Предисловие
Последняя запись из дневника сновидений Марии
В Торговый центр я пошла просто так, чтобы куда-то пойти. Потому что все мои развлечения на тот момент сводились к тому, во сколько ляжет младший и как прошел день у старшей. В лучшем случае зимой смотрю биатлон. Вот, правда, отрываюсь по полной, потому что биатлон – это классный энергетик. Но сейчас была не зима, а только осень.
В Торговом Центре как обычно оживленно. Прямо на входе в кармане брякает телефон. Пришла смс-ка. Интересно, от кого? Открываю, смотрю…рекламная акция этого центра, при том того самого отдела, около которого стою в данный момент. Реклама сделана грамотно, заинтересовалась. Смотрю по сторонам – красиво оформленные ткани и аксессуары на них. Не знаю, что хотел сказать специалист, выставляющий товар таким образом, но я заинтригована композицией и сочетанием цветов. Смежная с залом дверь приоткрыта и видно, что за столом сидит молодой человек и прямо с компа посылает те самые смс-ки по списку. Одному Богу известно, откуда он его берет, этот список. Инте-рес к отделу пропадает.
Иду в продуктовый отдел. Тут встречаю Ольгу. Ольгу, с которой не виделись лет сто, потому что у нее совсем недавно родился малыш. Искренне радуюсь подруге. Она радуется мне в ответ, но почти сразу убегает, "Ребенок", говорит она, извиняясь, пожимает плечами.
Я тоже ухожу оттуда. Сегодня я видела много людей. Это и есть мой отдых в Торговом центре – видеть людей. Домой иду не спеша.
Через какое-то время замечаю, что вот уже давно, от самого Центра, за мной по пя-там следует какой-то тип. Оборачиваюсь к нему лицом и спрашиваю:
- Зачем вы идете за мной?
- Хочу и иду.
- А я хочу?
- Вы об этом еще не знаете.
Нет смысла дальше продолжать этот странный диалог. Отворачиваюсь и иду дальше, надеясь, что будучи замеченным, он-таки отстанет. Ан нет. Идет и даже слегка сократил расстояние. Поворачиваюсь уже раздраженно. Ничего не говорю, но красноречиво и гневно смотрю на него. Это его ничуть не смущает. Наоборот, он стремительно приближается. Увертываюсь от него, хватаю за рукав и отталкиваю в лужу, прямо в грязь. Это его немного охлаждает. Но отступать он не намерен. Хотя и приближаться вроде как тоже. Поворачиваюсь к нему спиной и иду дальше. Почему-то не страшно. Мне кажется, что в случае чего, я легко с ним справлюсь.
Идет, не отстает. Такая короткая дорога начинает казаться бесконечно длинной. Звоню Диме, но он почему-то не берет трубку, хотя сигнал проходит. Начинаю нервничать, не люблю, когда кто-то так навязчив и сидит на хвосте. Поворачиваюсь к провожатому и предупреждаю, что сейчас позвоню в милицию. Он молчит в ответ. Я иду – он идет, я останавливаюсь – он останавливается. Опять достаю телефон и набираю-таки милицию – а достал потому что. На том конце отвечают. Начинаю объяснять: «Здравствуй-те, за мной по пятам идет какой-то тип…» - связь прерывается. Набираю снова – звонок не проходит…
Этот паровозик начинает сильно действовать на нервы. Ускоряю шаг и уже почти бегу. За поворотом на угоре стоят три слегка подвыпившие девчонки. Девушки симпатичные и в очень хорошем настроении. Видят моего провожатого и прямо светятся от счастья. Останавливают его и о чем-то спрашивают. Тот с удовольствием отвечает. Я облегченно вздыхаю и думаю про себя, что это наверно такой тип людей был, который ищет себе приключений на одно место и которому, по большому счету не важно, с кем делить эти приключения. А тут девчонки, явно расположенные к контакту. Наверняка теперь отстанет.
И действительно, какое-то время, минут 5 я иду одна. Но тут слышу – бежит, аж запыхался весь. Да еще и улыбается!!! Как – будто обрадовать меня хочет, вот-де, еле убежал от девчонок к тебе. Тут, к счастью, замечаю впереди каких-то рабочих – здоровенных парней. С виду вполне приличных и адекватных. Решаю прекратить весь этот маскарад. Обращаюсь к одному из них:
- Вы не поможете мне? Меня всю дорогу преследует вот этот товарищ…
Рабочий с интересом смотрит на «товарища», а потом спрашивает его
- Сергей Владимирович, так что, составлять звездный план или нет?
Тот явно чем-то расстроен.
-Да составляй уже.
Рабочий: «А вы мне данные не все на нее дали», - при этом он почему-то широко раскрытыми глазами смотрит на меня.
И тут я понимаю, что речь идет обо мне. Что какой-то «звездный план» они собираются мне составлять. И в эту секунду меня обуял приступ дикого безудержного смеха. Посмеявшись вдоволь, я, все еще икая от смеха, спрашиваю рабочего: «Какой звездный план, если я его впервые вижу. Понятия не имею, кто это такой. И он меня тоже видит впервые и ничего обо мне не знает. А вы еще какой-то звездный план собрались создавать».
- Так и ничего? – спрашивает этот Сергей,- Титова Мария Витальевна. 33 года. Замужем. Двое детей. Закончила….
Сколько он там и чего еще перечислял в точности не помню, но в тот момент на каждое его предложение я внутренне кивала головой в знак согласия. Наверно все правильно говорил.
Как то очень медленно поворачиваюсь от рабочего и очень медленно, задумчиво иду домой. Благо до дома рукой подать. Этот Сергей, или как его там, идет рядом со мной. Так же медленно и также задумчиво. Перед самым домом останавливаюсь и смотрю на него. Теперь он выглядит как-то по другому, чем мне показалось вначале. И глаза…Странные глаза…
Дверь подъезда открывается, на пороге стоит взволнованный Дима.
- Ну наконец-то. Ты где так долго? И почему трубку не берешь?
Быстро подходит ко мне и только тут замечает моего спутника.
- А это кто?
Я: «Это? Да так, знакомый. Встретились случайно».
Отворачиваюсь от Сергея и иду в дом. В окно подъезда вижу, что Сергея уже нет. Достаю свой телефон и правда вижу 3 пропущенных звонка. Интересно, почему я их не слышала?
Глава 1
Ему всегда было что сказать.
Но говорил кто-то другой. Говорили пассажиры в салоне, говорил водитель Дмитрий Александрович, говорило радио. Он говорил редко. Молчал, наблюдал, продавал билеты, изредка объявлял остановки.
Раннее утро – любимое время суток. Город еще спит, а ты мчишься по заснежен-ному городу. Ты не спишь, ты часть автобуса, на котором работаешь. И весь город сейчас принадлежит тебе. Он только твой. Как в детстве, когда взрослые еще спять, а ты тихонечко встаешь раньше всех, и с квартирой начинают происходить удивительные метаморфозы. Квартира становится абсолютно любым местом, в котором ты хочешь побывать.
И этот сонный город сейчас только твой. И только тебе он рассказывает свои самые сокровенные тайны. Через какой-то час город войдет в свой привычный деловой ритм, и атмосфера интимного доверия исчезнет. А сейчас даже те редкие пассажиры, которые садятся в автобус, неожиданно для самих себя поддаются той самой атмосфере интимности и, вместе с городом, сами становятся раскрытыми книгами.
Но только для тех, кто умеет наблюдать. И видеть.
Алексей умел видеть. Он видел за улыбчивой женщиной предпенсионного возраста ворчливую жену. За серьезным молодым человеком шустрого саботажника всех основных студенческих хулиганств. Видел любовь двоих, едущих в компании друзей. Видел одиночество у агрессивных и страх у вежливых.
Всё это ему дарили те немногие утренние часы, так бесстыдно сдергивающие маски с лиц редких пассажиров.
Вот и сегодня пассажиров было немного. Ранний студент, который досыпал на заднем сиденье. Не успевшие опохмелиться два товарища. Те вяло обсуждали демографическую ситуацию в стране и свое личное в ней участие. И молодую женщину, севшую на второе сидение от водителя. Ее Алексей видел не первый раз, и всегда она садилась именно на это сидение.
Женщина села на третьей остановке. Сегодня в руке у нее был телефон и она продолжала разговор. Что-то сдержанно отвечала собеседнику, параллельно расплачиваясь за проезд.
Впервые Алексей обратил на нее внимание месяца три назад. и то заметил только потому, что как-то уж очень не вписывалась она в саму «автобусную атмосферу» - термин, придуманный Алексеем. В известном фильме «наши в булошную на такси не ездят», а тут – такие женщины нынче в автобусах не ездят. Если их не отвозил муж, то как минимум, и даже скорее всего, эти дамы предпочитают ездить на собственных машинах. Потому что у них все всегда под контролем. Все признаки успешности были налицо: хорошая ровная осанка, прямой взгляд, уверенные движения, сдержанные эмоции и правильно выстроенные фразы. Это новое поколение российских женщин сами строят свою жизнь, точно знают, чего они хотят и всегда это получают.
Однако и это было не все. Однажды, еще вначале осени, Алексей видел, как на автобус ее провожал мужчина. Нежно поцеловал на прощание и помог подняться по ступенькам. С лиц обоих еще долго не сходила улыбка – верный признак ее искренности. Она была любима! Вот что давало ей подлинную уверенность. Любовь неизвестного мужчины, как щит огораживала любимую от всего немыслимого, нелепого, ложного и опасного.
Но Алексей умел видеть, а утренняя «автобусная атмосфера» позволяла это делать. Автобус тронулся, и люди, сидящие в салоне, постепенно растворились в ритме движущегося транспорта, полностью доверяя ему.
Их никто не видит в данную секунду, - думают люди. И эта мысль является для них безопасным якорем. Они не знают, что якорь порожден тем самым оголяющим интимом «автобусной атмосферы». И люди снимают свои маски, оставаясь один на один сами с собой, погруженные в собственные переживания. Их лица меняются и для умеющего видеть Алексея пассажиры, наконец, предстают перед ним в истинном своем великолепии. Так действует интимная «автобусная атмосфера».
Автобус тронулся, женщина отвернулась к самому окну. По ее оконному отображению скользили слезы. А может это были капли от снега? Вся она как будто замерла и, казалось, даже не дышала. Руки вяло опустились. От былой уверенности не осталось и следа. И вся она как будто уменьшилась, сгорбилась и постарела.
На следующей остановке рядом подсела грузная соседка, заняв большую часть сидения, но женщина даже не отреагировала на толчки. Теперь уже абсолютно точно из глаз ее лились слезы. Она даже не пыталась их вытереть, глядела застывшим взглядом куда-то вдаль.
Утренние маршруты всегда полны людей. Уже через остановку автобус наполнился до отказа и Алексей принялся за свое непосредственное дело: обилечивать пассажиров. Практически все они, пассажиры, выйдут как раз сразу после основной городской пробки, но сейчас была толкучка и следовало немедленно пройтись по салону.
В пробке, как и обычно, ехали не меньше часа. Около университета Алексей опять увидел ее, уже у выхода. Это та остановка, на которой она всегда выходит. Слез уже не было, только темные следы под глазами слегка выдавали.
Женщина смотрела на него.
- Спасибо, - чуть слышно сказала она и как бы сама застеснявшись своих слов, быстро опустила глаза.
- За что, - спросил Алексей?
- За песню, сказала женщина, неопределенно махнув рукой.
По радио у Дмитрия Алексеевича допевала Пугачева:
Мело, мело по всей земле, во все пределы
Свеча горела на столе…Свеча горела…
Женщина вышла. Устремленная, с правильной осанкой, прямым взглядом, уверенными движениями. Интимная «автобусная атмосфера» рассеялась. Что-то здорово было не так, и он это видел. Что-то было не так…
***
…А было все просто здорово!
Молодая, красивая, любимая и любящая. Все еще впереди. И, разумеется, то, что впереди – это лучшее! Никогда еще, как в тот период своего 28-летия Мария не чувство-вала себя более свободной, полной сил, энергии, планов. Жизнь как-то устоялась и те формы, которые она приняла на тот момент, Марию вполне устраивали. Все было хорошо и…спокойно.
Вот это спокойно маленькой дегтярной ложкой проникло в бочку жизненного счастья и нашептывало словами Фауста: «Мне скучно, бес…». Что-то, а скука была самым страшным наказанием для Марии. Сколько она себя помнила, она почти никогда не скучала. Но если вдруг скука давала о себе знать, это были очень тревожные звоночки, от которых следовало немедленно избавиться.
Современные средства предлагали широчайший спектр возможностей избавления от скуки. Самое доступное и популярное из них – интернет. А самое смешное – сайты знакомств. Так, подшучивая над одним знакомым, опять же от скуки, Мария создала мнимую анкету.
Шутка удалась и раскрылась уже через 4 дня, всколыхнув спокойное течение времени. Отсмеялись, отшутились, а вот анкета осталась…
На работе бывает такой период затишья, когда экстренной работы нет, текучка решается стандартными способами и вполне можно чем-то развлечься, хотя бы общением с абстрактными личностями, пойманными в сеть несуразной анкеты на сайте знакомств. Так все и продолжалось 4 месяца, пока…Дзынь! «вам пришло новое сообщение от пользователя Слава».
На фотографии был совершенно обычный парень, совсем даже не во вкусе Марии. Пожалуй, в жизни она даже бы не обратила на него внимания, пройди он мимо. И написал он что-то самое обычное, ничем не примечательное.
Но…вместе с тем, он был совершенно не похож на тех многочисленный мачо, что писали в анкету. Он был слишком открытый, слишком прозрачный и слишком искренний что ли. И он совершенно искренне хотел…нравиться. Это чувствовалось и по тем фотографиям, которые Мария увидела в анкете и по краткому рассказу «о себе» и по статусу, выставленному у Славы. И эта неприкрытая, почти детская искренность вызывала умиление и естественное желание настоящей женщины по отношению ко всему чистому, детскому, искреннему и по сути своей беззащитному – не обидеть.
Собственно, таких людей вообще мало. С течением жизни мы научаемся загораживать себя от всего, что может ранить. Мы выстраиваем вокруг себя целые крепости безразличия. Мы придумываем себе яркие роли сердцееда и обворожительной красотки. С упоением прячемся за эти роли, пока не понимаем, что сами становимся их заложника-ми. Ведь роль должна играться абсолютно четко, согласно своим характеристикам. И ни-каких отступлений быть не должно. За любую слабость, предательство по отношению к себе, роль расплачивается новыми неудачами, слезами, душевными травмами. Мы придумываем эти роли, чтобы защитить себя… Но эти роли не способны защищать нас от самих себя, от своих чувств.
Мария знала только одного взрослого человека, сумевшего сохранить свою искренность и не создать ролей. Это ее собственный муж. Что-то происходит в душе человека, когда встречаешь на пути «не роль». С такими людьми нельзя быть не искренними. Само их присутствие срывает с тебя все твои маски-роли, потому что их чистота и искренность гораздо сильнее всего искусственного, чем мы огораживаем себя по жизни. Не обидеть, не навредить, не обмануть – вот три «не», которые рождаются в душе всякого при встречи с человеком «не ролью». И совершенно естественно хочется быть чище и ближе и искренней, как он, хочется быть ближе к нему. Но не всякому по силе нести это бремя искренности.
Таким для Марии открылся Слава, человек, о котором еще 3 дня назад она не знала ничего…
***
Главная интриганка любого человека – его собственная судьба, стечение обстоятельств, карма, одним словом – его жизнь. Она не опирается ни на чьи идеалы и авторитеты. Выстраивает линию событий так, как сама считает нужным. И тем неожиданнее будут предложенные ей варианты, чем прочнее человек верит в незыблемость своих личных правил, которые, как ему кажется, установил он сам. Сценарии же, предлагаемые жизнью, с этими правилами просто не считаются.
Вот и Слава встретил свою Анну в тот момент, когда жизнь слегка потрепала его и он уже успел кое в чем разочароваться. За плечами был брак, такой же случайный, как и ребенок, появившийся в этом браке. Точнее брак как раз и стал следствием беременности тогда еще славиной подруги. Но Миша родился, брак был зарегистрирован. Новая ячейка общества, которая на поверку оказалась именно что браком. Серия случайностей, которые Слава называл «ньюансами» не смогли скрепить то, что изначально не являлось целым и зрелым. И уже через 2 года не такая уж и старая ячейка распалась.
Слава с головой принялся наверстывать несколько убежавшую вдаль беззаботную молодость. Увеселительные мероприятия с друзьями, беззаботность и бесшабашность. И вдруг появилась Анна…
Она вошла в его жизнь, как свет, как выход, как спасение от разочарования, как полная противоположность той, которая была его женой. Все отличало их друг от друга: от первых букв имени до цвета волос. Красивая, стройная, умная, успешная и в то же время такая хрупкая – Слава просто не мог не влюбиться. И он влюбился…сразу! Все в ней казалось неземным, прекрасным, за которым хотелось тянутся и, если надо, ждать вечно.
И Слава ждал. Молодость умеет ошибаться и делает это легко. Молодость жаждет физических контактов и часто отрицает духовную близость. Но если в жизнь входит Любовь, то молодость робко стоит в стороне и учится мудрости, учится ждать, беречь, хранить, надеется, мечтать, жертвовать.
Анна была девушкой. И те два года, когда Слава был еще только женихом, он берег и хранил ее для себя. Он любил ее. Любил так, что готов был ждать и еще 20 лет. Они поженились. И в их браке было еще много прекрасных, удивительных событий.
Как-то сами собой естественным образом сошли на нет прежние связи и знакомства Славы, друзья теперь жили своей параллельной жизнью, интересы тоже остались в той, до аниной жизни. Он полностью растворился в Анне и…все чаще стал ощущать собственное одиночество.
Признавать собственное одиночество было нельзя. Это все равно, что признавать ошибочность своего брака. Но Слава не мог позволить себе ошибаться. Миг знакомства и спустя годы казался ему самым красочным мигом всей их совместной жизни. И он отчаянно держался за тот миг, за те свои чувства и мысли, за то свое желание. Да, молодость тихонько наблюдает, когда приходит любовь, но только зрелость знает, что любовь слепа. Его любви хватало на двоих и он щедро делился ей с Анной. Но она, любовь не была взаимной…
Поначалу Слава просто гнал от себя эти внезапные, совершенно новые мысли. Придумывал рациональное объяснение происходящему, старался придать логическое объяснение своему нахлынувшему одиночеству и, даже оправдать его. «Он добивался и так долго ждал Анну совсем не для того, чтобы поженившись пуститься во все тяжкие. Какой тогда был смысл добиваться?» - так убеждал себя Слава. Но одиночество подкрадывалось тихо и незаметно, как ночь. И также как ночь, беспощадно поглощало тот свет, который питал их отношения. Слава больше не мог любить за двоих, у него не оставалось на это сил. Его собственную любовь ничто не питало и она потихоньку угасала во не взаимности.
И тогда Слава нашел выход. В принципе, вполне безобидный. Он зарегистрировался на сайте знакомств. Он все еще очень сильно любил Анну и ни под каким соусом не хотел с ней расставаться и даже не предполагал такого варианта даже в самом страшном сне. Но сайт знакомств мог дать ему легкий флирт, игру, ощущение полета, которые он уже давно потерял, находясь в браке. В анкете он даже написал, что был бы не прочь секса на один – два раза. Не то, чтобы он всерьез предполагал разовые отношения, но это был его внутренней, тайный, отчаянный протест собственному одиночеству, собственному бессилию. Предположить такое хотя бы в анкете было уже очень смелым и отчаянным шагом, дающим глоток свежего воздуха.
Виртуальный мир активно принял нового пользователя в свои объятия, предлагая нескончаемое количество вариантов. И Слава, незаметно для себя самого все глубже погружался в это вариантовое море. Здесь он был в безопасности и здесь он мог строить реальность, параллельную той, в которой ему так не хватало взаимности. В его друзьях уже числилось более 200 контактов и каждый раз он неутомимо искал все новые и новые знакомства. Это было, как минимум весело. Почему бы было не повеселиться по полной. И в его друзьях появлялись люди с нетрадиционной ориентацией и с другими, более экзотическими данными. Вот девушка из Индии, которая называет себя Babu, вполне могла бы пополнить список экзотики. Фотка, правда скорее фотошопленая, но всегда интересно, а что же там, за горизонтом. И Слава попросился в друзья к Babu.
***
Всякий раз читая «здравствуйте Babu» Мария испытывала некоторую неловкость от того, что имя это, хоть и действительно индийское, но вовсе не женское. Сама же фотография – работа 5 минут в фотошопе, где из полного, довольно-таки смешного индийского парня сделали стройную, но совершенно искусственную индийскую девушку с именем Babu.
Но всякий раз веселье брало вверх над неловкостью, ибо казалось совершенно нелепым, как вообще можно обратить внимание на фотографию, выставленную в анкете. И еще большей нелепицей казалось то, что больше половины пользователей искренне верили, что анкетная красавица – лицо реальное.
Развлекаясь таким образом, Мария с каждым собеседником придумывала свой стиль общения. С новым обратившимся Славой Мария –Babu решила быть не особо обремененной интеллектом студенткой из Индии, ревностно защищающей какие-то свои собственные этнические представления. Но новопридуманный имидж Марии - Babu стал рассыпаться после первых же общих и незначительных фраз.
Странное дело, Слава не писал ничего нового, оригинального, интересного. Его обращения были практически теми же, что и обращения других пользователей, но…Но, каким то непостижимым образом именно его слова проходили карикатурный барьер под названием Babu и доходили именно до Марии. Как – будто его слова только к ней, Марии и были обращены. Как-будто человек по ту сторону экрана принял эту игру в Babu только лишь для того, чтобы мягко и ненавязчиво, шепчя на ушко сказать «Я пришел к тебе». И каждое его слово как ключ подходило ко всем замкам ото всех внутренних тайн, страхов, боли Марии. И с каждым его словом какие-то внутренние пазлы поворачивались должным образом и идеально соприкасались с точно такими же пазлами Славы, выстраивая казалось уже потерянную картину. Это была настоящая радость - радость обретения себя через совсем незнакомого человека. И это был страх и внутреннее томление в ожидании чего-то неизбежного.
Нечасто, но Мария испытывала состояние де-жа-вю. В этот момент голова слегка кружилась, Мария как-будто наблюдала за собой со стороны, за тем, как она совершает единственно верные, четко выверенные действия, произносит фразы. Состояние де-жа-вю короткотечно и после него пару секунд Мария приходит в себя. Но послевкусием всегда остается мысль: все правильно, все верно и это неизбежно. Вот и сейчас Мария находилась в этом состояние, но в отличие от привычного де-жа-вю, нынешнее не проходило за несколько секунд. Казалось Марина просто вошла в него и теперь находилась практически постоянно. Ключом же от таинственных дверей де-жа-вю был Слава. Она не осознавала до конца, что с ней происходит, но и игнорировать свое новое состояние тоже не могла. Необходимо было как-то выбираться из непривычного состояния. И Мария просто исчезла на 3 дня из эфира.
***
Лишившись экзотики, Слава тем не менее скорее даже обрадовался. Девушка, по ту сторону экрана оказалась живой, интересной собеседницей. Она легко и непринужденно парировала его фразы, поддерживала беседу, сама предлагала темы. Он по-прежнему не знал, как ее настоящее имя и продолжал называть ее именем, указанным в анкете. Их общение было регулярным и затягивало обоих. Слава всегда радовался, когда приходили сообщения от нее. Он даже стал их ждать и скучать, когда долго ничего не было. И если поначалу это долго исчислялось 12-24 часами, то потом неумолимо сокращалось сначала до 6-12 часов, потом до трех часов и меньше. Поэтому каждое «дзинь, со-общение от пользователя Babu» воспринималось им как встреча с чем-то радостным, легким, непринужденным. И тем сильнее было его огорчение, когда она вдруг пропала.
То, что она действительно пропала, Слава понял уже к концу дня, потому как за их пусть и недолгое знакомство такой простой в общении был впервые. На следующий день ее снова не было в эфире, и на оставленное ранее им сообщение она также не ответила. К середине третьего дня не увидев в списке полученных сообщений вестей от нее, Слава загрустил. Нет, он даже заскучал и, более того, затосковал. Не по ней, но по той атмосфере, которую создавало само ее пусть и виртуальное присутствие. Он вдруг понял, что весь тот период общения он не был…одинок. А сейчас внутренняя пустота начинала потихоньку напоминать о себе, еще слабо, легкими укольчиками и посасыванием. Поэтому к концу третьего дня Слава решился написать еще одно сообщение…
***
Наташка в этом году расстаралась на славу. Устроила по-настоящему незабываемый день рождения. Вступив в сговор с Димой, они прямо с утра похитили Марию и вывезли ее на берег реки, на природу, на шашлыки и вино, на солнце. Это был ее, Марусин день рождение. Из всех месяцев года больше всего Мария любила именно май. За его тепло, за его надежды, за его тюльпаны. Еще в школе на каждый день рождения мама приносила ей большие букеты тюльпанов и нарциссов, только что срезанные с клумбы. С тех пор тюльпаны были самыми любимыми ее цветами. Они напоминали ей май, надежду и, почему-то саму себя. Тюльпан никогда не бывает кустовым. Он растет один, но в своем одиночестве он также самодостаточен, ярок, стремителен и смел. Все эти тюльпанные качества были присущи и ей. И когда наступал май, она цвела не хуже тех самых тюльпанов.
Цветы конечно тоже были подарены еще утром. Муж никогда не забывал об этом и дарил цветы и по поводу и без повода. Дима превосходно разбирался в цветах. Среди десятков цветов, поставленных продавцом на выбор, он всегда находил самые свежие и те, которые будут дольше всего стоять. И никогда не ошибался. А какие у него были глаза в тот момент, когда он выбирал цветы!!! Влюбленные! Наверно только такими глазами и можно увидеть по-настоящему свежее растение.
Мария была открыта празднику, всеобщей атмосфере пикника, радости от удавшегося сюрприза. Пока мужчины занимались шашлыками, они с Натальей лениво сидели на камушках со стаканом вина, подставив лица теплому, практически первому в этом году и такому редкому северному солнышку. Было хорошо! Жизнь наполнена таким же теплом и светом, как и те, что согревали их сейчас. Внешнее и внутреннее было в гармонии.
