Хорошо то, что хорошо кончается

1
Стояла холодная  осенняя погода. С утра шел дождь, который днем перешел в снег. Я наблюдал из окна за людьми, спешащими укрыться в метро. Вдруг в тишине раздался звонок, и мне пришлось спешно последовать в спальню, где находился стационарный телефон. Автомат сообщил, что мне нужно уплатить долг за предоставляемую тепловую энергию.
Года два назад дочка подарила мне радиотелефон, который можно было носить с собой по квартире и говорить, выполняя одновременно какую-нибудь операцию. Но в последнее время стали часто отключать электричество, и от него пришлось  отказаться.  Поэтому, услышав звонок, мне приходилось спешить к телефону, который находился за компьютерным столом в спальне. Вскоре телефон зазвонил вновь. На этот раз на проводе был мой племянник, который обещал на днях навестить меня.
Через полчаса он уже был у меня дома. После традиционного приветствия я пригласил его в гостиную, где мы устроились около электрического камина, так как отопление работало из рук вон плохо. После чаепития и небольшого перекуса завязалась беседа, основой которой стали человеческие отношения. Тимур спросил:
- Дядя, у тебя есть большой опыт общения с людьми. Как их строить, чтобы добиться желаемого?
- Есть такая наука психология, которая изучает отношения индивидуума с окружающими. Психология тесно связана с психикой. Психика, в свою очередь, определяется мозговой деятельностью человека. Этим разделам науки уделяется большое внимание и издано множество монографий, – ответил я, понимая, что краткого ответа на заданный вопрос не существует.
Тимур понял, что все сложнее, чем он предполагал, но все же настаивал на своем:
- Но как же все-таки строить эти отношения?
- Во-первых, нужно их дифференцировать, т.е. отношения должны быть индивидуальными с различными людьми.
- Как их различать? – воскликнул Тимур, разведя руки в стороны.
- Отношения могут быть с девушкой, сокурсником, начальством, домочадцами и т. д. , – пояснил я и добавил, – к примеру, рассмотрим отношения с начальством. В СССР была распространена поговорка: "ты – начальник, я – дурак; я - начальник, ты – дурак". Начальство, как правило, любит людей подобострастных, угодливых, заискивающих. Людей независимых они, как правило, не жалуют. У меня был такой случай, когда я не учел этот урок психологии. Все могло кончиться плачевно, – ответил я, с улыбкой вспомнив былое.
- Дядь, расскажи об этом, пожалуйста – попросил Тимур.
- Хорошо, только не перебивай, а то я собьюсь - поставил я свое условие племяннику.

2
Зимняя сессия подходила к концу. Остался только один экзамен по атомной физике. "Еще три-четыре дня усиленного штудирования и впереди целых 10 дней зимних каникул. А на каникулы я поеду в Ленинград, осматривать его достопримечательности" -  так я думал и мечтал, а потому усиленно готовился к экзаменам.
Для подготовки к экзамену у меня было всего 3-4 дня. В качестве учебного пособия по предмету нам рекомендовали Шпольского или Добрецова.  Учебник Добрецова был примерно в два раза тоньше Шпольского, что и предопределило мой выбор в его пользу. Необходимо было запомнить массу эффектов, открытых учеными и названных их именами. Кроме того, надо было уметь быстро написать нужное уравнение или формулу для объяснения того или иного эксперимента. И все это сделать за три дня! Уму непостижимо, но настоящий студент с этим должен справиться. А я и стремился быть таким студентом. Две-три бессонные ночи и - весь материал заучен, и кое-что даже понято. Настал день экзамена, а я все еще не мог расстаться с Добрецовым. Я решил еще пару часов повторить малопонятные мне параграфы и  к полудню придти на экзаменовку.
Когда я пришел в Университет, то увидел своих сокурсников, столпившихся у дверей экзаменационной. Видно было, что они сильно мандражировали. Ко мне подошел Саша Кучкарбаев – мой новый приятель. Я обратился к нему:
- Сашка, кто-нибудь уже сдал?
