Сыграй со мной

Jessy.
Самое благословенное время года. Лето. Причем, самая его макушка. Середина июля. Белое солнце накаляет асфальт, и тот становится мягким, как пластилин.  За окном приглушенный гул уличного движения, капризный визг клаксонов и беззаботный смех детей. Беззаботный, потому что до школы им еще далеко. В этот раз это именно такой июль, которого в городе ждут каждый год одиннадцать месяцев. Жаркий и сухой. Его ждут, а потом на него  же и жалуются. Впрочем, сегодня все может измениться, поскольку полчаса назад где-то вдалеке стали слышны редкие и  слабые раскаты грома.  В городе душно, но она любит, когда плюс тридцать.  Она злится на себя из-за того, что в голову лезут идиотские мысли. Сейчас про неминуемую осень.  Почему вдруг? От того, что лето, а она на работе? Кстати, о работе.  Хотела  же залезть в почту. Печатает:
Jessy.
Больше всего в жизни она ненавидит телесериалы.  Не потому что считает себя большой интеллектуалкой, а просто ее от них тошнит. Невозможно  больше трех минут пялиться на уродов и слушать дебильные голоса. И потому со свойственной себе последовательностью Jessy когда-то придумала для своей почты логин в честь Джессики Паркер. Ладно. Черт с ней, с этой американской куклой. Письмо из магазина парфюмерии, где недавно заказала духи. Оказались полной дрянью.  Письмо из салона связи. Подавитесь своими бонусами.  Вот это по делу. Ответить надо, но только после сигареты. Курить в общем-то в такую жару хочется не очень, но куда девать привычку?
Jessy выходит в коридор. Движение здесь  сопоставимо с уличным. Офисный планктон во всей своей красе. Вроде как работа. Вроде как зарплата. Так, эта мысль еще хуже, чем про осень. Подружка курить не пойдет, она болтает по мобильнику. Если по мобильнику, значит, со своим. Договариваются, где сегодня наслаждаться летом. И так каждый день. Это зависть?
Jessy тоже сегодня болтала по телефону. Он, как всегда, был мил, спрашивал, когда встретимся, но по его тону было понятно, что не сегодня.  Сегодня он в семье. Jessy давно к этому привыкла и не ревнует.  По-моему, глупо ревновать, когда тебе скоро 35. Осенью… Черт бы ее побрал, что она все лезет в голову сегодня! В больную голову. И начинает ныть внизу живота. Значит, скоро жди мучений.  Тогда с ним уже сегодня точно не стоило встречаться. И еще примерно неделю.  Разве только чаю попить. К черту все!
Кстати о черте: опять этот красавец нарисовался. Хороший сегодня денек. Красавец надоел так страшно, что хоть курить бросай. Постоянно в коридоре раздевает Jessy глазами, вроде как заигрывает, и не подозревает, бедный, что шансов ноль.  Если выбор – его ухаживания и сериалы, то сериалы сразу. Странное дело – вроде и внешне очень приятный, и зарабатывает прилично, но… упаси Господи! У него на лбу написано, что он должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Кто это ему сказал? Как дерево может посадить дерево? Почему он решил, что это его касается? Дебилов плодить…  Нет, нет сериалы, решено. Ладно, пора сматываться.
Jessy выбрасывает окурок и возвращается за стол, чтобы написать письмо и отправиться домой. Рабочий день почти окончен.
Дома ее ждет прохлада, которую сберегли опущенные утром плотные шторы, тарелка с пиццей, бутылка пива из холодильника и снова компьютер. Кино теперь на дому. Jessy  выбирает какой-нибудь боевичок попроще, после которого можно с  чистой совестью забыться сном. Предложений масса. Так, новое письмо. Снова спам? Ну, почти. Приглашают поиграть в он-лайн игру.  Что там, рыцари или звездные войны? А, нет, смотри-ка  стратегия. Может, ничего? Хотя вряд ли. На вид дешевка или для детей. Графика уж больно примитивная. Хотя забавная. Попробовать?  Совсем сдурела? А, никому и не скажу. Надоест, завтра и брошу.
Jessy регистрируется в игре.
Так, с чего тут начинают? Ага, вот правила. Несложно.
Jessy углубляется в чтение.
Странно, но тривиальная он-лайн игрушка кажется ей забавной.
Ее странная смерть уже на пути к ней, а пока Jessy читает правила игры.

Holera-70.

К своим сорока годам Holera-70 понял, что ему в этом мире не место. И окончательно ушел в мир виртуальный. Ему даже имя свое не очень нравилось, и он с удовольствием переименовал себя в Holera-70. Этот ник он взял в честь своего отца, которого никогда в глаза не видел. По рассказам матери, она видела его немногим больше, чем сын, но вспоминала о нем всегда по-доброму. Как правило, дамы в подобных ситуациях своих кратковременных спутников жизни называют не иначе как ошибкой молодости. А тут нет. Мать рисовала его исключительно веселым, немного бесшабашным парнем, увлекавшимся, как и многие молодые люди в семидесятых годах движением хиппи. Со временем это у него скорее всего прошло, но в результате на свет появился Holera-70.  Его будущий папа как раз в семидесятом году отправился со своими такими же веселыми длинноволосыми и небритыми друзьями с гитарами наперевес и с песнями «Битлз» на устах на отдых в Крым. Естественно, как модно тогда было, «дикарями». Палатки, антисанитария, секс и рок-н-ролл. Движение хиппи в Советском Союзе в отличие от западных коллег было несколько урезано, потому что за наркотики можно было сесть и надолго. Причем, совсем не в Крыму. Ничего страшного, наркотики полноценно заменяла река портвейна местного разлива.
Случилось так, что через пару дней после прибытия веселой компании на берег Черного моря в окрестностях были обнаружены несколько случаев самой настоящей холеры. Объявили жесткий карантин, и дикие отдыхающие стали группой риска номер один. Впрочем, их это не смутило. Как ему тогда казалось, совсем в духе хиппи будущий папа лихо написал шариковой ручкой жирными буквами на своей полосатой то ли майке, то ли тельняшке «Холера-70» и рассекал в таком виде набережную, вызывая лукавые взгляды милых молодых дам. Holera-70 помнил, как мать рассказывала ему о встрече с отцом. К хиппи она не имела никакого отношения, была вполне добропорядочной девушкой, учившейся в институте на экономиста, которую дернул черт именно в это же время отправиться с подругой на каникулы на юг. Holera-70 тогда задумался, как его весельчак папаша мог клюнуть на будущего экономиста. Хиппи и бухгалтер… Подохнуть со скуки. Впрочем, Holera-70 задумался об этом лишь один раз и больше эту тему для себя не затрагивал. К тому времени у него уже  закрадывались сомнения в том, что он делает в этом мире. А дальше все развивалось как в плохой мелодраме с неожиданно хорошим и, главное, правильным концом. Возвращение матери домой, традиционные последствия отдыха юной девушки на юге. Несдержанное  обещание мимолетного приятеля позвонить. Мать даже не искала его. Как-то просто родила сына и пошла дальше получать свой диплом экономиста. Holera-70 давно заметил, что у матери всегда все было просто. Едва ли не каждую неделю Holera-70 слышал одну и ту же фразу с незначительными вариациями: «Сын, ужин в холодильнике. Разогреешь сам. Я буду поздно. В десять ты должен спать, завтра в школу. А сейчас не мешай мне, я тороплюсь». Хотя Holera-70  в жизни никому не мешал… После чего следовало тридцатиминутное пребывание в ванной, откуда мать выходила тщательно причесанной, аккуратно подкрашенной, и, оставив легкое облачко какого-то французского аромата исчезала за дверью. Holera-70 привык к этому укладу жизни очень быстро и легко. Ему нравилось сидеть вечерами одному перед телевизором. Он совсем не скучал. Только иногда наблюдал за результатами вечерних выходов матери. Эти результаты разнообразием тоже не отличались. Либо она выходила из своей комнаты уже на следующее утро со следами ночных слез, либо эти слезы предварялись парой-тройкой дней веселого настроения. Но заканчивалось все всегда одинаково. Как-то раз Holera-70 неожиданно для самого себя поинтересовался, куда мать вчера ходила, и почему у нее сейчас дурное настроение. Она ответила что-то невнятное. Но главное заключалось не в ответе. Главное, что в этот момент она смотрела не на сына, а сквозь него. И дальше Holera-70 замечал у нее этот взгляд все чаще и чаще.
- Сын, ужин в холодильнике….
И далее по тексту. В общем, это было мирное, не обременяющее никого сосуществование матери и сына. Как гром среди ясного неба Holera-70 воспринял заявление матери, что сегодня вечером к ней придет гость. Дальше, конечно, следовало требование не мешать. Но это уже ничего не значило. Колокол, видимо, уже где-то прозвонил.  Появившийся через час на пороге их квартиры элегантный молодой человек помимо дежурных букета цветов и шампанского держал в руках какую-то пластиковую коробочку. Мало того, когда он протянул эту коробочку ему, Holera-70 понял, что это подарок. То была компьютерная приставка к телевизору. Включив ее, Holera-70  впервые обнаружил мир, в котором ему оказалось интереснее, чем в реальном.
Молодой человек потом исчез по схожему сценарию, и впервые в жизни Holera-70 испытал легкий укол сожаления. Ненадолго. Гость сделал свое дело, теперь он мог уходить. А Holera-70 отправился в свое многолетнее путешествие, итогом которого стала его заваленная различными гаджетами и аксессуарами  вперемешку с засохшими кусками пиццы и пустыми картонными стаканами однокомнатная квартира. Теперь он редко выходил на улицу. В этом просто не было необходимости. Простенькая еда заказывалась по сети, общение с миром происходило по сети, работа велась по сети. Единственное о чем Holera-70 сожалел, это что нельзя было справлять нужду по сети, и тут уж обязательно приходилось отвлекаться от монитора. Он понял, что ему в этом мире не место, когда в мире виртуальном для него не осталось ни одного секрета. Он чувствовал себя здесь как рыба в воде. Смену времен года он замечал только по календарику в нижнем углу экрана и по понижению или повышению температуры в комнате. Сейчас повышение стало заметным и обременительным даже для него. Июль.
- Черты бы его побрал, - пробормотал Holera-70 и отправился на кухню. Как-то он задумался над тем, чтобы для подобных случаев поставить в квартире кондиционер, но перспективы работ были для него неприемлемыми. Он быстро нашел выход, заказав в интернет-магазине обыкновенный вентилятор.
Сейчас Holera-70 достал из холодильника лоток со льдом, выбил скользкий кусок на блюдо и отнес его в комнату, где поставил перед вентилятором. Работать стало полегче. Впрочем, Holera-70 не любил особенно утруждать себя. Верстал пару недорогих журналов, рисовал графику на заказ, и это приносило ему деньги на пиццу и какое-нибудь газированное пойло или баночное пиво. Оставшееся время он посвящал жизни. Жизни в сети. Там у него была масса друзей, у которых имелось величайшее преимущество. С ними не нужно было встречаться. С ними не обязательно было общаться. Только по обоюдному желанию. В настоящем мире Holera-70 ничего подобного и такого удобного  не встречал. Иногда он «позволял себе лишнего» - баловался вирусами, но чисто теоретически. В сеть их не пускал. К играм относился с пренебрежением. Пережил этот период в юности и потерял интерес.
Тем более странно, думал уже потом Holera-70, что в тот день он залез к себе на почту и кликнул на письмо с приглашением в игру. Еще более странно, что он вошел в эту игру и ознакомился с правилами. И забава-то была банальная. Строй свои деревни, собирай ресурсы, воюй с соседями, и будет тебе Чудо. Или Счастье. Сам выбирай. Вот и вся игрушка. Видимо, сказалась жара и солнце, бившее в плотные черные шторы на окнах. Как будто кто-то посторонний водил его рукой. Задумчиво глядя на экран, Holera-70 создал в игре свой аккаунт. На миг промелькнула мысль: «Какого черта? Что я делаю? Как ребенок все равно…».
Holera-70 ухмыльнулся, зевнул и стал строить первую деревню. Постепенно он увлекся и стал разрабатывать стратегию своих будущих успехов. С его опытом виртуальной жизни это не составило ему большого труда. Он не думал, что в игре у него будет много достойных соперников, и вряд ли они смогут доставить ему какие-нибудь неприятности. Но иногда для этого бывает достаточно и одного.