День рождения удался! За прекрасно проведенные выходные Мария и забыла те волнения и повод к ним, с которыми она покинула рабочее место. Бодрая, счастливая, наполненная впечатлениями, она легла спать, восстанавливая силы для новой рабочей недели. Уходя в сон, в памяти всплывали еще раз все приятные моменты пережитого дня: тюльпаны, Дима, друзья, поляна, река….. Помещение, волнение людей, движение и ощущение приближение чего-то или кого-то…единорог?? Единорог! Единорог стоял невдалеке от людей, но те не решались к нему приблизиться. Молочно-белый, с невероятным глубоким взглядом и умными глазами единорог глядел на нее. Мария отделилась от толпы и медленно подошла к единорогу. И он…он разрешил его погладить! Именно что разрешил! Даже во сне Мария была уверена, что он выбрал ее из толпы, позвал, чтобы она погладила его. Никому и никогда не удалось бы погладить единорога против его воли…
Мария проснулась…
Сны давно уже стали частью жизни Марии. Причем частью иногда даже более реальной и правдивой, чем события дня. Сны подсказывали ей ее истинные желания и намерения, которые она не осознавала днем, открывали ей ее собственные страхи и стремления. Они рассказывали ей также о будущем, об окружающих, о близких и любимых. Сны требовали расшифровки, но понимать их Мария научилась уже давно. Ей не надо было заглядывать в сонник, чтобы понять, что такое – Единорог. Это был по истине королевский подарок, который ей преподнесла судьбу. И Мария знала, кто стоит за этим подарком. Потому что сон о Единороге вновь погрузил ее в то, уже слегка забытое состояние долгого де-жа-вю.
Такие знаки и подарки судьбы невозможно отрицать. Они приходят как данность вне зависимости от того, знаешь ты о них или нет. Они приходят как награда, вне зависимости от того, знаешь ли ты, за что награжден. Вот и Мария не знала, за что ей такой щедрый подарок. Придя на работу, она включила компьютер.
Слава писал:
«Милая Babu! Наверно я чем-то обидел или испугал Вас, что вы предпочли исчезнуть. Жаль. Мне было очень приятно с вами общаться. И если вы вернетесь, я буду очень рад».
Мария больше не хотела быть для него никакой Babu. Она вдруг захотела чтобы он знал ее настоящее имя и именно для него она захотела быть Марией. Вообще, Слава был первым, кому она раскрыла свое настоящее имя на сайте.
***
Мария вернулась! Она не просто вернулась. Слава почувствовал, что она каким-то еле уловимым образом изменилась. Исчезла ирония, так ярко характеризующая ее в первые дни знакомства. И она была вовсе не Babu. Ее звали Мария…Маруся. Это имя нравилось Славе. Он произносил его внутри себя, пробовал на вкус, по-разному произнося ее имя, слегка растягивая И и каждый раз чуть понижая и смягчая тембр. С каждым разом имя становилось все роднее и роднее. Ее имя перекатывалось и было созвучно с морошкой. Маруся-морошка, северная ягода, вкуса которой он практически не знал, и желание попробовать которую нарастало с удивительной интенсивностью. И он сам открылся навстречу этому потоку и навстречу ей, Марусе.
Уже долгое время Славе было не с кем делиться своим сокровенным, наболевшем. Друзья-холостяки исчезли, новыми семейными друзьями они не обзавелись. Было несколько приятелей, но общение с ними как-то не приветствовалось Анной, а потому приятельство так и не переросло в дружбу. С самой же Анной практик глубоко доверительных интимных бесед не сложилось. Сложно сказать, почему именно так, но Славе казалось, что начни он оголять свои самые сокровенные мысли и эта нагота каким-то образом затемнит их союз. И он не смел высказывать своих опасных мыслей, он оберегал их брак. Так думал он. Может именно поэтому они никогда не ругались. Не было ни конфликтов, ни ссор и никогда не было озвучено повода для конфликтов и ссор. А если такой повод и возникал, то прятался глубоко внутрь, чтобы потом, наедине с самим собой переболеть, пережевать и пережить. Но была одна сфера в их совместной жизни, которую никак не удавалось запрятать так глубоко внутрь, чтобы она не напоминала о себе никогда. А она напоминала о себе ой как настойчиво. Их сексуальная жизнь тем настойчивее напоминала о себе, чем старательнее он пытался скрыть мысли о ее дисгармонии. Помимо одиночества еще и это стало причинной появления Славы на сайте. Стремясь не обидеть жену разговорами о проблемах и не поставить в первую очередь для самого себя гармоничность их брака под сомнение, Слава сгорал изнутри.
Мария была тем человеком, с которым было можно и хотелось поделиться самым сокровенным. И он решился рассказать ей о себе. Решил сам, без каких-либо просьб с ее стороны. Он написал письмо, в котором ярко и эмоционально изложил их первую встречу и восторг, испытанный им. Долгие месяцы ухаживаний и долгожданный брак. И лишь в конце, в паре предложений робко, как бы извиняясь упомянул о наболевшем. Но любому читателю письма было бы ясно, что именно эти пара казалось бы случайных строк и есть суть письма. И Мария поняла это письмо правильно, именно так, как закладывалось оно подсознательно. И ответила встречным письмом. С того момента в их общении появилось что-то новое, что еще больше роднило их. Ежедневного общения часто просто не хватало, да и сам формат сайта знакомств не предполагал прямых откровений. Личное и интимное, установившееся между ними требовало иного пространства. И когда масса информации приближалась к критической, они писали друг другу письма.
Славе нравилось писать ей письма. Однажды в каком-то диалоге она вспомнила слова Шрека «У всех есть слои. У лука есть слои». Каждое новое письмо было тем самым луковым слоем, которое он снимал с себя, все увереннее приближаясь к истинному себе. Такие откровенные письма требовали большого доверия. И оно у него было. Он доверял ей, и ему было легко от того, что кому-то теперь можно довериться. Он чувствовал, что понят ею. Но еще ценнее было то, что был принят ею со всем тем сокровенным, чем он не мог поделиться даже с женой.
Первое откровенное письмо несколько обескуражило Марию. Да, они достаточно интенсивно и много общались, общались на разные темы. Но к такому быстрому оголению Мария не была готова. А потому, какое-то время просто не знала, как быть с такой внезапно нахлынувшей откровенностью. И она сделала то, что единственно хорошо умела делать в подобных ситуациях – рационализировать. Чужая драма разворачивалась на ее глазах, в которую она, против своего желания была посвящена. И, чтобы не быть эмоционально вовлеченной, Мария старалась анализировать ситуацию, как бы видеть ее со стороны. Давать советы кому – либо, дело крайне неблагодарное, это Мария уяснила до-вольно рано. Но сторонний взгляд наблюдателя действительно часто помогал двум конфликтующим сторонам. Поэтому на первое послание Мария постаралась ответить максимально тактично, отвлеченно и рационально.
Конец весны, начало лета – пора активного роста растений, начало цветения. Так и их отношений цвели, развивались, питались взаимной симпатией и новой составляющей, которая неумолимо входила в их спонтанно вспыхнувшее общение. У них начиналась общая история. Еще не замутненная никакими печальными событиями и фактами. Они оба робко пробовали себя, свое положение в этом их новом, общем поле. И каждый шаг оказывался в итоге шагом навстречу друг другу и навстречу тому пугающему, что однажды осознала Мария. Она влюблялась. Влюблялась в мужчину, которого никогда не знала лично. Становилось сложно балансировать между заинтересованной дружбой и влюбленностью. Ей еще удавалось сохранять самообладание и она лишь подходило к осознаванию своей влюбленности, пока…
… Пока однажды, в очередном письме Слава не подписал в конце ТВОЙ Слава…
И Мария пропала, потому что больше всего на свете в тот момент она хотела быть его Марией. И, испугавшись силы своего желания, написала на сайте:
- Слава. Я думаю, нам необходимо прервать наше общение. Мне очень жаль…»
Глава 2
Общение с мужем, старшей дочерью, уход за маленьким сыном полностью отвлекли Марию от событий дня. Незнакомец Сергей поначалу волновал ее сознание, неясные карты, в силу интересов Марии волновали ее еще больше. Но вскоре Сергей отошел на второй план, а ближе к ночи и вовсе забылся.
Поэтому утро началось как обычно: Лену в школу, Диму на работу, Владюшку кормить. Хороший теплый осенний день, сегодня можно погулять подольше. Да и состояние было такое, такое…Состояние внутренней улыбки было у Марии. Это когда все хорошо, не понятно почему, но все хорошо. И даже если не так все и хорошо, то внутри очень комфортно. И от этого комфорта расцветает внутренняя улыбка. Хорошо бы уметь постоянно находится в состоянии внутренней улыбки. Мария знала, что в такие моменты с ней случаются удивительные приятные истории, и мир раскрывается навстречу.
Гуляя по яркому осеннему парку Мария вовсе не удивилась, увидев впереди, на скамейке вчерашнего Сергея. Она узнала его и даже слегка рассмеялась, вспомнив вчерашнее приключение. Поэтому, когда Сергей предложил сопровождать ее вдоль аллеи, она согласилась. Разговор начал он.
- Мария, вы извините за вчерашнее. Мне правда неловко.
Она посмотрела на него с веселым вызовом.
- Так уж и неловко? Все мои данные, или как там…звездные карты для вас открыты, всё про меня знаете и все-равно неловко?
Сергей молча смотрел на нее.
- Кстати, - спросила Мария, - что же это за карты такие?
- Вы правда хотите знать?
Мария рассмеялась.
- Вежливый вопрос, провоцирующий дальнейшую заинтересованность собеседника. А если нет, не хочу?
- Тогда я вам все-равно о них расскажу. Потому что именно за этим я тут и нахожусь.
- И что, меня это знание как-то обогатить, просветит, согреет, - иронизировала Мария.
- Это зависит от вас. Но скажу одно, - Сергей выжидающе посмотрел на Марию, – вы от него никуда не уйдете.
Мария слегка приподняла бровь, приглашая Сергея продолжить, и он продолжил.
- …потому что вы уже в Системе.
Мария расхохоталась.
- Ага, матрица и иже с ними.
- У вас на спине слева есть родинка, по родинке на груди и одна около пупка, слегка слева.
- Это вам мог сказать любой, наблюдающий меня врач.
- Иногда вам становится необычайно грустно, без видимой на то причины.
- Грустно без причины бывает всем.
- Вам сняться сны…
- Их видят все.
- …река, иногда море, и на нем, прямо на воде Храм.
Мария остановилась.
- Откуда вы знаете про Храм на воде?
- В 18 лет во сне вы увидели три Луны. На каждой из них был свой знак. Вы за-помнили эти знаки. И когда встретили ведьм, то узнали эти знаки в их книгах.
Марина продолжала стоять.
- В 20 лет вам приснилась женщина, которая только что умерла, но тут же воплотилась в ином мире. На столе у нее стояло 7 индийских слонов. Она повернулась к вам и сказала, глядя вам в глаза «Ты будешь с нами».
Мария уже с тревогой смотрела на Сергея.
- Когда умер Ваш отец, Вам приснились три сна, и в каждом ….
- Я знаю, что было в каждом, - сказала Марина. Что вам от меня надо?
- Мария, - Сергей посмотрел ей прямо в глаза, - это надо не нам, это надо вам. А еще больше это надо вам и мне. Я знаю, чтобы осмыслить это, нужно время. Я вас не тороплю.
Сергей достал визитку и протянул Марии. Она взяла визитку и автоматически положила в карман.
- Не буду вас больше задерживать, - сказал Сергей. Надеюсь на скорую встречу. А погода и правда чудная. И музыка тоже.
Сергей развернулся и пошел по направлению из парка. В динамиках, спрятанных в деревьях пел Лепс: «Ну и что, что так совсем не долго нам с тобой выпало летать…».
Остаток прогулки прошел в задумчивости под мирное сопение сына в коляске. Он так ни разу и не проснулся.
***
Был такое период в жизни Марии, когда ей неожиданно открылся совершенно новый мир – мир снов. Они снились ей постоянно: обычные, бытовые, мистические, фантастические, сны обучающие и сны – тени. Систематизировать их получилось далеко не сразу. 4 года подряд она их просто видела, записывала, анализировала. Связь между увиденным во сне и происходящим днем Мария уловила очень скоро. Часто сон был просто отзвуком дневных переживаний и такой сон погружал ее внутрь собственных эмоций и благосклонно предлагал те образы, через которые прошедшая днем ситуация будет максимально понятна. Примерно с такой же частотой сны рассказывали о будущем: ближайшем или слегка отдаленном самое большее на 2 недели. У таких снов были совершенно характерные признаки, которые Мария обозначала как: провал, яркость, четкость. Но были и сны – обучения. Ни к прошедшему дню, ни к будущим событиям отношения не имеющие. Если сны – предсказания были похожи на провал, то сны обучающие – на переход. Состояние, которое испытывала Мария во сне, по пробуждении она характеризовала как «усиленные вибрации». Как - будто тебя сажают в центрифугу и по началу ты еще понимаешь где пол, где потолок, потом вибрация усиливается и ты лишь следуешь по мере своих возможностей за ней и – раз, толчок и ты совершенно в другом пространстве - времени. Чувства предельно обострены, но это не вызывает дополнительных усилий, обострение чувств – естественная составляющая снов-обучений. Именно о таких ее снах рассказывал Сергей.
Те сны, с лунами, ведьмами и женщиной были первыми из серии обучающих, поэтому совершенно ясно запомнились Марии своей необычностью. Все три луны были одинакового размера, но цвет их слегка отличался. Разным были и рисунок на них. Отдаленно рисунок напоминал рунические символы. После Мария специально воспользовалась одной богатой частной библиотекой, нашла несколько книг с древнейшей символикой и изучила их, стараясь найти те, что увидела во сне. Своих символов она там не нашла. Книги ведьм во сне были гораздо древнее тех, что изучала Мария. И выглядели они несколько по-другому. Уже много позже Мария поняла, о чем был этот сон. Тот сон предлагал выбор. Выбор Пути. А сама она находилась в Точке.
Мария налила себе чаю. Второй день подряд из ниоткуда появляется один и тот же человек и приводит ее в состояние глубокой задумчивости. Да кто он вообще такой?!
Визитка Сергея все еще лежала в кармане пальто. Стильная, без лишних наворотов визитка. На ней было написано:
НИИ «Система»
Ушаков Сергей Владимирович
Координатор проекта «Точка бифуркации»
Ниже шли адрес и телефоны этого самого НИИ и Ушакова Сергея Владимировича.
Удобная вещь – интернет, любую информацию найдешь. Ну а уж если НИИ, то точно о них можно хоть что-то узнать. Мария ввела данные, на экране отобразилось более 70 ссылок. Первая была официальным сайтом этого самого НИИ «Система». Аккуратный сайт, совсем как визитка Сергея Владимировича – ничего лишнего, удобный интерфейс. Мария зашла на главную страницу.
«НИИ «Система» - самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований в области нано и высокочастотный технологий при поддержке Правительства в 1996 году».
Эта информация мало что сказала Марии. Ниже была ссылка «Проекты», по которой и она и пошла. «Проект «Точка бифуркации» находился в списке из 7 других проектов и был» был самым молодым проектом НИИ. Во главе его, как уже знала Мария, стоял Ушаков Сергей Владимирович. Кроме него в проекте участвовали еще 3 человека:
1. Селиванов Игорь Станиславович – физик.
2. Лебедев Николай Тимофеевич – инженер.
3. Титова Мария Витальевна – исследователь.
Мария отодвинула чашку. Рядом с каждым сотрудником стояла небольшая анкета и фотография. С фотографии Титовой Марии Витальевны на нее глядела она сама…
Трубку Сергей взял не сразу, только через 7 гудков. Но Мария не намерена была сдаваться. Требовалось выяснить, что за чудеса происходят вокруг и как она оказалась их непосредственным участником.
- А, Мария Витальевна? – раздался в трубке голос Сергея. – Вы уже подумали?
- Откуда вы знаете что это я?
- Ваш номер есть в моей телефонной базе.
- А что еще есть обо мне в какой-нибудь вашей базе?
- Ну…я так понимаю, кое с чем вы уже ознакомились?
- Еще как ознакомилась и теперь хотела бы ответов.
- С удовольствием ответим на все ваши вопросы. Егор Александрович примет вас завтра в 11 утра.
- Понятие не имею, кто такой Егор Александрович, это во-первых. А во-вторых, ответы мне нужны сегодня, сейчас.
- Как не знаете, вы же были на сайте НИИ. Хотя, наверняка эта информация вас пока не заинтересовала. Егорь Александрович Скворцов наш непосредственный начальник, руководитель всего института. А с ответами все очень просто. Это, как вы сами понимаете не телефонный разговор, а вам сейчас не с кем оставить сына, чтобы подъехать в институт.
Мария немного помолчала.
- Да, вы правы. Завтра в 11 часов я буду в вашем НИИ и вы уж там подготовьтесь хорошенько к моему приходу.
Сергей рассмеялся.
- Будьте уверены, вашего прихода мы ждем очень давно.
Побродив еще немного по сайту НИИ, Мария отказалась от дальнейшей затеи хоть что-то понять. Информация, которую предоставлял сайт, была не информативна для нее. Ссылки на проекты, работы, авторов, ученых, гранты, конкурсы, какие-то фотографии. Ее собственная анкета содержала совсем уж скудную информацию, впрочем как и анкеты остальных участников этой «Точки бифуркации»: год рождения, образование, участие в других проектах. Последняя графа у нее отсутствовала, видимо она еще нигде не участвовала.
Мужу решила пока ничего не говорить, разобраться самостоятельно. Может это все – чья-то шутка. Договорилась на завтра, с кем оставить Владюшку. Но остаток дня прошел совсем не так спокойно, как хотелось бы. А о ночи нечего было и говорить. Мысли о таинственном НИИ и еще больше о ее личном участии в нем не давали покоя. И если днем еще как-то дела поглощали ее, то вечером все недодуманное за день накатило с удвоенной силой. Мария вспоминала, с кем она пересекалась не так давно из ученых. Этот путь размышлений оказался тупиковым. Ученых в ее окружении не было, а один единственный друг юности, который и занимался наукой, жил далеко от нее. Дальше вопрос был рассмотрен в разрезе не самой умной шутки. 1 апреля далековато, шутники такого уровня в ее окружении хоть и имелись, но темы для шуток выбирали иные. Рассматривалась даже категория шутников – маньяков или шутников – одиночек, которые шутят потому, что они ну уж очень веселые сами по себе и любят шутки в глобальном масштабе. Но последние два года Мария вела замкнутый образ жизни, где-либо не святилась и жизнь ее вряд ли в данный момент подходила для такой шутки. Оставалось неясным еще одно – это сны, которые Сергей с такой легкостью перечислял, как будто сам их и видел. И ведь как точно попал!!! Каждый из перечисленных снов был особенным для нее.
Часам к трем утра в голове уже была такая каша, что дальше размышлять было бессмысленно, и Мария попросту провалилась в такой же бессмысленный и короткий сон. Проснулась, конечно, разбитая. Никакого четкого плана ни разговора, ни встречи в голове не было. Было решено строить разговор по наитию, интуитивно, и, как показывала практика, именно такие разговоры наиболее продуктивны. Поэтому, чтобы хоть как-то прийти в себя после бессонной ночи, Мария отправилась в НИИ пешком, в 10.53 она стояла под дверьми института.
Не то, совсем не то ожидала увидеть Мария внутри. Никаких тебе скучных коридоров с дверьми в кабинеты, крашеных стен или чего-то подобного, с чем ассоциировались у Марии все эти научный заведения. Собственно помещение, в которое она попа-ла, скорее напоминало холл гостиницы. Круглое, достаточно просторное помещение, вдоль стен мягкие кожаные диваны и кресла светло-коричневого цвета и между креслами лифты – 4 штуки. Центр комнаты украшал невысокий фонтан, декорированный комнатными растениями. На стенках висели фотографии, дипломы, стенд с общей информации НИИ.
Кроме Марии в холле находилось еще три человека. Она направилась к ближайшему креслу, попутно замечая, что с фотографий на нее смотрели совсем не рядовые люди. На одной из них был президент, на другой какой-то африканский лидер (Мария уже и не помнила кто именно и из какой страны), третья фотография была групповая. На всех трех, что успела рассмотреть Мария, присутствовал один и тот же человек. Как поняла Мария – тот самый Егор Александрович Скворцов.
До кресла она дойти не успела, в динамике где-то под потолком раздалось «плям» и женский голос проворковал: Титова Мария Витальевна, пожалуйста в лифт №2, Коржев Александр Евгеньевич, пожалуйста в лифт № 1». С кресла встал мужчина, видимо тот самый Коржев и направился к лифту №»1. Мария искала глазами лифт №2, но лифт дал знать о себе прежде, чем она его отыскала. Не было никакой кнопки вызова, просто открылась дверь, приглашая войти. Лифт ехал недолго, по ее внутреннему таймеру, примерно на третий этаж. Дверь открылась в небольшой коридорчик, за дверьми которого было еще три двери, надпись на одной из них гласила: Скворцов Егор Александрович. Она постучалась.
За дверью раздался вполне даже радостный мужской голос.
- Мария Витальевна, заходите!
Скворцов Егор Александрович оказался мужчиной чуть выше среднего роста, лет этак 45 с прямыми волосами и ясными светлыми глазами. На нем был серый костюм. Сам он стоял у окна просторного кабинет, в интерьере которого помимо письменного стола, шкафов с папками, кресла и иных элементов дизайна свободно вписывался бильярдный стол. В руках он держал коробочку, как показалось Марии из-под часов. С минуту Егор Александрович рассматривал ее, не скрывая улыбки. Она тоже смотрела на него, но хмуро и даже скрестила руки на груди.
- Рад! Искренне рад наконец познакомиться с вами лично, - Егор Александрович протянул руку для пожатия Марии, - Скворцов Егор Александрович.
Мария автоматически также протянула руку, но хмуриться не перестала. Вообще, она для себя решила держать позиции глухой обороны, в которой места радушию попросту не было.
- А уж как я то рада, - огрызнулась Мария.
- Понимаю вашу иронию, - ответил Егор Александрович, но улыбаться не перестал. Наоборот, теперь, казалось он смотрел на нее даже с некоторым восхищением, - я думаю вы хотели бы услышать некоторые ответы.
Мария ничего не ответила, предпочитая наблюдать.
- Что ж, в таком случае, я предлагаю вам сыграть партию в бильярд.
- В фильмах, когда предлагают сыграть партию в бильярд, один из героев остается в глубокой прострации и проигрыше. А победить сначала притворяется, что не умеет играть. Мы будем также? – на сдавала своих оборонительных позиций Мария.
Егор Александрович рассмеялся.
- Ну это если только роль героя в глубокой прострации предлагается мне. Игрок я так себе. Бильярд – отличный способ абстрагироваться от лишнего и сконцентрироваться на важном. Кроме того, бильярд заставляет думать, оценивать, выстраивать комбинации, делать проекции – как полетит шарик и какие последствия вызовет его траектория.
Выдавая эту тираду, Егор Александрович распахнул шкаф и достал оттуда плечики, предлагая Марии снять пальто.
Собственно, чего она теряла? Она и пришла сюда за ответами. Пусть будет бильярд, который она в общем-то любила, хоть и играла плохо. Мария повесила пальто на предложенную вешалку и прошла к бильярдному столу. Среди белых шаров зачем-то был один синий. Правил она не знала, о чем и сказала Егору Александровичу. Было решено играть без всяких правил, просто кто больше закатит шаров в лунки. Разбивать шары было предложено ей. Она наклонилась и разбила фигуру на зеленом сукне. Ни один шар не достиг лунки.
- Итак, чтобы вы хотели знать, - спросил Егор Александрович и сделал свой удар. Он тоже не попал.
- Откуда вы знаете обо мне? И почему я у вас уже работаю? – один шарик Марии попал в лунку. Она готовилась сделать следующий удар.
- Правильнее будет сказать – не откуда мы знаем о вас, а как давно мы знаем о вас.
Мария кивнула, но монолога не прервала. Она прицеливалась к очередному шарику и собиралась бить наверняка.
Егор Александрович дождался удара, проводил очередной, летящий в лунку шар взглядом, улыбнулся, видя удовлетворенность результатом на лице Марии, дождался, когда она поднимет глаза от стола и посмотрит на него.
- Вам знакома эта женщина на портрете? – спросил Егор Александрович, показывая на портрет над своим письменным столом.
Молчание, воцарившееся в кабинете, длилось не менее трех минут. Мария пошла поближе к портрету. Остатки прежних эмоций еще играли на ее лице, но и те исчезли почти сразу, как только она увидела, кто был на портрете. От удивления она не сразу справилась с собой, рот то открывался то закрывался в беззвучном монологе. Наконец она медленно повернулась к Егору Александровичу.
- Эта женщина…она из моего сна?
Егор Александрович, доселе внимательно наблюдавший за Марией, кивнул в ответ. Некоторое время он молчал, давая ей осмыслить услышанное, после чего произнес.
- Её зовут Патра Шакунтала. Она из Индии и она прародительница и идеолог нашего НИИ.
- То есть вы хотите сказать, что она не выдуманный персонаж моего сна, а вполне реальный, живой человек?
- Да, Патра вполне реальный человек…но не живой. Патра Шакунтала умерла.
Егор Александрович посмотрел на Марию, но та и не думала перебивать его. Он продолжил.
- Мы не сразу узнали о ее смерти. Все, что касалось Патры всегда было окружено ореолом недоговоренности. Поэтому первым, кто узнал о ее смерти, были вы.
- Что вы хотите этим сказать?
- Ровно то, что и сказал и то, что вы и сами знаете. В момент своей смерти она пришла к вам во сне. Она что-то сказала вам?
- Да, она сказала: "Ты будешь с нами".
Егор Александрович очень серьезно посмотрел на Марию.
- Это ответ на ваш вопрос – почему вы у нас работаете.
Мария задумалась. Нет, она конечно любила сны и вполне прилично их расшифровывала, но до этой минуты сны боли скорее ее хобби. Любимое, волнующее, иногда наоборот надоедающее до отвращения, но хобби, развлечение. А тут незнакомый мужчина, которого она знает от силы пол часа предлагает ей поверить в такое, о чем она просто никогда не задумывалась. Он предлагает ей поверить в реальность ее снов. Кроме того, они говорят не о каком-нибудь заурядном сне, а о том, одном из первых, который она вот уже 15 лет помнит в мельчайших деталях. С таким не просто было согласиться вот так вот, с бухты-барахты. Но с портрета смотрела имена та самая женщина, которую, как выяснилось, звали Патра Шакунтала и была она из Индии. Во сне Мария видела 7 индийских слонов, которые тогда, по пробуждении расшифровала как символ счастья. Однако было там и еще кое-что, о чем пока не говорила ни Мария, ни Егор Александрович.