- Сдали только двое, Боря Абрамашвили и Сеня Филькенштейн.
- А где они?
- Я пришел за полчаса до тебя. Они, наверное, уже смылись.
- А кто принимает экзамен?
- Профессор Черняев.
- Саша, а что все столпились у экзаменационной, но никто не заходит?
- Там народу до фига. Сказали, что сами позовут.
Мне необходимо было сдать экзамен до четырех дня, так как до пяти я должен был приобрести авиабилет в Ленинград, который накануне по моей просьбе забронировал отец. Поэтому мне нужно было действовать оперативно. Здесь некстати пристал ко мне Сашка со своей просьбой объяснить кое-что по предмету. С одной стороны, мне было приятно сознавать, что кто-то считает меня знатоком по атомной физике, а с другой - надо было стоять на часах у дверей экзаменационной, чтобы при первой возможности нырнуть во внутрь. Я нашел соломоново решение: объяснял приятелю все пункт по пункту, не отлучаясь от поста. Наконец, дверь открылась, оттуда вышла сияющая Ира Сегал, а я, не мешкая, юркнул вовнутрь.
- В экзаменационной находилось около 15 студентов и всего один преп – профессор Черняев. Я подошел к нему, поздоровался, взял один из разложенных на столе билетов и сел за свободный стол. Мне повезло: вопросы по билету я знал. «Народу много. Если ждать своей очереди, то я вряд ли успею до четырех» - подумал я. В эту минуту в экзаменационную зашел наш большой преп – академик Пулатов.
Пулатов кивком головы поздоровался с Черняевым, занял место за центральным столом и спросил, обращаясь ко всем студентам:
- Кто готов - прошу ко мне.
В комнате наступила гнетущая тишина. Никто почему-то не хотел сдавать экзамен Пулатову. После минутной паузы я решил воспользоваться ситуацией и обратился к академику:
- Можно мне, я взял билет за минуту до Вашего прихода. Так что, если не возражаете, буду отвечать с чистого листа.
Академик посмотрел на меня и слегка кивнул головой в знак согласия. Я сел напротив него, протянул ему свой билет и стал отвечать на экзаменационные вопросы, по необходимости записывая поясняющие формулы. Видно было, что академик не разделял моего оптимизма. По ходу моего ответа он не раз меня перебивал, делая несущественные замечания. Я соглашался с его придирками, но ссылался при этом на то, что отвечаю без предварительной подготовки.
Наконец большой преп взял в одну руку зачетку, в другую ручку, казалось бы для того, чтобы выставить оценку. Я уже встал, думая, что экзамен сдан. Да не тут-то было. Пулатов отложил ручку и сказал:
- Я не могу Вам поставить "отлично".
- Я согласен на "хорошо", – поспешил уверить его я.
После небольшой паузы академик произнес:
- Хорошей оценки Вы тоже не заслужили.
В моей голове пронеслись мысли: "тебя ждет Ленинград, хрен с ним с этой оценкой, пусть будет Уд" .
- Ну что ж, пусть будет "Уд", – сказал я с некоторым сожалением.
Академик вновь взял ручку с намерением, наконец, поставить оценку. Я вновь встал со стула в нетерпеливом ожидании. Вдруг его рука замерла на пол пути. Затем он отложил ручку и стал изучать мою зачетную книжку.
- Так Вы недавно демобилизовались, – сделал он заключение и продолжил, – у Вас есть право сдать экзамен и после сессии. Так что подготовьтесь получше и приходите через неделю со всеми другими бывшими военнослужащими на пересдачу экзамена.
