В роли грамотея

1
- Привет, дядя Алик.
- Здравствуй, дорогой.
- Сегодня ты мне расскажешь о своих командирах?
- Да, конечно, но я хочу тебе сперва кое-что разъяснить. Ты, наверное, знаешь, что сегодня в армии профессионалами являются не только офицеры, но и сержанты. Во время моей службы, кроме офицеров, служили по контракту и сверхсрочники.
- Тогда какая разница между сегодняшними сержантами-контрактниками и давешними сверхсрочниками?
- Разница существенная, Тимур. Сегодняшние сержанты-контрактники являются профессионалами в военном деле, а давешние сверхсрочники были задействованы, в основном, в интендантской службе.
 
2
Первые месяцы службы для молодых солдат являются наиболее тяжелыми. Необходимо привыкнуть к армейской пище, режиму, физическим нагрузкам, освоить свою военную профессию, адаптироваться в коллективе. В это время для молодых грозной фигурой в батарее является старшина. У нас старшиной сверхсрочной службы был Макароненко, жгучий брюнет среднего роста и спортивного телосложения родом с Украины.
Родился он и вырос в деревне, получил семилетнее образование, и сверхсрочная служба позволила ему вырваться из села и решить свои материальные проблемы. Самым необычным в его облике была походка. Макароненко передвигался небольшими шашками, и при этом носки его стоп были обращены в разные стороны, как у балерины. Может быть, поэтому солдаты между собой  такую походку называли "а-ля целочка".
Старшина зорко следил за порядком в казарме. За малейшую провинность он наказывал молодых, раздавая им наряды вне очереди. В качестве такой провинности могло быть что угодно. Возьмем, к примеру, внешний вид солдата. Форма на нем должна быть застегнута на все пуговицы, сапоги блестеть, воротничок быть белым и ежедневно сменяемым, лицо чисто выбритым и т.д.
У каждого солдата была индивидуальная кровать с постелью и тумбочка на двоих. Кровать была железная, а матрас на ней – соломенный. Каждое утро необходимо было взбивать матрас и заправлять постель так, чтобы все выглядело, как на выставке. Для поддержания себя в надлежащем виде солдату выделялось ограниченное время. Утром, к примеру, при команде "подъем" все должны были встать и одеться в течение одной минуты. Для того чтобы достигнуть желаемого результата старшина прибегал, как к коллективным, так и индивидуальным тренировкам, а также "поощрениям" в виде нарядов вне очереди.
Необходимо пояснить, что такое наряд обычный и внеочередной. В гарнизоне бытовые и прочие вопросы решались путем самообслуживания. С этой целью имелся график дежурств на кухне. Кухонный наряд выполнял все трудоемкие работы по кухне: мыл посуду, сервировал и прибирал за столами, мыл полы, разносил пищу, выполнял первичную обработку продуктов и пр. На кухне дежурство было суточное, на сон выделяли 4 часа. Еще больше выматывало дежурство в казарме, основная нагрузка по которой падало на двух дневальных. Они осуществляли уборку помещений казармы в течение суток, причем один из них должен был всегда стоять на посту у входа в расположение батареи.
Наиболее тягостно для молодого солдата было дневальство вкупе со старослужащим. Тогда вся уборка помещений и львиная доля стояния на посту падала на его плечи, и у него оставалось всего 4 часа для отдыха – сна. Теперь представьте себе такое дежурство молодого имярека, которое повторяется через день в течение более чем двух месяцев. После таких дежурств солдат думает о сне как о манне небесной. Вот в таком состоянии оказался и я благодаря стараниям нашего старшины – Макароненко. 
А ведь все начиналось, как будто, как нельзя лучше. Старшина, которому тогда было лет тридцать, решил получить полное среднее образование. С этой целью он поступил в вечернюю школу. К этому времени он уже начисто подзабыл то, чему его учили в сельской школе или должны были учить. Особое затруднение вызывало у него решение задач по физике и математике. В один злополучный день он, перед тем как дать команду на отбой, обратился перед строем к нам, солдатам:
- Кто из вас силен в физике и математике?
Все солдаты промолчали. После затянувшейся паузы он с сожалением воскликнул:
- Неужто из 60 человек нет ни одного грамотея?
Кто-то из старослужащих назвал мою фамилию. Обрадованный старшина сразу скомандовал:
- Рядовой Веселов, выйти из строя.
- Есть, товарищ старшина, – ответил я  и вышел, как положено на два шага вперед.
- Всем остальным отбой, – скомандовал Макароненко.
Мне он предложил пройти в ленинскую комнату. Там мы сели за стол, и он показал мне в учебниках задачи, которые ему непременно надо было решить к завтрашнему дню. Ознакомившись с ними, я радостно воскликнул:
- Ну, эти задачки довольно простые, и мы, их товарищ старшина, быстро решим.
Тогда я не осознавал, что простые для меня задачи могут быть камнем преткновения для Макароненко. Сейчас я понимаю, что старшина смотрел на эти задачи, как баран на новые ворота. Я быстро написал решение всех требуемых задач. Макароненко не показал мне вида, что он полный профан в учебе. Наша идиллия продолжалась недолго. Он, неожиданно для меня, стал показывать какой он профессионал в своем деле: на меня посыпались наряды вне очереди как из рога изобилия. Старшина изощрялся: он ставил меня в наряд через день вкупе со старослужащими. Думаю, дай ему волю, он бы ставил меня в наряд каждый день, но это было запрещено.
Я до сих пор до конца не понимаю мотивы его поведения. По-видимому, это связано с психикой некоторых представителей человечества, и Макароненко в частности. В связи с этим вспоминается герой романа Д.Лондона "Морской волк", капитан корабля Ларсен, который в любых ситуациях хотел быть квинтэссенцией, т.е. верховодить всеми. А может быть, такое поведение вообще удел «шариковых», одного из которых прекрасно описал М.Булгаков в романе "Собачье сердце". Возможно также, что Макароненко хотел довести меня до такого состояния, когда я с ним уравняюсь в интеллектуальном отношении. Не зря мудрая пословица гласит: "каждый рождает себе подобного".
Из этой, казалось бы, тупиковой ситуации меня вызволил наш взводный – лейтенант Калашников. В казарму он заходил неожиданно в разное время дня. У входа была расположена тумбочка, на которую дневальному было удобно облокотиться.  При входе начальства дневальный, как минимум, должен был отдать, как положено, честь. 
В один прекрасный день я стоял на посту у тумбочки в полудремотном состоянии, опершись на нее, и не заметил, как вошел наш взводный. Он меня окликнул, я сразу вытянулся, отдав, как положено честь. Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Когда Калашников удалился от меня на расстояние около 6 метров, я снова оперся на тумбочку, так как сил стоять не было. Лейтенант неожиданно оглянулся, и я вновь принял стойку смирно. Он направился ко мне, и я подумал, что схлопочу еще два наряда вне очереди. К этому времени я получил от старшины столько нарядов вне очереди, что потерял им счет. «Ну, получу еще два наряда вне очереди» , - думал я, –«невелика будет разница». Лейтенант приблизился ко мне, вновь внимательно вгляделся в мое лицо, на котором было заметно нескрываемое равнодушие и обреченность.
- Что-то я часто Вас вижу в наряде, Веселов, почему? – спросил он.
- Старшина меня полюбил, – ответил я с иронией.
Лейтенант молча удалился и минут через пять дал команду к построению батареи. Макароненко построил всех в две шеренги и доложил по форме Калашникову. Лейтенант обошел весь строй солдат, всем сделал замечания и выдал каждому по два наряда вне очереди. Затем он обратился к Макароненко:
- Старшина, запишите фамилии всех, кому я выдал наряды.
Старшина резонно заметил:
- Что записывать, Вы, товарищ лейтенант, всем выдали наряды.
- Ошибаетесь, я не назвал Веселова. В наряд его пошлете после того, как все остальные отдежурят.
- Есть, товарищ лейтенант, – несколько удивленно ответил Макароненко.
После такого вмешательства Калашникова в наши со старшиной отношения я ходил в наряды исключительно по очереди. Моя служба вошла в спокойное русло. Главное то, что я стал высыпаться и легко переносить обычные невзгоды  солдатской жизни.