Катька.

Каникулы были в самом разгаре, но Катька сегодня с утра успела переделать очень много дел. Сначала после ухода родителей на работу вымыла маминым шампунем волосы. Свой шампунь ей категорически не нравился, потому что на этикетке было четко написано "Детский". Это, конечно, могло привести к серьезному вечернему разговору с мамой. Но, во-первых, до вечера было еще далеко. А во-вторых, мама могла ничего и не заметить, и тогда Катьке удалось бы выбраться сухой из воды. Потом Катька часа полтора болтала по Скайпу со своей лучшей подружкой Ronny. На самом деле ее звали Вероникой, но ей это имя почему-то казалось слишком вычурным. Она так и выразилась, когда жаловалась на этот факт ее жизни Катьке в школе - "вычурно!" Получилось смешно, потому что Ronny сильно картавила. Она всегда казалась Катьке смешной, с самого первого момента как появилась в начале года у них в классе. Стащила где-то взрослый детектив,  обнаружила, что главную героиню Веронику автор этак залихватски называл Ronny, и велела всем себя так называть. Никто, кроме Катьки, ее не послушал. Она несколько дней мусолила книгу под партой, потом в один прекрасный момент захлопнула и объявила произведение "чушью собачьей". Причем Катька подозревала, что Ronny до конца его не дочитала. Она вообще редко что-то делала до конца, манипулируя своими увлечениями, как искусный жонглер. Сегодня она дома пекла пирог по своему рецепту, что заканчивалось задымлением в кухне и общим семейным скандалом, завтра решала заняться бегом трусцой по утрам, а послезавтра начинала изучать с помощью Интернета секреты различных фокусов. Один из этих фокусов особенно сильно поразил Катьку. В середине какого-то урока Ronny вдруг достала из кармана монету, положила ее себе в рот и, подмигнув Катьке, сделала глотательное движение. Катька снисходительно усмехнулась и потребовала от подруги показать ладони. Однако монеты в них не оказалось. Вдруг Ronny издала громкий звук, напоминающий отрыжку, и выплюнула на ладонь мокрый металлический кругляшок. Катьке стало одновременно и плохо, и смешно, а Ronny была со скандалом отправлена вон из класса. Ну как можно было с ней не дружить? Правда сейчас лучшая подруга купалась и загорала где-то на море, а Катька осталась в городе. Вместе со своим любимым котом Черчиллем. Так окрестил его папа. Когда мама узнала, что не в честь премьер-министра Англии, а в честь кота, который фигурировал в книге со звучным названием "Кладбище домашних животных", она устроила небольшой скандал. Но Катьке это имя понравилось. Страшную книгу она пока не читала, так что кот остался Черчиллем. Это был ее настоящий любимец. За покупку серого озорника Катька вела с родителями долгую двухлетнюю войну. Бои местного значения иногда сменялись наступлениями сторон, потом на фронтах все затихало и некоторое время оставалось без перемен. В конце концов, родителям надоело нытье дочери, и они капитулировали. Так посчитала Катька. Правда, это оказалась не безоговорочная капитуляция, а с условием. Так что Катьке пришлось еще попотеть, чтобы исправить две тройки - по географии и математике. Но оно того стоило. Катька получила настоящего друга. По своим повадкам Черчилль больше напоминал собаку. Он сразу выбрал хозяйкой Катьку и не отходил от нее ни на шаг. Естественно, по кошачьему обыкновению, только тогда, когда это ему казалось забавным. Все остальное время он проводил на своем мягком коврике, лениво созерцая сквозь прищуренные веки мир. Катька же в своем коте души не чаяла.
К обеду в квартире стало совсем жарко, и Катька по настоятельному требованию позвонившей с работы мамы выбралась на улицу. Как будто там было прохладно!
- И на ручей не ходи, - наказала Катьке мама, что было, по мнению девочки, полной глупостью. Вот где уж была прохлада в этот жаркий полдень, так это на ручье. Да, он впадал в речку, которая текла через весь город. Да, в речке можно было утонуть. Но ведь Катька не дура. Она же понимает. Черчилль проводил свою подружку сонным взглядом, зевнул и с легким стуком уронил голову на коврик.
Именно на ручей Катька первым делом и направилась. Солнце палило нещадно, и она первым делом сбросила сандалии и стала сосредоточенно шлепать по песчаному дну неглубокого ручья. Вода лишь чуть-чуть не доходила ей до колен, но была приятно прохладной. Голубые шорты моментально забрызгались, но Катьку это не волновало. По дороге домой все равно все высохнет, и никто ничего не заметит. Шлепанье по воде - занятие, конечно, интересное, но не продолжительное. Вот была бы здесь Ronny, тогда бы уж они побрызгались всласть. Катька замерла, увидев в траве у берега осатаневшую от жары лягушку. Исполненная милосердия, она окатила беднягу водой, но судя по тому, как лягушка торопливо скрылась под лопухом, особой благодарности к благодетельнице не испытала. Катька вздохнула, села на песок и стала рыть в нем небольшой отводной канал. Куда он будет отводить воду, она пока не придумала. Не придумала и через полчаса. Так что канал остался водной дорогой в никуда. Катька поднялась, отряхнула песок с колен, и снова зашлепала по воде. Впереди ручей изгибался почти под прямым углом, и небольшой мысок порос красивой мясистой крапивой. Катька осторожно обошла вредное, вечно норовящее обжечь растение и чуть не споткнулась о возящихся в ручье двоих мальчишек. Стоя по колени в теплой воде, они тщетно пытались завести игрушечный моторный катер. Тщетно потому что перед этим явно залили водой батарейки. Третий мальчик сидел на берегу. Катька всех их знала, но не близко, даже не по именам, потому что они учились в параллельном классе, а в одиннадцать лет все-таки больше принято водить дружбу с одноклассниками.  Она невольно усмехнулась. Нет, не над усилиями горе-мореходов починить свое судно. Просто на их фоне уткнувшийся в экран планшета паренек показался Катьке крайне нелепой деталью общей картины. Тем не менее она была заинтригована, осторожно подкралась к мальчику, заглянула в монитор, понаблюдала несколько секунд за картинкой, но не поняла ничего, кроме того что это была какая-то игра. Причем, доселе ей незнакомая.
- Во что играем? - поинтересовалась Катька.
Соломенная шевелюра над экраном даже не дрогнула.
- Ну скажи, что это у тебя за игра? - Катьку нисколько не смутил холодноватый прием.
Тишина.
- А что там надо делать?
- Деревни строить.
- И все? - разочарованно спросила Катька.
- Не все.
- А что еще?
- Полезные ископаемые добывать, войска создавать.
- И вся игра? Скука, наверное...
Мальчик вдруг раздраженно повернулся к Катьке, и та невольно отпрянула.
"Какие у него огромные глаза. Совсем как у того странного человека!  Хотя нет, не совсем...» Тогда поначалу они показались ей добрыми. Тем более, что незнакомец вдруг незатейливо предложил ей пойти и посмотреть на новорожденных щенков… И только потом началось что-то странное. Или страшное?
«Не хочу вспоминать!»
- А ты сама попробуй сыграй, - вывел Катьку из мимолетной задумчивости мальчик. Прищурившись, он снова повернулся к планшету. - И неделю не продержишься.
- Нет, ну правда интересно?
 Катька сама не понимала, почему пристала к этому пареньку. Она прекрасно понимала, что мешает ему. Игра была явно не в ее вкусе. И все-таки она продолжала задавать вопросы. Соломенная шевелюра не двигалась. Больше ответов не последовало. Наконец, чувство такта все-таки взяло верх. Катька почти бесшумно ретировалась в ближайшие кусты и выбралась на тропинку. По дороге домой она сделала еще массу дел: съела мороженое, с громким хлопком раздавила на асфальте пустой картонный стаканчик, выбросила его в урну, закусила мороженое сладкой булочкой, уже во дворе своего дома поделилась ею с несколькими голубями, запила все это теплой газировкой из банки и поднялась к себе в квартиру. За прошедшие несколько часов Черчилль, казалось, не изменил положение своего тела ни на миллиметр. При появлении своей подружки он только чуть приподнял голову, сладко зевнул, и снова задремал.
Катька несколько минут послонялась по квартире, поняла что альтернативных развлечений нет и уселась перед компьютером, в надежде поболтать с Ronny. Но той в сети не оказалось.
"Небось, все в море купается", - подумала Катька.
А тут в городе июль, жара и скука.
"Ты попробуй", - вдруг пронеслись у нее в голове слова мальчика с соломенной шевелюрой.
- А вот и попробую! - вслух сказала Катька. Она словно бросала вызов незнакомой ей игре.
Или это игра бросала ей вызов?

