Глава 2. Кровь и щупальца

      Эстелла находилась в недоумении. Данте, вчера милый и печальный, сегодня развеселился, но проснулось в нём эдакое спесивое коварство. Может, Зелье Сущностей и правда сводит его с ума?

      С одной стороны, Эстеллу пугали необычные повадки Данте: страстные укусы, курение и то, что элементарные вещи он делал только с помощью магии. Одевался взмахом руки, посуду со стола убирал щелчком пальцами и скрутил волосы в косу, поколдовав над ними. С другой стороны, этот новый Данте вызывал в Эстелле притяжение физическое, доводя её до умопомрачения.

      Развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, он курил трубку с длинным мундштуком и читал книгу. Сунув туда нос, Эстелла мигом отпрянула — буквы, арабские ли, китайские, были выведены на чёрных листах красными, словно кровь, чернилами. Книга дымилась и шуршала страницами.

      — Данте, а что ты читаешь? — спросила Эстелла.

      — Это книга Яви и Сна, Луны и Солнца, чёрного и белого, двух противоположностей, — пространно ответил он.

      — Там же ничего непонятно!

      — Ошибаешься, красавица. Для человека, в чьих венах струится магия, ни одна из этих книг не является откровением, — он указал на стеллаж с волшебными фолиантами. — Обычные же люди, заглянув туда, не поймут ничего. Это как разница между земным и небесным, между сказкой и реальностью, между взрослым и ребёнком. Становясь старше, мы перестаём верить в волшебство, не видим его. Истинный же маг всегда в душе ребёнок и ему доступны вещи, недоступные пониманию и взору иных людей. Маги живут в своём мире.

      Данте никогда не рассуждал так пространно, и Эстелле показалось, что перед ней другой человек. Но ведь глаза не могут обманывать! Это он, её Данте, всё с тем же прекрасным, неземным лицом. В груди девушки пылал огонь, а по телу разливалась истома при воспоминании о ночи накануне. Она чувствовала наслаждение каждым кусочком кожи. Данте будто загипнотизировал её, и Эстелла, страшась своих мыслей, ждала повторения, как игроман, с дрожью садящийся за карточный стол.

      А Данте всё читал и читал. Чтобы отвлечься, Эстелла изучала содержимое шкафчиков, комодов и тумбочек, расставленных по комнате. Чего здесь только не было! Флаконы и склянки всех форм и размеров, хранящие в недрах блестящую пыльцу фей и хитрые снадобья, засушенных насекомых и даже чью-то кровь. Находились тут и скрипяще-вопящие статуэтки, и кривые зеркала, и шкатулки, одна из которых, лязгая зубами, чуть не отхватила Эстелле палец. Пергаменты были исписаны нечитабельными символами всех цветов радуги; резные чернильницы зловеще блестели глазами; огромные самоцветы, стоило к ним прикоснуться, ворча, убегали.

      Наконец Эстелла добралась до сундука с тканями и пришла в окончательный восторг. Золотая парча сияла, точно сотканная из алмазов. Невесомый шёлк струился меж пальцев, как вода, а бархат был так мягок, что лебяжий пух в сравнении с ним казался жёсткой соломой.

      — О, боже, какая прелесть! — воскликнула Эстелла с благоговением.

      Данте поднял голову. Глаза его, цвета ночи, блеснули дьявольски.

      — Сразу видно избалованную аристократку, падкую до нарядов, — усмехнулся он.

      — Не смейся! — обиделась Эстелла. — Я люблю всё красивое, а эти ткани… от них глаз не отвести.

      — Хочешь платье, так и скажи, — цокнув языком, Данте захлопнул книгу и подошёл к Эстелле.

      Выхватив из сундука кусок ярко-бирюзового шёлка, широким жестом он накинул его девушке на плечи. Из когтей полетели искры, изумруд в самом красивом перстне завращался, и Эстелла оказалась в платье с длинным декольте и крупными сапфирами на поясе.

      — Ой…

      — Нравится? — оглядев девушку, Данте удовлетворённо фыркнул.

      — Эээ…

      — Что, не нравится? Какая ты капризная, моя красавица!

      — Оч-чень нравится, — промямлила Эстелла.