3
- Вот такая история, племянник. Так что, как говорил А.Райкин, "не выделяйся из общей массы", если хочешь жить спокойно.
- Какой все-таки изверг был этот старшина Макароненко, не так ли, дядя Алик?
- Видишь ли, Тимур, какой бы он не был, он действовал, опираясь на Устав и свои полномочия.
- Ты что, его оправдываешь?
- Нет, конечно.
- А почему лейтенант просто не отменил наряды вне очереди, которыми тебя наградил старшина?
- Это не в его власти. Он может отложить их исполнение до момента выполнения его приказа, что он и сделал. И он сделал это так технично, что старшина не мог ничего возразить.
- В случае с тобой старшина мог понести наказание за несправедливость своих действий?
- Нет. Он использовал данную ему власть для достижения своей низкой цели. Но ведь он не одинок в этом, к сожалению. Можно вновь обратиться к герою М.Булгакова "Шарикову": он доводил до каления своего создателя - профессора Преображенского, опираясь на существующие в то время законодательные акты. Власть часто настолько быстро и сильно меняет человека, что его не могут узнать даже близкие люди. Может быть, поэтому во многих развитых странах любая власть ограничена конкретными рамками. Тем не менее, при любом строе есть честные люди, которые во главу угла ставят справедливость и разумность. Таким человеком и был лейтенант Калашников.
- Выходит, дядя, твой взводный был против наказаний?
- Нет, но он считал, что не стоит перегибать палку, ведь она тогда сломается. Он был сторонником справедливых, заслуженных наказаний. В тоже время он предпочитал иметь дело с сержантами, на которых он мог положиться. Во мне он видел будущего сержанта, а может быть, даже и офицера. Калашников понимал, что образованный и воспитанный сержант будет хорошим командиром отделения и образцом для молодых солдат. В данном случае он проявил дальновидность и разумность.
- Какова была дальнейшая судьба старшины Макароненко?
- В конце второго года моей службы Макароненко перевелся в другую часть и стал заведовать каким-то складом. У нас в части все заведующие складами были сверхсрочники. Быть завскладом гораздо выгоднее, чем старшиной батареи. Оклад тот же, зато есть "левак". К тому же, как говаривал неповторимый А.Райкин, "завсклада – уважаемый человек".
- Дядь, а на службе у вас был случай, когда должность вдруг резко изменила человека?
- Да, был, и я тебе, может быть, расскажу об этом позже.