Phantom

Первая неделя игры показалась ему скучной. Phantom сразу решил, что будет играть за агрессивных германцев, но по правилам в первые несколько дней нападать на соседние деревни было запрещено. Он потратил их на создание войск. Армии этого народа в игре были дешевы, сильны, но слабо оборонялись. А Phantom и не собирался обороняться. Отряды его солдат с дубинами наперевес  уже были готовы ринуться в бой. Скоро под его знаменами соберется множество подчиненных игроков. Скоро он создаст могучий альянс сил. Он станет их лидером, он будет лучшим. Как всегда и во всем. И уж в этой игре тем более. По крайней мере, Phantom сам так считал.
Он никогда не признавался себе, что эта мысль принадлежала не ему. Она родилась вместе с ним у его дорогой мамы. Именно мама с самого рождения сына стала внушать ему, что он должен быть самым лучшим во всем. Phantom, едва вышедший из фазы эмбриона, еще лежал в коляске и, как полагается ребенку, там же периодически справлял нужду, а мама уже начала свои славословия. Отец не встревал, но всем своим видом демонстрировал поддержку жены. Да и попробовал бы он встрять! Вообще фигура отца в сознании ребенка запечатлелась довольно туманной. И все время как будто мешалась под ногами. Какое-то время была, была и исчезла. То ли оказалась изгнанной, то ли наоборот сама вырвалась из плена. Вдруг в какой-то момент все квартирное пространство оказалось заполнено мамой.
В итоге после пяти-шести лет взросления Phantom своим детским умишком смекнул, что у него нет ни друзей, ни подружек. Все дворовое веселье таких же как он карапузов в песочнице  проходило мимо него. Во время ежедневных прогулок Phantom попытался исправить ситуацию, но не тут-то было. По двум причинам. Во-первых, мама не позволяла ему играть "с этими грязными босяками" во дворе и водила его на бульвар, где, по ее мнению, публика была гораздо приличнее. Там она тщательно выбирала ему партнеров и партнерш по играм. Потому что ее лучший сын должен и дружить с лучшими детьми - причесанными мальчиками и девочками с бантиками. Во-вторых, сам Phantom уже начал вкушать плоды маминого воспитания и потому с самого раннего возраста не умел проигрывать. В случае неудачи он не мог доиграть до конца ни одной игры. Если в прятках он долго не мог найти соперника, если пропускал в свои ворота мяч или шайбу, если на доске не оставалось ни одной его шашки, все сразу заканчивалось ревом, слезами и утешениями мамы. Она тщательно оберегала сына и не позволяла мысли о собственной исключительности покидать его маленькую голову. В такие минуты юный Phantom каждый раз забирался за огромный письменный стол, за которым делал уроки, вырывал из тетрадки листок бумаги, начинал его грызть, жевать кусочки и скатывать их в шарики. Вот с этой привычкой сына мама справиться так не смогла. Или не захотела. Или смирилась. По появлениям этих бумажных шариков на столе ей было легко следить за перипетиями в жизни своего ребенка.
Первые плоды своих трудов мама вкусила, когда Phantom выучился и стал работать в крупной рекламной компании. Там он очень быстро завоевал авторитет у руководства, и ему стали поручать серьезные проекты, с которыми он в основном справлялся. Да и как могло быть по-другому? Ведь он же считал себя лучшим. Мама всегда считала его лучшим. И все же иногда, сидя в офисе за своим столом, Phantom тайком от коллег доставал листок бумаги, жевал кусочки и скатывал из них шарики... . В такие минуты сотрудники, заметившие эту привычку, откровенно злорадствовали. Что делать, глупцы считали его карьеристом. А он просто был лучшим. Должен был быть... .
Мама, конечно, не могла остановить время и застопорить процесс взросления сына, а потому с годами  ее задачи усложнились. Она была отважной, несгибаемой женщиной и не дрогнула перед трудностями. Когда ее отпрыск забросил игрушки и переключил свое внимание на молоденьких особ противоположного пола, мама уже была во всеоружии. Естественно, ее мальчику должна была достаться лучшая девушка. А все, с чем он знакомился и даже иногда приводил домой, не выдерживало никакой критики. Очень скоро после первого знакомства Phantom попадал под жесткий пресс и начинал понимать, что его новая избранница совсем не героиня его романа, и потому расставания проходили для него безболезненно. Мама расправлялась с претендентками с лихостью потомственного палача. Удивительно, но один раз она все же усомнилась. Одна девушка вдруг показалась ей невероятно милой. Но ненадолго, и все закончилось очередным "усекновением головы жертвы".  На следующий день она снова увидела на письменном столе сына несколько шариков из жеваной бумаги... .
Phantom  постоянно креп в своем убеждении. И в любви он был лучшим, он был охотником, он был одиноким волком, он был призраком в этом прозаичном мире. Кстати, образ призрака ему почему-то больше всего нравился. Лет в двадцать Phantom увлекся персонажем романа Гастона Леру и был поражен музыкой из мюзикла на его сюжет. Тогда и родился в сети его ник. Вот уже десять с лишним лет слово Phantom красовалось везде: и в его электронной почте, и в социальных сетях и вот теперь в игре. В свои тридцать с хвостиком он оставался большим любителем компьютерных забав.
Наконец запрет на военные атаки был снят.
"Ну вот, теперь мы и начнем".
Phantom стал прикидывать, кто из ближайших соседей станет его первой жертвой, кто первым склонит голову перед лучшим из лучших. Разглядывая на мониторе игровую карту виртуальной местности, он медленно достал чистый листок бумаги и положил его на стол.

