Tomorrow never knows

День… не знаю, год тоже. Могу приблизительно назвать только широту и долготу.

Как я оказался здесь?

Перед тем как попасть в этот городок я думал о пшеничных колосьях. Что может быть проще и банальнее? Люди сотни лет выращивают это растение. Пшеницу рисуют на картинах, изображают на продуктовых упаковках, показывают в кино, но мне ни разу не доводилось видеть настоящий пшеничный колос. Я захотел узнать, какой он на ощупь, как пахнет, как звучит его голос.
Стоило мне подумать об этом, и я очутился посреди золотого поля, которое простиралось до горизонта. С высоты птичьего полета казалось, что на земле лежат русые косы самой природы. А здесь внизу, когда ветер раскачивал стебли, создавая рябь, возникало ощущение, что ты тонешь в морской пучине. Я залюбовался окружающей красотой, представляя, как корни пшеницы уходят глубоко в недра и берут свою силу прямо из ядра Земли. Высокие колосья щекотали ветер, смеялись, посматривали на меня с любопытством, склонив головы на бок. В их шепоте, в волнениях этого бескрайнего поля было что-то успокаивающее. Давно забытое наследство далеких предков. Есть пшеница, есть хлеб, есть и жизнь. В моем мире не было ничего подобного. Я всю жизнь искал покоя, такой простоты и естественности. И когда понял, что на земле их нет, стал летчиком.
Если задуматься, вся моя жизнь представляла собой сплошное ожидание. Все эти годы я ждал человека, который бы досчитал до трех, щелкнул пальцами, и я бы проснулся. Но небеса отказывались послать мне проводника, ведущего. В надежде найти смысл в других городах, я и отправился в путешествие на своем биплане. Переворачивая страницы на календаре, перелетая из города в город, я продолжал поиски. Но надежда на обретение смысла затерялась среди точек на карте.
В тот день я совершал длинный перелет. Казалось, ничто не предвещало беды. Окружающее пространство было наполнено спокойствием. Крылья моего биплана легко рассекали воздух, как лезвие самурайского меча тончайший шелк. Я пролетал над небольшой горной грядой. Из окна самолета она напоминала плывущую по океану стаю древних китов, на чьих спинах когда-то держался наш мир. Царило почти полное безветрие. Двигатель моего биплана урчал, как котенок. В такие моменты мне обыкновенно казалось, что можно расслышать первую песню, которая звучала в пустоте и на нее, словно бусины, был нанизан каждый атом нашего мира. Я точно знал – тишины не существует. Весь мир – это бесконечная песнь Создателя и моя жизнь лишь строчка из нее. Здесь, между небом и землей, стирались границы времени. Прошлое и будущее больше не были разделены, как день и ночь. Они представали моему взору в виде речного потока, прокладывавшего себе путь в вечности. И подхваченный течением времени в своем биплане, я устремился за горизонт к неведомым краям.
Умиротворенный созерцанием природы, я слишком поздно заметил, что небо приобрело странный темно-вишневый оттенок. А уже через секунду зигзаг молнии кинжальным ударом разрезал небо. Темные похожие на скалы облака задрожали под раскатами грома, словно по небу пронесся конь, чья грива была чернее вороньего крыла. Древние духи выбирались из расщелин в скалах и завывали. Повинуясь зову их стройного хора, с океана прилетел штормовой ветер. Чья-то невидимая рука била в огромный барабан, создавая бурю. Духи плясали на вершинах горных хребтов, гремели костями и скоро весь мир стал ходить ходуном. То там, то тут огненные всполохи освещали темноту, это духи высекали искры из туч. Мой самолет оказался посреди праздника, на который не приглашают смертных. В тот миг я понял, что пропал и уже ничего не мог сделать. Ветер нанес сокрушительный удар по моему биплану, и самолет провалился в пустоту. А дальше…
Признаться честно, я с трудом привыкал к своему новому положению. Неужели я действительно умер? Да, мне не раз случалось бывать на своей могиле, но это не вызывало во мне никаких эмоций. Может причина в том, что по чьему-то странному велению, кладбище расположилось у кромки леса, среди буйства красок и звуков. Черные кресты, покосившиеся кованые оградки совершенно не вписывались в полный жизни пейзаж. Лес дышал, пел, созерцал. Каждый листочек, каждая травинка искрилась светом, силой жизни. И на фоне этой неугасаемой пульсации безмолвные ангелы, у ног которых распускались большие синие колокольчики, выглядели живыми. Казалось, стоит только еловой веточке пощекотать мраморное плечо, как испуганный ангел расправит крылья и покинет свой постамент. И только березки скорбно роняли первые желтые листья на могилы. Мой памятник притаился у дороги. Темный блестящий гранитный камень, рядом на молодой зеленой траве лежал аккуратный венок с черными лентами. Сложно поверить, что все это имеет какое-то отношение ко мне. У меня не получилось, и я стал искать человека, который мог бы мне помочь. Я вновь отправился в путешествие, а потом оказался здесь…
Сегодня весь день я бродил по городу, пытаясь найти проводника. Но так никого и не встретил. Мне стало не по себе. Приближался вечер, а у меня не было дома или хотя бы какого-то укрытия. Я был один посреди чужого не знакомого мира. Раньше, вечера для меня были наполнены романтичной загадочностью. В бархате сумерек при рассеянном свете уличных фонарей, мягкие тени, как дымчатые коты, бродили по длинным улицам. Порой люди наступали им на хвосты. Коты отскакивали и шипели пузырьками шампанского. Мягкие, как собачья шерсть, порывы ветра играли с прохожими, стараясь зубами сорвать с зазевавшегося человека шляпу или шарф. Опавшие листья шуршали, словно страницы старой книги. И под дружный вой водосточных труб на расшитое перламутровым бисером небо медленно поднималась бледная круглолицая Луна.
Я всегда предпочитал вечерние прогулки по городу уюту домашних стен. Но после смерти все изменилось. Сумерки пугают меня. Я стремлюсь попасть в освещенное место, в теплое помещение. В детстве мне случилось увидеть чайку, очень странную чайку. Потерянная, она металась по темным переулкам и тайком пыталась прокрасться в освещенный дверной проем одного из домов, но ее не пустили. А уже через несколько секунд она исчезла, словно ее и не было. Так же и я испуганно бегаю по улицам, надеясь переступить порог чьего-то дома, где мне уже нет места. Люди порой замечают худую взлохмаченную собаку, которая промелькнет за окном, а потом раствориться без следа…
Я уже был готов сдаться и встретить ночь в одиночестве на грязном чердаке, когда меня окликнул человек. Я сразу узнал его, хотя никогда раньше не видел. Но внутренний голос подсказал, что передо мной именно тот, кого я так долго искал. Мне хотелось поинтересоваться у проводника, как ему удалось отыскать меня. Но он опередил мой вопрос. Проводник сказал, что время пришло, и мы должны отправляться в путь. Наконец, я нашел человека, который меня разбудит…


The Beatles «Tomorrow never knows» (Lennon/McCartney), альбом «Revolver», 1966 г.