О Партократическом Лицемерии Цикларий Лжистика

                КОНСТАНТИН ИСТИН


О ПАРТОКРАТИЧЕСКОМ ЛИЦЕМЕРИИ

                (Из Эпикоциклария "Лжистика")


            В присной памяти советские времена на тему лицемерия коммунистов-партократов и ведущих их (как теперь выяснилось) в никуда и к краху вождей и руководитей в народе ходило-летало из уст в уста огромное множество злых, язвительных, умных и метких, разящих наповал анекдотов и крылатых выражений. Например, знаменитое и изо всех сил экспансируемое, распространяемое на всю страну выражение-название "бригады коммунистического труда" остроязыкие умники-подковырщики перефразировали в "кому нести чего куда" (прозрачно намекая на "новых, коммунистических буржуев", дурящих народ почём зря и без зазрения совести, ненасытно хапающих дефицитные блага). Сотни тысяч шоферов, рабочих-грузчиков, курьеров и прочих подневольных людей привозили прямо на дом начальников снедь, деликатесы и дефицит из привилегированных "столов заказов",
 "спецраспределителей", "закрытых магазинов" и обычных торговых точек, особо и по секретным спискам или "по телефонному праву" закрепленных за советско-партийной иерархической шушерой.

            На фронте интенсивного обеспечения мелких и крупных шишек и больших, важных птиц и трудились доблестные доставщики Системы "кому нести чего куда" с инвариантным названием "кому чего нести куда". Отсюда родились "подсистемы" -"нести чего-чего нести", "кому нести", "нести кому", "нести куда", "куда нести", "кому куда", "куда кому". Бриллиантовая "Курочка Ряба" в полудохлой Распределительной Системе, украденная злыднями из прелестной русской народной сказки, была закабалена и мучительно кудахтала, неся новым жестоким, коварным, хитрым, подлым эксплуататорам народа золотые яйца вожделенного дефицита.

            О воровской и показушной ловкости "лучших сынов народа и партии" народных баек, присловий, басен и анекдотов - ходило видимо-невидимо, слыхано-неслыхано.

            Проведал от помощника Никита Хрущёв о приезде крупной и серьёзной делегации из США. По опыту зная о пристальном и дотошном интересе зарубежников к проблеме дико нарушаемых прав человека в Советском Союзе и бедственного положения народа, плешивый и шустрый советский лидер, съевший мёртвого Сталина, решил капитально подстраховаться. Вызвал в Кремль с лучших предприятий директоров, секретарей парткомов и парторгов и дал задание: найти в своих трудовых коллективах, по два самых сознательных человека, из числа верноподданных и хорошо воспитанных в духе коммунистических идеалов. Хруща (так неуважительно именовали руководящего ими демагога и болтуна в массах) спросили: "А зачем так много, да ещё по два?

            Хрущак (ещё одна "кликуха") хитро, по-ленински, сощурился. "Дабы выбрать из множества - достойнейших и самых надёжных. Это раз. И чтоб был тандем
"коммунист-беспартийный", символизирующий и доказывающий единство партии и народа и полное всесферное одобрение проводимого курса. Это два".

            Честная компания низовых лидеров было возмутилась. Что-де нам, делать нечего что ли? У нас все достойные! Полное всеобщее единодушие и одобрение.
Никита Хрущёв, сказывают (а норовом был он вспыльчив, несдержан и крут), пока возражатели упирались, ботинок вынужден был снять: любимая мозоль докучала, нажил её в многочисленных зарубежных визитах, с трапа на трап самолётов сходя и поднимаясь. Видит, слышит: не совсем адекватна, не управляема низовая руководящая шайка. Осердился. Взлютовал. Ботинком - хрясь! по столу и трах!, трах!, трах! - по лбам нескольким непокорнцам (от близости совещательной к нему те больше всех онаглели и заупрямились).