Ната Иванна

Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Педагог с двадцатилетним стажем! Учитель начальных классов! И купилась на какую-то глупую компьютерную игру. Сама же всегда следила за своим сыном, не позволяла ему залезать на разные дурацкие сайты и играть во всякую ерунду, а теперь вынуждена была таиться  от своего же ребенка. А как же иначе! Узнай десятилетний Макс, что мама по вечерам после того, как проверит тетрадки своего класса, с азартом "дуется" в примитивную стратегию, что под ником Ната Иванна скрывается учитель средней школы, в свое время чуть-чуть не дотянувший до красного диплома, она сгорела бы от стыда. Еще сильнее она тряслась от страха услышать в свой адрес "Позор!" когда украдкой в учительской на переменах тайком заглядывала в свой аккаунт, проверить, как растет благосостояние ее скромной деревеньки. А ведь Ната Иванна была из семьи потомственных учителей... .
Ее папа всю жизнь преподавал физику, мама математику, поэтому шансов на другую профессию у Наты Иванны не было никаких с самого детства. Обладай она талантом Лиз Тейлор или Марии Каллас, родители тогда все равно сделали бы из нее преподавателя театрального искусства или вокала. Ната Иванна не относилась к революционеркам, поэтому она плюнула и поплыла по течению. Это был ее первый жизненный компромисс, если не считать тот, когда она в пять лет смирилась с тем, что никогда не получит в подарок резиновую куклу с волосами, которые можно было расчесывать настоящей расческой. Училась в институте она без удовольствия, но с хорошими оценками. Гены, никуда от них не денешься. Странное дело, но при ее весьма заметной внешности - пышные кудрявые темные волосы, мило вздернутый носик и светло-голубые глаза - она все пять лет учебы не вызывала никакого интереса среди молодых людей. На третий год обучения все ее сокурсницы уже повыскакивали замуж, а Ната Иванна еще ни разу ни с кем не поцеловалась. Не говоря уж о чем-то большем. А время шло. Она, как всякая нормальная девушка, ждала сначала принца на белом коне, потом без коня, потом и не принца вовсе, но в итоге никто так и не появился. Тогда Ната Иванна опять плюнула. Это был ее второй жизненный компромисс.
Финал был прост. Мама познакомила Нату Иванну с сыном своей лучшей подруги. "Очень хорошая семья. И моя Люба, ты же знаешь, тоже  учитель. Муж у нее адвокат. Контора "Зильберман и партнеры". Ну, ты, конечно, не слышала о такой."
Ната Иванна, конечно, не слышала.
- Их мальчик очень перспективный специалист по недвижимости. 
Вскоре "специалиста по недвижимости" привели знакомиться. Нельзя сказать, что он Нате Иванне понравился, но и нельзя сказать, что не понравился. Только атмосфера встречи показалась ей несколько тягостной. В середине вечера она отвлеклась от всеобщего обсуждения достоинств старого общественного строя и недостатков нового и неосторожно зевнула, издав при этом звук, который издают собаки при ловле первых белых мух зимой. Никто этого не заметил или все сделали вид, что не заметили. Сконфуженная Ната Иванна с благодарностью посмотрела на "специалиста по недвижимости", а он, приняв этот взгляд за призывный, на следующий день позвонил и пригласил ее в кино. В общем, второй компромисс Наты Иванны закончился свадьбой, а года через три как отголосок этого первого и пока единственного торжественного события в ее жизни родился Макс.
С тех пор миновали десять лет мирного сосуществования со "специалистом по недвижимости", воспитания сына и обучения приходивших в начальные классы оболтусов, пока не наступил этот  июль, и Ната Иванна по дороге на дачу не перепутала электричку. Несколько остановок она сидела и читала какую-то книгу, как вдруг вспомнила, что не посмотрела, до какой станции идет этот поезд. Рядом с ней скамейка оказалась пуста. Ната Иванна обернулась назад, где сидел кто-то, и спросила про конечную станцию... . И так и замерла со слегка приоткрытыми губами. Потом, вспоминая эту сцену, она впервые в жизни нашла сама себя невероятно сексуальной. Замершая в полуобороте с приоткрытыми губами, за которыми виднелись жемчужинки зубов, с неожиданно расстегнувшейся верхней пуговкой на блузке, в этот миг Ната Иванна могла сразить наповал любого. А тут все произошло как на дуэли с дурными дуэлянтами, которые выстрелили друг в друга одновременно и оба попали.
Сидевший сзади мужчина тоже застыл в полуобороте, любезно улыбнулся и ответил на вопрос Наты Иванны низким бархатистым голосом. Он напомнил ей какого-то американского актера. Имя она никак не могла вспомнить, потому что мысли в ее голове сначала встали в колонну по одной, двинулись вперед и благополучно вышли вон. О чем они говорили оставшуюся часть пути, Ната Иванна не помнила. Не из-за чрезмерного томления души или волнения, а из-за того, что это были обычные и даже банальные пустяки. В итоге она очнулась в автобусе, отходящем от  станции, когда судорожно прятала в сумку мобильник с телефоном нового знакомого, словно это была любовная записка. А "американский актер" с ее номером в своем телефоне поехал дальше, оставляя за электричкой шлейф ароматной туалетной  воды и лосьона после бриться. И тут Ната Иванна поняла, что такие красивые мужчины на ее жизненном пути еще не встречались. Ей не было неловко перед "специалистом по недвижимости", потому что она не рассматривала это знакомство как любовную интрижку. Ни тот, ни другой в электричке даже не поинтересовались семейным положением друг друга. Ната Иванна чувствовала, что это  просто был дар судьбы, которого не стоило бояться. Последующие события только подтвердили, что она не ошиблась. "Актер" вышел на связь и пригласил ее не в кафе, а потом в отель на час, как следовало ожидать, а в музей на выставку художника Кандинского. Выбор по мнению Наты Иванны был не очень удачным, Точки и запятые и так плыли у нее перед глазами после проверки тетрадок. Но она согласилась и не пожалела. Новый знакомый оказался не только красив, но еще и необычайно мил и образован. Даже как мог объяснил смысл точек и запятых на картинах мастера. Задачу затащить в постель учителя начальных классов он явно во главу угла не ставил.
А Ната Иванна, вернувшись домой, почувствовала себя взбудораженной и даже немножко бунтаркой. Она уложила Макса спать, пожелала спокойной ночи "специалисту по недвижимости", сказала, что еще посидит немного в Интернете, почитала новости, вошла на свою электронную почту и обнаружила приглашение в какую-то он-лайн игру. При прочих обстоятельствах она просто удалила бы письмо и отправилась спать, но сегодня был "день бунтарей". Ната Иванна решила продолжить свои невинные безумства и придумала себе ник. Сначала решила использовать свое имя в той форме, как ее звали в детстве, но потом вспомнила, что она все же учитель, и добавила отчество. Правда, свое отчество она несколько исказила, чтобы не выглядеть перед другими игроками старой выжившей из ума дурой. Ната Иванна зарегистрировалась и начала изучать правила. Она и подумать не могла, что пройдет несколько месяцев, а она, прячась от всех,  по-прежнему будет с азартом отстраивать свою деревню.
Она и подумать не могла, что будет играть в эту стратегию до самого конца своей жизни.

Болтун.

Свое прозвище он получил еще в детском саду и с тех пор гордо нес его с собой по жизни, словно боевое знамя. И действительно с того самого момента, когда Болтун смог сложить слова в свое первое предложение, разговорный жанр стал для него главным. Пожилая добрая нянечка, повидавшая на своем веку множество разных детей, едва не грохнулась в обморок, услышав однажды от четырехлетнего Болтуна:
- Бабуля, вы, конечно, извините за беспокойство, но почему-то страшно хочется в  туалет. Вы мне с этим не поможете?
Молва об уникальном ребенке понеслась с огромной скоростью. Сначала посмотреть на него сбежался весь обслуживающий персонал детского сада во главе с директоршей.
- Ну, вы как все равно в зоопарк пришли, право слово…, - заметил им Болтун.
Потом дело дошло до родителей его сверстников. Они при каждом удобном случае пытались о чем-нибудь спорить Болтуна и всякий раз, получив невероятно красноречивый ответ, недоуменно покачивали головами.
- Мне не очень нравится ходить в этот зоопарк, мама, - продолжил гнуть свою линию Болтун. – Я там чувствую себя, как на площадке молодняка.
Любовь к словесным кружевам вовсе не означала, что он, как  почему-то думали многие,  по достижению зрелости сразу подастся в артисты. Совсем наоборот. Сценическая карьера его интересовала меньше всего. Болтун был мастером более высокого класса. Он болтал ради самой болтовни и стремился довести этот свой дар до совершенства. Образование он, конечно, получил. И неплохое, техническое. Но каждый экзамен с участием Болтуна превращался для преподавателя в настоящий ад. Ответ, который можно было ограничить парой предложений или чекой формулой, превращался у Болтуна в увлекательный рассказ.
«Вообще Ряд Фурье не сложен для понимания, однако практическое задание требует повышенной концентрации внимания. Итак…»
 В армии, куда он загремел после института на целый год, его уникальное красноречие вообще вышло ему боком. Понятно, что получив в свои ряды такого бойца, кадровые военные взвыли. Каждое указание вышестоящего должностного лица – а ими были практически все, ведь Болтун был обычным рядовым солдатом – подвергалось многословному обсуждению.
«Вы уверены, господин капитан, что если мы выкопаем в центре этого поля траншею, не найдется местный фермер, который вряд ли будет доволен весной, когда поедет пахать землю?»
От этого частенько страдал весь взвод Болтуна. Естественно, дело закончилось мордобоем. Причем довольно жестким. Болтуна с легким сотрясением мозга отвезли на пару недель в городскую клинику, где им на некоторое время заинтересовался даже местный психиатр. Впрочем, проведя несколько часов в беседах с необычным солдатом-пациентом, доктор криминальных отклонений от нормы в нем не нашел и отпустил с Богом. В конце концов, в части на Болтуна махнули рукой и убрали от греха подальше и с глаз долой, назначив писарем.  А там уже скоро и вышел срок его службы. На гражданке он долго болтался без дела, считая что «инженер из него получился никакой, а потому не стоит занимать чужое место на каком-либо предприятии, приносящем неоценимо огромную пользу стране», пока двоюродный брат не устроил его в фирму, проводящую в дома граждан величайшее изобретение человечества – Интернет. На первом же собеседовании Болтуна взяли в рекламный отдел, так как поняли, что этот уникум может уговорить кого угодно и на что угодно. И не прогадали. Очень скоро у Болтуна были лучшие показатели в отделе. Человек он был молодой, физически крепкий, с располагающей к себе внешностью, легкий на подъем – идеальная кандидатура для командировок. И Болтун с удовольствием начал колесить по стране. Произошел тот редкий случай, когда обе стороны оказались довольны. Работа пришлась Болтуну по душе. Красноречие его в общении с множеством клиентов заиграло еще более яркими красками, хотя казалось, что тут уж «дальше некуда». Досуг в долгих поездках он тоже заполнял с удовольствием. С юного возраста он заболел таким жанром, как фэнтези. И вот, садясь в поезд или самолет, Болтун тут же погружался в мир драконов, седых старцев, эльфов и прочих странных личностей. И время для него пролетало незаметно. Когда же тролли и гномы немного надоедали, он доставал планшет и начинал плавно покачиваться на волнах всемирной сети. Вполне традиционные увлечения для молодого человека 21 века. Именно одна такая волна однажды и выбросила Болтуна на берег, где предлагалось поучаствовать в занятной стратегической игре. Он и поучаствовать-то в ней решил потому, что здесь можно было от души поболтать с соседями.
«Итак, господа, я несказанно рад с вами познакомиться. Надеюсь, мы чудесно проведем время в совместных баталиях и строительстве своего мира по собственным законам. Мечта, да и только…»

Alex.