- Знаете, Егор Александрович, - решилась Мария, - а ведь в том сне было еще од-но четкое ощущение…
Егорь Александрович выжидательное приподнял бровь, но не перебил.
- Эта женщина, Патра Шакунтала, она умерла в своем мире, но тут же ожила в другом. И это не библейский рай или потусторонний мир. Это какой-то вполне физический мир, такой, как наш.
Теперь уже Мария вопросительно посмотрела на Егора Александровича.
- Потому что то, чем занималась Патра Шакунтала и над чем будете работать и уже работаете вы, называется параллельными реальностями. Позвольте, я вам кое-что покажу?
Мария развила руками, говоря тем самым: «Ваше право». Егор Александрович протянул ей кий, который Мария прислонила к рабочему столу.
- Пройдемте к столу. Насколько я помню, мы играли и следующий ход по прежнему ваш?
Мария утвердительно кивнула.
- Вы предлагаете сделать следующий ход?
- Да, но попрошу вас ударить вон по тому, синему шару.
Шар лежал не очень удобно. Пожалуй, она бы ударила по другому шару, но пусть будет синий. Ударить по синему можно было четвертым, одиннадцатым и вторым шарами. Мария прикинула как ударить точнее с нескольких позиций. В принципе, удар мог бы и получится. Если ударить четвертым, то синий мог бы улететь в левую угловую лунку, одиннадцатым – также в левую угловую или посередине. Второй шар также мог направить синий в лунку, если отскочит от соседнего. Но таким мастерством Мария не обладала. Наконец решила ударить одиннадцатым. Выбрала удобную позицию и…чпок…одиннадцатый шар стремительно покатился к синему, ударил его. Синий, слегка изменив траекторию, покатился к кучке других шаров, ударил по ней. Из кучки, как по цепной реакции выскочили три новых шара и…каждый покатился к лункам. В лунку угодили все три шара: два в одну и ту же, третий в отдельную.
- Ух ты! – Мария на секунду забыла о предыдущем разговоре. Она с удивлением и гордостью перевела взгляд со стола на Егора Александровича, - вы видели?!
- Видел, - кивнул Егор Александрович, и то, что вы сейчас сделали и называется точкой бифуркации.
Мария закусила губу. Потоки информации менялись слишком быстро. Она устала анализировать их. Пусть лучше она будет следовать за ними, чем пытаться их предугадать дальше.
Егор Александрович взял со стола синий шар. Покрутил его в руке, как - будто рассматривал, даже посмотрел его на просвет, направив на лампу.
Наконец сказал:
- Это событие. Точка. Одиннадцатый шар – случайности, а может закономерности, которые приводят к активизации именно этого события. Определенный набор случайностей\закономерностей работает как своеобразный код, который включает то или иное со-бытие. По жизни у нас много всяких событий, иной раз мы даже не замечаем их. Но есть такие, которые трудно не заметить. Это знаковые события, после них жизнь человека меняется. Эти знаковые события мы называем точками бифуркации. Термин взят из естествознания, он очень удобен и нагляден. Итак, происходит знаковое событие, в следствии которого человек попадает в точку выбора. От того, что именно он выберет, зависит его дальнейшая жизнь. Это событие не то, чтобы разваливает, оно скорее множит жизнь человека на несколько новых вариантов, сценариев. Если хотите, событие работает как линза, через которую проходит солнечный свет, а на выходе имеет несколько спектральных лучей. И дальше человек уже проживает эту свою преломленную под углом события жизнь. Он даже может вовсе не заметить изменения. Просто для него это конкретное преломляющее событие впишется в логическую канву всей его жизни. Но не это основное. Дело в том, что оказывается, что после прохождение через точку бифуркации жизнь продолжается не только в новом единичном сценарии. Она продолжается по всем тем направлениям, которые образовались после прохождения точки. И абсолютно на каждом из них такой же вот я или такая же вот Мария Витальевна проживают свою жизнь, считая ее уникальным и единственно возможным вариантом.
Егор Александрович остановился, чтобы перевести дух. Мария не произносила ни слова. Она смотрела на Егора Александровича, но взгляд ее был направлен глубоко внутрь. Он продолжил:
- Но есть некоторые люди, которые почему-то помнят о событии именно как о точке бифуркации и после преломления чувствую свою нецелостность что ли. Они интуитивно догадываются, что где-то с кем-то происходит примерно тоже самое что и с ним, но с другим сценарием развития. Это все равно что нескольким разным людям предложены абсолютно одинаковые условия и ситуации, но разные средства для решения выставленных задач.
Иногда они входят в абсолютный унисон друг к другу и тогда человек испытывает состояния де-жа-вю. Разные реальности на какую-то долю секунды как бы накладываются друг на друга. Часто человек в такие моменты ощущает себя многомерным. И он знает, что произойдет в следующую секунду, потому что кто-то из параллельных реальностей, с кем только что произошло наложение уже прожил тоже самое.
Патра Шакунтала не только знала о точке бифуркации и событиях. Она спокойно, по собственному желанию могла проживать в разных реальностях. Она была путешественником… И вы тоже путешественница.
Егор Александрович смотрел на внимательно слушавшую Марию. Та молчала. По ее лицу пробегала легкая тень сомнений. Она вела внутренний диалог: слегка пожала плечом, помотала головой, склонила голову набок. Наконец спросила:
- То есть вы хотите сказать, что я тоже путешествую по разным своим реальностям или как там они правильно называются?
Егор Александрович кивнул головой.
- Тогда почему я об этом не знаю? Я не знаю никаких других себя, ничего.
- Дело в том, что вам еще только предстоит об этом узнать. Мы называем это моментом узнавания. Он может наступить совершенно в разных обстоятельствах или ситуациях. Не буду вдаваться глубоко в термины, чтобы не утруждать вас, скажу только, что такой обратный переход, момент узнавания, очень важен. Человек, способный пережить его и удержать в сознании становится способным на очень многое. Для него перестают существовать границы времени и пространства.
- А что если я вовсе не против границ и времени и пространства?
- Вы уже вне их. Патра Шакунтала совершенно четко указала на это.
Мария лукавила. Может быть и не совсем точно и правильно, но она понимала, о чем говорит Егор Петрович. Однажды она видела во сне целых три себя в одно и тоже время. Отец учил играть маленьких Марусь на музыкальных инструментах. У них было что-то типа группы. Ясно было, что его дочь Маруся только одна из этих трех, и это не была та, что видела сон. Хотя все они были одинаковые. Отец был счастливый и абсолютно здоровый. Тот сон был очень гармоничен. Мария не сразу отошла после того сна. Хотелось подольше удержать состояние покоя и внутренней гармонии. Ее отец пил. Пил давно и безобразно. Он был добрым человеком, и Мария помнила несколько абсолютно счастливых фрагментов их совместных прогулок. Но это были лишь редкие яркие всплески на фоне постоянно серости и тоски, которую вызывала болезнь отца. То, что это болезнь, Мария не сомневалась. Каждый Новый год, когда дети загадывают под елкой желания, маленькая Маруся желала одного, чтобы в этот Новый год отец вышел к праздничному столу трезвым. Тогда, думала она, он весь год будет трезвый. Но этого не происходило. Отец успевал принять еще до наступления Нового года. Возможно тот сон был всего лишь ее детской мечтой-тоской о гармоничных отношениях с отцом. Но с абсолютной ясностью, которая бывает только во сне, Мария знала, что тот отец – отец другой Марии. А она была рядом, тоже участвовала в этой музыкальной группе, кажется играла на ударных инструментах, но не она была его дочерью.
Такая вот странная коллизия была в том сне. И не менее странные мысли пришли ей тогда в голову. Как им это удалось? Как им удается жить в гармонии? Ведь они это почти что я. Как?!?
То, что рассказывал сейчас Егор Александрович, было ответом на ее вопрос. Хотела ли она узнать, почему у людей с одинаковой судьбой жизнь складывается по разному – безусловно да. Боль, пережитая в детстве, глубокой раной пролегла где-то внутри нее. Она сама часто не догадывалась о ее существовании, пока та не напоминала о себе какими-то случайными отрывками-воспоминаниями из детства. И это не было тоской по детству. Это была тоска по тому, чего у нее не было, но чего так не хватало.
Выйдя из раздумий – воспоминаний, Мария спросила:
- А много еще таких путешественников?
- Нет, их не так уж и много. И те, которые есть в нашем городе, работают в этом самом НИИ. Собственно, нас всего четверо: это как вы возможно догадались я, Елена из первого проекта, вы и Сергей – ваш непосредственный начальник. Правда Сергей не вполне обычный путешественник. Но думаю об этом у него еще будет время рассказать вам лично.
- Кстати, - Егор Александрович перешел на деловой тон, - раз уж вы у нас работаете, а я искренне надеюсь, что это так, вам начисляется заплата. Пока небольшая, но через две недели, когда вы приступите к должности, гонорары возрастут.
Мария открыла было рот, но Егор Александрович перебил ее.
- О детском саде не беспокойтесь. Вашему сыну почти 2?
- Год и 11 месяцев, скоро будет 2, - кивнула Мария.
- 185й сад вам пойдет?
- Да, он под боком у нашего дома. Только там нет мест, и раньше трех лет не обещали.
- У вас уже есть место в этом детском саду. Поэтому проходите комиссию, устраивайтесь в сад и через 2 недели мы ждем вас на работе.
Сергей Александрович весело рассмеялся, видя изумление на ее лице.
- А чего тянуть, сказал он, - мы очень долго вас ждали. Я понимаю, что вам надо все обдумать, посоветоваться с мужем. Даже допускаю, что вы и вовсе можете отказаться. Кстати, знайте, что отказаться от работы вы сможете абсолютно в любой момент, на любом ее этапе. Это одно из основных условий контракта.
Мария встала и пошла к шкафу с ее пальто.
- Да, мне действительно есть о чем подумать. Я чувствую себя слегка перегруженной. Если честно, то даже не слегка.
Егор Александрович помог ей одеть пальто. В руках у него была та самая коробочка, с которой застала его Мария при входе в кабинет. Он достал из коробочки нечто, похожее на часы. Но это были не часа, а какой-то прибор синего цвета.
- Возьмите, это ваш идентификатор, - протянул прибор Егор Александрович. Когда придете на работу, просто поднесите его к датчику, а дальше вы знаете, за вами приедет лифт. Кстати, ваш этаж шестой. Сергей Владимирович объяснить вам все задачи вашей непосредственной работы и введет вас в курс дела.
- И да, - произнес он, когда Мария была уже у двери, - вы здесь еще по одной причине.
Егор Александрович сделал паузу и пристально посмотрел на Марию.
- У вас золотой ободок вокруг зрачка. А таким людям дана способность менять судьбы людей в лучшую сторону.
- Это не я, это китайцы так считают, - добавил он и улыбнулся.
Глава 3
Кнопка «ENTER» и сообщение было отправлено. «…Мне очень жаль». Да, черт побери, она почти сразу жалела…о содеянном. Славы в сети не было. «Скоро он придет и прочитает это, - думала Мария. И сердце ее в очередной раз больно сжималось от тоски и от собственной глупости. Отправляя своё «мне жаль», она искренне верила, что поступает правильно. Чувства, которые она начинала испытывать к незнакомому человеку – опасны. Они, как подводные камни, которые могут помочь устоять на скользком дне, но чаще всего заставляют споткнутся. Да и дно ее не было таким уж скользким. Мария отчаянно, раз за разом возвращалась к своему спасительному анализу, чтобы абстрагироваться от эмоций. Но то ли ее аналитические способности просто отключились, то ли именно они и привели к ее такому выводу, но она влюбилась. И это чувство само по себе было прекрасно!!!
Мария плакала, склонившись над клавиатурой. Слезы градом лились из глаз. Она периодически вглядывалась в монитор. Она и хотела и не хотела, чтобы он ответил. Единственное, за что она могла благодарить себя в тот момент, что не рассказала ему о своей влюбленности. Была ли встречная влюбленность – она не знала наверняка. Да и не хотела знать, потому что тогда никаких «мне жаль» не было бы, она бы просто не смогла. А вот сейчас смогла, прекратила, оборвала на корню еще не начавшийся роман.
Слезы капали из глаз. Мария жалела себя…Комп брякал сообщениями от пользователей. Но никто из них не интересовал ее, потому что весь интерес ко всему этому сайту она только что закопала своими собственными руками одной единственной фразой: «мне жаль». Она его потеряла!! И с чувством выполненного долга и сознательной жертвы она плакала так долго и так горько, как того требовала ее душа.
Наплакавшись вдоволь и кое-как успокоившись, Мария подняла голову, чтобы выключить компьютер. И в списке обратившихся пользователей вдруг увидела сообщение от него! Она вовсе не удивилась, она предполагала, что Слава вежливо попрощается с ней, а он…
…А он, увидев ее прощальный шедевр понял, что совсем-совсем не хочет терять её. Более того, он прекрасно понимал, чем на самом деле вызвано ее прощание. Странно, только сейчас он задумался. Они общались уже около месяца, писали друг другу письма. Она тоже писала, но по сути, он ничего не знал о ней, о ее семье, об отношениях в семье. И как он хранил свои семейные отношения тем, что не задавал неудобных вопросов жене, так и она сейчас охраняла свои отношения, прерывая их общение. Но она сделалась слишком близкой для него. Он сам ни раз писал ей: «ты как свет в конце туннеля». Знает ли она, что это не образное выражение, а ИСТИНА? Он просто не мог ее потерять. Наоборот, он чувствовал, что она влюблялась в него и хотел, чтобы она влюбилась в него еще сильнее. Потому что и сам он был влюблен. Никто из них не говорил этого друг дру-гу, но ни одному влюбленному на той стадии отношений, в которых находились они сейчас и не надо было этого говорить. Обычно в таком случае говорят, влюбленные узнают о своей взаимности по глазам. Они не видели глаз друг друга. Их глазами был экран компьютера, но в момент их виртуального свидания компьютера не существовало, как и не существовало расстояния более чем в тысячу километров. Что-то в их общении пошло не так и привело к разрыву. Возможно, если попробовать начать сначала, все еще можно вернуть? Мысль о том, чтобы начать все заново, была спасительной. И именно это он и предложил Марии.
«Какая дуура, какая глупая девочка», - думала Мария, прочитав сообщение. Никогда еще за столь короткий промежуток времени ей не приходилось так много плакать сначала от отчаяния и горести, а потом от вновь приобретенной надежды. Да она уже сто раз пожалела о содеянном. Конечно! Конечно она хочет возобновить их дружбу. И как здорово он придумал – начать все заново, заново познакомиться. Её солнце! Её Слава! Потому что тот час без него был попросту бесСлавный.
Радость от вновь приобретенного, что уже считалось потерянным, но по-прежнему оставалось безумно ценным с новой силой вытолкнула их на встречу друг другу. Они приобрели некий совместный ценный опыт и, как следствие, между ними сложились не-гласные правила. Они оба теперь знали, что могут потерять друг друга и обоим в равной степени не хотелось этого, поэтому основным негласным правилом стало бережное отношение. Оба почти не вспоминали этот эпизод, потому что простившись с возможностью внезапного расставания они жадно кинулись навстречу взаимному узнаванию.
Не было ни дня, когда бы они не писали друг другу. Они писали сообщения перед работой, на работе, после и, даже ночью, если была возможность. Часто случалось, что они не сговариваясь выходили в одинаковое время на сайт где-нибудь часа в два ночи в надежде увидеть долгожданное сообщение. И оно всегда там было. Они не оставляли послания без ответов, а если по какой-то причине их все же не было, писали новые. Писать друг для друга для них стало настоящей потребностью. Читать сообщения друг друга – источником надежды и радости. Писали много и обо всем.
Начало лета ознаменовалось частыми дождями. Легкими, скоротечными, радостными, чистыми. Бывали и чуть затяжные дожди. Однажды, в такой вот затянувшийся дождь Мария стояла у окна. За окном капали крупные капли, небо было тяжелое. Но ей было уютно, сухо и как-то совсем по домашнему спокойно и хорошо. Она представляла, что находится сейчас в каком-нибудь деревянном доме или на даче. За окном непогода, но в доме, где она тепло. Потому что рядом был Слава и он обнимал ее… А рядом на столе стояла свеча и от причудливой пляски пламени тени двоих: мужчины и женщины то скользили по стене, то вновь исчезали. «Свеча горела на столе. Свеча горела» - Мария любила это романс. Она написала о дожде Славе, только о нем рядом не упомянула…
Обмениваться заветными желаниями, мечтами и мыслями они стали все чаще и чаще. Им уже не хватало друг друга только в письменных сообщениях. Но телефонами они оба по молчаливому согласию не спешили обменяться. Для Марии телефон был совершенно новой ступенью в их общении. А ей так удивительно хорошо было пока еще на этой ступени. Столько всего нового, приятного и радостного происходило, и все так хотелось поглубже вдохнуть в себя, остановиться и замереть в этом удивительном состоянии полного растворения, доверия и влюбленности. Была и другая причина – она боялась, боялась не выдержать в очередной раз и опять «порвать» их такие хрупкие, такие нежные отношения. Каждое новое его письмо, каждый новый сигнал от него было чем-то, с чем не следовало торопиться. Телефонные звонки и тем более голос были очень яркими новыми сигналами. Она просто еще не готова была к ним.
Слава мечтал услышать ее голос. Он представлял его себе, исходя их того образа, который сложился о Марии заочно. Голос ему представлялся бесконечно родным. Несколько раз он порывался позвонить, но всякий раз останавливал себя. Ему не хотелось получать ее по частям. Он хотел видеть и чувствовать ее полностью. И еще, были опасения, что голос каким-то образом может разрушить то прекрасное, что было между ними. Поэтому звонков не было, но номерами они все-таки обменялась и помимо электронных посланий иногда писали друг другу смс.
Как ждала Мария этих смс. Телефон для нее стал не необходимостью, а символом непременно приятного и долгожданного известия. Она хранила его сообщения, каждое из них дышало теплотой. Кроме того, телефон всегда можно было взять с собой в отличие от компьютера и перечитать. И она перечитывала его послания, сама не замечая, как улыбается телефону.
Уже давно Мария научилась чувствовать момент, когда о ней кто-то думает. Со Славой это умение развилось до невероятных размеров. Она всегда безошибочно знала, что в данный момент он думает о ней. И чем сильнее он думал о ней, тем сильнее у нее…горело ухо. Она сама удивлялась этому своему феномену, но бывали разы, когда ухо само по себе нагревалось докрасна. Возможно от того, что с момента появления в ее жизни Славы вся она часто была обращена куда –то и не внутрь себя, а не во вне. Куда-то со-всем в другую сферу-область. Марияа назвала это место – "в эфир". Она слушала эфир, искала там его, настраивалась на его частоту. Это было совсем не сложно, настроиться на его частоту, потому что и он точно также почти всегда искал ее в этом самом эфире. Их души, сердца и мысли бились в унисон и были настроены друг на друга. Получив такие вот сигналы, Мария спрашивала иногда – не думал ли он о ней в такое-то время. Конечно он думал! Возможно от того, что он практически всегда думал о ней. И даже, все чаще, думал о них вместе. А если даже не спрашивала, то вскоре приходило от него сообщение или смс. Другим интересным явлением было чувствовать его состояние или реакцию на свои сообщения. Особенно, когда она писала что-то личное или нежное или…кое-что не дописывала. Тогда через ее чувствительное ухо-приемник проходили целые волны небывалых ощущение. Если бы этот термин был применим к ощущениям, то она бы сказала, что это были настоящие цветные палитры. Интенсивность цвета передавала интенсивность его эмоций, сам цвет – характер этих эмоций. Да что там, она действительно чувствовала его в цвете.
Мария попробовала настолько развить это свое новое умение, что иногда, когда Славы долго не было, она таким вот способом, через эфир, звала его. Сначала она аккуратно прислушивалась к эфиру, потом каким-то едва уловимым образом начинала чувствовать его. И она начинала звать его. Это было все равно что пощекотать человека, когда он спит.
Однажды ее ухо-приемник заработал практически в полную силу. В электронном ящике от Славы было письмо. Мария любила его письма. Это всегда было нечто боль-шее, чем их ежедневные сообщения. Это были какие-то его глубокие внутренние мысли, которыми он хотел поделиться с ней.
Письмо было немного грустным. Казалось, он чего-то в нем не договорил. Вроде бы не было в нем ни грустных строк, ни грустных историй, но между строк читалась…тоска? Письмо было о нем самом. В конце письма стихотворение Владимира Высоцкого «Райские яблоки».
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем...
Не скажу про живых, а покойников мы бережём...
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок -
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали. Гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушёл.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, - оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
И апостол-старик - он над стражей кричал-комиссарил -
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять...
Кто-то ржавым болтом, поднатужась, об рельсу ударил -
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик - он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок...
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,
Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок -
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
Всё вернулось на круг, ангел выстрелил в лоб аккуратно.
Неужели им жаль, что набрал я ледышек с дерев?!
Как я выстрелу рад! - ускачу я на землю обратно, -
Вон и яблок везу, их за пазухой телом согрев.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони - головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу - ты меня и из рая ждала!
Мария прочитала письмо. Сердце почему-то сжалось. Хотелось плакать. Еще больше хотелось обнять Славу прямо сейчас, укутаться в его волосы, гладить по голове и нежно-нежно целовать. И тога она научила его ПРИКАСАТЬСЯ. Это тайное знание было сродни слушанию эфира, только после того, как почувствуешь того, кого ищешь, аккуратно, осторожно почти как к младенцу, прикасаешься к нему. Ощущения не совсем похожи на ощущения от обычных прикосновений. Скорее они как дуновение ветра или прикасание перышка. А может только внутреннее эхо.
***
Это было удивительно! И какое слово – прикасаться. Так аккуратно и очень нежно, как будто к младенцу – прикасаться.
Слава верил, что у них получится. Ни секунды не сомневался. Ведь это предлагала его Мария. Он давно уже про себя называл ее своей Марией и даже в сообщениях все чаще «моё солнышко». И ей он доверял, как давно уже не доверял никакой другой женщине.
Основную сложность составлял самый начальный этап – прощупывание эфира. Поначалу это удавалось только в полностью расслабленном состоянии. Потом, уловив и хорошенько запомнив свои ощущения, входить в эфир можно было абсолютно в любой момент.
Стояло лето. Все его домочадцы жили на даче. Они договорились с Марией на определенное время. Не сразу удалось полностью расслабиться, а потом… провал и тут же новые, незнакомые ощущения наполнили его. Он увидел внутренним взором, узнал, почувствовал ее в том, что она называла эфиром. И он был рядом. Он мог обнять ее, поцеловать, прикоснуться, гладить по волосам. Все, чего он так жаждал и хотел, все это у него было. Расстояние между ними просто исчезло как явление, как препятствие. Они были вместе… И они смогут быть вместе всегда, когда пожелают.
Наутро Слава как можно точнее описал свои ощущения, Мария свои. Они совпадали!!! В конце Мария приписала: «Внеживаюсь в тебя!» Какое удивительно точное слово – внеживаюсь. То есть очень нежно прикасаюсь к тебе, обнимаю тебя и укутываюсь тобой. Спроси кого-нибудь из них, что оно обозначает, это слово, им обоим было бы трудно точно передать его смысл. Потому что его истинный смысл они ощутили в момент своего взаимного прикасания. Впрочем и про прикасание объяснить практически было невозможно. И этот удивительный опыт стал их совместной тайной, понятной только им двоим. Он работал как код, как сигнал приемника, установленный друг на друга. У всех влюбленных пар появляются такие вот сигналы. Совместными сигналами Славы и Марии были прикосновения и внеживания, потому что они тоже были влюблен-ной парой.
По прежнему не говоря об этом напрямую, оба так наполнялись этим чувством, что оно начинало переполнять их. У Славы избыток энергии перерастал в полный драйв. Выйдя с работы, он садился в машину, очень громко включал музыку и несся по вечернему городу мимо машин на высокой скорости. В таком же стремительном полете была сейчас его душа. Из динамиков неслось:
Знаешь ли ты? Вдоль ночных дорог
шла босиком не жалея ног
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
пепел любви в руках, cбив ноги в кровь
Пульс его теперь в твоих глазах
не потеряй его и не сломай.
В этой песне чувствовался надрыв, преодоление, несмотря ни на какие препятствия и обстоятельства. То, что сейчас чувствовал Слава входило в унисон со звучащей песней. В их отношениях было много препятствия, еще не меньше обстоятельств, но они…вместе…преодолевали их, двигались навстречу друг другу, были друг с другом, мечтали друг о друге, мечтали быть рядом, рядом засыпать и просыпаться.
Такая езда была опасной, но ему было так хорошо. Он написал о своем драйве Марии, а в конце приписал: «Больше так делать не буду. Мы должны сохранить себя друг для друга»…
Слава чувствовал себя так, как – будто за спиной у него выросли крылья. Все проблемы казались легко решаемыми, трудности временными. Каждое утро было утром нового дня, а не продолжением старого затянувшегося уныния. И каждое утро давало надежду на новое, удивительное и прекрасное. Так чувствует себя только дети и по настоящему счастливые люди. Слава был счастлив. И он хотел делиться своим счастьем с миром. Но больше всего хотелось ему разделить свое счастье с ней, с Марией. Между ними были огромное расстояние, исчисляемое тысячью километров. Но они уже умели быть рядом в любое время. Однако ему, как и любому влюбленному, хотелось дарить Марии подарки, оказывать знаки внимания. Он искал способы. И способ был найден.
Стоял достаточно теплый июнь. Работы в офисе было не так уж и много, поэтому девочки вели неспешную беседу о предстоящих отпусках, новинках, тенденциях моды. У Марии зазвонил телефон. Номер был незнаком. В последнее время Мария полюбила незнакомые номера, с появлением в её жизни Славы незнакомые номера не таили в себе угрозы. Скорее наоборот – что-то новое и интересное. Голос в трубке был неузнаваем и не так уж и интересен, но этот мужской незнакомый голос сообщил совсем уж неожиданную для нее информацию: «На ваше имя получен пакет». Мужчина уточнил, во сколько точно и когда ей можно будет его доставить.
