Берег турецкий -2. Эпизод 5

Отсутствие интереса к теме христианских святых мест на землях Ликии побудило меня укоротить рассказ. За рамками останутся, к моему немалому сожалению, несколько исторических лиц, причастных к судьбе храма Николая Угодника. Кроме упомянутого выше А.Н.Муравьева, это:
- княгиня Анна Андреевна Голицына (Всеволжская), замечательная личность, активистка движений мистицизма и пиетизма, проникших в российскую среду в середине 19 века, хозяйка крымских имений Кореиз и Мухолатка, писательница и, отчасти, авантюристка;
- граф Николай Павлович Игнатьев, упоминавшийся мною как один из создателей «Священной дружины». Из его переписки с современниками:   «До последнего путешествия я не постигал значения православия и славянизма в политическом положении Турции и Австрии, ни того магического влияния, которое имеет Россия на соверующие ей племена на Востоке»;
- Василий Николаевич Хитрово, один из основателей известнейшего ИППО – Императорского Православного Палестинского общества.
Каждый из перечисленных персонажей достоен отдельного рассказа.

Хорошо. Поездка моя продолжалась – предстояло посетить ещё два места, сохранивших следы пребывания в этих местах вначале эллинов, затем и римлян. Причем до первого из них –   острова Симена – предстояло доплыть, а это куда как эмоциональнее, чем автобусный вояж. Море играло: то изменением цвета, то легким волнением и бризом, то появлением встречных судов.
Наш сопровождающий чрезвычайно обрадовался, когда – глаза-то, глаза – разглядел вдали скачущих по горам диких коз. По его словам, это довольно редкое явление. Хотя мясо этих животных в местных ресторанах отведать можно. А ведь они сохранились ещё с тех времен, когда здесь благополучно жил и процветал приморский город.
И изюмина заезда была в том, чтобы увидеть  неплохо сохранившиеся и верхнюю часть древнеримского города-порта, потрепанного землетрясением, и его нижнюю часть, которая благодаря природному катаклизму улеглась под воду. Жилища, остатки водопровода, бани – всю эту атрибутику, сопровождавшую быт богатых сограждан – отчасти пощадило время. А всё потому, что в тамошнем обществе утвердилось мнение:  чем выше твое жилище на горном склоне, тем ближе ты к самим богам. Как не парадоксально, именно землетрясение и подтвердило это предположение.
Стена бани как бы сохранила следы пребывания любителей легкого пара и купаний в бассейне, а вот скромные жилища их сограждан и портовые сооружения ушли вниз, под воду.
Её прозрачность позволяет увидеть их руины.
Бухта, в которую мы приплыли, оказалась местом укромным и  тихим. Вода в ней по солености  уступает лишь Красному и Мертвому морям. Плавать можно сколько угодно – не устанешь и не утонешь, если трезв, разумеется. Говорили, что рыбы в этих местах почти нет – это неверно, ибо я легко обнаружил её у своих ног, доплыв до береговых острючих камней. А вот знаменитых черепах, достигающих метрового размера, никто так и не увидел.
Вернувшись в Кекову, мы опять погрузились в автобус и добрались до той части Миры, которая сохранила в себе амфитеатр и некрополь, выстроенные ещё в греческие времена.
Некрополь, подобно патрицианской части города на Симене, располагался на отвесном склоне горы.
Амфитеатр с ареной внизу, некрополь наверху, на самом виду у зрителей, постоянно. Знай, мол, наших – вы тут актерам аплодируете, а мы уже общаемся с богами!
Отделенные мавзолеи хорошо сохранились; их владельцам повезло куда меньше – гробницы давно вскрыты и разграблены. По нашему – осквернены.
А вот любопытная деталь: массивные глыбы известняка, а то и мрамора, опираются на накат из сравнительно тонких бревен. Это сколько же  веков томились под гнетом камня эти деревья и не истлели до сих пор?
Амфитеатры я уже представлял в ранних постах о Памуккале и Эфесе – здешний мало отличается от них. А вот театральные маски прекрасно сохранились. Одна из них привлекла мое внимание особенно – подумал, что это прообраз современного Интернет-тролля.
Весь этот  вояж, посвященный в большей части святым местам и развалинам ушедших империй я хочу закончить на мажорной ноте: эти деревья своими плодами кормили народ тогда, кормят и сейчас. Это финики – так они созревают, радуя глаз местных жителей не меньше, чем, скажем, нас антоновские яблоки.