Большая белая птица висит над землёй, опираясь крылом на упругий ветер. Пронзительный взгляд зорких глаз, острый загнутый клюв. Солнце медленно появляется из-за горизонта.  Интересно с такой высоты видно как бежит время? Или как рождается жизнь? Он зоркий. Он всё видит, этот орёл. Это он увидел, как тонкая нить реки бережно вынесла на берег узкую лодку. А еще орел увидел, как повсюду вдруг началось великое Пробуждение, как в на перекатах заблестела серебром рыба, как в оазисе проснулся голодный медвежонок, как подслеповатый крот проворно закопался в черную влажную землю.
Ветер подхватил белое перо, но что орлу такая смешная потеря, когда он парит над миром, и этот мир расцветает под его внимательным взором. А перо между прочим уже почти приземлилось на каменистый берег. Но вдруг оно делает резкий вираж и ложится прямо на ладонь девушки. Она только что проснулась и, ещё полулёжа на крашеном днище лодки, закрепила перо у себя в волосах.
У нее было красивое имя. Эвола. Надо ли говорить, что и сама она была прекрасна. Так бывает... и не только в сказках
Эвола огляделась по сторонам. Ей все было интересно. Она замечала каждую деталь. Как будто орел подарил ей свой зоркий взгляд. Эвола увидела далекие горные вершины, одетые в кокетливые белые шарфики. Потом она увидела шелестящую ароматной травой поляну и белую точку высоко-высоко в небе. Кончиками пальцев Эвола провела по перу и улыбнулась. Сейчас ей казалось, что окружающий мир был создан, чтобы сделать её счастливой. Вдруг она почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Девушка невольно вздрогнула и обернулась. Рядом стоял маленький милый старичок с длинной бородой. На свое коренастое тельце он зачем-то напялил слишком большое количество одежды. Эвола и старичок так и смотрели молча друг на друга несколько секунд. Она с разочарованием от прерванного созерцания мира, а он с нескрываемым восторгом. Наконец, девушка рассмеялась, а старичок смущенно покраснел. Она протянула ему руку.
 - Я Эвола .
- А я Мастер, - гордо ответил старичок. И хотя его юные годы были давно позади, он не мог отвести взгляда от девушки. Эвола в ответ приветливо улыбнулась.
 - Ну что, будете строиться? - спросил старичок и деловито хлопнул в ладоши.
-  Как это, строиться? - переспросила девушка. Она продолжала улыбаться, но не совсем понимала, кто этот милый старикашка, и чего он хочет.
Лодка закачалась, и за спиной Эволы появилась кудрявая голова мужчины.
- А, так это ты здесь главный, что ли? – нарушил тишину Мастер.
- Alex, - представился мужчина.
- Строиться-то будем, я спрашиваю? Вы и так уже почти в самой тундре. Как вас вообще угораздило в такой глуши высадиться? Мне от вас до ближайших три дня шкандыбать. Ты уж прими решение, мил человек. А я тебе все расскажу и покажу.
Старичок все говорил и говорил, но его, похоже, никто особо не слушал и не понимал. Разве что только большая белая птица, которая по-прежнему парила  на свистящем ветру.
Alex  оглянулся, вдруг почувствовав за спиной какое-то движение. Мастер замолчал неожиданно даже для самого себя.
- Дона, девочка моя! - крикнула Эвола. - Доченька, про тебя забыли совсем. Ты-то как милая?
"Дочка? - мысленно удивился старичок. - Высадилось сразу трое? Разве в игре так бывает? Ну и дела!"
Эвола обняла милое пятилетнее существо, щурившееся на ярком солнце. При виде такой идиллии Alex тоже часто заморгал и поспешил сделать вид, что ему в глаз попала соринка.
- Ну дела! – теперь уже вслух сказал Мастер. -  Ну что будем строиться или как? Я же не могу только с вами все время проводить. У меня дел - вы себе не представляете! А вам же помочь надо.
Дона высвободилась из объятий матери и с любопытством поинтересовалась:
- А что надо строить? Где? Когда?
- Это не детское дело. Ты подожди, красавица, я со взрослыми должен договориться.
- А раз не детское, то и не надо нам помогать. Да, девочки мои? – сказал Alex бархатным басовитым голосом. - Сами будем строить. Спасибо, Мастер.
- Но перед тем как уйти, я должен рассказать вам, как все тут устроено...
Старичка, похоже, снова никто не слушал. Эвола и Alex поднялись и вышли из лодки. Дона уже гонялась на берегу за бабочками. Мастер хотел было еще что-то сказать, но лишь махнул рукой и растворился в ближайших кустах.
- Как хорошо, что ты у меня есть, - сказал Alex, глядя на резвящуюся дочь. - И наша Дона, конечно…
- А вы у меня, - ответила Эвола.
- Папа, мама идите сюда. Смотрите, что я нашла в речке!
Нетерпеливая Дона сама подбежала к родителям и показала им плоский камешек. За годы вода выточила на нем рисунок, чем-то напоминающий озорной "смайлик".
- Это будет мой талисман.
- И он принесет нам удачу, - с нарочитой серьезностью и видом прорицательницы сказала Эвола.
Жаль только, что добрые предсказания сбываются не так часто, как нам хотелось бы...
Смех Доны колокольчиком прозвенел над рекой и, подхваченный ветром, долетел до белой птицы. Орел услышал его, взмахнул широкими крыльями, и земля под ним послушно набрала скорость.

Delon

До сих пор его главным интересом в сети были сайты знакомств. Delon и компьютер-то освоил окончательно только после того, как узнал, какое роскошное развлечение его ждет.  До эпохи всеобщей компьютеризации ему приходилось действовать по старинке: походы за добычей в на дискотеки, в клубы и на вечеринки к друзьям. И почти все варианты имели один большой недостаток. Среди девушек, клевавших на его смазливую физиономию, не наблюдалось желаемого разнообразия. К своим тридцати годам Delon был предостаточно избалован женским вниманием, но никогда не стал бы укорять себя за неразборчивость. Да, он давно перевел для себя это увлечение противоположным полом в область спорта, но ни при каких обстоятельствах не опускал планку ниже определенного для себя уровня. Delon воспринимал свое увлечение как дар судьбы и не позволял себе никаких пошлостей вроде рисования звезд или зарубок в соответствии с количеством покоренных дам.
Когда в нем начали зарождаться первые ростки скуки, когда от приевшихся комплиментов, которые он привык расточать в адрес блондинок, брюнеток и шатенок, у него начинало понемногу сводить зубы, когда он все чаще, просыпаясь утром рядом с очередной жертвой стрелы Амура, стал с нетерпением ждать, чтобы она покинула наконец его законную жилую площадь, вдруг как нельзя кстати грянула компьютерная революция.
Delon словно заново родился. Или возродился из пепла. Второе сравнение впрочем было ему ближе. Возродиться из пепла казалось как-то романтичнее. А Delon считал себя настоящим романтиком. И вот он глубоко вздохнул и ринулся на просторы сети, зарегистрировавшись на пяти сайтах знакомств одновременно. Дело сразу пошло. Delon  чувствовал себя здесь поочередно то рыбаком, то охотником. Правда охота по сложности напоминала охоту в курятнике, а рыбалка походила на рыбалку в аквариуме. Но поначалу это его ничуть не смущало. Он чуял добычу... . А на просторах сети ее водилось огромное множество. И особенно радовало разнообразие видов. Его вниманию предлагались девушки разных социальных слоев, семейных положений, профессий и, естественно, мастей. Работая в крупном автосалоне, Delon имел ненормированный рабочий день и в перерывах между клиентами неизменно погружался в изучение фотографий будущих претенденток на его сердце. Через несколько дней он решил попробовать установить первый контакт.
Увы, радость от новых технологий длилась недолго. Первая же страдающая от одиночества  - молоденькая военнослужащая из области, кажется, связистка - пала перед чарами красавчика да еще с таким забавным ником Delon в первый же вечер. Вторая (менеджер салона красоты, изящно покрашенная блондинка, 25 лет,  стаж работы и жизни в столице 3 года) и третья (фармацевт, натуральная шатенка, 27 лет, стаж в столице 7 лет) последовали за первой с такой же легкостью и самоотверженностью. Выпроводив фармацевта за дверь своей квартиры-ловушки, Delon для разнообразия решил ударить по замужним. После первого же опыта он понял, каким был идиотом, и больше никогда дам, обремененных узами брака, к себе не подпускал. Претензии, капризы и ревнивые мужья были ему ни к чему.
Delon решил остановиться исключительно на уроженках столицы. Это был пилотаж повыше. Они уже родились более избалованными, чем провинциалки, и с ними приходилось немного посложнее. Но смазливая физиономия, умение правильно находить индивидуальный подход и довольно острый ум в конце концов помогали. Delon неизменно приходил к желаемому финалу.
Однако стремление к самосовершенствованию его не оставляло. Несколько дней назад он получил на электронную почту приглашение для участия в стратегической он-лайн игре и решил попробовать завести новое знакомство через нее. Мысль и перспективы показались ему очень оригинальными. Delon ненадолго углубился в изучение правил, а потом приступил к строительству своей первой деревни. Когда вокруг стали появляться соседи, он принялся изучать их хозяев. Прежде всего его интересовали ники, под которыми скрывались дамы. В тридцати полях от него находилась деревня Катьки. Чуть ближе он обнаружил Jessy. Совсем рядом с ним обосновалась некая Ната Иванна. Вот это была уже небольшая  интрижка. Вокруг были красотки, конечно. Воображение любого мужика именно такие картинки всегда себе и рисует.
Кроме того, Delon обнаружил по соседству игроков с никами Holera-70 и Phantom. Второй сразу отпал. Delon интуитивно почувствовал, что Phantom  скорее всего мужчина. Насчет Holera-70  у него остались сомнения, но он решил не рисковать. В случае ошибки мог выйти большой конфуз. Не хватало еще чтобы кто-то принял его, любимца женщин всех времен и народов, за латентного гея. Б-р-р... .
 "А вообще, здесь, пожалуй, поинтереснее будет, чем на знакомствах," - подумал Delon и отправил письма всем трем соседям, которые скорее всего принадлежали прекрасному полу.
"Привет, соседка. Поболтаем?"
Delon был уверен, что с его опытом он по первым же ответам безошибочно определит, кто есть кто, и кому стоит поставить капкан.
Но птицелов не знал, что уже сам угодил в ловушку.