      — Можно идти на бал! Только смотри, как бы тебя не похитили по дороге, уж очень ты соблазнительна, — двумя пальцами взяв Эстеллу за подбородок, Данте провёл кончиком языка по её губам.

      По спине девушки побежали мурашки, и платье, что наколдовал её возлюбленный, подёрнулось сверкающей дымкой. Магию Эстелла ощутила и на губах — Данте словно вливал её в девушку через рот. Он коснулся ладонью её волос; те вспыхнули, как багряное пламя заката. Нетерпеливые губы Данте скользнули ниже — на шею и в вырез корсажа, что на добрую половину выставлял напоказ грудь девушки. Воздух в лёгких закончился — Эстелла чувствовала дикую, животную страсть. И, когда Данте зубами стянул платье с её плеч, у неё потемнело в глазах. Всё потухло, и она, как вода, стекла ему на руки.

      Данте аккуратно уложил её в постель. Укрыв одеялом, шепнул в рот:

      — Ты сводишь меня с ума, красавица, но мне нужно заняться делами. Прости.

      Когтем он надавил на сияющий агат, что украшал один из его многочисленных браслетов. Тонкой струйкой камень выпустил ароматный пар. Запах ванили, лаванды и жасмина веером окутал Эстеллу, погрузив её в глубокий сон.

      — Спи, красавица, я ещё вернусь, — промурлыкал Данте.

      Создавая плащом вихри, он кинулся к стене, той, что два дня назад раскололась, впустив белую кошку. Данте передвинул несколько драгоценных камней, выставив их в определённом порядке: сапфир, изумруд, алмаз, аметист, рубин и топаз. Стена задымилась. В ней возникло углубление, из которого торчала острая игла. Не долго думая, Данте насадил на иглу большой палец. Брызнула кровь, и на стене материализовалось зеркало. Данте кровью вывел на нём буквы: А D F S L. И оно раскололось, явив дыру, окружённую ореолом серебристого пламени. Подобрав полы плаща, Данте стремительно шагнул в неё.

      Попав в узкий тоннель, ярко освещённый факелами, он направился вперёд. Плащ из тёмно-синего шёлка летел за ним крыльями гигантской птицы. Данте шёл и шёл, пока не услыхал звуки. Он двинулся на них, и тоннель, виляя, привёл его к тупику.

      Из-за каменной стены раздавалась беседа. Данте навострил уши. Два женских голоса. Один — низкий и бархатистый, второй — тихий и печальный. Слов Данте не различил, но дамы спорили. Затем всё стихло, и Данте ощутил, как стена нагревается.

      Бабах! Она раскололась надвое. Данте еле успел отскочить — из стены выползла огромная каскавела. Постукивая трещоткой, она скользнула юноше по сапогам. Но Данте не испугался. Пропустил змею вперёд, разглядывая её, вскинул руку — из когтей его потянулся зелёный дым. Данте направил ладонь на каскавелу, и та моментально обернулась в чёрную кошку.

      — Я предполагал, что ты — фикция, — молвил он вкрадчиво и приблизился к кошке, ступая мягко, как ягуар.

      — Надо же какая догадливость! — прошипела она. Но большего сказать не успела — когти Данте выпустили красные лучи. Хлоп! Теперь перед ним стояла эффектная женщина, одетая в бархатную чёрную амазонку.

      — Предпочитаю смотреть собеседнику в лицо, а не в морду!

      — Но… минуточку, как ты догадался, что я человек? — недовольно воскликнула женщина-кошка.

      — О, я вижу то, чего не видят другие! — сообщил Данте ехидно. — Клариса? Не так ли? Что ж, будем знакомы.

      — Откуда ты знаешь моё имя?

      — Ай-ай-ай, вот досада! Ты плохо осведомлена, ведьма. До сих пор не поняла с кем имеешь дело? Удивительно, ты же давненько ходишь за мной по пятам. Преследуешь и меня, и Эстеллу. И я хочу узнать: что тебе надо, — голос Данте звучал нарочито мягко.

      — Мы вполне можем обсудить этот вопрос, но не в тоне, в котором ты начал, — попыталась Клариса взять контроль над ситуацией.