Пакет был из его города. Сердце учащенно билось, даже девочки это заметили. Курьер пришел ровно в назначенное время. Мария расписалась и…пакет действительно был от Славы!! У него не было ни ее адреса, ни домашнего телефона, ни других каких-либо координат. Только город, имя и номер мобильного телефона. Ориентируясь на эти опознавательные данные он сумел передать для неё сюрприз. Сюрпризом был уже сам факт полученного пакета. Она никак не ждала его, а Слава ни словом не обмолвился.
Мария вскрыла пакет. Внутри было письмо и какая-то вещь. Первым делом Мария прочла письмо.
«Здравствуй Машенька!
Вот и моё первое к тебе не виртуальное обращение. Заранее прошу извинения за возможные ошибки и неровный почерк.
Курьер, что соединит нас за эти тысячи километров, принесёт тебе подарок…»Огниво». Я долго думал, чем могу порадовать тебя и остановился именно на этом предмете… Старинном, современном, в нем и малая искра и сильное пламя, оно может лежать статично, но в умелых руках – это ценнейший предмет.
Думаю, оно пригодиться тебе и в быту)).
Очень надеюсь, что курьер найдет тебя! А еще хочу подарить тебе что-нибудь ещё: духи, цветы…и конечно, очень-очень хочу увидеть тебя!
До встречи!
Твой Слава».
Мария спрятала лицо в ладонях. Ей не хотелось, чтобы её сейчас кто-нибудь видел. То, что она чувствовала сейчас, не имело ни малейшего отношения ни к офису, ни к работе, ни к девчонкам. Всё её чувства и эмоции в тот момент принадлежали только ему, тому, кто только что таким чудесным, удивительным образом нашел способ, как стать еще ближе. Глаза её блестели, она даже чувствовала этот их блеск и сверкание. Говорить ничего не хотелось, да она и не смогла бы. Мария еще раз перечитала его письмо. Она тонула в его строчках, в его почерке. За каждой из них стоял он, её Слава. Он сам, своей рукой писал послание для неё. Сейчас он был гораздо ближе и реальнее, чем раньше. И что он писал?? Он описывал предмет, но ей казалось, что он описывает вовсе не это. Он пишет об их общем чувстве. Любовь, она такая же старинная и такая же современная. И в ней, безусловно есть и малая искра и сильное пламя. (Оооо, какое племя сейчас было внутри самой Марии). Любовь безусловно может лежать где-нибудь в уголочке, совершенно ненужным хламом. От неё даже можно отказаться, не веря в её существование, в её реальность и, что страшнее всего – в её нужность. Любовь, при большом желании даже можно было бы подменить дружбой, сохраняя тем самым иллюзию любви, если она вдруг куда-то исчезает. И безусловно, такого не произойдет, если любовь попадает в руки мастера, по просто человека – умеющего любить. Мастер способен разглядеть, выпестовать, взрастить самые ценнейшие свойства, которые дарит любовь. И тогда чудища становятся принцами, расстояния сокращаются и исчезают вовсе, проблемы решаются. Любовь, безусловно, великая сила. И огниво, подаренное Славой, заключало в себе все эти образы и многогранность любви.
«Какой же он удивительные, мой Слава», - думала Мария. Он наверняка даже сам не знает, что для неё значит огонь и все, что с ним связано. Когда-то, на заре юности, она дружила с молодым человеком. Отношения их развивались активно и были на стадии перехода в отношения жениха и невесты. Они много времени проводили вместе. Им было весело и хорошо друг с другом. Однажды Мария предложила сходить на рыбалку. Просто это занятие было необычным для нее. Впервые на рыбалку Марию взял с собой старший брать во втором классе. Был целый подготовительный ритуал, в котором первым условием было научиться не бояться червяков. Как же ей хотелось на рыбалку, со старшим братом, который всегда был для нее кем то необычайно умным, умелым. И она пошла в школьный полисадник и сама накопала столько червей, сколько требовалось для рыбалки. Брат научил насаживать их на крючок, и первая же её рыбалка увенчалась уловом из двух маленьких сорожек. Марии казалось, что домой она несет не речную рыбешку, а средневековый клад.
Рыбалка с молодым человеком хоть и была организована по правилам, но особых результатов не дала. Был дождь, а место, которое они выбрали для ловли рыбы, было не прикормлено. Но не это оказалось главным в их совместном мероприятии. Мария попросила развести костер. Как-то сама по себе пришла в голову мысль, что с человеком, который сможет легко и уверенно развести костер в любую погоду, можно также легко и уверенно строить семью. Её друг очень старался, проводил какие-то сложные манипуляции, особым образом выкладывал ветки, загораживал будущее костровище от ветра. Но костра так и не развел. Вскоре они расстались.
И сейчас огниво лежало у нее на руке. Совершенно новое. Она даже толком не умела им пользоваться.
«Интересно, - подумала Мария, - а Слава смог бы разжечь костёр?»
***
То лето выдалось на редкость грозовое. Целые грозовые фронта проходили через всю Россию. Много гроз было и на севере.
- У нас сейчас такая гроза!! – писала Мария, - это что-то!!! Я обожаю грозу. Такое ощущение, что вместе с грозой как будто заново рождаешься, обновляешься.
В грозой у Марии связаны целые семейные легенды. Мама ее родилась и провела детство в Нижегородской области. В ее семье было несколько детей. Одного из них, будучи маленьким, убило грозой прямо во время ужина, когда они сидели за столом. Услышав эту историю, Мария ясно представила маленького мальчика, подносящего ложку ко рту с кашей. Именно с кашей. То ли кто из взрослых говорил про кашу, то ли кашу она додумала сама. И вот молния попадает именно в этого мальчика и все – нет больше мальчика.
Другая история связана с дедушкой, маминым папой и отцом все того же погибшего мальчика. Его тоже ударяло молнией. Он остался жив. Как рассказывала бабушка, его тут же закопали в землю, разумеется, оставив голову на поверхности. Почему – то считалось, что земля поможет вытянуть последствия удара. Дедушка больше месяца был парализован. Но оклемался. Мария помнила сама лично, как будучи маленькой, они приехали в деревню. Как раз была сильная гроза и штормовой дождь. Она помнила, как в руках, что есть силы она зачем-то сжимала зонт. Все давно уже были мокрые, но она его держала, пока ветер все-таки не вырвал его из рук. Наконец, придя в дом, со всеми обнявшись и поцеловавшись, они увидели, что дедушки нет. Дедушка в это время в полной темноте сидел в маленькой коморочке – пристройке, спрятавшись под одеялом. И так он сидел до тех пор, пока гроза не закончилась. Дедушка был деревенским костоправом. Даже когда Мария с родителями и братьями гостила в деревне, к нему приезжали из столицы и других городов. Дедушка был малограмотным. Он мыл руки, подходил к человеку, что-то там нащупывал, отворачивался. Мария помнила его лицо в тот момент. Он был максимально сосредоточен. Смотреть на него подолгу в такие минуты было не возможно. Казалось, что тем самым вторгаешься во что-то тонкое, едва уловимое и что это вторжение может помешать дедушке помочь больному. И дедушка справлялся и помогал. И вот этот её удивительный дедушка боялся молний и грозы до конца жизни.
А Мария, как ни странно, ее просто обожала. Точно также любил грозу ее старший брат. Иногда, еще будучи студенткой, она приезжала домой как раз в такие вот грозовые периоды. И они с братом могли по долгу наблюдать за разворачивавшейся на небе картиной. У обоих это вызывало примерно одинаковые чувства: восторга и легкости.
Но еще больший восторг и чувство наполненности гроза давала, если во время нее снять с себя абсолютно всю одежду. В такие минуты ей очень понятна и близка была булгаковская Маргарита. «Свободна и невидима!»
Обо всем этом Мария рассказала Славе. А на следующий день получила восторженное смс: «У нас гроза! Я бегал голышом под дождем!» Затем уже на сайте он подробно, восторженно и вдохновлено описал свои чувства и эмоции и свой опыт общения с грозой. То, что гроза живая, они знали теперь оба. С ней можно было договариваться, разговаривать и даже просить. И с этих пор, помимо прикасаний, так любимого ими внеживания у них была еще и гроза. С её энергией, с её силой, её желаниями и с их совместными по этому поводу переживаниями.
Очень близко к грозе, хоть и со слегка другими ощущениями они вместе переживали радугу. «На радугу можно загадывать желание, - рассказала как-то Мария, - и они всякий раз загадывали почти одно и то же, только с разным именем. Его желание звалось Мария, её – Слава»
Желание встретится и воочию увидеть друг друга все нарастало. Марию с неодолимой силой тянуло к Славе. Ей хотелось просто обнять его и стоять так, обнявшись, часа 2, а то и больше – ни о чем не спрашивая и ни о чем не рассказывая. Хотелось дышать им, чувствовать его. Она понимала, что та влюбленность, от которой Марии так неумело пыталась бежать примерно месяц назад никуда не делась. Она переросла в нечто большее, о чем никак нельзя было говорить. И сказать хотелось, даже не смотря на то, что она не знала наверняка, какая могла быть его реакция. Терзаемая внутренними противоречиями, Мария отправилась на работу. Всю дорогу она вела сама с собой внутренний диалог, выстраивала предложения, старалась предугадать возможные его ответы. Но дорога подошла к концу, а конечного варианта Мари так и не придумала.
Жизнь в офисе еще только начиналась. Включен был только один компьютер. Два других: её и Наташкин смотрели на сотрудников матовыми экранами. Наташка о чем то громко распылялась:
- Не, - говорила она, - любовницей быть не выгодно. Любовницей быть унизительно. Ничего нового в этом нет? И слава Богу! Потому как первая эйфория рано или поздно проходит. И уже наши ученые мужи даже точно знают через сколько проходит любовь, как страсть - через 3 года. И вот уже ваши встречи более редкие, только когда он "может". А может он все реже и реже, потому что сегодня у тещи день рождения, завтра кошку к ветеринару везти, а послезавтра - да устал что-то.
Смс. Через какое-то время любовница замечает, что они становятся не то, чтобы редкими, они становятся... упорядоченными. Упорядоченность - первый признак, что бежать надо от затянувшейся интрижки "волосы назад". И порядок этих смс сначала таков, что хотя бы одну, но каждый день, потом через день, через 2 и вот он - остаточный принцип: сначала все его важные дела, и уж если останется время на нее, то...
А хаос, а безумство, а тайна? Пыф - нееее, только статус, гордый такой - Любовница, ко-торой любовь дается по остаточному принципу.
Счастья нам женщины! И ума побольше, чтобы семьи уметь сохранять, - закончила она свою тираду.
Наташке можно было верить. Уж кто-кто, а она сполна хватанула прелестей семейной жизни. И про три розовых года она знала не понаслышке. И почему считается, что слово «кукушка» относится только к женщинам? Мать-кукушка. Это слово-птицу с таким же, а может дальше с большим успехом можно было бы отнести и к мужчинам. Но не в сочетании отец-кукушка, а в сочетании кукушка-муж. Ее муж был именно таким вот кукушкой. Накуковал уже второй брак и детей в нем. Но как только трех-летняя эйфория-страсть пошла к концу и брак пришел к очередной своей логической фазе – работе над отношениями, так муж-кукушка предпочел ретироваться. Нет, он не сбежал сломя голову и не прятался в катакомбах. Он «цивилизованно» подошел к оправданию своей незрелости. Он искал повод, а если не находил его, то провоцировал, создавал искусственно. Он не ссорился с Наташкой, он просто ждал, когда мнимый повод-провокация созреет и даст наконец долгожданные плоды – развод. Любая провокация рано или поздно созревает. А уж обвинение в неверности и в отсутствии родственных связей с собственным сыном и подавно. И вот она – долгожданная свобода. Муж-кукушка принялся отчаянно искать очередную жертву и, как это уже сложилось по доброй привычке, определенного возраста. Лет этак 22-24. Столько же было и Наталье, когда они познакомились. И он был старше ее всего на каких-то 14 лет. А новой кукушкиной жертве было как раз столько лет, сколько надо. Удивительно, но наблюдения показывали, что чаще всего именно мужчин клинит на определенном возрасте – возрасте их самого пика. Находя себе жертв младше себя, они как бы возвращаются в тот самый золотой для них возраст. Эта категория муж-чин страшно боится постареть, но еще сильнее они бояться ответственности. Быть инфантильным мужем-кукушкой гораздо легче и удобнее. К тому же при случаев все это можно было вполне прилично обставить.
Наталья, счастливая обладательница такого вот экземпляра впала в долгую, жестокую депрессию. Выход же нашла, действуя «от противного». Всегда исключительно верная и домашняя, она завела такой сонм любовников и поклонников, что если бы и было желание вести им счет – не получилось бы. Среди воздыхателей были и женатые и свободные, и молодые и зрелые и состоятельные и бедные и с должностью и просто студенты.
Поэтому Наташке можно было верить. Но Мария не хотела.
- А как же любовь, - думала она. – Но ведь есть же любовь. А если я его люблю? И он меня любит. И любим мы друг друга так сильно, что нас остаточный принцип, о котором говорила Наташка, вовсе не коснется.
Впервые после того, как пыталась порвать отношения со Славой еще в самом начале, она подумала об этом так четко и ясно. И так сильно ей захотелось к нему, что сопротивляться этому своему желанию уже не было никаких сил.
Мария включила компьютер. Из всей корреспонденции самой важной была корреспонденция от него. Слава был на сайте. Мария находилась в мучительном томлении и, наконец, не выдержала. Она решилась рассказать ему о своих муках и переживаниях.
- Слава, - начала она, - мне надо тебе что-то сказать…У меня какое-то странное ощущение и состояние, как – будто я стою на развилке и никак не могу решить – по какой дороге идти. Меня безумно тянет к тебе и в то же время что-то останавливает. И от этого всего мне хочется бежать, что есть силы. А вот куда: к тебе или от тебя – не знаю…»
- Беги ко мне, - ответил Слава, потому что я ТОЖЕ тебя люблю!
Горячая, холодная и снова горячая волны прошли через Марию за доли секунды. Они опустила голову на руки. Нельзя, чтобы кто-то сейчас её видел. Она была безмерно счастлива. И это счастье совсем как-то не вписывалось в обыденность офисного трудового дня. Кроме того, ей просто необходимо было побыть со своим счастьем наедине. Он ТОЖЕ её любит. Слава, её Слава признался в любви и за себя и за неё. Он совершенно правильно понял её метания и их причину. Она любила его. А он ТОЖЕ любил её в ответ. Их чувство было взаимным.
Кто-то заглянул в кабинет, но тут же вышел. Видимо что-то невидимое витало в воздухе, охраняло её, позволяло побыть подольше наедине со своим счастьем.
С этого момента они уже не стесняясь и не опасаясь, открыта говорили о своих чувствах друг другу. Им хотелось называть друг друга ласковыми именами и словами. Они, не считая количества, без конца писали друг другу «люблю» и всегда в ответ приходило ТОЖЕ. Это, так удачно придуманное Славой ТОЖЕ стало своеобразным паролем. Мало ли, к чему могло относиться это слово. Для них оно означало всегда одно – они любят и любимы.
***
В солнечный, полуденный период их отношений было только одно событие, которое-могло бы омрачить их любовь. Марии оно казалось логичным, собственно она и была его автором. Слава видел это событие импульсивным, но с должным вниманием и уважением отнесся к нему.
Знать, что их любовь взаимна, оказалось вовсе недостаточным. Взаимность вылилась в безграничную степень удовлетворенности, покоя, счастья, воодушевления. Но пропорционально этому выросла и нестерпимая тяга друг к другу, которая привела за собой новое в их безоблачных отношениях. Имя этому было – мера ответственности. Именно с установлением взаимности активизировалась ответственность, которая до сих пор некоим образом не напоминала о себе. Ответственность эта имела разные грани. Она распространяла своё влияние на ответственность за себя самого и свои поступки, за любимого человека. Но сильнее всего ответственность заставляла спуститься с небес на землю и трезво смотреть на вещи, когда дело касалось их личных семей. Ответственность перед семьей детьми входила в противоречие с тем желанным, теплым и прекрасным, что дала им взаимность. Потому как, как ни крути, но ответственность и любовь каким-то незримым образом разделились в их жизни. Оба чувствовали и понимали, что это не правильно, что так быть не должно. Но точно также было не понятно, а что неправильного может быть в любви, если это Любовь с большой буквы? В народе говорят: «Лицом к лицу лица не разглядеть». Так и тут сложно было понять, что есть истина, если не отдалиться от этой истины на какое-то расстояние или время. Расстояния между ними было предостаточно, и они выбрали время.
То, что они придумали, было своего рода епитимьей – своеобразным лекарством для больной совести. Кроме того, Мария, как инициатор их совместного наказания, предполагала, что изоляция друг от друга поможет расставить все по своим местам.
«Если это всего лишь страсть, - думала она, - то как любая страсть, она скоро уляжется. Наверно мы будем потом со стыдом, а может наоборот с радостью вспоминать то, что было. А если это больше, чем страсть, то оно никуда и не уйдет».
Славе хотелось рвать и метать. Хотелось напиться, хотелось заказать пару девочек, чтобы развлекали его до утра. Одним словом делать что угодно, лишь бы отвлечься от то-го, что ввергло его в это состоянии агрессии и потерянности одновременно. Причиной состояние было сообщение от Марии. Точнее это было не простое сообщение – это было прощание. Он не сделал ничего такого из того, чему сейчас был бы рад отдастся полностью, а просто лег спать. На утро стало ясно, что послужило причиной прощание. То самое ТОЖЕ. Наконец произнесенное, оно включило какие-то внутренние предохранительные механизмы и Мария не справилась. Она просила отпустить её. Мог ли он её отпустить? Мог ли он отпустить её именно сейчас. Когда только-только нашёл? Он любил её, любил так сильно, что даже был готов и на это. Но он вовсе не хотел и был не готов её терять. Поэтому на следующее утро он ответил:
«Я понимаю тебя, и о чем ты говоришь. Я и сам испытываю нечто подобное. Я ровно месяц не буду тебе писать ничего».
Сообщение было отправлено. Мария, получив его в ту же секунду, разрыдался громким, безутешным плачем.
Слава был верен своему слову. Ровно месяц, 30 долгих дней он не писал ей сооб-щений, не слал ей смс и уж тем более не звонил.
Мария была не так последовательна. Точнее она было и вовсе не последовательна. Уже на следующий день она написала ему 1\29, что означало, что один день прошел и осталось каких-то 29. Слава не ответил ей. Это было спасением. Она могла ему писать, он не отвечал. Все это время они действительно не общались…напрямую. Но они придумали способ общаться опосредованно.
Каждый день Мария подводила итог того, сколько дней осталось и сколько уже прошло. Она писала ему ежедневно. Писала о своих чувствах, о своей любви, о своих желаниях и мыслях. На его странице появлялись новые статусы. Для непосвященного человека это были просто статусы пользователя социальной сетью. Мария же знала, что эти статусы были для неё. Иногда в разделе «о себе» там появлялись целые страницы текста. Слава рассказывал о себе, но делал это для неё.
Однажды в его анкете появилось стихотворение:
Может быть, наступит время,
А мы окажемся не те…
Разумные слова – лишь прах на ветер,
И страх от осознанья просветленья
Яснее ясного расставит по местам.
Лишь в нас вся перемена,
Юг-север…запад на восток…
Быль или сказка…наперёд узнать нам не дано.
Лишь только время все расставит по местам…
Юг-север…запад на восток…
Всё внутри Марии сжалось и похолодело. Их епитимья дала результаты. Это была страсть и она прошла. Слава не любил её. Изоляция помогла ему разобраться с самим с собой и со своими чувствами. И сейчас он говорил ей об этом в образах. Как ни горько, как ни больно ей было осознавать, но она поняла: за что боролось – на то и напоролось. Она потеряла Славу, своего Славу. Грустное, полное тоски сообщение Мария отправила ему.
В тот же день в статусе появилось нечто новое. Слава зачем – то писал правила разгадывания ребусов. Чтобы прочитать ребусы правильно, необходимо из первых букв строчек составить слова.
…Составить слова…из первых букв строчек. Утреннее произведение лежало ря-дом на столе распечатанным. Там было…
«МАРИЯ ЛЮБЛЮ». Там было «Мария люблю». Люблю!!!
«Он меня любит! И он нашел способ мне об этому сказать. Моё солнце, мой Слава!! Любимый!» - теперь уже волна облегчения и радостного волнения охватила Марию. Он любил её, он думал о ней, её Слава думал о ней!
Уже ближе к концу их добровольного наказания произошло ещё одно знаменательное событие.
Еще до изоляции Мария просмотрела не вполне обычный фильм «Эйфория». Фильм настолько поразил её. Его содержание вошло в абсолютный резонанс с тем, что она сама чувствовала на тот момент. Ей бы очень хотелось, чтобы и Слава посмотрел этот фильм. И в одном из своих односторонних посланий Мария написала: «Все-таки интересно, а чем бы для тебя была «Эйфория».
Спустя выходные в рубрике «о себе» Слава писал о фильме, просмотренном им. Стечением обстоятельств мужчина и женщина неожиданно влюбляются друг в друга. Но это любовь не дается им как награда. Она дается им как наказание, потому что она не свободна. И, попав в такую вилочковую ситуацию герои постоянно задают друг другу один и тот же вопрос: «А что делать-то, а?». Действительно, ЧТО делать?
Фильм поразил и одновременно восхитил Славу. Точно также, как чуть ранее было у Марии, фильм вошел в полный резонанс с ощущениями самого Славы. Вопрос, произносимый героями, был и его внутренним вопросом – а что делать?
Под впечатлением того самого фильма Мария со Славой вышли из собственной изоляции. «Эйфория» стала для них их собственным фильмом, фильмом о них самих, еще одним тайным символом, как до этого такими символами стали ТОЖЕ, «внежиться» и «встретимся – знаю».
Их любовь не была страстью. Она не прошла за эти тридцать дней, а лишь повзрослела и окрепла. Глупо и бессмысленно было теперь сопротивляться своему чувству. И на вопрос «Что делать» существовал один приемлемый ответ – встречаться.
Оставалось только решить – как. Среди нескольких вариантов как то сам собой наиболее очевидным стал вариант с самолетом. Было несколько рейсов авиа перелетов, которые соединяли их города. За всей абсурдностью перелетного мероприятия, оно вовсе не казалось им таким уж немыслимым, неосуществимым и глупым. Наоборот, они принялись детально его разрабатывать. Просмотрели рейсы: время отправки и прилета, а также возможность вылета обратно в тот же день. Получалось, что Марии лететь к Славе было удобнее, чем ему к ней, потому что тогда для общения у них выходило 4 часа, если же наоборот, то всего 40-50 минут. Те 4 часа, который предлагал график перелетов, казался им безмерным счастьем и уникальной возможностью побыть вдвоем, обнять друг друга, сказать наконец друг другу лично о своей любви. Их вовсе не смущало даже то, что в связи с частыми в том году грозами рейсы переносились. Какой угодно рейс мог быть перенесен, но только не их! Планировалось, что Мария возьмет отгул, с утра отправиться «на работу», и уже в 11 часов он будет встречать в аэропорту.
Чего только не придумал Слава для этой встречи. Он встретит её с букетом цветов, поведет к машине, а когда она откроет дверцу, вверх взлетит огромное количество воздушных шариков, наполненных гелием. Они поедут в уютное кафе, а может и вовсе далеко не поедут. Обратно Мария вылетала в тот же день и уже в 16.00 была в аэропорту своего города. После чего успешно возвращалась домой с работы.
«Самолетному» плану не дано было осуществиться, потому что совсем скоро в действие вступил план, о котором они и вовсе не могли даже мечтать. По семейным обстоятельствам Мария была вынуждена ехать в отпуск одна. Её вынужденный отпуск совпадал по срокам с запланированным отпуском Славы. И отпуска решено было совместить, а также, наконец, встретиться. Но чем ближе подходила дата встречи, тем страшнее становилось Марии. И от того, что у неё впервые за столько лет семейной жизни есть такая тайна от мужа и от того, что впереди её ждала неизвестность и от того, что внутри себя она чувствовала, что поступает как-то неправильно. Но и желание долгожданной встречи было такое же сильное. Делясь со Славой своими страхами, она до последней минуты где-то внутри себя надеялась, что роковая для неё встреча сорвется по объективным, независящим от неё обстоятельствам. Ответ Славы был лаконичным и он же разрешил внутренние противоречия и колебания: «Когда есть желания, то появляются возможности. Когда желания нет, тогда появляются препятствия». Желание у неё было: сильное, жгучее, непреодолимое.
В условленное место они пришли практически одновременно. Слава чуть раньше. Еще издали он заметил фигуру, которой по его представлениям и должна быть Мария. Когда девушка подошла чуть ближе, он узнал её. Она была совсем такая же, какой он себе её и представлял. Уверенная решительная походка, за плечами рюкзак, в ушах наушники. Казалось, она вся сосредоточилась там, в этих наушниках. Слава залюбовался ей: «Всё-таки она пришла. Она реальна и она совсем такая же, моя Маруся».
Мария приподняла голову, увидела его. Их взгляды встретились. Она узнала его. Узнавание молнией промелькнуло в глазах. Между ними еще оставалось метров 100. Встреча была запланирована на территории парка. И первой, согласно предварительность договоренности, должна была заговорить она. Они оба, как бы случайно подошли к киоску с сувенирами. Долго и молча их разглядывали, а она все не заговорила. Слава уже перестал рассматривать сувениры и теперь смотрел только на неё. Она же видимо приметила на витрине что-то уж совсем уникальное, потому как никак не хотела отрываться от киоска. Наконец, совершенно прямо, без переходов посмотрела на Славу, открыла рот и…ничего не смогла сказать. Краска залила её лицо. Она опустила голову, хотела было попробовать еще раз обратиться к Славе, но и опять ни звука. Тогда лишь развела руками и медленно пошла по направлению к скамейке. Слава шел следом.
- Девушка, вы не подскажите, что тут еще можно посмотреть? – наконец уже сам решил начать разговор Слава.
Тут только Мария рассмеялась.
- Я очень волнуюсь, - почти шепотом сказала она. Голос по-прежнему отказывался повиноваться ей. Было видно, как она пытается справиться с собой.
Они опустились на скамейку. Рука Марии была рядом. Слава взял её руку в свою.
- Машенька…. Моя Маруся…, - почти шёпотом проговорил он.