Holera-70.

В игре Holera-70 освоился быстро. Благо, в он-лайне ему приходилось сидеть сутками, и он мог постоянно контролировать ситуацию. Опыт старого компьютерного волка помог ему сориентироваться во всех тонкостях в самый кратчайший срок. В конце концов он решил облегчить свой труд, создал в своем главном компьютере, в ноутбуке и в  планшете несколько аккаунтов, установил соответствующий бот - программу, автоматически выполняющую определенные игровые операции - и его деревни стали расти, как на дрожжах. Правда, это было несколько незаконно, но не "пойман не вор". Как и в реальном, в виртуальном мире этот закон действовал безотказно. Его мини-государство работало, как часы. Holera-70 искусно соблюдал пропорцию оборонительных и наступательных сил. Если какой-то чудак - обычно из новичков - пытался его атаковать, то получал такой отпор, что больше не совался. Holera-70 по утрам рассматривал сообщения о ночных нападениях на его деревни и ухмылялся. В то же время он строил и свою наступательную армию, прекрасно понимая, что не добьется абсолютного превосходства, не нападая на других.                     
Но тут вдруг наступил "момент любви". Так Holera-70 называл редкие периоды, когда на горизонте его квартиры появлялась его Ясноокая. Только ей единственной на протяжении последних пятнадцати лет изредка удавалось ненадолго вытащить погрязшего в виртуальном мире затворника на свет божий. Периодически их тянуло друг к другу, но познакомились они, видимо, не в добрый час. Больше трех дней бок о бок они друг друга не выдерживали. Звучит невероятно, но в это время Holera-70 забывал обо всем. Он обожал ее ярко-рыжие волосы, смешные веснушки, зеленые глаза и мультяшный вздернутый нос. Но только три дня. Больше еще ни разу не случалось. Меньше бывало. Потом лед и пламень вступали в привычное единоборство. Дальше шло столкновение характеров в сопровождении грома и молний, которое натыкалось на задумчивое молчание хозяина дома. И следовал разрыв "до следующего раза". Ясноокая производила последний раскат яростным хлопком дверью, и все затихало. Holera-70 словно выныривал на поверхность из зеленой бездны ее глаз и каждый раз, чуть ли не задыхаясь, несколько минут оглядывался по сторонам. Жизнь быстро возвращалась в свою колею.
В этот раз Ясноокая задержалась на пару дней. Похоже, опять взяла в своей больнице отгулы.
"Все-таки медсестра - это моя планида...," - мрачно подумала она, привычно вытряхивая из квартиры накопившийся хлам, огрызки и пустые банки из-под пива. А потом даже осмелилась и быстро вытерла пыль с монитора, несмотря на нечленораздельные протесты хозяина. Вечером Holera-70 впервые за долгий период вкусил настоящую человеческую пищу. И забыл про игру на целые сутки. Спохватился он поздно ночью. Причем, ему приснился кошмар, как какие-то темные силы в образах толкиеновских орков штурмуют его деревни, разворовывают накопленные ресурсы. Одним словом, стирают его аккаунты с лица виртуальной земли. Стараясь не разбудить теплую и уютную Ясноокую, Holera-70 потихоньку выбрался из простели, прокрался к своим компьютерам, вошел в сеть и с облегчением вздохнул. Сон оказался не вещим, и никаких катастроф  не случилось. Постепенно Holera-70 увлекся и привычно забыл про свою подругу. Все бы было хорошо, и "момент любви" имел шанс продлиться еще немного, но Ясноокая про него не забыла. Проснувшись, она потерла глаза, поморгала, потом заметила мерцание монитора посреди темноты комнаты, села в кровати и еще долго смотрела, как Holera-70 клацал по клавишам.
- Ты чего там делаешь... в три часа ночи? - наконец пробормотала она.
- Угу.
- Что угу? Иди спать.
- Угу.
- Господи, и зачем этот человек встретился на моем жизненном пути...? Зачем он мне нужен? Каждый раз задаю себе этот вопрос и каждый раз ответа не нахожу...
Бурча себе под нос, Ясноокая подошла и заглянула в монитор.
- Холера, ты совсем рехнулся? Ты что, играешь по ночам теперь?
- Угу.
- В детство впал?
- Угу.
Финал очередного "момента любви" потихоньку замаячил на темном горизонте, но Holera-70 впервые за много лет этого не заметил. Он тщательно обдумывал, как побыстрее  занять новую "пятнашку" - поле на котором можно было построить деревню, имеющую целых 15 зерновых полей! А это же серьезный ресурс! Когда Holera-70 начал объяснять это, не отрываясь от монитора, Ясноокая уже стояла в нижнем белье и судорожно натягивала на себя узкие джинсы.
- Нет, он идиот, - негромко ворчала она, - и с этим уже ничего не сделаешь. Кретин и, видимо, далеко не в первом поколении. Зачем мне этот искусственный разум? Ноги моей здесь больше не будет. Мне таких больных и на работе хватает...
Данное в стотысячный раз обещание не смутило хозяина дома. Просто потому что он его не слышал и продолжал излагать теорию борьбы за "пятнашку". Прервал его грохот захлопнувшейся двери. В три часа ночи он прозвучал особенно эффектно. А затем стук каблучков Ясноокой по ступеням лестницы и слегка испуганный вздох двери подъезда изящно завершил эту незатейливую музыкальную пьеску.
Раньше Holera-70 испытывал в такие моменты легкие уколы совести. Эти болевые ощущения, конечно, быстро проходили, но сейчас на смену вдруг пришло раздражение.
"Ну вот опять то же самое, - с горечью подумал Holera-70 и потянулся аз сигаретой. - Все-таки она эгоистка. Да все они такие..."
И снова погрузился в игру. Однако женоненавистнические настроения не прошли сегодня для него даром. Когда часам к шести утра сон начал смыкать его тяжелые веки, Holera-70 решил для развлечения совершить несколько нападений на соседей. И большей частью на аккаунты с женскими никами. После чего с удовольствием погрузился в объятия Морфея.



Катька

Июль продолжал плавить асфальт. Город постепенно стал похож на раскаленную сковороду, но это Катьку только радовало. С утра, пока жара еще не была такой изматывающей, она бегала на улицу погулять, а к обеду возвращалась и в своей наглухо зашторенной комнатке садилась за компьютер. Никакой тебе  школы и никаких уроков. Играй, сколько хочешь. В первое время Катька увлеклась строительством и развитием своей деревеньки. Она с усердием начала разрабатывать полезные ископаемые, заготавливать дерево, железо и выращенное на поле зерно. Ей и в голову никогда не приходило, что у нее прирожденный талант к скопидомству. Ресурсы росли как на дрожжах. По крайней мере, Катьке так казалось. К другим игрокам она не заглядывала, и как они развивались, ей было не интересно. Спустя несколько дней Катька занялась новым видом творчества, а именно строительством. Она стала строить домики, не забывая улучшать свой амбар для все возрастающего количества зерна. Поскольку графика в игре оставляла желать лучшего, Катька брала бумагу, карандаши и усердно рисовала свои постройки такими, как их представляла. На листке появлялись и уютные одноэтажные коттеджики, и скромные деревянные хижины, а возле них симпатичные палисадники. Когда дело дошло до животного мира, Катька принялась создавать и параллельно рисовать лошадок.  Иногда же азарт накопления ресурсов так захватывал, что Катька тайком вставала посреди ночи, осторожно включала компьютер, заходила в свою деревню и выполняла необходимые операции, только чтобы не терять драгоценное игровое время.
Безмятежность закончилась неожиданно и резко. Сначала вдруг объявилась Ронни. Она позвонила с привычной для себя непосредственностью в восемь утра и, как ни в чем ни бывало, позвала Катьку гулять. Та, конечно, согласилась, но все-таки выпросила у подружки еще часок поспать. Во время утренней прогулки к ручью Ронни поведала Катьке, что была с позором до окончания смены изгнана из летнего лагеря за какие-то ничтожные три провинности. Сначала Ронни убедила нескольких девочек в своей палате, что игра в прятки просто создана для того, чтобы играть в них в два часа ночи на брошенном у берега моря старом баркасе. Потом она решила, что один облезлый бродячий песик настолько мил, что вполне достоин немного пожить в комфортных условиях у нее под кроватью. И, наконец, Ронни решила на собственном опыте убедиться, что плававшие в непосредственной близости от берега медузы на вкус ничем не хуже киселя, который давали им в столовой. Ее примеру последовало еще несколько человек, что переполнило чашу терпения воспитателей. И вот Ронни, получив дежурную трепку от родителей, вернулась домой, о чем, по ее словам, совсем не жалела.
Катька тоже обрадовалась, что теперь ей есть с кем погулять. А главное, она могла похвастаться перед Ронни своими успехами в игре. Вдоволь набултыхавшись в ручье, подружки пошли к Катьке домой и уселись перед компьютером.
- Ну, давай посмотрим, чем это ты тут увлеклась, - деловито проговорила Ронни, рассматривая игровое поле.
Однако Катька ничего не ответила. Она молча смотрела на монитор, и ее глаза постепенно расширялись от ужаса до тех пор, пока из них не покатились слезы.
- Не поняла, - удивилась Ронни. - Ты чё...
- Где мои запасы..?, - простонала Катька.
Ситуация в деревеньке казалась катастрофической. Цифры, показывающие уровень запасов продукции, выглядели плачевными. Почти все, что Катька своим трудолюбием накопила, испарилось неизвестно как. Пропала часть и большая часть ее милых лошадок.
- Так, это уже интересно, - сказала Ронни, выслушав жалобы подружки. - Но играть-то надо с умом. Чую я, тут все не так просто. Как, говоришь, игрушка эта называется?
Она набрала в поисковике название игры и погрузилась в чтение форумов. Катька сначала тоже пыталась читать, заглядывая через плечо подружки, но это ей быстро наскучило, и она принялась рисовать своих теперь уже угнанных лошадок. Примерно час в комнате царила тишина, лишь изредка прерываемая неразборчивым ворчанием Ронни, которая полностью погрузилась в процесс обучения.
- Ну в общем пока кое в чем я разобралась, - наконец зевнула она. - Могу сказать, что ты обыкновенная непродвинутая лохушка.
- Почему это?
- Потому что лохушка, и шансов в этой дурацкой игре у тебя никаких нету. 
- Совсем?
- Совсем. Ну, если хочешь еще потерять время и продержаться немного, слушай сюда. Вот здесь указано, что на тебя ночью была вражеская атака. Пришли войска и почти все твои запасы стырили. Хорошо хоть что-то оставили.
- А как узнать, кто нападал?
- Вот здесь. Видишь, какая-то Holera-70. Значит, надо строить хотя бы слабенькую пока оборону.
- Как это делается?
- Нормально ты играешь! Без правил, без руководств! Есть же для тебя игры Винкс!
- Я что, маленькая? Там же скучно.
- Зато здесь, я смотрю, весело. Только что ревела. Ладно, давай попробуем. Хотя дня через два нас все равно снесут здесь.
Под руководством Ронни Катька стала изучать теорию обороны. Раньше она совсем об этом не подумала. Да она вообще ни о чем не подумала. Оказывается, нужно было срочно строить казарму и хотя бы пяток легионеров для начальной защиты деревни. К тому же выяснилось, что с другими игроками можно было обмениваться сообщениями. А сколько еще тонкостей предстояло изучить! Голова кругом! Как здорово, что Ронни вернулась!
 Подружки засиделись за компьютером до самого вечера. Когда начало смеркаться, в пятый раз заголосил мобильник Ронни. Выслушав от матери явно что-то нелестное, она стала собираться домой.
- Ладно. Пусть тут все строится. Завтра приду, и продолжим.
- А вдруг нас опять ограбят? - с опаской спросила Катька.
- До утра не сунутся. Мы им пока не интересны. Мы бедные. Хотя ночью проверь, если хочешь.
- Хорошо, тогда до завтра.
- Да, вот еще что я хотела, - сказала Ронни и защелкала клавишами клавиатуры.
В строке "Сообщения" она написала "Holera-70,ты  урод... или уродка!" и нажала кнопку "Отправить".