      — Замолкни, ведьма! Тут командую я!

      — Да ну? — Клариса ухмыльнулась. — А я думаю, что здесь, как и прежде, как и всегда, командует хозяин этого места.

      — Я не подчиняюсь никаким хозяевам! — антрацитовые глаза сверкнули, будто лезвие меча разрезало воздух. — Сейчас ты, ведьма, пойдёшь со мной. Или я тебя убью. Усекла?

      Клариса фыркнула:

      — Никто не смеет так со мной разговаривать!

      Пых! Она хотела обернуться в кошку, но Данте, одновременно с её манипуляцией, взмахнул рукой, и превращение Кларисы прошло неудачно. Теперь у неё были человеческое тело и кошачьи голова и хвост. Данте яростно расхохотался.

      — Оп-па! Кто-то жаждет показать себя сильной магессой, не так ли? Но увы, против моей силы любая другая — ничто! — вздёрнув подбородок, он погладил пальцем волшебный перстень.

      — Преврати меня обратно! — рыкнула Клариса, тряся кошачьей головой.

      — О-хо-хо! Какие мы злые! Если честно, тебе не помешает остаться в таком виде. В профилактических целях. Но, так и быть, я сегодня добрый, — Данте помахал рукой, возвращая Кларисе её человеческий облик. — Вот так. А сейчас ты пойдёшь со мной к Эстелле и кое-что нам объяснишь. О, она считает тебя божеством! Милая девочка, она такая наивная. Легко же пудрят ей мозг всякие лицемерки.

      — Никому я ничего не пудрила! Я помогла ей найти тебя. Бедняжка совсем извелась. Но, глядя на твои выкрутасы, я не понимаю из-за чего. Ты мне напоминаешь одного старого знакомого. И как Эстелла, такая очаровательная девушка, могла влюбиться в такое чудовище?

      Данте надрывно рассмеялся, запрокинув голову назад.

      — Внимательно посмотри на меня, ведьма, — он провёл по себе рукой, предлагая Кларисе им полюбоваться. — Я свожу женщин с ума. Они, как собачки, скулят у моих ног и просят ещё и ещё. Но я дарю свою ласку не каждой. Эстелла — восхитительна и стоит того, чтобы ради неё убить или умереть. Эта женщина моя, и я знаю, она пойдёт за мной до конца. Я никому её не отдам. Я уничтожу любого, кто встанет мне поперёк дороги.

      — Ты ужасен, — пробормотала Клариса. — Невменяем и неуправляем. И дурно воспитан.

      Хлоп! Прямо из воздуха Данте наколдовал цветок с оранжевыми лепестками в чёрную полоску. Наигранно приосанился, как инфант на балу, и, сделав реверанс, вручил растение Кларисе.

      — Ох, простите, любезная госпожа, мою бестактность! Как же мне заслужить вашу благосклонность? Может, встать на колени? — нараспев протянул он.

      — Прекрати ломаться, терпеть этого не могу! — Клариса мрачно покосилась на цветок, но взяла его.

      — Фи, какая ты неженственная, ведьма!

      — Ты думаешь, я обязана благодарить тебя за этот дурацкий цветок? — закатила она глаза.

      — А-ха-ха-ха! Иди вперёд, ведьма! Шагай, шагай! Раз-два, раз-два. Не нервируй меня, радуйся, что я сегодня в хорошем настроении.

      Клариса двинулась вперёд, держа цветок в руках, но и минуты не прошло, как стебель обвил длинными щупальцами её запястья и шею.

      — Что это? Убери это с меня! — выругалась она, не в силах пошевелить ни головой, ни руками.

      Данте легонько подтолкнул её в спину.

      — Это чтобы ты не сбежала, ведьма. Не бойся, цветок не ядовитый. И он тебя не съест. Может только придушить. А-ха-ха-ха!

      — Идиот!

      Наконец они добрались до стены, с которой Данте и начал своё путешествие.

      — Разве ты можешь открыть эту дверь, мальчик? — не удержалась от ехидства Клариса.

      — Я могу сделать всё, что угодно! И для этого мне не надо оборачиваться в кошку, в которую ты превратила бедняжку Эстеллу. А-ха-ха-ха! Это было смешно! Однако какая фантазия!