Тут только Мария подняла голову и посмотрела в его глаза. Они блестели. Зрачков почти не было видно на фоне красивых карих глаз. Он смотрел на нее почти с восторгом. Мария вспомнила, как в их самый начальный период они оба заслушивались песней Высоцкого «Дом хрустальный». Он в исполнении автора, она в исполнении Григория Лепса. «Посмотри, как я любуюсь тобой, как мадонной Рафаэлевой», - пел Лепс. Вот именно что Слава ей сейчас любовался, и она чувствовала себя той самой мадонной, о которой пел и Лепс и Высоцкий.
Впереди у них было целых 6 дней, которые они могли посвятить друг другу. Было решено, что в силу обстоятельств ночевать они будут в разных местах. Но никакие обстоятельства не в силах были помешать видится ежедневно. Вечером первого дня Слава заехал за Марией в условленное место. Она не опоздала. Почти также стремительно, как и днем, подошла к Славе. Он обнял её, она прижалась к его груди, дотронулась рукой до щеки, провела по слегка отросшей щетине. Затем прижалась щекой, а после припала мягкими тёплыми губами к его губам. Под звездным осенним небом они самозабвенно целовались. Их поцелуи перетекали из одного в другой. То нежные и осторожные. То горячие и глубокие. Они то жадно пили друг друга, то как-будто смаковали вкус губ. Тот их самый первый поцелуй длился долго и передавал все те нерастраченные эмоции и желания, которые они тщательно хранили и лелеяли друг для друга, чтобы высказать и отдать их в таком вот поцелуе.
После было еще очень много поцелуев. Им обоим нравилось целоваться и они оба хотели целовать друг друга. Они гуляли по парку, но прогулка замирала после каждых 20 метров для очередного то страстного, то нежного поцелуя. Они сидели на скамейке и разговор их, не заканчиваясь переходил в поцелуй. Она покрывала поцелуями его лицо, мочки ушей и по его телу проходили волны тока. Он целовал её шею, и она млела почти до потери ориентации в пространстве и времени.
Они спешили о чем-то рассказать друг другу. Но их разговор постоянно терялся. После ни один из них не мог вспомнить точно, о чем именно они говорили. Чаще Мария садилась на его колени, лицом к нему. Он обнимал её, что-то нежно шептал, она шептала в ответ. Они почти не говорили в голос, большинство их разговоров было шепотом. Еще чаще они молча гладили друг друга, глядели друг на друга. Это было время диалога их душ и сердец. А в такие моменты слова не нужны вовсе.
Недалеко была речка, а около неё – бревно. Это бревно как – будто специально было заботливо кем-то оставлено там для них. Поздно вечером или даже ночью они приезжали к реке и там, наедине вновь наслаждались друг другом.
Окончательно близки они стали на третий день. Сплетенье рук, сплетенье ног, судьбы сплетенье. Стоны и экстатическое наслаждение друг другом были высшей наградой за расстояние, которое было между ними, за возможную потерю друг друга, за то, что они не встретились раньше.
За день до отъезда Слава предложил устроить прощальный пикник на их месте у реки с костром. Мария наблюдала, как ловко Слава складывает поленья, чиркает спич-кой и…костёр разгорелся с первого раза. Костер, разведенный Славой горел!
Они лежали рядом у костра, глядели в звездное небо. Он обнимал её, стараясь как можно точнее запомнить изгибы её любимого тела. Он вдыхал запах её волос, стараясь запомнить и его. Он смотрел в её глаза и видел в них тихую грусть. Он знал, с чем была связана эта грусть – с их скорым расставанием. Он целовал её, шептал на ухо о том, как любит её и как ему спокойно и хорошо рядом с ней. Им обоим не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась, но они оба знали, что и она закончится.
Слава проводил Марию до их обычного места расставания. Все нужные слова он сказал еще в машине. Сказал немного. Голос не вполне слушался его, совсем как у неё в первый день знакомства. Мария слушала молча и ничего не отвечала. Она изо всех сил старалась не заплакать. Почему то ей не хотелось, чтобы он видел её сейчас плачущей.
Слава вышел из машины, помог выйти Марии, крепко-крепко обнял её. Она обняла в ответ, как-то безжизненно обняла. Поцеловала в губы, повернулась и пошла…в ночь…в темноту…прочь от него.
Он включил свет дальних фар. Обычно он никогда так не делал. Но сейчас ему очень хотелось видеть её. Она не должна уходить от него вот так, одна, в темноту. Он хо-тел хотя бы светом дальних фар продлить ощущение её близкого присутствия, и чтобы она знала: он рядом. Она уходила, и её силуэт становился всё меньше и вскоре скрылся за поворотом.
На следующий день они разъехались по своим городам.
Глава 4
Последующие две недели были ознаменованы чередой сомнений, глубоких раздумий, походами по поликлиникам, ночными разговорами на кухне с мужем.
- Понимаешь, говорила Мария Диме, - у меня как-то не вполне укладывается в голове. То, что говорил Егор Александрович, мне лично понятно. Но я что-то не припомню и не знаю ни одного НИИ или еще чего-нибудь научного, которые бы занимались вопросами метафизики на таком вот, научном уровне. А у них ведь там не просто отдельное здание. Мне кажется, что туда вообще не так то просто пройти. Вот, например, этот самый идентификатор. Когда я входила туда первый раз, я не заметила никак датчиков, просто вошла и всё. А что если это вообще какой-нибудь эксперимент?
- Ты сама-то чего хочешь? – Дима как всегда был конкретен и краток. – Тебя что-то конкретное настораживает?
- В том то и дело, что нет. Ты же знаешь, я как-то привыкли доверять своей интуиции и, что там говорить, она ни разу меня не подводила. Ну и если совсем уж честно, мне все это безумно интересно. Кстати, я в любой момент могу отказаться от работы, это условия договора.
- Ну тога и не думай лишнего. Выходи, а там посмотришь.
На том и порешили. Конечно какие-то сомнения внутри еще оставались, но они уступали место естественному любопытству. Было не до конца понятно, в чем конкретно будет заключаться её работа. Общую суть она конечно уловила. Она – путешественница или, согласно должностным НИИ – исследователь, не прошедший момента узнавания. Она, как утверждал Егор Александрович, близка к этому и этот момент обязательно наступит. Её задача отслеживать любые перемены, веяния, уловить сам момент и вывести его из абстрактных понятий на научную основу.
Было правда нечто, что никак не хотело уходить и уступать место любопытству. А насколько подобные исследования человечны? Насколько они не идут в противовес божественному замыслу. В ближайшую пятницу Мария отправилась в храм и там долго и горячо молилась. Она просила Богородицу не оставить её в этом новом деле и не дать совершить богопротивное, если такое будет намечаться.
В остальное же время Мария готовила сынишку к посещению детского сада. Поэтому две недели пролетели пожалуй даже слишком быстро.
Рабочий день в НИИ начинался как и в большинстве других организаций – в 9 утра. В 8.50 Мария стояла у дверей института. По такому случаю Дима довез её на машине. Что там говорить, она немного волновалась. Правильнее было бы даже сказать, что она сильно волновалась. Правда большую часть волнений она оставила дома, потому как сумела убедить себя, что сотрудники института, судя по всему в ней заинтересованы больше, нежели она в них. В конце концов, жила же она как-то о них и, как оказалось, достаточно успешно справлялась с тем, что теперь будет считаться её непосредственной работой. Совсем немножко волнения она оставила на всякий случай и прихватила с со-бой, чтобы не быть совсем уж хладнокровной. По собственному опыту Мария знала, что усиленное хладнокровие напрочь отключает мозги и совершенно не пускает к осмыслению новую информации, как бы нелогично это звучало. Казалось бы, что для приема по-настоящему верных решений как раз и требовалось иметь холодную голову. Но речь пока что не шла о решениях, а только об информации. И информация, усвоенная не головой, а интуитивно давала ей куда большей спектр для размышлений.
Датчик, опознающий идентификатор оказался прямо у входа, слева. Мария поднесла свой. Доля секунды и идентификатор как будто ожил. Если бы он был светильником, то сейчас походил на светильник, включенный в розетку. А если еще точнее, то больше он походил на ночник, внутри которого после соединения с датчиком разлилось синеватое сияние.
В холле было многолюдно. То и дело из динамиков раздавались имена, как поняла Мария, сотрудников, потому что у всех на руках были точно такие же светящиеся идентификаторы, с той разницей, что они имели разный цвет. Вскоре она услышала и своё имя, ей предлагался лифт под номером 2, который и доставил её на 6 этаж. В отличие от третьего этажа шестой куда больше походил на НИИ, каким их представляла себе Мария. Обычный коридор, вдоль которого двери в кабинеты. Мария прошла вдоль коридора. Почти у самого окна она увидела кабинет со своим именем, что было для неё пожалуй ожидаемым. Вывеска на кабинете гласила: Титова Мария Витальевна, ниже – исследовательская лаборатория.
«О как, - подумала Мария, - целая лаборатория, ни больше ни меньше». Но входить в лабораторию она не спешила. Еще раньше она заприметила другой кабинет, на вывеске которого значилось: Ушаков Сергей Владимирович и ниже – руководитель группы «Точка бифуркации».
«Ну-с, Сергей Владимирович, - удовлетворенно прошептала про себя Мария, - поведайте мне о добром, насущном, вечном». И постучалась в дверь. Ответом ей была тишина. Мария постучала еще раз – ответ тот же. Она слегка приоткрыла дверь, дверь поддалась, но внутри никого не было. В задумчивости Мария закрыла дверь обратно. Было не понятно, где ждать Сергея Владимировича. В его кабинете не совсем этично, в коридоре смешно. Но тут открылась дверь её потенциального рабочего кабинета и Сергей Владимирович собственной персоной выглянул наружу
- А я вас тут поджидаю, - улыбнулся Сергей Владимирович.
Мария впервые увидела, как он улыбается. Улыбка была искренняя.
- Заходите, знакомьтесь с будущей обстановочной, - пригласил Сергей Владимирович
Обстановочка, сказать по правде, была так себе. Она скорее подходила для мужчины: ничего лишнего, все официально-строгое. И какое-то слишком правильное. И ни одного цветка. А ведь вон тот подоконник вполне подойдет под декабриста, а подставка рядом с подоконником под драцену. Кабинет был сдвоенным, внутри первого была дверь, ведущая в отдельное помещение. Сергей Владимирович уловил направление её взгляда.
- Там лаборатория, - подсказал он, - хотите посмотреть?
Вопрос был явно лишним. Хотела ли она посмотреть на свою лабораторию, особенно не имея представления о сути самих исследований? Конечно хотела. Мария двинулась к двери, попутно прикидывая, куда она поставит кофеварку, цветы, фотографии детей и где будет стоять её главное кресло «никому не трогать». Конечно никакое кресло таким названием не обладало, это имя различным креслам давала сама Мария. Но любое пространство: работа, квартира или еще что-то, где Мария вынуждена находится долгое время рано или поздно приобретало такое вот кресло, в которое она плюхалась в моменты усталости, раздражения, когда хотела подумать или просто остаться одна. Дома такое стояло у окна в гостиной напротив декоративного камина.
Центральное место в лаборатории занимала кушетка с аккуратно сложенным на ней бельем и одеялом. Рядом с кушеткой множество непонятных ей приборов, блокноты, папки, компьютер.
- Я буду на работе спать? – спросила Мария не в силах сдержать набежавший смех.
- И спать в том числе, - подтвердил Сергей Владимирович.
- Мне уже нравится такая работа, - не унималась Мария, она по-прежнему весело улыбалась.
- Но спать, - продолжил мысль Сергей Владимирович, - вы будете под наблюдением вот этих вот замечательных приборов.
- Вот этот вот, - Сергей Владимирович указал на один из приборов, - снимает био-ритмы головного мозга. Вот тот – погружает в различные состояния. Со всеми ними вам не только предстоит познакомиться, но и освоить и, даже самостоятельно использовать.
- А чем-то, кроме того, как спать, я буду еще заниматься?
Сергей Владимирович уловил иронию в вопросе Марии и рассмеялся в ответ.
- Вам необходимо будет детально записывать все сновидения, увиденные в лаборатории. Вы наверно понимаете, что чаще всего это будет искусственно вызванный сон? Это вовсе не опасно, - добавил Сергей Владимирович, уловив настороженно-вопросительный взгляд Марии.
– Также, - продолжал он, - вы по возможности вспомните и восстановите все свои мало-мальски с вашей точки зрения значимые сновидения. Акцент делайте на те, которые были максимально четкими, запомнились в деталях, имели не вполне обычную обстановку и не имели логического объяснения. Вон в тех вон папках, - Сергей Владимирович махнул рукой в сторону полки с папками, - необходимые по вашей теме материалы. Их вы будете изучать и дополнять. Раз в неделю обязательный для всех сотрудников проекта тренинг, а с 10 до 11 время ваших индивидуальных занятий с Вероникой Григорьевной. Это наша гуру, - улыбнулся Сергей Александрович, - она будет учить вас медитации, отключению сознания и прочим интересным вещам. Если вы все еще не против работать у нас, то можно приступать.
Функционал был более-менее ясен. Конечно это было вовсе не то, чем Мария занималась на своих работах раньше.
«Но ведь существуют же лаборатории сна или как их там»? – думала Мария.
– И с чего же мне начать в первую очередь, - спросила она у Сергей Владимировича.
- До ваших индивидуальных занятий остается 20 минут, поэтому можете задать пока вопросы. Надеюсь они у вас появились?
- Появились. Как, например часто я буду здесь спать и кто будет снимать показания с приборов, пока я сама их не освою?
- Я не сказал? Это буду делать я. Спать, а точнее проводить исследования вы будете каждый день. Да, раз уж вспомнил, еще предполагаются командировки. Не частые, примерно раз в 3-6 месяцев.
- Еще меня интересуют эти вот идентификаторы. Я правильно их называю?
Сергей Александрович кивнул в ответ.
- Когда я поднесла его к датчику, он засветился. И еще, в холле было несколько человек и я заметила, что у всех они светятся разным цветом. Это для определения этажа?
- В каком-то смысле и так тоже. Но, возможно вы заметили, что весь институт имеет форму круга?
Мария кивнула в ответ, снаружи НИИ именно так и выглядел, что не было удивительно, потому как чудо-проектировщиков теперь пруд пруди. Одни торговые центры последнего пятилетия чего стоят.
- Если уж быть более точным, - продолжал Сергей Владимирович, - то это даже не круг, а конус. На самом верху обсерватория. Ниже, на 7 этажах располагаются отделы НИИ. Каждый отдел отвечает за свой проект. У каждого проекта- отдела свой цветовой код. У нас с вами синий. Не догадываетесь почему?
- Ну, есть некоторые предположения, но я лучше вас выслушаю.
- Из физики вы знаете, что каждый цвет имеет свою длину волны и свою вибрацию. Это волны и вибрации определенным образом действуют на человека, каждая по своему. Кроме того, на случай, если вы вдруг еще не знаете, семь цветов характеризуют, согласно буддизму, семь чакр человека. Об этом подробно вы будете говорить с Вероникой Григорьевной. Таким образом, цвет активизирует те центры в человеке, которые необходимы ему для работы именно над его проектом. У нас с вами синий цвет. Он активизирует шестую чакру, расположенную в области лба или, выражаясь проще третьего глаза. Абстрагируясь от чакр, буддизма и прочего, скажу что в этом месте, - Сергей Владимирович показал себе на область лба, - согласно медицине и строения человека, у людей расположен эпифиз – шишковидное тело, самая загадочная железа. Предполагают, что именно она отвечает за ощущение времени внутри человека. Такое вот неожиданное соответствие. Поэтому, как вы уже понимаете, цвет нашего проекта – синий. А вопросы. которые мы здесь изучаем – вопросы, связанные и со временем в том числе., - заключил Сергей Владимирович.
- Егор Александрович ведь на третьем этаже? – продолжила в свою очередь тему Мария. - Третья чакра, цвет желтый, управляет способностью оказывает влияние на окружение, внутренней силой и интеллектом в его практическом аспекте, - отчеканила Мария.
Сергей Владимирович с восхищением поглядел на свою подопечную.
- Браво, - сказал он, Егор Александрович был прав на счет вас. Вы, как нынче теперь говорят, в теме.
Не так чтобы уж совсем Мария была «в теме», но йога, чакры, цвета и прочее были хоть и не самыми близкими, но по меньшей мере крайнее интересными для неё знакомыми. Было время, когда она пробовала общаться с буддистами. Но быстро разочаровалась. Ребята собирались на одной из квартира, в основном молодежь и казалось, что буддизм, как религия их интересует далеко не в самую первую очередь. А вот совместная тусовка была им вполне интересна. Марии же нужны были знания. Тогда она обзавелась большим количеством специализированной литературы. До конца, правда так ей всю и не освоила. Более плотные и плодотворные отношения у неё сложились с йогой, и если уж уточнять – с хатха-йогой. Интерес, равно как и любовь к йоге ей привил старший брат, а еще раньше – отец. Мария была совсем маленькой, когда однажды с братьями обнаружила старую тетрадь где-то на шкафу. Там было много всего написано. Были там и рисунки. Позже отец рассказал, что это дыхательные упражнение по системе хатха-йоги. И в самом деле, Мария помнила из своего еще дошкольного детства, как периодически отец определенным образом дышал, выстраивая ритм, амплитуду и прочее.
Следующий этап знакомства с хатха-йогой пришелся на 7 класс. Теперь уже специальная тетрадь была у старшего брата. Мария как сейчас помнила: тетрадь была толстая, 48 листов, а обложка на ней была плотная, зеленая. Внутри тетради были вырезки из газеты с асанами. Брат вставал в немыслимые позы, изображенные на вырезках. Всё, чем занимался старший брат, было для Марии правильным, умным, продуманным, особенным. Поэтому месяца через 2 уже сама Мария осваивала хатха – йогу. Так она с удивлением обнаружила, что полезная во всех отношениях асана – Саламба Сарвангасана есть ничто иное, как упражнение «Березка», которое им давала на физкультуре. Особое удивление вызывала Шавасана (поза мертвеца). необходимо было просто лежать и максимально расслабляться. Смысл Шавасаны Мария поняла гораздо позже, когда, будучи беременной, опять вернулась к занятиям йоги. Обычно редко удавалось заниматься больше 2-3 месяцев. Потом наступал длительный перерыв. Иногда он длился год и больше, но с за-видной периодичностью Мария снова и снова возвращалась к упражнениям.
Знания о чакрах присоединились уже в зрелом возрасте. Возвращаясь очередной раз к любимым упражнениям, Мария прикупила специальную книжку. В ней, помимо упражнений описывались чакры, их значение, место нахождения, цвет и область влияния. Эта книжка легла на благодатную почву экспериментаторства. Мария переживала студенческие годы, ощущала небывалый подъем и силу, казалось что все-все еще впереди и можно было идти в каком угодно направлении, заниматься абсолютно немыслимыми ве-щами. Со своей студенческой подругой они предпочли поглубже познать себя и свои возможности. Они ставили эксперименты, медитировали, размышляли на темы мироздания, пробовали различные психотехники. Информация о чакрах давала теоретическую основу их экспериментам, а также давала возможность еще более углубить и развить свои новые знания, умения, навыки.
- О, десять часов, - прервал её размышления Сергей Владимирович, - пойдемте, я провожу вас к Веронике Григорьевне.
***
Вероника Григорьевна оказалась молодой, лет 28 женщиной, наверно совсем не-давно из университета. Когда Мария и Сергей Владимирович зашли к ней в кабинет, она сидела на коврике на полу перед низеньким столом и что-то старательно рисовала. Увидев вошедших, она тут же вскочила и приветливо улыбнулась.
- Привет, - без всякого предварительного знакомства просто сказала Вероника Григорьевна и протянула Марии руку, - я Вероника.
- Мария, - протянула руку в ответ Мария.
- Не против, если мы сразу на ты?- спросила Вероника.
- Нет, - коротко ответила Мария.
- Ну, я вижу вы дамы самостоятельные, познакомились и без моего участия, - вставил своё слово Сергей Владимирович.
– Вероника, обратился он уже к Веронике, - закончите, забеги ко мне по этому во-просу, - Сергей Владимирович кивнул на рисунок, который только что рисовала Вероника. Она кивнула в знак согласия, Сергей Владимирович чмокнул её в щечку. – Ты умница, - сказал он и вышел из кабинета.
Кабинет для медитаций располагался на их же этаже. На двери не значилось инициалов Вероники. Как объяснил Сергей Владимирович, она не являлась сотрудником их проекта. Она была сотрудником всего НИИ. По большому счету Вероника по образованию была психологом. Университет она заканчивала заочно, так как и до обучения активно занималась практикой. В НИИ было несколько отделов, объединяющих различных специалистов. Психологов объединял отдел тренингов, и в штате их было аж 8 человек. Помимо индивидуальных занятий этот же отдел проводил и групповые тренинги.
- Как думаешь, - что это? – спросила Вероника, указывая на свой рисунок.
- Капля, - ответила Мария.
- Ага, капля. Только это моя капля. В конце занятия ты нарисуешь свою. А прежде чем нарисовать каплю, ты должна ей стать. Задача простая, мы погружаемся в легкое медитативное состояние, затем я тебя направляю, а ты работаешь, другими словами представляешь, или правильнее сказать визуализируешь всё то, о чем я тебе буду говорить. Понятно? Тогда начнём.
И Мария следовала за Вероникой. Мощным грозовым ливнем она проливалась на землю. В своих видениях это было поле, южнее средней полосы, очень пересохшее, но с почти уже созревшим урожаем. Первые упавшие капли взметнули кверху иссохшую землю. Последующие прибили образовавшуюся пыль. Она была этим устремившимся к земле потоком и в то же время она была всего лишь маленькой частью его – каплей. Чем ближе она неслась к земле, тем сильнее идентифицировалась, самоосознавала себя как отдельная капля. В землю она вошла уже после того, как пыль была прибита к земле. Вошла не сложно и нелегко, с легкими затруднениями, но почти сразу нашла путь, по которому легче будет двигаться. Продвигаясь все глубже, Мария-капля отмечала растущие рядом корни растений, насекомых, дождевых червей, спешащих покинуть заливаемые ходы. Она же все упорнее стремилась вглубь. Вскоре вся живность осталась позади и на какой-то момент Мария-капля почувствовала, что находится почти в замкнутом пространстве, но почти сразу где-то еще глубже услышала низкое рокотание. Оно притягивало её, Мария-капля отправилась на поиски его источника. Через какое-то время она стала замечать точно такие же капли, стремившиеся должно быть туда, куда и она.
Капель становилось все больше и вскоре они соединились в маленькие подземные ручейки. Пробираться в составе ручейка было легче. Кроме того, это казалось веселым. Капли-соседки с недоумением и любопытством рассматривали окружающие и друг друга. Должно быть у неё сейчас было точно такое же забавное лицо. Они не заметили, как ручейки соединялись межу собой и вот они уже подземная река, сначала небольшая, а потом бурная. У этой реки была своя логика и свое направление. Капли, составляющие её теперь имели вид скорее одухотворенный. Им чудилось, что они являются участниками какого-то очень важного процесса. У каждой из них в этом бурном речном потоке была своя важная задача, которую они с достоинством выполняли. Внезапно Марию-каплю вместе со всеми остальными выбросило наружу – подводная река выходила на поверхность. Плотность вверху отличалась от плотности под землей. Под землей было спокойнее, надежней. Но наверху было интереснее. Пейзаж сменялся пейзажем, на водой дул теплый ветерок, летали чайки и альбатросы. Мария-капля то выныривала на поверхность, то заныривала глубоко в толщу воды. Вскоре плотность самой воды изменилась – река впала в море. Под водой мир раскрывался неожиданными удивительными картинами. И было уже не важно, где находиться: и там и там было интересно. И, наконец, море впадало в океан. Он был огромен и простирался к самому горизонту. Мария выплыла в океан в тот момент, когда солнце уже склонялось к горизонту, но было еще высоко. Жаркое марево парило над водой, создавая легкую леность. Но это не могло отвлечь её от величия, которое представлял собой океан. Мария вволю любовалась представленным зрелищем. Казалось, она купается и в толще воды и лучах вечернего солнца одновременно. Голос Вероники предложил глубоко вздохнуть и медленно выходить из состояния.
Некоторое время Мария приходила в себя. Медитация впечатлила её. Вероника давала пояснение.
- Гроза, говорила она, - помогает очиститься нашим мыслям, нашему сознанию, наполнится чистой первородной энергией. Момент прохождения дождя в землю – момент зачатия, путь капли под землей – путь прохождения по родовым путям, выход из-под земли – рождение, путь на поверхности земли – твой жизненный путь. Затем Мария рассказа о своем путешествии, Вероника что-то иногда записывала, спрашивала, уточняла. Мария тоже спрашивала, Вероника поясняла. В конце ей было предложено нарисовать ту самую каплю в любой из моментов. Она выбрала момент выхода в океан.
- Всё-таки океан, - улыбнулась Вероника, глядя на рисунок.
Они распрощались до следующего раза.
До обеда Мария просматривала папки. Первая, попавшаяся ей под руки была о Патре Шакунтале. Собственно это был подбор вырезок из совсем старых газет. Индианка по происхождению, Патра в юные годы попадает в Европу, где получает европейское образование. Потом на какое-то время она исчезает и появляется уже в послевоенные годы в России. Сюда она была приглашена в один из институтов, в качестве преподавателя. Вскоре преподавание становится лишь частью её трудовой деятельности, потому что большая часть времени уходит на те самые исследования, которыми теперь будет заниматься и Мария. Вокруг неё собирается группа молодых ученых, их исследования проходят под грифом «Секретно», что собственно совсем не редкость для того времени. В конце 80-х уже совсем пожилая Патра уезжает на родину, но группа, созданная ей, про-должает функционировать. Её сотрудники постоянно наведывались в командировку в Индию, из чего следовала, что Патра вовсе не отошла от дел, как предполагалось раньше. Примерно так рассказывала о Патре Шакунтале первая прочитанная её статья. В статье не указывалось, чем точно занималась ученая, лишь указывалось, что область её исследований заинтересовала всю мировую научную общественность. В среде ученых были ярые противники, которые прикладывали немалые усилия для закрытия исследований Патры.
Информацию, полученную за сегодня, следовало переварить. Поэтому на обед Мария отправилась в кафе, расположенное неподалеку. Выходя она заметила, что её идентификатор больше не светился.
Обед несколько отвлек её от работы и она решила, что пожалуй пока её всё нравится. Возвращаясь в НИИ она опять – таки отметила, что при входе и прохождении датчика идентификатор загорается. «Наверно он действует только в рамках института», - подумала Мария.