Jessy.

Jessy плачет. Нет, не то чтобы слезы лились у нее из глаз ручьем, а сама она пошло заламывала руки, всхлипывала и билась лбом о крышку стола. Ничего подобного. Сейчас устраивать сцену глупо хотя бы потому, что в зале нет публики.  Jessy просто сидит одна дома перед монитором и, не мигая, смотрит на него. За окном начинает смеркаться, а предательские слезы стоят в глазах. Jessy старается изо всех сил и не дает им волю. Она возненавидела бы себя за слабость. «Нет поводов для расстройства, - молча повторяет про себя Jessy. – Это не первый и наверняка не последний раз». Ей очень хочется закричать, что нет, с нее хватит, и этот раз самый что ни на есть последний! Но она знает, это не правда. Тогда нечего орать и пугать соседей. И вообще истеричкой ее называли  в жизни всего лишь один раз и то очень давно. Еще студенткой она пошла на свидание с одним симпатичным малым, неожиданно для самой себя оказалась после кино у него в квартире, и когда уже должно было начаться самое интересное – прелюдия, если хотите – Jessy вдруг быстро напилась интеллигентно предложенным шампанским и начала слезливо просить у ухажёра денег на лечение дочери. Как это часто бывает в подпитии, в тот момент она разделилась на два человека: один говорил, второй с удивлением слушал. У нее не то чтобы дочки не было, она тогда и с противоположным полом-то была считанное число раз. Откуда родилась в пьяном мозгу дочка, Jessy не знает до сих пор. Видимо вычитала в каком-нибудь женском романе будто признаться молодому человеку, что у нее есть дочка, да еще и больная, очень романтично. Она смеется, и слезы отступают. Jessy не злится на парня, который назвал ее тогда истеричкой и выставил за дверь. Она злится сейчас на другого человека, который едва не довел ее сегодня до слез. Пока не довел.
Наконец, Jessy выходит из своего легкого анабиоза и видит, что уже несколько минут назад вошла в свой игровой ааккаунт. Надо же! Все-таки автопилот в голове человека существует. Более того, ей уже пришло сообщение от недавнего знакомого.
Delon: Привет! Как дела? С утра здесь не была. Я уже соскучился.
Он забавный, это парень Delon. Или он не парень, а вполне взрослый мужик? Кто их тут всех знает? Но все равно забавный. Его деревня находится неподалеку. Jessy уже не помнит, почему она отозвалась на его игровое «Привет соседка», но теперь болтает с ним уже на протяжении целой недели. И общается она с ним исключительно по одной причине: ей нравится, как мило он делает комплименты. Вроде бы обычные мужицкие глупости, а у него звучат забавно. Jessy сейчас почему-то хочется верить, что Delon по ней действительно соскучился. Чушь, конечно. По кому? По надписи под ее аватаркой?
Jessy: Дела сегодня очень средне.
Delon: А что так?
Действительно, а что так? Что, собственно, произошло? Неудавшееся свидание? Она, как школьница, расстроилась из-за такого пустяка? Он позвонил ей сегодня чуть ли не с самого утра и спросил про планы на вечер. Jessy поняла, что сегодня Он на некоторое время свободен от семьи и обрадовалась. Они давно не виделись. Пусть их встречи были нечастыми и недолгими, но ей их иногда вдруг начинало сильно не хватать.
Jessy: Свидание сорвалось.
Delon: Это хорошо.
Jessy: Чего хорошего?
Delon: Значит, мои шансы растут?
Смешной человек. Шансы на что? Хотя после сегодняшнего облома его «шансы» могут действительно вырасти. Если Jessy поддастся истерии. А она не поддастся. Даже после того, как пришла сегодня в назначенный час в давно выбранную ими маленькую гостиничку и сняла номер на несколько часов. Обычно это делал Он сам, но сегодня слегка задержался и попросил Jessy. Она поднялась в номер и включила телевизор. В ее сумочке лежала бутылка виски. Jessy решила никого не дожидаться и принять аперитив. Затем налила себе второй бокал и удобно устроилась на кровати. Приятное тепло разлилось по телу. Веки начали предательски слипаться. Еще не хватало захрапеть тут. Хороша женщина-вамп!
Он опаздывал. Jessy налила третий бокал. Рука была уже слегка нетвердой. Стыдновато…  Хотя после рабочего дня это нормально. Ну, и куда Он запропастился? Jessy снова легла на кровать.
Проснулась часа через полтора от писка мобильника. Дальше все прошло по законам банальной мелодрамы. Jessy на какой-то момент даже испытала приторный вкус во рту и подкатывающуюся  легкую волну тошноты. Но то все был виски...
Краткое содержание мелодрамы: жена позвонила, когда он уже собирался уходить с работы, сказала, что у нее острая зубная боль, и попросила отвезти в клинику, где оказывали срочную помощь, иначе она уже на стенку лезет и сейчас покончит с собой. Он сорвался, забыл сразу позвонить…. Прости дурака. Давай все перенесем на завтра. Завтра я точно свободен. И так далее и тому подобное. В общем-то похоже на правду, но все-таки как-то прозаично. Без изюминки сюжет, сплошная бытовуха. Скучно.
 Jessy нажала на своем мобильнике отбой и огляделась. В башке гудело, как в паровом котле. Внутри варилась адское зелье из злости, чувства унижения, скуки, жалости к себе, ненависти к этой гостинице, да и чего греха таить, ко всему миру. Jessy вскочила и судорожно расправила юбку. Причем этот жест мгновенно показался ей отвратительным, словно ее только что пытались изнасиловать, но она вырвалась, а подонок с криком упал в шахту лифта. Кино продолжалось…
Jessy схватила сумочку и бросилась прочь из номера. Тяжелее всего почему-то было отдать ключи портье. На улице она судорожно вдохнула летний вечерний воздух.
Угомонись, истеричка. Все, виски выдыхаем, голову включаем! Ну, небольшая взбучка для нервной системы, ну испытала легкое унижение! Но не впервой же! Взрослая дама с богатым жизненным опытом – ты же так себя позиционируешь? 
Jessy замедлила шаг и улыбнулась. Ей хотелось расхохотаться, потому что она увидела себя со стороны – полупьяную не выспавшуюся растрепанную тетку с вытаращенными глазами, выпавшую из «отеля на час» без единого следа контакта хоть с каким-нибудь мужиком. Это и правда выглядело смешно!
Последним испытанием на сегодня для Jessy стала поездка домой в такси. Водила, естественно, включил шансон, и она прослушала от начала до конца то и романс, то ли балладу о несчастной любви. Особенно ей запали в душу строчки откровения: что-то вроде «скажи всегда ревнующей жене, ее прическа уж давно не в моде».
Jessy: Значит, шансы твои растут. (Смайлик).
После долгой паузы…
Delon: Насколько я понимаю, мы с тобой в одном городе?
Jessy: Да ты хакер, как я посмотрю? Пробил по адресу?
Delon: А то!
Сейчас он попробует предложить встретится. Jessy зевает и пытается запить холодной водой приступ изжоги. Чертов виски на голодный желудок!
Delon: Смотрю на твои ресурсы. Ты не совсем правильно играешь. Так тебя скоро сожрут. Срочно строй войска.
Не угадала. Не предложил.
Jessy: Да я так, дурака валяю. Расскажи, чего там строить надо?
Вот уже на часах и два. А Jessy и Delon продолжают болтать. Но их встреча не за горами. Короткая встреча…

Alex.