      Данте постучал по стене когтем — возникла рамочка с драгоценными камнями. Он расставил их в определённом порядке: топаз, рубин, аметист, алмаз, изумруд и сапфир. На стене появились зеркало, а затем игла. Уколов палец, Данте вывел кровью буквы: L S F D A. Проход открылся.

      — Шагай внутрь! — приказал он.

      Клариса вошла в дыру. Данте — следом. И стена сомкнулась, будто закрыла пасть. Данте и Клариса оказались в центре уже знакомой читателю комнаты. Эстелла по-прежнему лежала на кровати. На губах её застыла сладкая улыбка, как у человека находящегося под дурманом.

      Данте стремительно рванул к ней. Эмоция на его лице изменилась с надменно-снисходительной к страстно-ласковой. Сев на колени, он провёл рукой над Эстеллой, убирая дымку, и губами коснулся её губ. Девушка открыла глаза.

      — О, Данте, как мне было хорошо! — первое, что она прошептала. — Ты чуть не заласкал меня до смерти, это было та-ак долго…

      — Тебе показалось.

      Полупьяным жестом схватив Данте за шею, Эстелла жадно прильнула к его губам. Этот мужчина всё для неё, без него она не существует.

      — Эй, может, ты прекратишь целоваться и снимешь с меня это растение? — подала голос Клариса.

      Эстелла встрепенулась.

      — Красавица моя, у нас гостья, — ответил Данте на её взгляд.

      Щёлк! Он щёлкнул пальцами, и коварный цветок, щупальцами опутавший руки и шею Кларисы, упал к её ногам.

      — Здравствуй, Эстелла, — улыбнулась женщина, отпихнув мерзкое растение в угол.

      — К-клариса? Откуда ты здесь?

      — Пока ты спала, красавица, я сходил за ней, — объяснил Данте.

      — Как это сходил? Ты нашёл выход?

      — Можно и так сказать.

      — А я разве спала? Я думала, мы были вместе…

      — Мы были вместе, но потом ты уснула, а я немножко отлучился. Я не стал тебя будить. Ты так сладко спала… — ворковал Данте.

      — О, милый, ты прочитал в той чёрной книге, как открыть дверь?

      — Ну да.

      Клариса, осматривая комнату, вслушивалась в беседу. И заметила: в присутствии Эстеллы Данте переменился, растеряв свой пафос. Лишь этой хрупкой девочке было под силу справиться с его характером. Ещё некоторое время Клариса наблюдала за поцелуями любовников, пока не утомилась быть третьей лишней.

      — Кхе-кхе, — нарушила она молчание. — Может, мне объяснят, зачем я здесь? Мне казалось, я выполнила свою миссию — соединила влюблённые сердца — и моё присутствие больше неуместно.

      — Прости, Клариса, — смутилась Эстелла, вставая с постели. — Будешь чай?

      — Да, пожалуй. С одним условием: его приготовишь ты, Эстелла, — кончиками губ улыбнулась Клариса.

      Данте громко расхохотался.

      — Боишься, что я подсыплю тебе яд, ведьма?

      — Из твоих рук я даже капли воды не приму, — отрезала она. — Судя по моим наблюдениям, ты ещё та мразь.

      Пока Эстелла извлекала из волшебного котелка угощение в виде фруктов, пончиков с начинкой и пирожных с кремом, Данте, хихикая, курил, а Клариса рассматривала артефакты на полках.

      — Чай подан, — сказала Эстелла.

      Все втроём расселись за круглым столиком. Клариса, опасливо понюхав содержимое своей чашки, убедилась, что это обыкновенный травяной чай, и стала пить его, закусывая пончиками с клубничным желе. Данте дымил трубкой ей в лицо, откровенно забавляясь её гневом. Эстелла не сводила с него глаз — смотрела с обожанием, как сладкоежка на кусочек торта. Клариса лишь головой покачала, но отметила, что Данте отвечает Эстелле взаимностью. Во жгучем взоре таилась страсть, и, когда он глядел на девушку, грудь его вздымалась.

      — Удивительный ты человек, Данте, — нарушила молчание Клариса.

      — Я и без тебя это знаю, — хмыкнул он. — Я неотразим.