            Эффект разорвавшейся атомной бомбы. Повыскакивали, несчастные, перепуганные на смерть, низовики и быстренько навозили ему полный кабинет потенциальных кандидатов на общение с опасными иностранцами. Выбрали парочку. Он и она. Он заводской лучший рабочий. Она уборщица, срочно зачисленная в штат средней руки организации или учреждения - куда прямой наводкой выстрелили своей опытной сексоткой из пушки обмана, показухи и очковтирательства артиллеристы КГБ из кабинета его председателя и из отдела кадров - вместе со срочноподтасовочным листком по учёту кадров и втемпеподделочной карточкой ветеранки труда.

            Накачал, настращал, настрополил избранцев Никита Сергеевич. И строго-настрого наказал:

           "Ты, мужик, на вопросы коварных американов отвечая, поглядывай на своего парторга. И на вот эту женщину. Она в роли твоей жены выступит. Не пропусти момент, не прохлопай ушами. Если твой ответ будет неудовлетворительным, секретарь парторганизации кашлянёт. Или "жена" тебя за руку дёрнет. Сядете рядышком, бок о бок. На кашлёк и дергок реагируй незамедлительно: если цифру изрёк, увеличивай. Факт рассказал, приукрась. И так далее, всё в таком же роде. Особенно бди и внимай вопрошайкам о твоем и твоей семьи благосостоянии. Понял?"

           "Как не понять. Не тупак, чай. Будет сделано".

          - Ну, ступай, Иван Иванович! - некогда мне тут турусы на колёсах разводить. - Работы невпроворот.

            Мужик аж привскочил на стуле перед Никитой Сергеевичем.

          - Оплошал ты, Никита Сергеевич! Я с сегодняшнего дня - Хайм Абрамович!"

          - Как так? Не того подобрали? И что значит, с сегодняшнего дня? Да нет, вот ты у меня во вчерашнем списке значишься. Иваном Ивановичем Ивановым под первым номером идёшь.

          - Старо, товарищ Хрущёв! Иван Иванычем Ивановым я был с рождения и до вчерашнего дня. С сего же дня и вплоть до отъезда иностранцев я должен быть Хаймом Абрамовичем Красноштейном.

          - На кой х.. нам еврейский маскарад нужен? И что за самодеятельность? Я евреев привлекать не просил.

          - Да ладно, не темните. Я всё понимаю Мне всё равно - от Вас идея идёт или от КГБ.

          - Ох, и всыплю я им, засранцам, по число по первое - резко схватился Хрущёв за "вертушечную" телефонную трубку. Схватился, да остановлен был.

          - Только я теперь всё равно Хайм Абрамович! - рогами в землю упёрся токарь.

          - Кто это тебе сказал? Не дури! Не шуткуй! Стоп! Не из дурдома ли тебя ко мне привезли?

          - Да нет. Сексот наш главный заводской велел так временно именоваться. Его в КГБ вызывали. Да вы его, Никита Сергеевич, знаете. Партсекретарь наш. Его прямо из Вашего кабинета после совещения-задания в КГБ забрали.

          - Понятно.

            Хрущёв выругался.

            Новоиспечённый Хайм Абрамович дико испугался. Снимет сейчас Хрущище ботинок свой и приштиблетит-приботинит меня, как мальчика для бития, по колгану-по кумполу. Приголубит заместо чёртова секретаря-кэгэбэшника. Буду месяцами ходить с шишкарями и синячищами. А то и коньки сразу отброшу.

            Чертыхаясь, Никита (панибратский вариант его поименования в народе) закончил инструктаж. Пригрозил: "Ты, смотри у меня. Что не так - в порошок сотру!".

            Приехали американцы в цех. Спрашивают у Хайма Абрамовича (дивясь нееврейскому его курносому шмыгалу):

          - Давно работаете на заводе?

          - Сорок лет.

          - Семья какая у Вас?

          - Двенадцать человек, я, жена Матрена Пантелеевна - (вот она!) и десять ребятишек.

          - А жилплощадь?

          - Пятнадцать квадратных метров.

           (Партсекретарь бдительно кашлянул).

          - На каждого!