В её кабинете Сергей Владимирович уже колдовал около приборов.
- Как первый рабочий день? – вежливо осведомился он.
- Въезжаю, коротко ответила Мария. – А это, - кивнула она на приборы, - вторая часть марлезонского балета?
Сергей Александрович рассмеялся.
- Точно, причем основная его часть. Пытка апельсинами, так сказать. Вы ведь любите сны?
- Пожалуй, это основная причина, почему я тут, - уточнила Мария.
Сергей Владимирович еще какое-то время повозился с приборами, а затем обратился к Марии.
- Не против, если мы начнем с вами вот с этого? – Сергей Владимирович указал на прибор с цветными индикаторами. – Собственно, вкратце вы уже с ним знакомы. Он работает по тому же принципу, что и система идентификации всего института. Цветные лампочки на приборе активизируют те или иные вибрации, погружая в определенное состояние. Мы начнем с вами с самого близкого – синего.
- Что я буду делать?
-Спать. Датчики будут фиксировать все изменения, происходящие с вашим физическим телом. Вы будете учиться их распознавать, фиксировать, выявлять закономерности. После каждого сна будете максимально точно записывать увиденное.
- Цель у всего этого какая-то есть, кроме того, что я буду видеть сны, анализировать и записывать?
- Цель? – переспросил Сергей Владимирович, - ваша основная цель вспомнить, узнать. Думаю Егор Александрович вам рассказывал о моменте узнавания?
Это не было сном, скорее наслоением разрозненных фрагментов на фоне новой информации первого рабочего дня. Мария в толще воды плыла к поверхности, сквозь воду смутно проглядывало солнце, по бокам прыгали дельфины. Она тоже была дельфином. Один из них настойчиво крутился рядом. Вместо солнца перед ней выскакивает его голова и голова дельфина превращается в голову Сергея Владимировича. Они уже на берегу. Он даёт ей удочку и силой тащит за собой к реке. Даёт понять, что она должна ловить рыбу. На удочке огромный крюк, поделенный на три, совсем не для ловли в этом месте. И рыбу ловить ей не хочется. Но он настойчив. Вода мутная и в ней полно бытовых отходов. Марина закидывает удочку и ничего не клюёт. Она с облегчением отдаёт удочку Сергею Владимировичу. Он почему-то то ли зол, то ли расстроен. Она проснулась. К её голове и рукам были прикреплены какие-то датчики.
- Ну как, - осведомился Сергей Владимирович, находившийся все это время рядом.
- Ну…ээээ, - смутилась Мария, - вы – дельфин, - выпалила она махом и заразительно рассмеялась.
***
Рабочие будни полностью захватили Марию. Адаптация к новому месту работы проходила более мягко, чем она сама ожидала. Сложнее всего было отвечать на вопросы знакомых и родственников: «Что ты делаешь на работе?» «Сплю» - просто отвечала Мария, устав подбирать более умные ответы. Часто этого невнятного и краткого ответа вполне хватало, так как человек воспринимал его как нежелание обсуждать тему работы дальше.
В действительности же «спать» на работе приходилось хоть и регулярно, но это было далеко не самым её основным занятием. На удивление для самой себя особый интерес у неё вызвала именно аналитическая часть работы. Что касается приборов, то с помощью инженера Николая – философствующего рокера старого поколения, как определила его для себя Мария, через 3 недели она уже вполне сносно владела необходимыми навыками и по большому счету могла уже гордо называть себя – уверенный пользователь. Собственно термином этим – уверенный пользователь – одарил её Николай, когда по ка-кой-то причине его не было на рабочем месте и Марина была вынуждена самостоятельно применять теорию на практике, с чем она успешно и справилась. Помимо Николая над их проектом трудился Игорь Селиванов – физик, ученый. Он всегда был полон каких-то идей и проектов. Часто ученого за ним было рассмотреть достаточно сложно, потому как именно он был автором большинства шуток, подтруниваний, розыгрышей. Игоря в коллективе любили и за вечный оптимизм, и за небывалое количество историй, но больше всего в нем ценили профессионала. Когда дело касалось непосредственно работы, в словах и действиях Игоря не было абсолютно ничего лишнего, неуместного. Он становился сама серьезность и сосредоточенность и мог часами работать над поставленной задачей не поднимая головы, пока не находил верных решений.
В коллектив Мария планировала входить осторожно. Не в её правилах было заявлять о себе сразу. Однако ей пришлось расстаться со своими планами на ближайшем же коллективном тренинге. Собственно основной задачей таких тренингов было популярное нынче во многих уважающих себя организациях сплочение команды, выработка навыков по достижению целей в команды, межличностное взаимодействие и т. д. И ей пришлось плотно повзаимодействовать с каждым из участников проекта. Марии даже не пришлось ничего о себе рассказывать. Вероника предложила остальным участникам, даже не знающим Марию, сделать краткий доклад о ней: Игорю – хвалебный, подчеркивающий её достоинства, Сергею – обличающий и ругающий, подчеркивающий недостатки, Николаю – доклад о деловых качествах Марии. Ей же в свою очередь, по итогу, было предложено одарить каждого подарками. Тут уж Мария оторвалась. Николаю она бы подарила мокриц, так как уж очень сухой и скучной «профессионалкой» была представлена она в его исполнении. Игорю – якорь, дабы вовремя заземлялся, уносясь в хвалебных одах в небеса. Игорь умудрился – таки за 10 отведенных минут зарифмовать свой доклад и по итогу доклад звучал вполне как настоящая ода. Сергею– розовые очки и хлыст. Хлыст она придумала уже в конце, совсем развеселившись от занятия. Представила себе как Сергей выступает с каким-нибудь официальным обличающим докладом и для пущей убедительности поколачивает хлыстом. Картинка представлялась вполне себе озорная.
С каждым из сотрудников у Марии установились свои маленькие ритуалы. Николай любил делиться с ней музыкальными новинками и старыми хитами. Старое рокерское прошлое никуда не ушло от Марины, и она и не думала его отпускать. Поэтому в редкое свободное время они по внутренней сети перекидывались сообщениями. С Игорем было просто весело и Мария всегда радовалась его приходу. Он умел каким-то невероятным образом поднимать настроение всем присутствующим. С Сергеем они выпивали традиционную чашку кофе после обеда. Сергеем он стал почти сразу, сам предложив перейти на «ты». Его же идея была и с кофе. Мария принесла-таки задуманную еще в первый рабочий день кофеварку, и, как выяснилось, Сергей был вовсе не против чашечки хорошего кофе. Хороший кофе она принес сам же. Так сложилось, что именно во время этих вот совместных кофепитий Мария узнавала всю необходимую ей информацию. Здесь же они обсуждали предстоящую работу и успехи и достижения по сделанному.
- Серёж, могу я тебя о чем-то спросить? – кофе был разлит по чашкам, плитка шоколада лежала тут же.
- Угу, - пробурчал он в ответ, отпивая из своей.
- Я вчера чуть задержалась на работе и видела, как ты выходил.
Мария сделала небольшую паузу.
- Твой идентификатор не погас. Он продолжал светиться.
-А, это, - неопределенно махнул рукой Сергей. – Я думал, ты знаешь. Мой – светится и у Егора Александровича светится. И твой будет светится…когда наступит момент узнавания.
- А как давно у тебя был этот момент?
- Нуу, - Сергей слегка замялся, - частично я родился с этим.
- Родился? Егор Александрович говорил, что ты отличаешься от других путешественников, он именно это имел в виду?
- И это тоже. Но основное отличие в другом, как ты знаешь, и ты, и Егор Александрович, и Патра Шакунтала и другие путешественники вы имеете свои, назовём их так, проекции в нескольких реальностях. После точке бифуркации все они проживают какой-то свой сценарий жизни. Момент узнавание даст возможность понять закономерности причинно-следственных событий каждой из проекции. Это своего рода некая дверь, которая как раз и будет открыта в момент узнавания. Я, в отличие от вас, никаких других проекций не имею. Моя точка бифуркации наступила очень рано. Влияние её было таково, что никаких проекций не получилось, получилось нечто вроде мозаики, где разные фрагменты принадлежат разным проекциям. Я пребываю во всех их, пытаясь собрать мозаику воедино, но никаких других меня больше нет. Я един, но я абсолютно не целостен.
Сергей забыл о кофе, взгляд его был устремлен внутрь себя.
- Что же это за событие такое? – Мария уже достаточно знала о проекте и рассказанное Сергеем сильно обескуражило её.
- Событие? – Сергей медленно перевёл взгляд на Марию и молча смотрел.
Прошло не меньше минуты, прежде чем Мария окликнула его.
- Почему ты так на меня смотришь?
- Маш, а пойдем-ка мы с тобой поработаем, - как будто отпрянув ото сна бодро произнёс Сергей.
- Хорошо.
Мария мыла и убирала посуду в шкаф, пока Сергей настраивал приборы. Она прошла в лабораторию. Сергей взял её за руку и, глядя прямо в глаза сказал:
- А к разговору мы еще вернёмся.
Затем как то быстро отвернулся и сосредоточенно доделал начатое. На Марию он не взглянул.
***
Восстанавливать сны раннего периода было просто. Мария их просто на просто записывала еще тогда, много лет назад. Она нашла записи и с тему, как она их называла «лунными снами». Более того, в тетради были сделаны и зарисовки тех самых трех лун. Рисунки долго рассматривал Егор Александрович, а потом спросил:
- Мария Витальевна, надеюсь вы не против командировок?
Против ли Мария командировок? Одно из условий, которая она определила для себя, еще находясь в отпуске по уходу за ребенком, что её новая работа обязательно будет с командировками.
- Очень даже «за», Егор Александрович, - ответила Мария.
- И заграничных?
- И такие планируются?
- Твоя, например, будет примерно через месяц. Так что если еще нет загранпаспорта, быстро неси все документы девчонкам на третий этаж.
Помимо восстановленных снов, Мария записывали и те, что видела в лаборатории и дома.
- Серёжа, вот, прочитай, - Мария передала папку Сергею.
- А может так расскажешь?
- Там про храм и…про тебя…
Сергей взял папку. Сон, описанный Марией, был не лабораторный. Он приснился ей сегодня ночью. Это был сон о Храме. Многократно повторяющийся символ, Храм был частым гостей в её сновидениях. Он был не то, чтобы реален, но, как говорят литера-торы, у него был прототип. В детстве, играя во дворе с подругой, Мария высоко раскачалась на качелях. Было лето и небо было наполнено глубокой синевой, как перед грозой. Местами небо пронизывали золотистые проблески солнца. И вот, взлетая вверх, Мария увидела за рекой несколько церковных куполов. Это было так неожиданно. На другом берегу был маленький старинный город. Это были купола его храмов. То ли не было больше такого неба, то ли Маша раскачивалась как-то по другому, но куполов она больше не видела. Зато Храм стал частым гостем в её снах. Именно тот самый Храм. И всегда он был или за рекой или даже на реке, всегда его появлению Мария радовалась даже во сне, и тепло разливалось внутри по пробуждению. Был целый период, когда этот её Храм во сне был на реконструкции. Мария с тревогой рассматривала здание, завуалированное строительной сеткой. Не во сне, а по жизни сны о реконструкции Храма совпали с достаточно трудным, безрадостным периодом.
В сегодняшнем сне была весна. Лёд уже слегка подтаял, но еще стоял. Храм был на своем месте: красивый и величественный и от него, через реку спешил, почти бежал прямо к ней Сергей. Было понятно, что бежать к ней его сподвигло принятое решение, которое далось ему не легко. Во сне Мария ждала его и от того, что он приближался, становилось тепло на душе.
Сергей быстро прочитал написанное Марией, но головы не поднимал. Он продолжал делать вид, что читает. Слишком долго для такого небольшого текста. Тишину прервала Мария.
- Я тут думала…. Если после точки бифуркации остаётся несколько реальностей, то в каждой из них наверняка помимо меня есть такие же люди, которые окружают меня сейчас?
Сергей кивнул, не поднимая головы.
- Значит где-то есть такой же мой Дима, мои малыши, мои…мои родители?
- Есть, Мария, - теперь Сергей очень внимательно и как-то даже слишком серьезно смотрел на неё.
- И ты тоже есть? Ну, то есть, я хотела спросить, что вот сейчас я знаю тебя, мы вместе проживаем какой-то этап жизни, значит и в тех своих реальностях ты тоже где-то неподалеку, - остаток фразы Мария протараторила.
- Сереж, - продолжила она, - ну ты вот знаешь все свои реальности, путешествуешь. Пусть и не самым благоприятным способом, но вот например, - Мария сделала паузу, раздумывая, спрашивать ли дальше, - а в каким мы с тобой отношениях?
Сергей не отрывал от неё глаз во все время её монолога. Было непонятно, чего именно выражает его взгляд. Ясно одно, сейчас это не был взгляд учёного, изучающего проблему. И звенящая тишина, повисшая между ними, была лишь тому подтверждением. Не сразу, но Сергей ответил:
- Это ты должна узнать сама. Ни я, ни кто-либо другой не имеем права вмешиваться в процесс узнавания.
- А как я это узнаю?
- По снам, сказал Сергей и протянул ей папку. – По снам.
Сергей порывисто вышел из лаборатории, оставив Марию наедине со своими мыслями. В тот день он больше не зашел. Проводить исследования пришёл Игорь. Мария с удивлением для себя отметила, что хоть Игорюша и замечательный, но делает он всё совсем не так, как Сергей.
На следующий день Сергея тоже не было. «В командировке», - коротко ответил Егор Александрович. Мария продолжала работу, кое что у неё уже стало получаться и вырисовываться. Она обнаружила закономерность между содержанием сновидений и частотой, которая в тот момент была активизирована. И даже, как ей казалось, почти вплотную подошла к тому, чтобы выявить критерии по показателям датчиков, когда сон действительно был отображением реальностей. Приходить в себя после всего этого помогали занятия с Вероникой.
- Работа должна оставаться на работе, - повторяла Вероника, - даже если ты счастливая обладательница такой вот странной работы без границ времени и пространства.
Егор Александрович не часто. но всё-таки тоже заходил интересоваться, как продвигаются её дела.
- Егор Александрович, а как я узнаю наверняка, что узнавание наступило?
- Скорее всего, - начал объяснение Егор Александрович, - тебе будет больно.
- В смысле? – не поняла Мария.
- Не в физическом конечно смысле, - рассмеялся Егор Александрович. Тебе будет больно вот здесь.
Он показал на грудь в области сердца.
- Не знаю, почему именно так, но и у меня и у Сергея было именно так. Возможно, у тебя будет как-то по другому?
Егор Александрович ненадолго задумался. Было похоже, что она как будто заново переживал свою боль.
- Кстати, расскажи о своей самой сильной боли. Ну ты понимаешь, о какой.
Мария понимала. Потому что в жизни ей приходилось пережить именно такую боль, о которой говорил Сергей Александрович. 2 года назад её старшего брата не стала. Он просто лёг спать и не проснулся. Ему было всего 35 лет. Во многом именно он заменил ей отца. он был для неё эталоном. У них были одинаковые увлечения. Им всегда было о чем поговорить. И когда его не стало, в душе как-будто что-то навсегда оборвалось.
- Знаете, рассказывала Мария, - когда я приехала на похороны, то мне казалось, что мир сделался каким-то…каким-то очень медленным. В детстве у меня была игра «Волчок». Там на специальную штуку накручивались эти волчки и запускались в поле – нечто вроде арены цирка. Волчки ударяли друг друга, выталкивая один другого. Побеждал тот, кто остался в поле или последним остановился. Волчки крутились примерно с одинаковой скоростью, но те, что были ближе к центру, казалось что они крутились в разы быстрее тех, что проходили по краю поля.
Вот так же мне в день похорон казалось, что я и есть тот самый волчок, который вращается с бешеной скоростью, но с удивительной, даже непривычной четкостью видит и запоминает все детали вокруг себя. Мир проплывал мимо так, как будто его показывали по отдельным кадрам. И совсем рядом, за пределами поля была бездна. и мне казалось, что еще немного и я вылечу с поля, в эту самую бездну.
Мария заплакала. Она не смогла удержать слез, предавшись воспоминаниям. Егор Александрович налил ей чай. Немного успокоившись, она добавила:
- Но ничего не изменилось. Узнавания не произошло. Это будет еще больнее? – спросила она.
- Будем надеяться, что у тебя будет всё по-другому, - ответил Егор Александрович.
***
Сергей вернулся через 2 недели, слегка уставший.
- Это тебе, - он протянул Марии букет тюльпанов, - чего-то мы давно вместе кофе не пили, а?
Мария, несколько ошарашенная поставила букет в вазу и налила кофе. Он от-хлебнул кофе, закрыл глаза, как бы смакуя его вкус, затем спросил?
- Ну как, ты готова попробовать на красном спектре?
Мария кивнула. За 2 месяца работы они еще ни разу не проводили исследования. используя красный спектр. К нему необходимо было подготовиться. Специалисты с первого, или как еще называли в НИИ все этажи, с красного этажа были самыми непредсказуемыми. Ходили немыслимые слухи об их приключениях. казалось что там не ученые, а сплошные хулиганы. Они были участниками практически всех акций протеста в городе. Несколько раз Мария видела их, выходя на обед подшофе, а то и вовсе под кайфом. правда возможно это были издержки работы. Но сотрудникам её отдела, да и похоже других тоже не рекомендовалось задействовать красный спектр в работе без определенной подготовки. основная часть подготовки как раз и проходила с Вероникой. Мария уже давно хотелось попробовать себя.
- Тогда пойдем. Проводить буду я. Надеюсь ты не успела еще по мне соскучиться? – Сергей лукаво глянул на Марию.
- А вот и успела, - ответила Мария и с вызовом посмотрела на Сергея.
- Не обещаю тебе самых приятных снов. Сам я всего дважды проходил это и, скажу тебе, вещь малоприятная. Но я буду рядом и если что – разбужу тебя.
- Давайте уже спать, - засмеялась Мария и накрылась пледом.
Датчики слегка завибрировали и Мария погрузилась в искусственный сон.
Сначала она не видела его, а лишь чувствовала. Существо присутствовало рядом и тихо наблюдало за ней. Её внутреннее чутье подсказывало ей – опасно! Пустыня, в кото-рой она оказалась, простиралась на много километров вокруг и спрятаться было негде. Мария побежала. Существо бесшумно нагоняло её. Она чувствовала его спиной и потому, как по спине пробежал мороз, она поняла, что оно совсем близко. Мария сделала отчаянный рывок и проснулась.
В лаборатории было тихо, Сергей наблюдал за рабочим столом записывал показания приборов. Мария села на кушетку. Сергей спросил ей о сне, она стала рассказывать и вдруг краем глаза заметила едва уловимое движение в кабинете. Существо было здесь. Оно каким-то образом проследовало за ней. Сергей его не видел, да и не мог видеть. Это было её существо, из её сна. Она бросилась из кабинета, чтобы увести его как можно дальше от людей. Существо конечно последовало за ней. Она бежала по коридору, еще немного и она успевает заскочить в лифт. Нажимает кнопку, лифт спускается вниз, а сверху раздается тяжелое дыхание. Оно было тут. Мария что есть силы нажала кнопки экстренного вызова лифтеров, заколотила по дверце так, что заболели руки и…проснулась.
В той самой лаборатории, где и засыпала. Сергей по-прежнему сидел за столом, склонившись над записями. Она, шатаясь, подошла к нему и рассказала о существе. Затем они пошли выпить чаю, заодно успокоиться. Чай действительно успокоил, день продолжался своим чередом. Мария собрала сегодняшние записи и пошла отнести их Егору Александровичу. На третьем этаже лифт остановился, открылась дверь, а за ней её взору предстала пустыня. А на встречу ей двигалось существо. Оно было похоже на человека, но оно не было человеком. глаза существа горели злым огнем. Оно всё приближалось и приближалось. И тогда Мария стала молиться. Отчаянно, горячо молиться.
Она проснулась от того, что кто-то тряс за плечо. Подушка была мокрая от слез. Даже просыпаясь, она вскрикивала. Сергей одной рукой будил её, второй гладил по голове. Она всё ещё рыдала, взяла одну его руку в свои и положила под щеку и уткнулась в неё. Горячие слёзы капали на его руку. Второй он продолжал гладить её по голове.
- Маша, Марусенька, - ласково говорил он.
Глава 5
Домой Слава возвращался рано утром. Мысли накатывали одна на другую, обгоняли друг друга, играли в чехарду. Всё потом-потом-потом. В голове был хаос. И хаос этот следовало упорядочить. Но не сейчас. Сейчас правильнее было бы отвлечься, абстрагироваться от всего.
Мария оказалась совсем такой, какой он себе и представлял. За те дни, что они были вмести, они стали по-настоящему близки и просто так отказаться от этой близости не представлялось возможным. Но он возвращался в свой привычный мир. Мир с его заботами, ответственностью и обязанностями. И слишком уж контрастным, слишком резким был переход. Ему необходимо было время, чтобы осмыслить произошедшее. Поэтому он с большим энтузиазмом и охотой окунулся в ежедневную рутину, ища в ней способы отвлечься.
Впрочем, вскоре способов представилось гораздо больше. Сайт, на котором он познакомился с Марией оказался всего лишь одним из того многообразия социальных сетей, которые предлагал современный интернет. И, как оказалось, все его одноклассники давно уже осваивают иные социальные сети, приглашают один другого в друзья, вспоминают общее прошлое, назначают встречи. Это было очередным открытием и…спасением. Слава с головой ушел в иные виртуальные миры, на сей раз миры друзей, одноклассников, коллег. Всплыли школьные товарищи и школьные симпатии, планировались встречи старых друзей. Решая совместно с другими организационные вопросы по предстоящей встрече Слава как-то не находил времени отвечать Марии. Она посылала уже не первое сообщение. Сначала полное радости, потом сомнений, а после и вообще не понятного содержания.
Как управленец, Слава знал, что когда на работу берут нового сотрудника, то по истечении определенного срока необходимо дать обратную оценку его работе. Иначе сотрудник будет ощущать дискомфорт. Тот же самый механизм обратной оценки действо-вал и на любые другие отношения и события. Он же не говорил Марии ничего. Вместо оценки он предпочел исчезнуть. Фокус с исчезновением был уже давно в арсенале межличностных отношений Славы. Фокус давал возможность не ссориться с тем, с кем потенциально складывалась конфликтная ситуация. Со стороны это выглядело вежливым и благородным, давало возможность быть красивым в конфликте. На деле же было самым банальным убеганием от ситуации, ибо такой побег включал классическую схему: уход от ситуации – фрустрация – усиление конфликта или загон конфликта еще глубже. Последнее неминуемо вело к краху, катастрофе в отношениях. Но сейчас важно было оставаться на плаву, а бегство было испытанным, верным способом.
Не то, чтобы он совсем не отвечал. Но его ответы были редкими, немногословными, похожими друг на друга. Смысл их сводился примерно к следующему: «Малыш, извини, очень занят». Было понятно, что малыш извинял и ждал, в то время пока Карлсон отвлекался встречами со старыми, а теперь новоприобретенными друзьями. Ему удалось отвлечься настолько, что он сам почти поверил, в то, что после встречи можно потихоньку, методом ухода свести все отношения на «нет». Это было бы, пожалуй, здорово. Он вернулся назад, домой, к своей жизни, к своей ответственности.
Да, это было здорово! И что уж там скрывать, он любил Марию. Но, как оказалось, встреча не дала ответа на вопрос – «что делать», она задала новые вопросы, гораздо более каверзные, чем этот, первый – «что делать». К нему добавился совсем уж сложный вопрос – «как теперь жить?», а также «как жить без неё» и даже «смогу ли я жить с ней». Теперь под «ней» подразумевались сразу две женщины. Встреча эта разорвала жизнь Славы напополам. Если до неё сама встреча казалась пусть и неординарным, но одним из событий в череде других событий, относящихся к его жизни, где он был счастливо женат, имел двоих детей, то после встречи становилось понятным, что сидеть на двух стульях невозможно. Как ни больно бы это было, следовало отказаться от Марии. Желательно вообще было прекратить все контакты. Казалось, что она и сама это понимала и что она чувствовала примерно тоже, что и он. По крайней мере, писать она стала редко и вскоре практически совсем перестала.
Мысли о ней никуда не делись. Он лишь заглушил их веселыми мероприятиями и повседневными делами. Удивительные вещи творит осень. Умирающая природа умеет так влиять на человека, что он хотя бы на миг остается один на один сам с собой. Вот по-чему осенью нам часто бывает грустно.
На улице был октябрь, один из дней которого ознаменовался такой щемящей тоской по ней, по Марии, что все преграды, тщательно выстраиваемые до этого, рухнули в одночасье, и ему захотелось сейчас, в ту же секунду обнимать её, целовать, шептать на ушко нежные слова. Ему хотелось, если не от неё лично, то хотя бы в смс читать её встречное «люблю». Осень напомнила Славе о том, что он старался скрыть, и он не мог и не хотел больше этому сопротивляться.
***
Дома никого не было. Мария гладила белье. Она любила гладить белье, потому что за этим занятием очень хорошо думается. А главное, постороннему наблюдателю совершенно не понятно – о чем именно думается. Но сегодня даже наблюдателей рядом не было. А думалось о нем.
Почему-то именно сегодня все пережитое за последнее время навалилось разом и вылилось в серию бесконечных, вызывающих боль воспоминаний. На самую большую боль наносили все-таки не воспоминания, а мыли о том: где он и почему он не отвечает. Почему??? Мария почти кричала это почему внутри себя и боль внутренняя вылилась вполне ощутимую, неожиданную, резкую и реальную боль в области сердца. Мария выключила утюг. Боль не проходила. Она прилегла на диван, боль разлилась тупой теплотой в области сердца и легкий. Было немного тяжело дышать и шевелиться. Слезы ручьем текли из ее глаз. Это приносило хоть какое-то облегчение. Ей было и плохо и больно. И уже было не понятно, от чего именно плохо и от чего именно больно. Она падала-падала-падала…в пустоту.
И среди этого падения телефон, лежащий на столе сообщил о пришедшей смс. Сообщение было от Славы. Содержало оно в себе только одно слово, но повторенное бесконечное количество раз: «Люблю! Люблю! Люблю! Люблю!». Столько раз, сколько позволяла смс. Почти сразу сообщение пришло и в интернете: «Люблю тебя, солнышко! Хочу общаться также, как и раньше!»