      — Наглый и самоуверенный, мнишь о себе невесть что. Злой, жестокий и несносный — это одно, — Клариса смело встретила его презрительный взгляд. — Но ты умеешь чувствовать и что-то хорошее. Это пробуждает в тебе Эстелла, не так ли?

      — Тебя это не касается, — процедил Данте сквозь зубы.

      — Данте, милый, ну зачем ты грубишь? — вмешалась Эстелла. — Не злись.

      — Ненавижу, когда лезут ко мне в душу!

      — А у тебя есть душа, мальчик? — лукаво прищурилась Клариса.

      Лицо Данте исказилось.

      — Представь себе есть! Но я привёл тебя сюда, чтобы услышать ответ на вопрос: что ты хочешь от нас с Эстеллой?

      — О, это до-о-олгая история. Длинная и скучная, как сама жизнь, — неопределённо сказала Клариса.

      — Я никуда не тороплюсь и с удовольствием её послушаю.

      — Эстелла обратилась ко мне, и я помогла ей тебя найти, — миролюбиво объяснила Клариса. — Меня трогают печальные любовные истории. Мне стало жаль твою жену. Она так горевала, бедняжка, и я решила вам помочь.

      — Но мы же встретились в «Маске» неслучайно, ведь так? — Эстелла взбалтывала заварку на дне чашки.

      — Ведь так, — не стала отпираться женщина-кошка. — Я тебя нашла, чтобы узнать про Данте. Ты мне рассказала вашу историю, и мы его отыскали, потому что я хотела познакомиться с ним. Я давненько за ним наблюдаю.

      — Значит, это ты шастала по «Маске» и устроила бардак в номере? Я видел тебя там, я вспомнил! Что ты искала? Хотя… догадываюсь. Тебе нужен перстень, не так ли? — Данте любовно погладил изумруд пальцами. Тот сверкнул в ответ. — Разве ты не в курсе, ведьма, что он не слушается других колдунов? Магия Крови. Слыхала про такую? Знаешь от чего умер Тибурон? Жадный старикашка захотел получить мой перстень и поплатился за это. Перстень слушается только своего хозяина. А ты, кажется, хочешь последовать на тот свет за стариком, правда, ведьма? Но я могу организовать это путешествие и без перстня.

      Клариса рассмеялась.

      — Не нужен мне твой перстень! Там, в гостинице, не я искала его. Я просто следила за тобой, но так и не поняла, кто шарил в твоём номере. Наверняка какой-то неопытный маг пытался стащить перстень, не зная, что украденный артефакт не будет слушаться вора — закон магии. Но, отдав перстень Тибурону, ты свалял дурака. А я не знала, что ты представляешь из себя как маг. Я опасалась, что, отдав перстень, ты остался без волшебной силы. Поэтому прислала тебе подарок — меч. Мощный артефакт, несравнимый с перстнем, но способный защитить от многого, даже спасти жизнь. Так и вышло. Ведь он спас тебя от сущности Тибурона, которая по твоей же вине покинула Сферу Сущностей, где должна была оставаться вечно. Но ты влез туда. Зачем я знаю — за перстнем. Но как — не понимаю. Ты не обладаешь такой силой, чтобы легко миновать чары, охраняющие Сферу Сущностей. Легко открывать все двери этого дома может только его хозяин. Даже я не знаю все ходы здесь. Поэтому ты меня напрягаешь, мальчик. Что-то в тебе не так. Однако вернёмся к мечу. Колдуны после смерти часто превращаются во всякую нечисть. Меч спас тебе жизнь, сущность Тибурона могла тебя разорвать. Он уже не был человеком, поэтому тебе следовало бы поблагодарить меня за такой полезный свадебный подарок.

      — И с какой стати ты сделала мне свадебный подарок? — сощурился Данте. — Зачем ты меня преследуешь?

      — У меня есть на это причины.

      — Какие причины?

      — Личного характера. Я слежу за тобой очень давно. Со дня твоего рождения.

      Глаза Данте окончательно превратились в чёрные угольки, в них не стало зрачков.

      — Погоди-ка... Выходит, ты знала моих родителей?