          ("О! Неплохо!" - цокнули языками американцы).

          - А зарплата, зарплата какая у Вас?

          - 200 рэ.

           (Секретарь парторганизации поперхнулся и закашлялся. Жена-сексотка дёрнула было Ивана-Хайма за руку. Промахнулась, больно дерганула за член).

          - В неделю! - сообразил Иван-Хайм, сам дивясь своей явно не русской уже, а еврейской сообразительности.

          - А как у в Вас на заводе к евреям относятся? Есть ли награжденные высшими правительственными наградами и удостоенные Звания Героя Социалистического Труда?

          - Ни одного! - бухнул рабочий.

           (Секретарь-сексот хрюкнул, залился кашлем. "Жена" дернула Ивана-Хайма за руку и больно ущипнула за яйца).

            Америкашки радостно переглянулись. Застрочили авторучками в блокнотах.

          - Ни одного! - подтвердил Иван-Хайм, с коварной усмешкой лицезрея довольные физии весёлых американцев. (Партийный вожак едва не задохнулся от кашля. Иван-Хайм чуть не остался без руки и без детородного аппарата, клепанувшего для Родины десятерых новых граждан).

         ...И добавил:

          - Ни одного - русского. Все награждённые - евреи!

            Зарубежные визитёры убрались с завода не солоно хлебавши.

            На другой день Ивана Ивановича-Хайма Абрамовича повезли к Хрущёву.

          - Преогромное спасибище тебе, Иван Иваныч-Хайм Абрамыч! Здорово ты меня и страну нашу выручил. Не то расписали бы нас в чёрных красках и клеветали бы много лет. Проси у меня в награду, чо хошь. Мне для тебя ничего не жалко. Ни-че-го! - вычеканил Хрущёв. - Хочешь машину? Нет?? Новую квартиру? Дачу? Тоже - нет???!!! А всё это сразу? Нет???!!! Чего же ты хочешь, мужик? - спросил дико удивлённый Хрущёв.

          - А хотел бы я в баньке с тобою помыться, Никита Сергеевич!

          - Странное желание. Но твоё хотение сегодня для меня - закон! (Во как меня народ любит! - ликовал в душе Хрущёв. - От всего отказываются, лишь бы потолковать со мною по душам, да в баньке по-русски попариться!").

            Помылись в баньке. Как водится, как положено, выпили, закусили. Хрущёв растроганно обнял Иван Иваныча, всплакнул от гордости и радости и прочих преизбытных чувств. И говорит: "Неужели не жалеешь о машине, квартире, даче? Мог бы и не мыться в бане со мной, а их взять".

          - Не мог, Никита Сергеевич! Очень мне надо было с тобой в баньке помыться Заводской народ наказывал. Посмотреть, большой ли у тебя х.., и долго ли ты нам мозги е..ть будешь!".

            Долго мучался Никита Хрущёв от угрызений совести: нехорошо! поддался тщеславию, пошёл с мужиком в баню мыться, а надо было ему машину, квартиру и дачу спроворить. Терзался-угрызенился, не выдержал. Лично позвонил на завод. Попросил Ивана Иваныча Иванова. Удивлённые и всполошённые директор и секретарь парткома сообщили:

           "Он у нас больше не работает. Уехал".

          - Как уехал? Куда уехал? - взъерепенился Хрущёв. - Найти! Доставить в Кремль!

          - Не получится, Никита Сергеевич. Он рванул в Тель-Авив.

          - Да он же русский! - изумился Хрущев.

          - Был. До встречи с Вами. Оплошали мы, товарищ Хрушёв. Забыли забрать у него паспорт на имя Хайма Абрамовича Красноштейна. И он, по-быстрому-по-тихому уволясь от нас, поработал немного в какой-то хитрой еврейской конторе. А оттуда тайком от нас эмигрировал в Израиль. Вместе с той бабой, которая на встрече с американцами хватала его за трёхбуквенный орган и яйца... Она теперь - Сара Шмулеевна Красноштейн...