Мария молча смотрела в монитор. Ей было не понятно, как и раньше – это как? И что, что (???) произошло, что их общение разделилось на сейчас и раньше. Для нее этих перемен не происходило. Она любила его точно также, как и до встречи. Сильно-сильно. Она мечтала о нем, нежно в мыслях гладила по волосам, внеживалась, целовала его щеки, губы, его брови, его так любимую легкую щетину. Она по-прежнему чувствовала его тепло, его горячие и сильные руки, слушала внутри себя его шепот, укутывалась им как самым дорогим, нежным и любимым одеялом. Она дышала им. Никаких резких перемен для нее не произошло. Они произошли у Славы. Но причины их ей были не понятны. А следствия их вылилось в реальную сердечную боль.
«…как и раньше», - повторяла про себя Мария, - а может ли оно быть как и раньше?» Что-то именно с этим возвратным сообщением надломилось внутри Марии. И этим надломленным оказалось ее доверие. Никогда еще до этого момента доверие к нему не ставилось под сомнение. А теперь, как будто некая, едва уловимая пелена пролегла между ними.
Но все же, она была бесконечна рада. Она не знала, каким будет оно, их нынешнее общение, поэтому ответила очень осторожно. Ей все еще было больно.
Их с новой силой захлестнула очередная волна нежности и взаимной любви. Очень аккуратно они делились друг с другом впечатлениями о встрече, своими мыслями, своими переживаниями. Им было хорошо друг с другом. Из их отношений ушло все восторженно-романтическое. Но на смену ему пришло нечто более ценное. У них было общее воспоминание и общее переживание, которое, как выяснилось, оказалось своеобразным катализатором в судьбе каждого из них.
Проблема, с которой Слава пришел на сайт знакомств, никуда не исчезла. Наоборот, она входила в ту стадию, когда дальше уже невозможно было бежать от неё, требовалось принять какое-либо решение. Перестав бежать от проблемы, Слава приступил к поиску выхода из ситуации.
Тот вариант, который вырисовался однажды, но был самой последней инстанцией, никак не хотел исчезать навсегда. Он был страшен, но одновременно и притягивал своей новизной. Развод решил бы многие его проблемы. Но развестись, не предприняв никаких попыток для сохранения брака было глупо, неправильно.
Торопиться с решением было нельзя. Каким бы оно, решение не было бы по итогу, оно в любом случае было судьбоносным, потому что участниками его были члены его семьи. Как и любой межличностный конфликт, этот требовал перемен каждого из них. Не важно, внутренних ли внешних, потому что внутренние перемены непременно влекли за собой перемены внешние, а внешние оказывали влияние на внутреннее мироощущение. Перемены, на пороге которых он стоял, отличались масштабом и огромной ответственностью. И, стараясь не ошибиться, Слава пропал, пропал от всего мира.
***
Очередное исчезновение Славы было точно также болезненно, как и предыдущие. Но у Славы были свои и достаточно серьезные причины, чтобы оградиться от всего мира. И об этих причинах Мария знала. Стараясь как то заполнить образовавшуюся пустоту, Мария записалась сразу на несколько курсов: английского, а позже астрологии, училась писать левой рукой, активно занялась общественной работой, загрузила себя большим числом халтур. Она даже обзавелась несколькими друзьями в сети. Саша, с которым они на протяжении месяца болтала по часу-полтора по телефону, Женя, готовый был приехать прямо сейчас к ней или же вместе с ней куда-нибудь, Стас… Если бы отношения со Славой были бы такими же, это было бы спасением. Стас был полным её отражением, но в мужском обличие. Она любила его как часть себя, как своего внутреннего ребенка, которому позволяется абсолютно всё и любят его просто потому, что он есть. Стас был очень близким по духу человеком, но ни он, ни Саша, ни Женя, ни появившийся чуть позже Андрей ни по отдельности ни даже все вместе не были им – Славой. Мысль о нём никуда не уходила.
Она искала его в эфире. Он находился там, но не появлялся на сайте. Вскоре и в эфире появились незнакомые сигналы. Почувствовав их, у Марии начинало щемить сердце. Не как тогда, когда она гладила белье, чуть мягче. Но эта боль хоть и не была острая, но она была сосущая, пьющая её радость, её оптимизм. И она называлась – предчувствие. Что-то было не так. Она совершенно определенно это знала. Узнать наверняка была единственная возможность, задав вопрос напрямую. Слава почти никогда не отвечал на неудобные для него вопросы, но все-таки она решилась спросить. Она писала: «Слава, что-то не так с нами и с нашими отношениями?» Очень хотелось получить ответ, и она его получила.
В сообщении значилось.
- Не удивительно, что ты что-то почувствовала. Я был у девочек.
Холодный пот окатил Марию. На долю секунды она, казалось вообще выскочила из своего тела и как бы наблюдала за собой со стороны. Мир заплясал черно-белыми пятнами в глазах. Она не сразу пришла в себя. На экране появилось следующее сообщение.
- Не молчи, скажи что-нибудь.
Но что она могла сказать? Она вообще в этот момент ничего не могла говорить. Мысли одна за другой полились в ее голове. Казалось, они нахлынули все разом, в одну секунду: «Что вообще на это можно сказать. Мне? Человеку в другом городе? Той, которая так любит его, так стремится быть рядом. Будь я хотя бы этими же проститутками, я бы могла быть рядом хотя бы в физическом плане. Любить его, целовать, ласкать. Или будь я партнершами по танцам, мы могли бы весело проводить друг с другом время, минимум 2 раза в неделю, не считая бесконечных вечеринок и поездок за город. Меня могли бы звать Лена Дружинина и мы могли бы вместе по дружески проводить отпуск. Или, например, были бы у меня ярко-синие линзы, татуированные лубочные брови и звали бы меня как-нибудь совсем просто, Ляля, например, пусть и с невнятной фамилией Кислухина… Но меня зовут Мария, у меня свои, хоть и аккуратно откорректированные брови, а глаза серо – голубые, свои, с золотистым ободком по краям зрачка. Говорят, это к счастью».
И счастье, по ту сторону монитора ждал ответа. Что можно было ответить на это признание?!
- Бывает, - ответила она. Потому что внутри нее никаких более осмысленных ответов не созрело. Деньги и время, потраченные на проституток вполне соответствовали деньгам на билет до ее города и времени, которое они могли бы провести вместе.
-Уфф, почти сразу отозвался Слава, - спасибо тебе малыш. Я знал, что ты долго терпишь…
Мария не знала никого, кто был бы еще более нетерпелив, чем она сама. Выдавая внешне ограниченные и спокойные реакции, внутри она сжигала себя. То, что было внутри, походило на пожар, медленно пожирающий ее изнутри. И она не умела, не знала как дать выйти эмоциям наружу. Потому что уже казалось, что и эмоций то внутри нет. Пожар делал свое дело. Внутри нее оставалась пустота. Может быть благодаря именно этой пустоте Мария достаточно быстро пришла в себя. Хотелось что-то делать – не важно что. Лучше всего было бы просто кричать. Кричать этому городу, в котором не было его. Кричать этому расстоянию, которое было между ними. Кричать от боли и о боли. Кричать так, чтобы он услышал ее там…далеко-далеко. В конце концов, бог то с ними, со всеми этими партнершами, Ленами, Лялями и проститутками. Боль причиняли во-все не они. Мария их даже не знала. Боль причинил он, такой любимый ее Слава. Иллюзия о встрече в ее городе разбилась реальностью похода к проституткам. Таков был его выбор. И в этом выборе она была бессильна что-либо изменить. Оставалось как-то попробовать принять этот факт до конца и жить с этим дальше.
Ее занятия по вождению в то утро прошли в совершенном тумане. Инструктор Владимир слегка поворчал по поводу ее невнимательности. Мария не помнила, где именно она проявила ту самую невнимательность. Наоборот, она была максимально сконцентрирована, правда вовсе не на вождении. Занятие закончилось, как ей показалось очень быстро. А после него они созвонились. Звонки бывали очень редкими, поэтому всякий раз Мария как бы заново вслушивалась в его голос. Сегодня он был нежен и осторожен. Он не знал, как правильно построить диалог и это чувствовалось. Было как-то неловко говорить, хоть говорить и хотелось. Еще больше хотелось слушать. И она слушала, как он неуклюже пытался объяснить то, о чем уже написал в сообщении. Мария слушала его в пол уха. Как и тогда, при встрече, язык как будто прилип к нёбу и она не очень уверенно владела им. Сейчас, в эту минуту, Слава был с ней рядом. Он говорил с ней, он опять «прикасался» к ней, он гладил её и обнимал. Она опять все это чувствовала совершено четко. Она по прежнему любила его. А он, несмотря на утреннее признание, любил её.
***
Человек, которого любила Мария, имел два имени. Она впервые задумалась об этом, со дня их знакомства. На сайте она узнала его, как Славу и, следуя наиболее распространенному варианту, назвала его как-то Вячеславом. Однако вскоре выяснилось, что Вячеслав оказался Ростиславом. С таким именем она сталкивалась впервые, какое-то время даже думала, как его правильно называть, о чем и спросила его самого. Он ответил, что Слава, потому как Ростик его называет только мама. Но в социальных сетях, куда плавно перетекло их общение, к нему обращались именно так – Ростик. «А что если он действительно Ростик, а Слава лишь для того глупого сайта?» - думала Мария. Человек с двумя именами и, как выяснялось, с двумя жизнями. Может тут есть какая-то закономерность?
А жизнь Ростислава действительно раздваивалась, разламывалась, неслась по кочкам, возвращала вложенное и вынуждала решать нерешенное. Вспоминались и слова, некогда сказанные дяде будущей жены о том, что когда нам нечем будет заняться, мы сядем рядом и будем читать вместе книжки. Такое время пришло! Как ни противился он этой мысли, но это время пришло. В семье на одной территории проживало два отдельных человека, связанные между собой скорее братско– сестринскими узами, нежели брачными. Читать книги с сестрой было бессмысленно, ждать обратного превращения в жену – тоже. Кроме того, брак оказался абсолютно классическим по всем канонам. Закончилось время страстей и романтических переживаний, наступило время работы. И как же далеко этот рабочий вариант оказался от идеала, нарисованного Славой в самом начале семейного пути. Помимо всего прочего, над ним, как и над каждым человеком довлели впитанные схемы родительского поведения. Он не имел опыта и примера зрелых решений семейных конфликтов, его родители не жили вместе. Сейчас он был очень близок к тому, чтобы, следуя стопами отца, порвать семейные узы, уже во второй раз.
Он, как мог, боролся с этим своим желанием, пробовал какие-то варианты, но мысль «мы совсем чужие и ничего не изменится» казалась приятнее и…перспективнее.
К осени решение о разводе было принято окончательно. Сам процесс прошел до-вольно скучно и быстро. Ничего сверх неожиданного. Мир не остановился и катастрофе глобального масштаба не произошло.
Они продолжали жить вместе, на одной территории, но с этого момента каждый из них строил свою, отдельную личную жизнь. Он был свободен и он всё ещё любил Марию.
Однажды он написал ей: «Мне очень важно с тобой встретится». И на какое-то время их отношения ожили с новой силой, она планировали возможную встречу. На этот раз встреча предполагалась в её городе, ориентировочно в конце зимы. Но сейчас была еще только осень, а он был абсолютно свободен от семейных оков. И эта свобода манила его, обещала новые приключения и возможность с лихвой оплатить все то, чего он был лишен, будучи обремененным браком. Благо вариантов для воплощения потаенных мечт было немыслимое количество. Перво-наперво Слава посетил все клубы, в которых отказывал себе раньше. Не то, чтобы он совсем там не бывал. Но всякий раз он терзался угрызениями совести, а тут его совесть могла быть совершенно спокойна. Обзавелся большим количеством новых друзей, преимущественно женского пола, ибо и эта его потребность получила неограниченные возможности для воплощения. Выстроил свою жизнь так, что мероприятие сменялось мероприятием, встреча встречей, а поездка поездкой. Помимо виртуальной Марии на свете оказалось бесчисленное множество вполне реальных, симпатичных девушек, которые, между прочим, совсем не против занятий «для здоровья». Но, самое приятное, все они были в зоне досягаемости, они давали вполне ощутимые радости и наслаждения и они не заставляли его проваливаться в сон, следуя за любовью на расстоянии. То, что в феврали он планировал это расстояние сократить, Слава так и не вспомнил.
Переписка с Марией свелась к отдельным предложениям ни о чём. Им больше не о чем было говорить, потому что в его новой, свободной жизни ей не оказалось места. По сути, в отношениях с Марией происходило примерно тоже самое, что чуть ранее с бывшей женой. Классические три года страстей и романтики изжили себя. Дальше требовалась работа. Но для него это была ненужная, изматывающая работа. Вокруг было слишком много соблазнов свободы, с которыми не было никаких трех лет за плечами, только фейерверки. «Чтоб блистало и горело, - как однажды сказал Слава. С Марией же уже не блистало и не горело. Она задавала эти свои вечные вопросы, на которые он никогда не отвечал. Её вопросы заставляли заглядывать слишком глубоко внутрь, а он только что там побывал, пережив развод. Нагрузка, к которой Слава не привык. Игнорировать вопросы было куда как привычней и проще. И он знал, вскоре она перестанет сама их задавать. И она перестала.
Они встретились еще только раз. Встреча была под сомнением до последнего момента. Мария путешествовала вместе с семьей на юг. 2 года она не была в отпуске и очень хотела увидеть его. Слава рассказывал про Провидение, которое все должно устроить.
- Маруся… - писал он, я просто уже по течению решил плыть так как - рыпайся что нет - только силы тратить. Надо не мешать провидению и оно само все устроит самым лучшим образом.
Её провидение вело Марию через тысячи километров прямо к нему в город. Маршрут не проходил именно там, но Мария помнила про желания, которые открывают возможности. Желание у неё было огромное, поэтому и возможности нашлись.
Не было ни шаров, ни кинотеатров для автомобилистов, ни каких – то других сюрпризов, так щедро описываемых Ростиславом в начале знакомства. Было правда кафе, совсем обычное, просто попавшееся на пути. И в общем даже не уютное. Мария снова на миг потеряла голос. Они также почти всё время встречи целовались, прямо на тротуаре, без желания интимного уединения. Наоборот, в их поцелуях была некая демонстрация и…отстраненность. Она обнимала его крыльями. Особое объятие, которое дарится только самому – самому дорогому человеку. Он почувствовал их и пробовал обнимать в ответ. Он не знал, что такое объятие возможно, только если любишь человека. Она спросила его, любит ли он её и тут же нервно рассмеялась. Нервный смех – верный признак, что правильный ответ на вопрос она итак знает. Он ответил: «Да», сделав перед этим микро паузу, буквально в доли секунды и интонационно закончив на верхней ноте, что скорее было похоже на вопрос, чем ответ. Мария неплохо читала по лицам и по интонациям, чтобы не разглядеть в ответе фальшь и чтобы не отметить слишком поспешный ответ на другой её вопрос: «А если кто-нибудь у его бывшей жены?»
- У меня никого нет, - ответил на это Слава и, кажется, даже сам не заметил, что вопрос был задан не о нём.
Разговор не клеился. Всё становилось понятным без слов. Они дошли до метро. Слава заторопился. Автобус с нужным ему маршрутом подъезжал к остановке. Его собственное провидение ответило тем, что подвезло к остановке единственный в городе нужный автобус. Когда нет желания, появляются препятствия – так заканчивалась фраза про возможности.
Она одна спустилась в метро, даже не оглянувшись на спасительный автобус Славы. Всю боль еще только предстояло осознать.
Боль, тщательно маскируемая сначала дорогой, потом делами нагрянула совсем внезапно. Все случилось за один день. Она была не нужна ему. В его новую, свободную жизнь Мария, как напоминание, совсем не вписывалась. Она осознала свою ненужность и теперь сама для себя честно назвала вещи своими именами. Слава по-прежнему молчал, избегая неприятного и честного разговора. Фрустрация, в которое долгое время находилась Мария, вылилась наконец в агрессию. И, отправленное Славе смс не отличалось ни сдержанностью, ни приветливостью. По сути, оно было полно боли, но Слава увидел в нём лишь агрессию.
На утро у них состоялся последний диалог.
- Маруся, доброе утро.
Вчера конечно и переписочка у нас... Слышал интересную фразу - Любовь понятие географическое... в общем то есть правота в этих словах... Несмотря на то что я тебя люблю я не могу быть с тобой... и от этого теряется всякий смысл этой любви... я не настолько возвышенно поэтическая натура чтобы переносить это и получать удовольствие от страданий...
- Слава тебе господи - созрел! 2 качества в мужчинах я переношу с трудом: трусость и вранье ;).
А все дело, конечно, в волшебных пузырьках. Слава)))) при моем уме мне все давно понятно. Ошибка была из-на-чаль-на-я. Просто голова отключилась тогда и все. Славка, я себя чувствую щас такой... такой свободной! ты не представляешь!!! Я всегда только за честные отношения и честное их окончание.
Да, спасибо тебе в общем-то за все уроки.
- Первое - "пожалуйста" ))) на спасибо ведь всегда говорят «Пожалуйста». Второе - ))) представит тебя (впервые) сильно сердящейся! ))) Ух ну и фонтан эмоций - это классно, ссориться тоже надо уметь... я вот не умею (((. Третье... самое сложное... да надо отпустить друг друга, да я любил тебя очень сильно, это было фантастическое событие в моей жизни и таких переживаний и любви... у меня уже вряд ли случится...
Спасибо за пожелание...
- Ты прав. Отпускаю тебя с миром и любовью. Будь счастлив! Ты этого достоин. Я хочу забыть тебя, как боль.
PS: Сейчас когда ехала в машине и думала - видела 2 свадьбы и очень широкую красивейшую радугу. Это очень хороший знак. Все правильно.
Целую, с любовью, Мария.
- Почему боль? Что я такого тебе сделал? Выскажи, объясни мне. Ведь я такой же как и был. И вообще ничего нового не произошло.
- На счет такой же, точно не знаю, наверно такой же. Я тебя по сути в полноте то только сейчас и узнаю. И это и хорошо, я ж за честность, следовательно за полный образ. При других бы обстоятельствах это было бы даже супер!
Сделал? Ничего нового, что именно стало бы причиной боли. Это моя собственное внутренняя боль. Потому что я очень тебя люблю. Но одно дело думать о необходимости окончания отношений, другое - делать это реально. Пройдет, со временем пройдет. Ну года через 3 точно должно пройти.
- Мне тоже не просто... Мы понимаем что это не правильно то, что у нас... и мне тоже хочется оставить все как есть и дальше погружаться в сон... Только жизнь так пройдет... Я тоже тебя люблю... просто хочу перевести чувства в категорию дружбы/сестры.
- Слава, мы думаем с тобой о разном и по-разному. Не дай Бог оставить все, как есть. На счет дружбы\сестры - сомневаюсь. Быть еще одной подругой в списке твоих подруг не надо. Твоя жизнь точно не пройдет так. Твоя пройдет по-другому. Я очень медленно сотру тебя из своей жизни - полностью. )))Осталось найти где-то огниво и на даче в печке сжечь. Я, кстати, до сих пор прекрасно чувствую тебя, вплоть до секунд. Но и от этого я хочу отключиться. У меня долго еще будет замирать сердце от всего, что будет хоть как-то напоминать о тебе. Но сейчас я еще испытываю и стыд. Мне почему-то больно от того, что я могла так сильно полюбить и ничего не смочь с этим сделать. Мне единственное непонятно - зачем ты вообще согласился на встречу? Ты тогда уже все решил и знал. Хотя... зачем я согласилась на нее? Чтобы удостовериться в этом. И зачем мне эта интуиция.
Пока солнце ясное (уже не говорю моё). Только свети-свети!
- Когда перечитываю, на голове твою руку чувствую. Только горячую и тяжелую.
Больше они не общались…
Глава 6
Успокоилась она не сразу. Все-таки рано ей было еще соглашаться на такие эксперименты. Ей было неудобно, что она рыдала как маленькая при Сергее.
Домой не хотелось вовсе. Сергей сам приготовил чай. Он не торопил её с расспросами. Немного придя в себя, Мария рассказала об увиденном.
- Ложное пробуждение, - объяснил Сергей. Достаточно опасное явление, в первую очередь тем, что можно просто заблудиться во сне. Как ты, просыпалась в этой самой лаборатории, где и уснула?
Мария кивнула.
- Не удалось разглядеть, хотя бы какой-то деталью лаборатория во сне отличалась от настоящей?
Мария задумалась.
- В общем то нет… Пожалуй только освещение было совсем не такое, как у нас. У нас большие окна и много дневного света. Там тоже было светло, но свет был как будто светили энергосберегающие лампы с белым светом. А еще ты…Ты ведь обычно около меня, рядом с приборами. А тут ты был за столом, оба раза.
- Надо будет поговорить об этом с Вероникой. По-моему тебе пора изменить твои занятия. Сергей ненадолго задумался.
- И ложное пробуждение было многократным, - продолжил он, - а это значит, что ты уже близко.
- Близко к узнаванию?
-Да.
- Егор Александрович сказал, что обычно это больно? У тебя тоже было больно? Поэтому ты не хотел рассказывать?
Сергей опять задумался, поглядел на Марию, снова опустил глаза. Было понятно, что он решается заговорить и все не может решиться.
- Боль бывает разная, - наконец начал Сергей. – В моём случае быль была не физическая. Я пережил предательство очень близкого человека…
Сергей не поднимал глаз, он боролся с собой и с нахлынувшими воспоминаниями. Марии вдруг захотелось точно также, как и он час назад, погладить его по голове. Но она не решалась нарушить его внутренний монолог. Он заговорил первым.
- Еще ты спрашивала, как давно у меня была точка бифуркации. Она у меня прошла в раннем детстве, когда мои родители развелись. Когда разводятся родители или по какой-то причине нет одного из родителей, жизнь маленького ребенка не наполняется полноценно энергиями. Отсутствие одного из родителей он вынужден компенсировать сам, своей собственной энергией. В итоге он научается быть кем-то ещё, но разучивается быть самим собой. После подросткового возраста состояние стабилизируется, но чаще человек так и не умеет учиться на своих ошибках. Он сам будет искать грабли, чтобы наступить на них, ему сложно быть искренним и естественным в межличностных, особенно в семейных отношениях, потому что он не стал самим собой. Он не понимает, как это быть еще с кем-то, довериться кому-то. Внутри его итак уже есть кто-то, кем он вынужден был стать еще в детстве. Иногда это выдают за самодостаточность, на самом деле это просто неспособность. И именно поэтому мы становимся копиями и подобиями своих собственных родителей и точно также копируем их схемы поведения и сценарии жизни. Мальчик, которого оставил отец, с большой вероятностью сам оставит свою семью. Девочка, чья мать не уважала отца, с большой вероятностью сама не будет уважать своего мужа.
- Какие страшные вещи ты говоришь, - Мария смотрела на него не сводя глаз. – В мире полно разводов. И даже если развода не было. то в семьях люди живут, как совершенно чужие друг другу люди. Тогда получается, что практически все мы неспособные?
- А много ты знаешь счастливых семейных пар?
- Нууу, - задумалась Мария, - по меньшей мере я их знаю, хоть и не так много. То есть ты хочешь сказать, что человек, переживший такой вот кризис практически обречен?
- Когда – то я именно так и думал. Теперь думаю и почти уверен, что нет. Во-первых, мы неосознанно выбираем себе в брачные партнеры человека с такой же вот сверх компенсацией, но противоположного нам качества. Естественно, когда мы только встречаемся, никто ни у кого не спрашивает, есть ли у тебя эта сверх компенсация и какая она. Но точно одно, с течением жизни она тем сильнее будет проявляться в партнере, чем сильнее она будет проявляться в нас самих. Иначе будет нарушен самый главный закон вообще всего мироздания – закон равновесия. Мы же обычно начинаем видеть в партнере его сверх компенсацию в виде некоего уродства, несовершенства, забывая о том, часто она вызвана ни чем иным как нашей собственной сверх компенсацией. Получается конфликт. Маш, ты знаешь. что конфликт, это на самом деле прекрасно? Потому что именно в конфликте мы можем наконец вновь обрести сами себя. Закон гармонии работает и здесь. перестав видеть монстра в партнере автоматически уменьшается и наш собственный монстр. А приняв партнера таким, какой он есть, наш монстр исчезает насовсем. мир никогда не оставляет человека наедине с самим собой, не протянув ему руку помощи.
Есть правда еще один способ преодоления сверх компенсации…любовь. Как ни банально или же наоборот высокопарно это сейчас прозвучало. Ты не думай, я много размышлял об этом. И я ведь скорее рационален, чем романтичен. Это не поэзия, это вывод, к которому я пришел. И, ты ведь знаешь мой случай. Я путешествую по реальностям и помню и осознаю каждую из них, как единственную. Мне есть с чем сравнить…
Он с некоторым вызовом посмотрел на Марию, но она и не думала сомневаться или перебивать.
- Я осознал это, - продолжал Сергей, убедившись, что Мария все еще его слушает, - когда уже начал работать здесь. Вибрации, которые вызывает любовь, настолько высоки и мощны, что способны просто стереть всю заложенную ранее программу. По сути любовь действует на человека точно также, как холод на воду. Ты знаешь, что мороз структурирует воду, стирает из нее всю информацию раннюю информацию и заново кристаллизует её? Любовь – это некая снежинка, с совершенно чистой, кристаллической решеткой, некая Tabula rasa. И вдвойне счастлив тот, на кого эта снежинка упадёт. Поэтому, отвечая на твой вопрос, нет, не так уж всё и безнадежно. У человека всегда есть надежда. Чаще всего надежда приходит в виде партнера по браку, как в первом случае. Она потребует много работы, терпения, мудрости и понимания. Но может надежда прийти и в виде такого вот подарка судьбы, своеобразного мифического единорога, в виде любви.
Финал своей речи он произносил совсем одушевленно. Закончив, посмотрел на Марию.
- Чего ты улыбаешься?
Мария действительно улыбалась.
- Ты сейчас говорил так…. так, ну как будто ты обо мне говорил. И мне почему-то сейчас так хорошо-хорошо.
- Слушай, а не хочешь куда-нибудь сходить? – вдруг совершенно неожиданно предложил Сергей.
- А почему бы и нет, - почти сразу ответила Мария. Она действительно была не прочь развеется.
- Тогда собирайся, пойдем.
- Только если в лифте на нас не нападет существо из сна.