      — Точно так. Думаю, я могу рассказать тебе массу интересного о них.

      Данте встал. Прошёлся по комнате, поднимая ветер плащом. Волосы его искрились — так бывало в моменты, когда он злился. Эстелла молча убирала посуду.

      — Если хочешь, мы можем об этом поговорить, — продолжила Клариса. — Я расскажу тебе о твоих родителях, о…

      Данте быстро развернулся и направился прямиком к ней. Склонился близко к её лицу, отрывисто шипя:

      — Не хочу. Ничего. Слышать. Об этих. Людях.

      — Но, милый, почему? — не согласилась Эстелла. — Это же здорово, что Клариса знакома с твоими родителями!

      — Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО ЗНАТЬ ОБ ЭТИХ ЛЮДЯХ!!! — выкрикнул Данте, трясясь от ярости. С волос его посыпался дождь из красных искр. — Они мне никто! А эта ведьма суёт нос в чужие дела! — бешено вращая глазами, он носился по комнате.

      Клариса молча ждала окончания гневного приступа, но Данте не унимался. Схватив со стола безобразную вазу, расписанную листочками, он шмякнул её об пол. Осколки со смаком разлетелись по углам.

      — По-моему, по тебе плачет Жёлтый дом, — заметила Клариса, и это стало ошибкой.

      Данте развернулся так, что плащ его со свистом описал полукруг. Подскочив к Кларисе, схватил её за воротник и припечатал спиной к стене.

      — Ну всё, сука, ты меня довела, я тебя сейчас убью! — он воткнул длинные когти прямо ей в шею. Клариса дёрнулась, но вырваться из мёртвой хватки не смогла.

      — Пусти, — прохрипела она.

      Лицо Данте окаменело, глаза ввалились, напоминая два бездонных омута. Он был похож на бесноватого, и с каким-то животным ощущением превосходства, власти над чужой жизнью, всё погружал острые, как ножи, когти Кларисе в горло. Та аж позеленела. Однако на помощь ей пришла Эстелла.

      — Данте, что ты делаешь? Не надо! — она обняла его сзади за талию. Вытащив когти из окровавленной шеи Кларисы, Данте обернулся.

      — Чего ты хочешь? — сипло выговорил он. С когтей прямо на пол капала кровь.

      — Данте, успокойся. Не надо так, я здесь, с тобой. Я всегда буду с тобой, — руки Эстеллы — две тонкие змейки — крепко обвили юношу. — Иди ко мне, мой Данте, давай поговорим. Это я, твоя Эсте. Я люблю тебя. Я знаю, ты хороший и не причинишь никому зла. Это всё проклятое зелье виновато...

      Клариса, молча подойдя к зеркалу, коснулась рукой шеи, магией залечивая раны. Данте дрожал. Он вцепился в Эстеллу так, что у неё дыхание спёрло, но потом вырвался из объятий. Лицо его исказилось, словно от ужасной муки. Схватив девушку за плечи, он встряхнул её, как бутыль с водой, и прошипел:

      — Не трогай меня! Не смей больше ко мне прикасаться! Это всё из-за тебя! Это ты делаешь меня таким! Я чёрный маг, в моих руках сила, — он указал на перстень, — способная повергнуть к моим ногам весь мир. Но ты… ты хочешь меня уничтожить!

      — Что ты говоришь? Данте, миленький, это я, Эсте, твоя Эсте, — лепетала она. — Я люблю тебя, больше жизни люблю, ты для меня всё!

      — Я разгадал твой план. Ты хочешь, чтобы я стал таким же, как раньше. Ты хочешь, чтобы я опять был идиотом, который позволяет себя унижать, насмехаться над собой. Но я теперь другой! Скоро все враги будут уничтожены, и мне никто, никто не нужен! Я никого не стану любить. Я изгоню эту любовь прочь. Любовь — это слабость! — и Данте оттолкнул Эстеллу так, что она упала в кресло. Добежал до ванной и закрылся на засов.

      — Он всегда такой ненормальный? — спросила Клариса. — Он же потенциальный убийца. Хотя... чем больше я за ним наблюдаю, тем сильнее он напоминает мне одного человека...