Действительно, демобилизовавшимся деканат продлил сессию на полмесяца. Связано это было с тем, что большинство из них вернулось со службы в ноябре или декабре. Однако, это предложение академика меня не устраивало. Я тщательно готовился к экзамену, ответил на экзаменационные вопросы в целом неплохо, подготовился к поездке в Ленинград, и все коту под хвост? Нет, я не хотел сдаваться, и высказал то, что я думал:
- Я ответил на все вопросы по билету правильно.
- Да, но Вы допустили ряд неточностей, – сказал академик.
- Вы правы, но я отвечал Вам без подготовки. Поэтому уж на троечку-то я заслужил, – не сдавался я.
- Я вот сейчас задам пять вопросов и, если хоть на один не ответите, то будем считать, что Вы не сдали экзамен. Согласны?
Это был вызов. В голове моментально вспомнилось, как большой преп читал нам лекции: время от времени академик прерывал лекцию секунд на 15-20, заглядывал в свою промасленную тетрадь, которая служила ему шпаргалкой, а затем минут пять читал лекцию до следующей паузы, и так по кругу. Очень часто вместо него лекции читал профессор Черняев. Может быть, все это повлияло на мое решение, я решил принять вызов и произнес:
- Я согласен.
Как мне потом говорили сокурсники, это было захватывающее состязание. Большой преп задавал мне вопрос за вопросом, а я, не мешкая, отвечал на них. К каждому ответу академик придирался по мелочам, говорил, что ответ не полный. Я соглашался, но прибавлял, что он по существу верный.
Так мы дошли до последнего, пятого вопроса. Пулатов, немного подумав, спросил о постулатах Бора. Я улыбнулся, не скрывая своей радости. Эти постулаты я выучил наизусть. Поняв по моему выражению, что попал в молоко, академик нахмурился. Я быстро ответил на заключительный вопрос и думал, что моя взяла. Да не тут-то было. Большой преп вновь сказал, что хорошую оценку я не заслужил. Я вновь ответил, что согласен и на "Уд". Академик, в который уже раз взял ручку, чтобы расписаться в зачетке. Я встал, думая, что дело в шляпе. Плохо же я знал академика. Он вдруг отложил ручку и сказал:
- Все-таки Вам придется придти на пересдачу.
От возмущения я отреагировал на это несколько резковато:
- У нас был договор. Я ответил на все пять вопросов. Ведь у нас был мужской разговор, не так ли?
Такого напора от меня Пулатов не ожидал. Академик привык, что с ним разговаривали все несколько заискивающе. Он вдруг швырнул зачетку в мою сторону со словами:
- Я у Вас никогда не приму экзамен.
У всех на виду меня унизили, швырнули зачетку заведомо с такой силой, что она упала со стола и закатилась под стул. Я невольно весь напрягся, все тело мое сжалось, как пружина, готовое рвануться в бой. Я сдержал себя, подобрал зачетку и с достоинством ответил:
- А я Вам и не собираюсь сдавать.
Я вышел в коридор, но не сразу смог собраться с мыслями. Через минуту другую экзаменационную покинул и большой преп. Я закурил и стал думать свою думу. Поездка в Ленинград накрылась. А жаль, ведь мой двоюродный брат на время каникул готов был предоставить мне свое жилье. В это время из экзаменационной вышел Сашка, который радостно сообщил:
- Представляешь, мне попались вопросы, которые мы с тобой проштудировали. Получил хорошую оценку, – затем, видя мое настроение, добавил, – ну и попался ты братан, Пулатов злопамятный.
- Я не знаю, что на него наехало. Ведь, по существу, я на все ответил. Сидел перед ним часа полтора. Уж на троечку-то я заслужил, – сказал я, еще не очухавшись от ситуации, в которой нежданно очутился.
- Дружище, все наблюдали за вашим поединком, затаив дыхание. Пока ты доказывал что-то академику, Черняев принял троих. По слухам, Пулатов крутой мужик. Говорят, что все на физфаке находится под его контролем. Твоему положению я не завидую. Возможно, что он не даст тебе учиться на факультете. Думаю, что и в республике для тебя могут быть закрыты двери всех физических факультетов ВУЗов, – подытожил Кучкарбаев.