- Ну я тебя разбужу, ты же знаешь.
Сергей рассмеялся. Мария пошла собираться. Уже на выходе из кабинета она остановилась.
- Сережа, а что у тебя с Вероникой?
- С Вероникой? А что у меня с ней?
- Ну, помнишь, в первый день, когда ты нас знакомил, ты поцеловал её в щечку. Я не заметила, что у нас так принято.
- Аааа, это…Так Вероника моя бывшая жена. Мы правда прожили вместе совсем недолго, около года. Обоим хватило здравого смысла расстаться и сейчас мы в добрых приятельский отношениях. Думаешь почему я такой весь умный? - шутливо добавил он. И, если хочешь, тебя я тоже могу целовать в щечку.
- Ну, только если я стану твоей бывшей женой, - ответила в духе самого Сергея Мария.
***
Место для развлечений было выбрано с учетом пожеланий Марии: чтобы обязательно была музыка и зал для некурящих. Сегодня ей помимо всего хотелось еще и танцевать. Танец имел для неё по истине целительный терапевтический эффект. Она и в детстве неплохо танцевала, что уже говорить о половозрелом возрасте, когда тело набирает естественную, индивидуальную женскую красоту. Состояния, которые испытывала Мария на занятиях у Вероники часто походили на те, что приходили с танцами. Вместе с музыкой и ритмичными движениями внутри включался некий её собственный природный биоритм, который она начинала слышать и чувствовать. И танец её становился отображением этого биоритма, она двигалась согласно своей собственной природе, своим желаниям. Оттого, закончив танцевать, она часто неожиданно ловила на себя множество взглядов любопытствующих.
В ожидании заказа Мария обратилась к Сергею.
- Сереж, а где ты был так долго?
- В командировке. Егор Александрович разве не говорил? Уникальное, скажу тебе место.
- Что за место?
- То самое, куда вернулась Патра Шакунтала в Индии.
- Всегда любила Индию. Может когда-нибудь и съезжу.
- Съездишь. Через 3 недельки вместе поедем.
- То есть?
- Это твоя командировка. Ты не против?
- Против Индии? Ой, командировки? – глаза Марии сияли восторженным блеском, - я бы и завтра поехала. Нет, это правда, ты не обманываешь?
- А зачем я по твоему туда ездил? Я готовил площадку для нашей передвижной лаборатории.
- Вау! – Мария радовалась как маленькая, - слушай, а пойдем танцевать.
- Она схватила его за руку и повлекла за собой. Он робко сопротивлялся.
- А как же заказ, вон, заказ несут.
- Да Бог то с ним, с заказом, успеет твоя рыба с чем ты там её заказал?
- Не с чем, а в чем, - парировал Сергей, следуя за ней на танцевальное поле.
Звучала ABBA. Клуб, куда они пришли, проводил тематические вечеринки. Сегодня были «80-е против 90-х». Мария начала танцевать, Сергей тут же подхватил её танец. Он не просто танцевал, он провоцировал её! Совсем как Стёпка Рубцов из её юности. Совершенно разные по жизни, оказавшись вместе на одной танцплощадке они автоматически начинали искать друг друга. Это был больше чем танец, это была игра-провокация. Цель игры была уловить провокацию партнера и не только достойно ответить, но и спровоцировать в свою очередь. Сейчас между Марией и Сергеем происходило нечто тоже самое. Будучи уверенная, что она совсем не плохо двигается, уж по крайней мере получше Сергея, Мария с удивлением обнаружила, что Сергей не то, что не уступает ей, а вполне конкурентоспособен и даже превосходит. Такого, по крайней мере в танце допустить было нельзя. Кровь внутри вскипала, Мария была до крайности возбуждена таким вызовом. Поэтому они не замечали, как одна композиция переходила в другую. Ритм сменялся ритмом, но ни один из них не хотел уступать первенства в танце. Их танец вовсе не был изолирован один от другого. Наоборот, это был своеобразный мини спектакль, в котором они взаимодействовали друг с другом посредством танца. Это был танцевальный спектакль – экспромт, разыгранный на двоих. В порыве взаимного азарта ни Мария ни Сергей не заметили, как на их спектакль собрались зрители. И остановились только тогда, когда голос ведущего объявлял победителей. О том, что они стали участниками конкурса они узнали только получая призы.
- По правилам нашего конкурса, паре-победителю полагается рассказать о себе. Как давно существует ваш тендем?
Инициативу на себя взял Сергей.
- Ровно год. С того момента, как мы… женаты, - неожиданно добавил он и выразительно посмотрел на Марию, давая понять, чтобы та ему подыграла.
- И сегодня в вашем заведении мы празднуем нашу годовщину, - добавила она.
- Аплодисменты победителям, - резюмировал ведущий. – И в честь победителей медленный танец.
Оба были не прочь передохнуть после такого мощного выброса адреналина. Сергей вел её в танце уверенно, надежно держал под руку.
- А действующих жен, даже если уже год женат ты в щеку целуешь?
- Действующим я целую руки, - Сергей поднёс руку Марии к своим губам и нежно поцеловал, - и в губы. Он смотрел в её глаза.
Рукой, той что поддерживал за спину он притягивал её к себе. Но она в последний момент отстранилась.
- Как там ваша рыба? Может уже стоит попробовать её?
И они направились к своему столику.
За столом чувствовалась некоторая неловкость. Сергей разлил вино по бокалом. Себе совсем чуть-чуть, он был за рулем.
- Маша, ты счастлива? – спросил он её.
- Давай выпьем за счастье, - ответила Мария, игнорируя его вопрос.
Дальнейшая их беседа складывалась вокруг музыке, танцев, вина, но только не вокруг того, что только что произошло на площадке. Так хорошо Сергей научился танцевать совсем недавно. Был период, о котором он рассказывал ранее, когда Сергей как-будто потерялся. И в поисках себя, он записался в танцевальную студию для взрослых. Там обучали модным нынче социальным танцам. Насколько Мария помнила, раньше они тоже были вполне себе модные и востребованные. Только в её, еще школьном возрасте, популярный например Хастл назывался «Волчком». Кроме танцев, Сергей оказался неплохим знатоком кулинарии и вообще всем, что связано с приготовлением, сервировкой блюд. Собственно, это было одно из любимых его хобби. Мария узнала нюансы приготовления заказанных ими блюд, но не согласилась по поводу выбора вина. Вино было её хобби, корнями уходившее, в юность и было связано все с тем же братом. В отделе стенки он соорудил нечто вроде бара. Сделал там подсветку, установил зеркало. Бар периодически пополнялся напитками. В доме появилась специальная литература. Вообще, чем бы ни занимался брат, он делал всё удивительно основательно. Сначала он читал о предмете своего интереса. Затем находил также увлеченных как он людей, а после в доме появлялось само новое хобби. В разное время это были рыбки, кои жили аж в трех аквариумах, собственноручно оформленные братом и расселенные согласно их природным особенностям. Потом был любимец семье эрдельтерьер Шарон. В сферу интересов брата попадали также и пасьянсы, и кактусы, и эксперименты по физике и много чего еще. Мария любила основательность. Сергей был точно таким же. И, слушая его, она уплывала мыслями в свои собственные воспоминания.
Было глубоко за полночь, когда они засобирались домой. В машине ехали молча. Подъехали к дому Марии. Сергей смотрел на неё, она на приборную панель.
«Спасибо», - сказала она панели, затем, быстро развернулась к Сергею и стремительно прильнула к его губам. Он ответил ей долгим, нежным поцелуем.
Не глядя больше на него, Мария выскочила из машины и почти побежала к своему подъезду. Сергей провожал её взглядом, а потом еще минут 5 смотрел на уже закрытую дверь подъезда, периодически касаясь губ языком, как бы проверяя – не делался ли куда её вкус.
***
Весь отдел уже знал о предстоящей командировке. Но никто не знал о вчерашнем увеселительном мероприятии его сотрудников. Однако все заметили, что при обращении к своему начальнику, Мария опять использовала официальное "Сергей Владимирович", вместо привычного Сергей или даже совсем свойского – Серёжа. Никто не обсуждал этих перемен. Все решили, что такие перемены скорее всего вызваны предстоящей командировкой, требующей большой самоотдачи и сосредоточенности. Только Егор Александрович не оставил сей факт без внимания, списав его на какой-то скрытый конфликт, что было фактором хоть и движущим прогресс, но также точно могущим прогрессу помешать. В свете предстоящей командировки этим двоим следовало бы научится продуктивно взаимодействовать друг с другом в любых, даже экстремальных ситуациях. Поэтому групповые тренинги для Марии и Сергея были отменены. На их смену пришел парный тренинг на партнерское взаимодействие.
То, что произошло накануне, не давало Марии уснуть. Она почти всю ночь переворачивалась с боку на бок, заваривала себе мяту, пила даже молоко с мёдом. Ничего не помогало. Это была какая-то магия, которой она была очарована. Ни мёд, ни молоко, ни мята не могли перебить вкус его губ. Он становился наваждением, от которого срочно надо было избавиться. И Мария придумала, как ей казалось на фоне бессонной ночи очень оригинальный способ дистанцироваться – называть его по имени-отчеству.
Сергей тоже спал плохо. Но на работе был раньше обычного и, казалось, что энергии его хватит еще на пять таких же Сергеев. Такой подъем физических и душевных сил испытывал он утром. Её «Сергей Владимирович» не остался им незамеченным. Такая официальность слегка покоробила слух, но не повлияла на эмоциональный настрой в целом. Однако Мария была строга не только в обращении, но и в действиях, информации, которую она ему по долгу службы излагала. Не пригласила она его и на их традиционное кофе. А когда она сам пошёл к ней на кофе, оказалось, что она чуть сместила по графику свой обед и сейчас обедала где-то за пределами НИИ. К парным занятиям он был уже достаточно накручен и даже где-то зол.
Вероника, как всегда большая оптимистка, с энтузиазмом взялась за дело. Перво-наперво им было предложено сесть лицом друг к другу и сказать что-нибудь приятное. Время шло, а они сидели друг напротив друга и молчали. Вероника уже начала проявлять беспокойство. Она подсказывала: «Ну, вы чего, ребята, Маша начни ты что ли».
После еще почти минутной паузы Мария сдержанным тоном, отдельно произнося каждое слово сказала:
- Это…было…просто…общение.
Сергей всё понял. Он всё правильно понял. Дальше тренинг пошел по обычному русло: быстро, весело и эффективно. Они оба были профессионалами, и отрабатывать навыки на тренингах было частью их профессии.
Егор Александрович тщательнейшим образом изучил показания по последнему исследованию Марии, внимательно выслушал её подробный рассказ, заглянул в какие-то книги, после чего позвонила Веронике.
- Вероника, доброе утро! Подготовь, пожалуйста, Марии Витальевне краткий курс по осознанным сновидениям…. Да, и это тоже…многократное ложное пробуждение…. Я тоже так думаю. Ну ты у нас умница, сама всё знаешь.
После этого он обратился к Марии:
- Ну ты всё слышала. Твои занятия немного изменяться. У нас три недели на подготовку. Вероника тебе всё объяснит. Да, после Вероники забеги к Николаю. Пусть даст тебе подробной инструктаж по переносной лаборатории. Ну он в курсе.
Три подготовительные недели пролетели стремительно и без особых эксцессов. Каждый занимался своим делом. Мария ответственно посещала занятия Вероники, тренировала осознанное сновидение. По – меньшей мере руку во сне она уже видела, а это первый шаг к по-настоящему осознанному сновидение.
- Ничего, успокаивала её Вероника, - то, куда вы поедите разовьет твои навыки гораздо быстрее, чем наш кабинет. Там ведь совсем особое место – место силы.
Также старательно она изучала приборы, которые предстояло взять с собой. Последние три дня пересматривали еще не единожды схему заданий, проверяли аппаратуру, обговаривали возможные трудности и особенности путешествия. Назавтра предстояло сесть в самолет Москва – Дели.
***
Таких длительных перелётов Мария еще не совершала. Командировка предполагалась на 2 недели в небольшом городке на Северо-Востоке Индии. Там у НИИ была своеобразная база, куда периодически летали многие сотрудники института. Городок располагался практически в горах, сама же база была на окраине. Так было удобно и институту и горожанам – меньше посторонних глаз рядом. Место это было уникальным. Первые исследования показали глубокий разлом в земной коре, недалеко от базы, поэтому, выражаясь современным обывательским языком, место было аномальным. Что же касается целей исследования «Точки бифуркации», - оно было идеальным. Здесь происходило наложение сразу нескольких реальностей, энергетика горного места многократно усиливала эффект. Для человека неподготовленного пожалуй долгое нахождение в таком месте было бы губительным. Он начинал галлюцинировать, внезапно у человека могли появляться необоснованные страхи и тревога. Были случаи, когда люди без видимой на то причины убегали куда-нибудь в горы, не помня потом ни о причине, ни о самом бегстве. Один из таких случаев закончился трагически. После чего доступ на базу стал еще более строгим. Требовалось личное ходатайство Егора Александровича, а он ни много - ни мало, был вхож в необходимые министерские кабинеты и ведомства. Многократное пробуждение во сне говорило о том, что момент узнавания близок. Энергетика базы как нельзя лучше способствовала приближению этого момента. И Мария была достаточно подготовлена, чтобы отличить галлюцинации от наложения иных реальностей.
В самолёте Мария и Сергей летели рядом. Насыщенные событиями и подготовкой последние три недели затмили предыдущие события и веселы вечер остался где-то далеко позади, как легкое приятное приключение. Так думала Мария. Более того, теперь ей было приятно вспоминать события того вечера. Сергей Владимирович опять был просто Сергеем. Он же со своей стороны никак не напоминал о случившимся. Они много времени проводили вместе, но предметом их разговоров была предстоящая командировка и деловые вопросы. Возобновили даже традиционный кофе. Первые два дня Мария старалась, чтобы помимо их двоих был кто-то еще. Впоследствии и эта необходимость отпала. Времена, в связи с усиленной подготовкой, их ежедневная работа в лаборатории была приостановлена. Всё освободившееся время было направлено на изучение документации, инструктаж, даже на уроки английского и основ хинди. Все эти занятия проводились в основном для Марии. Сергей уже не раз бывал в подобных командировках и технические вопросы, а также вопросы языка были для него не актуальны.
Перелёт был долгим и утомительным. Мария почитала, послушала музыку, поспала. Сергей почти всю дорогу изучал какие-то документы, коих была приличная стопка. Но этот перелёт оказался просто легкой увеселительной прогулкой по сравнению с тем, как они добирались до базы. Индия, известная Марии только по многочисленным индийским фильмам и являющаяся воплощением красоты и праздника таяла на глазах и превращалась в страну крайне бедных людей, полного отсутствия порядков на дороге, многоликой, цветной, хаотично движущейся толпы и бесконечного количества просящих подаяние людей. Одним словом, дорога до базы оказалась в разы тяжелее и физически и эмоционально и вымотала Марию вконец. Поэтому, прибыв на место поздно вечером, она даже отказалась осмотреть окрестности, решим перенести это мероприятие на более светлое время суток и только после того, как хорошенько отдохнет и восстановится.
База представляла собой отдельное строение, достаточно компактное, по меркам россиян. Но, судя по местному колориту, достаточно обширное. Помимо лабораторий здесь же было 3 спальных комнаты, общий холл, кухня, санузел. На базу редко приезжало сразу много людей.
Сергей встал первый и, почти на правах хозяина, приготовил кофе и легкий завтрак. Вскоре в холл вышла Мария. Увидев Сергей, она весело рассмеялась.
- Какой ты лапушка, - вставляла она слова сквозь смех. Предметом веселья стал летний цветастый наряд Сергея. До этих пор он представал перед ней только в строгой, деловой одежде.
- Ну а ты, надеюсь, не надумаешь отправиться в горы в костюме или даже в этом вот халатике? – наигранно-обиженно осведомился Сергей.
- Планировала шорты с топом.
- Значит мы будем вполне в одном стиле. Так что нечего тут веселиться. Давай завтракать и идем работать.
Перед отъездом Мария прошло серьезную медицинскую комиссию. Снимались практически все возможные показатели: от состава крови, до сердечных ритмов. В ближайшее время предстояло пройти абсолютно все те же исследования, но в других условиях. Исследования предполагалось начать после часовой пешей прогулки в горах.
Прогулка сполна компенсировала всю ту дисгармонию, которую вызвал у Марии вчерашний вид города, населения, вокзалов, дорог и прочего.
- А что это была за женщина с ребёнком, рядом с тобой, спросила Мария, когда они уже вернулись на базу и готовились снимать показания. – Кто-то из туристов?
- Какая женщина с ребёнком? – переспросил Сергей.
- Светловолосая и ребёнок такой же. Они точно не из местных.
- А ты уверена, что это был именно я?
Мария кивнула головой.
- Дело в том, что я не разговаривал ни с какой женщиной. И с мальчиком тоже. Вообще ни с кем.
Мария молча смотрела на Сергея.
- Я почему-то боюсь, - сказала она.
- Не бойся, ты справишься. – подбодрил её Сергей. Давай-ка посмотрим, что у нас там с показателями. Сегодня кровь.
Дни командировки потянулись своей чередой. К исследованиям физического состояния добавились основные исследования – по сновидениям. Еще дома было решено прогнать Марию по всем спектрам, и даже красному. Но происходило удивительное дело. Несмотря на ежедневную работу, ей вообще не снились никакие сны. Просыпаясь, она лишь улавливала смутное впечатление, что что-то было, но и то ускользало от неё в самую первую минуту, когда она пыталась поймать впечатление за хвост. Исключение составлял всё тот же красный спектр, после которого, в отличие от предыдущих снов, она проснулась крайне раздраженная и, даже агрессивная. Прямой причины для такой агрессии не было. Но и сон она также вспомнить не могла.
- Серёжа, что-то не так? – спросила она его после очередного забвения.
- Сложно сказать. Может как раз наоборот, всё так, как и должно быть. У нас ведь нет никаких ранних данных. Путешественников раз, два и обчелся, а техника, которой мы сейчас пользуемся и вообще совсем юная. Думаю, тебе просто надо немного отдохнуть. И, честно говоря, не так уж плохо мы и поработали. Смотри, сколько материала.
Материала, собранного ими в командировке и впрямь было достаточно. Пухлые папки стопкой лежали на столе, столько материала было в электронном виде. Некоторые данные они посылали сразу в институт. До конца командировки оставалось два дня и было бы просто здорово провести хотя бы один день безо всяких обязательных дел.
На удивление Сергея, Мария не провалялась пол дня в постели – отсыпаясь. Наоборот, она встала перед самым восходом солнца. Сам он еще и вовсе не ложился, решил подвести предварительные итоге исследований, а выспаться позже, поскольку днём никаких дел не предполагалась. Он слышал, как она выскользнула из своей комнаты и вышла на улицу.
- Маш, прохладно еще, - крикнул он ей вслед.
Она его не слышала, выпорхнула наружу. Сергей отложил свои записи, взял с кресла в холле плед и пошёл вслед за ней на улицу.
Солнце только-только выплывало из-за гор. Большое, уж раскаленное солнце на фоне серых гор и белых вершин. Мария стояла лицом к солнцу в легком сарафане, босая и с распущенными, длинными, почти до плеч чёрными волосами. Она любовалась восходящим солнцем, он любовался ею. Он тихонько подошел поближе, казалось, она не слышала его.
- Валькирия, - почти шёпотом, чтобы не напугать Марию, произнес Сергей.
- Почему Валькирия, - почти сразу отозвалась она.
- Ты встречаешь восход солнца так, как это делают они, и ты точно также красива. Тот, кому валькирия дозволяет причёсывать свои волосы, или космы, как они их называют, забывают обо всех других женщинах на свете.
Она повернулась к нему и протянула расческу.
- Я хочу, чтобы это был ты, - сказала она.
Сергей взял расческу в руки, Мария не отвернулась, продолжала стоить лицом к нему. Оно провел по её волосам, глядя ей прямо в её серо-голубые с золотистым ободком глаза. Она глубоко дышала и также молча смотрела на него. Он провёл расческой по волосам еще раз, другую руку положил на её затылок. Рука потерялась в тёплых волосах. Они по прежнему не отрываясь смотрели друг на друга.
- Я люблю тебя, - хрипло произнёс Сергей и осторожно привлёк её к себе. Она закрыла глаза. Он прильнул к её губам долгим и глубоким поцелуем.
Расческа упала на землю. Рука заскользила по телу. Всё внутри него обострилось до последней клеточки, наполняя энергией и желанием. Он подхватил Марию на руки. Она не сопротивлялась. Молча и слегка испуганно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Девочка моя, моя нежная девочка, как же я люблю тебя! – шептал Сергей, неся Марию на руках к дому. Он еле справлялся с охватившей его страстью.
***
- А как давно ты понял, что любишь меня? – Мария лежала у него на груди. Он гладил её по спине.
- Давно понял, солнышко моё.
- Ну сколько, неделю, месяц назад?
- Гораздо больше. Даже больше года.
- Но мы же тогда еще не были знакомы.
- Значит я ждал именно тебя и любил только тебя.
- Серёжа, я такая счастливая!
Мария нежно поцеловала его и вскочила с кровати.
- Ой, уже пол дня прошло. Мой день отдыха скоро заканчивается. Слушай, может спустимся в городок, посидим где-нибудь или просто прогуляемся?
- Почему бы и нет, - согласился Сергей, - собирайся.
Остаток дня они провели в городке, посетили местный рынок и единственную мало-мальски приличную забегаловку. Прогулялись вдоль улиц, насладившись местным колоритом, прикупили кое-какие сувениры. Ночевать он остался в её комнате, но почти сразу провалился в сон, напряженность предыдущей бессонной ночи и удивительные метаморфозы сегодняшнего утра дали о себе знать. Мария тихонечко скользнула рядом под одеяло.
Он проснулся от того, что Мария его отчаянно тормошит.
- Серёжа, Серёженька, вставай, я видела.
Сергей протёр глаза.
- Я сон видела, мне снилось.
- Ну-ка, рассказывай, - Сергей махом сел на кровати, остатки сна слетели с него.
- Странно, - Мария выглядела теперь задумчивой и сосредоточенной. – Я опять видела эту женщину и мальчика рядом с ней. Ну помнишь тех, что я видела с тобой в первый день. Они где-то тут, рядом, в горах. И ты был с ними. Вы вместе пошли в поход. А я была совсем рядом. Но этой женщине нельзя было знать об этом. А ты…ты почему-то стремился ко мне. И мы договаривались о встрече на моей территории, как только стемнеет. А я жила вот на этой самой базе.
- Что это за женщина? – спросила почти шепотом Мария. – Мне страшно.
Сергей притянул её к себе и нежно поцеловал.
- Тебе не надо ничего бояться. Теперь тебе уже нечего бояться. Я рядом и буду рядом всегда.
Шёл последний день их командировки. необходимо было собрать всё оборудование, тщательно упаковать вещи. День пролетел за этими делами. Они старалась находиться поближе друг к другу, почаще пересекаться, касаться друг друга рукой, проходя мимо. Такси было вызвано на 11 вечера и они еле успели к этому времени собрать вещи. В такси до аэропорта они сидела на заднем сиденье и целовались практически всю дорогу. Их подбрасывало на ухабах, что ко всему прочему добавили в их настроение еще легкого веселья и азарта. В аэропорту их настроение переключилось на деловой лад. Большую часть пути до Москвы они обсуждали итоги командировки, планировали отчет и дальнейшие мероприятия. Из Москвы до дома оба молчали. В аэропорту заказали 2 такси. Сажая её, Сергей поцеловал руку.
- Спасибо что не в щечку, - прошептала Мария и нежно погладила его по щеке. - Увидимся в понедельник.
***
Но в понедельник Мария не пришла. На телефонный звонки она тоже не отвечала. Ни Егор Александрович, ни Сергей, Ни Вероника не знали где она и как её найти.
Она пришла во вторник. Бледная, осунувшаяся, с заплаканными глазами.
Молча протянула Сергею папку. Это была папка, в которую она записывала сны. По правилам номенклатуры все материалы нумеровались и назывались, согласно присвоенного номера. В папке был всего один листок и назывался он просто «Сон».
Сон
В автобусе, в котором я ехала, было мало народу. За окном мелькал городской пейзаж. Мне было жутко больно и грустно. Я ехала на работу. Долго стояла в городской пробке. Наконец, подъехала к работе. У водителя в автобусе играла музыка. Мотив был мне знаком. Он был связан с очень дорогим мне человеком. Песня напоминала о том человеке, от этого было еще больнее. Я подошла к двери, поблагодарила кондуктора. Кажется, он слегка удивился. Я вышла из автобуса. Музыка звучала в ушах.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
(Кажется шел первый, мелкий снег)
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
(В глазах всё мелькало. Картина теряла чёткость)
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
(Светофор на ближнем перекрестке принял форму свечи. Её пламя причудливо изгибалось, меняя свои формы и образы. Светофор-свеча-солнце-лицо человека-Слава-Сергей-Слава-темнота)
На озаренный потолок
Ложились тени,
(Светофор больше не мигал, мир погрузился во мрак, в тень)
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
(Я падала, раскинув руки-ноги по сторонам)
И воск слезами с ночника
На платье капал.
(Я умирала)
.
***
Сергей дочитал до конца. Он был не в силах поднять голову.
Они сидела в кресле напротив. Из глаз её ручьем текли слёзы.
- Маша, - начал он. Казалось боль мешала ему говорить.
Она не дала ему высказаться.
- Я умерла, Сережа. В той реальности я умерла. Волчок не вернулся на поле. Он вылетел за его пределы. И это действительно больно! Мне больно! – почти кричала она.
Он продолжал молчать.
- Как ты там сказал? «Я пережил предательство очень близкого человека». Это ведь не тебя предали. Это ты сам предал! Ты предал меня!!
Только теперь Сергей поднял голову.
- Маша, - попробовал он еще раз. – Этот сон…, возможно ты всё не так поняла.
Мария сняла с руки идентификатор и протянула Сергею.
- Он теперь всегда светится, - сказала она и быстро вышла из кабинета.
Эпилог
Ему всегда было что сказать. Но он предпочитал молчать. Глазами кондуктора Алексея Егор Александрович видел, как Мария вышла из автобуса, дверь закрылась, и рейс продолжался обычным чередом.
Точка бифуркации
© Copyright: Алиса Денисова 1, 2015
Свидетельство о публикации №215101400760
Свидетельство о публикации №215101400760
Рецензии