      Цокая каблуками, она прошлась по комнате. Остановилась у голубого цветка и счистила с него пыль. Тот довольно встряхнул лепестками. Эстелла сползла на пол и завыла, бормоча одно и то же:

      — Данте… Данте меня больше не любит… он меня не любит…

      В ванной раздался звон бьющегося стекла и злобный рык.

      — Ненавижу тебя! — выкрикнул Данте. — Ненавижу! Убирайся! Иди к чёрту! Прочь! Прочь от меня! Мне никто не нужен! Я хочу остаться один! Навсегда!

      Потом всё стихло.

      Когда Данте вышел из ванной, Клариса уже уложила Эстеллу в постель. Та металась по кровати, скручивая простыни в верёвки.

      — Вот что ты наделал, — укорила Клариса юношу. — Ты довёл её до истерики, — глянув на Данте, она застыла от изумления. Теперь глаза у него были ярко-синие, ладонь перемотана платком, а щёки и руки расцарапаны до крови.

      — Зеркало разбилось, — молвил он тихо. — Я порезался. А ты кто такая?

      — Что значит «кто я такая»? — нахмурилась Клариса. — Я — Клариса. Час назад ты меня чуть не убил.

      Данте пожал плечами.

      — А как ты здесь оказалась?

      — Ты же сам меня сюда привёл!

      — Я этого не помню.

      Он глянул на Эстеллу. Та всхлипывала, блуждающим взором изучая потолок. И Данте плюхнулся на колени у кровати.

      — Эсте… Эсте, что с тобой?

      — У неё жар, — пояснила Клариса. — Она бредит. И всё из-за тебя. Ты на неё наорал.

      — Это неправда… я не помню… ничего не помню…

      — Данте… Данте… — звала Эстелла. — Он меня больше не любит… я ему не нужна…

      — Нет-нет, ты мне нужна, очень нужна! Я тебя люблю, Эсте. Ты — единственное, что у меня есть, — пробормотал Данте, прижав Эстеллу к себе.
      
      Но девушка его не узнавала. Он не отходил от неё долго. Забыл про сон и еду, про книги и даже про присутствии Кларисы. Та, пошарив по ящикам, отыскала несколько флаконов со снадобьями и смешала лекарство.

      — Надо заставить её выпить, — протянула она Данте склянку с ярко-розовой жидкостью.

      — Что это?

      — Жаропонижающее. Кажется, у неё нервы сдали. Ты настоящий идиот!

      Данте молча понюхал содержимое склянки.

      — Это не яд, — добавила Клариса, отойдя в сторону.

      Данте решился напоить Эстеллу лекарством, и через пару часов жар спал, девушка перестала бредить и уснула.

      Поутру, открыв глаза, она обнаружила: Данте спит, сидя на полу и уложив голову на кровать. Клариса, оккупировав диван, читала книгу.

      — Клариса, что происходит?

      — Тебе лучше?

      — Ну да, а что со мной было?

      — Жар. Этот идиот тебя вчера довёл, — напомнила она.

      — А... Данте… он сказал, что не любит меня больше… — всхлипнула Эстелла, ощутив, как в груди кольнуло.

      — По-моему он безумен, — скривилась Клариса. — Сначала устроил истерику, чуть не убил меня, нахамил тебе, расколотил зеркало в ванной, а потом всю ночь от тебя не отходил. И представляешь, спросил как меня зовут. Сделал вид, что ничего не помнит. Невменяемый человек. Не знаю, как ты с ним живёшь.

      — Просто я его люблю. И раньше он не был таким. Наверняка это зелье виновато.

      Эстелла осторожно погладила Данте по волосам. Он, вздрогнув, поднял голову.

      — Эсте, как ты?

      — Ничего.

      — Ты меня напугала. Ты вся горела и бредила.

      — Ты… ты испугался? Почему? Разве тебе не всё равно? — горько спросила она. — Ты же вчера сказал, что не любишь меня.

      — Это неправда! Я люблю тебя, люблю всем сердцем. Если я что-то наговорил, забудь, я был не в себе. Ты мне дороже всех на свете, моя Эсте.

      Из глаз девушки хлынули слёзы.

      — П-правда?