После разговора с Кучкарбаевым я совсем приуныл. Несмотря на свой сравнительно молодой возраст, Сашка был о многом осведомлен, так как его папаша занимал ответственную должность в органах. Но, как сказал один философ, жизнь продолжается. Пожелав удачи сокурсникам, ожидавшим своей очереди, я отправился восвояси.
Дома я застал отца, который, увидев мой унылый вид, спросил:
- Что случилось?
Я рассказал отцу все без утайки. К моему удивлению, он не стал мне читать нотаций и просто произнес:
- Когда-то я учился вместе с академиком в одном ВУЗе, но на параллельном факультете. Он уже тогда строил далеко идущие планы. То, что сказал тебе о нем твой Кучкарбаев, сущая правда. Более того, у него есть поддержка в высших эшелонах власти.
- Что же мне делать? – спросил я у отца совета.
- Я постараюсь все уладить, – ответил он мне.
Вечером того же дня отец позвонил Пулатову, они поговорили о том, о сем, вспомнили кое-что приятное, и между делом отец спросил его:
- Что делать моему сыну, который завалил сегодня Вам экзамен по атомной физике?
- А я и не знал, что это Ваш сын. Пусть приходит со всеми на пересдачу, – ответил академик.
Они еще поговорили минут пять о разном. Так моя проблема, которая казалась мне безвыходной, была по существу решена в ходе телефонного разговора. Через неделю в назначенный час я со всеми бывшими вояками пришел в Институт ядерной физики. У входа в институт нас встретил сам академик и поздоровался со всеми за руку. Это было несколько необычно для него и очень приятно для нас. Академик сообщил, что к большому его сожалению он отлучается по важному делу и не сможет лично принять у нас экзамен. Затем, видя наши скисшие физиономии, добавил:
- Экзамен будете сдавать профессору Черняеву, который вас ждет в своем кабинете.
Этот день был благоприятен для всех нас, а особенно для меня. Как и неделю назад, я стал отвечать на экзаменационные вопросы без подготовки. Черняев слушал меня, не задав ни единого дополнительного вопроса. Потом, посмотрев мне в глаза, тихо произнес:
- Вы понимаете, что я не могу поставить Вам отличную оценку?
- Конечно, – уверил я его и добавил с улыбкой, – ведь я пересдаю экзамен.
Должен сказать, что к большой моей радости наши пути с Пулатовым больше не пересекались. Тем не менее, среди физиков о нем я еще долго слышал различные россказни.

3
- Да, дядя! Твоя судьба висела на волоске, - воскликнул Тимур.
- Да … . И все только потому, что я совсем не знал основ психологии. Мне нужно было всего на полчаса быть более обходительным, подобострастным и менее самоуверенным. Спасибо отцу, он меня спас от больших осложнений, – подытожил я.
- А какие слухи ходили про академика Пулатова? – поинтересовался Тимур.
- Говорят, что без его согласия нельзя было решить вопросы перестановки кадров в физических институтах и факультетах ВУЗов. В некоторых случаях по его указке действовали и при защите диссертаций, – ответил я.
- Хорошо, что в настоящее время субъективное отношение экзаменаторов на абитуриентов сведено к минимуму: идет тестирование, – заметил Тимур.
- Да, это хорошая сторона тестирования. Но все равно мы каждый день общаемся с различными людьми. Поэтому советую тебе ознакомиться с основами психологии и психики человека. Кстати, есть серия популярных изданий под названием: как обрести людей; как стать миллионером, как стать хорошим семьянином и пр., в которых учитывается психология, – отметил я.
- Может быть, ты мне расскажешь еще что-нибудь интересное и поучительное? – спросил, улыбаясь, Тимур.
- С удовольствием, но только в следующий раз, - сказал я, улыбаясь в ответ.