Между синевой неба и белыми резными ставнями качается на ветру береза с верхушкой чуть выше дома. Солнечные лучи пробиваются сквозь её листву, врываются в окна и вспыхивают множеством мерцающих пятен на кухонном столе. Стол темного дерева, и на нем свежий букет ромашек в кувшине. Большая горбушка хлеба, и чеснок - почти прозрачный. Его тоже прошила острая стрела света из окна. Но если другие лучи мечутся, пробиваясь сквозь ветви березы, то один мощный влетел в глиняный горшок с наваристым борщом, и пар от него светится на фоне темной тени. Черная муха бьется в закрытую створку окна, хотя рядом открыта настежь другая. Как будто цель мухи не свобода, а именно бархатное гудение и гулкие удары о стекло.
Эвола вздрагивает. За окном мелькает тень. Показалось? Теперь вроде ничего нет, все в порядке… Alex и Дона тоже смотрят в окно. Хорошо быть берёзой, думает маленькая Дона. Стоишь, качаешься на ветру. Время бежит мимо тебя, почти не касаясь. Только щекочет немного. И растут молодые листики. Липкие и блестящие.
Июльский полдень перед грозой. Обед. Борщ из своей свеклы. Картошка с укропом, стакан морса из лесной земляники для детей. Так сказала мама, имея в виду Дону и папу, который никогда не повзрослеет. Опять же по утверждению мамы. Птицы  уплотняют воздух за окном густым песнопением. Но скоро они затихнут, и начнется дождь. Его аромат уже пробивается в кухню, смешиваясь с другими приятными домашними запахами. Стук деревянной ложки по глиняной миске с борщом. Как здорово…
Эвола недовольна, но Alex все равно макает хлеб в борщ, и ничего с этим поделать невозможно. Дона так и сказала однажды: он все равно будет макать, мама, ты же знаешь. Эвола застывает на миг, но тут же берет горбушку, трет чесноком корочку и, точно так же как Alex, глубоко топит ее в борще. Вынимает и демонстративно откусывает. Очень вкусно. А еще очень смешно смотреть на удивлённого мужа.
Из окна уже видно, как потемнел горизонт. Пафосной и героической на фоне неба кажется встречающая грозу берёза. И муха неугомонная. Вдруг как гром - по крайней мере, от неожиданности именно как гром – раздается стук в дверь. Не дожидаясь ответа, со словами «есть кто-нибудь живой» в дом входит толстый неопрятно одетый человек.
Немая сцена. Замирает в неподвижности всё, кроме неугомонной мухи и пара над борщом. Гость оглядывает сидящую за столом семью и останавливается на Эволе, очевидно, потеряв дар речи. Такое с ним, кажется, впервые в жизни. Эвола опускает свой взгляд, но потом, сдвинув брови, с вызовом смотрит прямо в лицо гостю.
- А глаза-то какие! – тот снова обретает дар речи..
Конечно, именно в это время за окном грозно громыхает. Эхо катится вниз по реке до гор и обратно. Серая шапка грозы накрыла солнце, и свет гаснет почти полностью. Гаснет верхушка березы, гаснет пар над борщом, не гаснет долька чеснока. Порыв ветра толкает вторую створку окна. Та тревожно открывается, освобождая путь мухе.
Не разуваясь и оставляя на тщательно вымытом полу глиняные следы, в два прыжка незваный гость оказывается около удивленной Доны. И уже вкладывает ей в руку яблоко.
- Здгр-р-авствуйте, маленькая леди, - он произносит фразу, нарочито грассируя. - Вот откушайте-ка замечательный фрукт.
Натянутый смешок.
- Это очень вкусный плод. Не отгр-равленный и не заколдованный.
Гость снова смеется своей же шутке.
- Мое почтение, мосье, - он небрежно и даже с немножко утрированной галантностью протягивает что-то хозяину дома. - Это вам.
В руке Alex с некоторой брезгливостью обнаруживает кусок уже пару раз откушенного вяленого мяса.
- О, мадам!
Гость, припадая на одно колено, хватает руку Эволы, а потом, демонстративно бросив взгляд в глубокий вырез ее платья, довольно присвистывает, игриво подмигивает и все же успевает поцеловать мягкую ладонь несколько раз, прежде чем Эвола резко  отдергивает руку.
А гость через мгновение уже за столом.
- Ой, у вас обед что ли? Я случайно к обеду? Что это?
Он зачерпывает прямо из горшка половник борща, и глотая закатывает глаза.
- Ничего себе! Вкусно как…  Я что, случайно к обеду попал?
 Хозяину дома явно неловко от возникшей паузы.
-Да, конечно, присоединяйтесь. Эвола налей борща гостю.
Однако гость,  приговаривая « ничего, ничего, не стоит беспокоиться, я сам, сам»,  пододвигает себе горшок и начинает есть из прямо него. За окном вместе с раскатом грома начинается дождь. Крупные капли барабанят  по днищу перевёрнутого ведра во дворе, по листьям берёзы.
- Если что, меня зовут Голод 1. Не спрашивайте, что это значит, и есть ли Голод 2. Не спрашивайте, я не знаю. Должен где-то быть, но я его еще не встречал. Так за все время игры могу и не встретить. Но это не важно.
Гость снова хихикает.  В это мгновение он даже кажется милым.
«А борщ-то придется выливать, если останется, конечно, - тем временем решает Эвола.
- Простите, а как вас величать? – обращает Голод 1 к немного ошарашенному хозяину дома.
- Alex…
- Простите Alex, дружочек. Ваша супруга такой богатой красоты женщина, что уж вы то, конечно, понимаете, как тяжело равнодушно смотреть на ее божественное тело, которое она не очень-то прячет. У меня в деревне так ходить не будут. Тяжело справиться с соблазном. Скажите мне, только честно, богатая женщина, смогу ли я когда-нибудь обладать вами? Хотя бы совсем изредка. Ну, на чуть-чуть? Есть хоть маленький шанс? Хоть ненадолго, а?
Alex уже собирается рассердиться, но Эвола улыбаясь, твердо отвечает:
- Нет, милый Голод 1, никогда. Ни при каких обстоятельствах этого не случится. И все последующие намеки на это, уже не будут считаться шуткой. Это понятно? Только честно, как вы выразились…
- Понял я. То шутка была. Ладно забыли. Вы мне лучше вот что скажите, вы чего не строитесь? Вы же раньше меня высадились? В моей деревне уже двадцать человек живет. А вы всё втроём? Надо строиться…
Он взглянул в окно.
- О Боже, вот этого я всегда и боялся…
От резкой перемены настроения бесцеремонного весельчака Alex  почувствовал, как по коже невольно пробежал легкий холодок. Он тоже выглянул на улицу. Дождь из ливня перешел в стадию моросящего, но это этого картина во дворе светлее не стала. И еще мимо окон вдоль забора не спеша двигался невесть откуда взявшийся отряд солдат. А по внешнему виду и не солдат вовсе, а каких-то боевиков. Сплошь бородатые, усталые и совсем недобрые лица. Очень разношерстная компания. Кто-то шел с топором, кто-то с автоматом на плече, кто-то тащил громоздкий огнемет. Их одежда набухла от дождя и прилипла к мускулистым загорелым телам, к пушечному мясу. Alex подумал, что если бы находился сейчас поближе, то наверняка почувствовал бы острую смесь запахов пота, пороха, табака, перегара после вчерашней выпивки… . Несколько человек вообще шли с луками, и этот военизированный отряд показался бы комичным, если бы Alex вдруг не почувствовал легкую тошноту. От элементарного животного страха. Он сам от себя этого не ожидал.  Хотя казалось, и бояться-то было нечего. Ну, какие-то солдаты проходят мимо по его территории. Никого не трогают и пусть себе идут дальше. Они никого не трогают и почти все смотрят в землю… Они никого не трогают… Вот только блевать тянет от страха. Только тишина и едва слышное отсюда чавкание грубых ботинок по грязи вызывает предательскую мелкую дрожь в коленках.  Только один из этих солдат, или кто они там есть, как-то неприятно улыбается... Как-то не так, в общем. У парня нет двух передних зубов, и может, поэтому его улыбка кажется такой недоброй. Alex встречается с ним взглядом. Нет, за этой улыбкой все же что-то скрыто….   Глаза в глаза несколько секунд. И солдат, осклабившись, вдруг поднимает вверх большой палец. Только тут Alex замечает, что позади него замерла – наверное, тоже от внезапного непонятного страха – Эвола. Наконец, отряд начинает удаляться. 
- Ух, скоро опять ливанёт. Я побегу, - вдруг торопливо напоминает о себе уже забытый хозяевами Голод 1. – Ужин еще не приготовил. Так что все, ушел.
Громко хлопает дверь.
Освеженный грозой, наполненный влагой июльский воздух быстро выветрил горький запах незваного гостя. Но как выветрить то, что осталось? Дело не в ржавеющем на столе яблоке. Не в грязных следах, засыхающих на полу. Не в крошках и лужицах пролитого борща на столе. Даже не в красоте Эволы, которую теперь, похоже, нужно прятать. На всякий случай. Что-то большое, казавшееся надежным рухнуло. Простой и понятный мир перестал существовать. В нем появилась тревога. Alex не знал, что с ней делать, и она ему очень не нравилась. Не знал, потому что, наконец, понял смысл улыбки беззубого солдата.
«Мы скоро снова встретимся, дружище. Скорее, чем ты думаешь…».


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