      — Ну конечно! Прости, если я тебя обидел. Я… я не хотел… Я иногда не понимаю что со мной… Я… я ничего помню из того, что было вчера, — тихо признался Данте, тычась носом Эстелле в шею. — Прости меня…

      — О, милый! Милый мой, всё позади. Данте, вот сейчас ты такой же, как обычно. А вчера ты был злой, агрессивный, с такой ненавистью кричал на меня... А что с твоим лицом? — спросила она, погладив его по щекам. — Ты весь в царапинах.

      — Не знаю…

      — Кажется, это тоже самое, что было с моей шеей, — ворвалась в беседу Клариса. — Кому-то не помешает постричь когти, а то он, чего доброго, заколет ими себя или окружающих.

      — В ногтях и волосах колдуна живёт магическая сила, — пространно отозвался Данте.

      — О, да! Чем они длиннее, тем больше сила, — фыркнула Клариса. — Ну и ну! По-твоему лысые колдуны — слабые? Ну тогда давайте все отрастим когти и гриву в триста миль длиной и станем волочить их по земле. Кто-то начитался бредовых книжек. Не надо верить всему, что там написано.

      В голове Данте царила пустота, приправленная туманом, и речи Кларисы, как и Эстеллы, ничего ему не объяснили. Последнее, что он помнил, — как потерял сознание после ночи любви с Эстеллой, а вчера очнулся в ванной среди осколков зеркала и с разбитыми пальцами. С каждым разом провалы в памяти пугали Данте всё сильнее. И он, чувствуя тревогу, не знал, что с этим делать. Окончательно он запаниковал, когда Эстелла ему сообщила, что вчера он выходил из комнаты. Пришлось сознаться — он и этого не помнит.

      Когда до Кларисы дошло, что Данте не притворяется — он действительно не помнит схему выхода — она предложила: единственный вариант выбраться наружу — всем троим превратиться в животных. Изготовив волшебное снадобье, она дала его выпить Эстелле, и та снова обернулась в белоснежную кошку.

      — Пей, — Клариса протянула зелье и Данте, но он отказался.

      — Я могу обернуться без зелья, — пояснил он.

      Щелчок пальцами — пошёл сизый дым. Хлоп! На месте юноши возник небольшой оцелот [1]. Сощурив раскосые глаза, он сел на задние лапы и уложил хвост вокруг себя кольцом.

      — Эээ… — Клариса проморгалась. — Вообще-то, было бы лучше, если бы и ты обернулся в кота. Мы же пойдём втроём по городу. Представь себе зрелище: две домашние кошки и оцелот.

      — Да хоть в крокодила!

      Хлоп! Оцелот в мгновение ока превратился в трёхцветного кота с кисточками на ушах.

      — Значит, ты можешь обернуться в любое животное? — подивилась Клариса.

      — Абсолютно в любое.

      — Но… как? Как ты научился?

      Кот фыркнул.

      — Прочитал в книжке. Это не сложно в общем-то.

      — Я бы не стала утверждать. Я, к примеру, могу оборачиваться только в кошку и змею.

      — Ты забыла, что у меня есть перстень? — он подошёл к белой кошечке и выгнул спинку. Та потёрлась об него бочком.

      Взяв банку со сверкающей пыльцой фей, Клариса высыпала её к себе в ладонь и швырнула горсть в пустую стену. Та мгновенно раскололась, образовав небольшую дыру. Человек не смог бы туда пролезть, но мелкому животному это было под силу.

      — Идите вперёд! — велела Клариса.

      Кот и кошка ловко прыгнули в дыру. Клариса, тоже обернувшись, последовала их примеру.

      В тишине ночи, что накрыла бархатом город, на улице появились три кошки: чёрная, белая и трёхцветная. Они спокойно шли по тротуару, не оглядываясь и не останавливаясь. В небе сияли тысячи звёзд, а лунный диск, огромный, яркий, как золотой поднос, отражался в фонарях. Миновав аллею, кошки растворились в горизонте, увлекаемые манящим светом бесконечности.

ПРИМЕЧАНИЯ:
--------------------------------------
[1] Оцелот — хищное млекопитающее семейства кошачьих. Распространён в Центральной и Южной Америке. Внешне напоминает леопарда, но меньше размером.