Порождения. Часть 4

За Постом простирался Город. Здание Поста было таким внушительным только снаружи, сбоку же стены выглядели не просто обветшалыми, они были почти разрушены – кусков стены кое-где не было, а в дыры можно было рассмотреть лестницы внутри здания.  Город же начинался с целого ряда маленьких покосившихся деревянных домишек – здесь жили те, кто эвакуировался последними. Дома были украшены причудливой резьбой, ступеньки к парадному входу частично сгнили, так же как и частично прогнили стены под окнами, явив миру внутренности дома.
За этими домами тянулся привычный всем мегаполис – стеклянные высотки теснили жилые дома, жилые дома перемешивались с торговыми центрами и несметным количеством парковок.
Все вокруг было покрыто пылью – начиная от домов, заканчивая дорогой и автомобилями. Кое-где асфальт на дороге треснул, и в трещинах этих виднелась зеленая поросль молодой травы. Палисадники же с жилыми домами разрослись так буйно, что некоторые жилые дома были полностью увиты плющом, если бы мы хотели посетить такое здание, вход бы пришлось сначала прорубить.

На деревьях сидели птицы, издававшие изредка трели, и тогда вокруг начинался невообразимый шум – множество птиц отвечали на трели товарки. Это можно бы было назвать пением, если бы в этом диалоге птиц не участвовали хриплые вороны, изредка прерывающие мелодии ломаным карканьем, больше похожим на кашель.
Животных в Городе было много – начиная от птиц, нагло рассевшихся на проводах, крышах и деревьях, заканчивая мелкой живностью – пугливых зайцев, лисиц и волков. Домашние животные из изнеженных хозяевами лапочек превратились в убийц; они, пожалуй, первыми усвоили истину «Кто не сожрал, того сожрали» и начали вовсю применять ее на практике. В то время, как жители города испуганно бежали из своих домов, Пушки, Зайки и Снежинки открыли сезон массовой охоты на воробьев и голубей – и такой пыл питомцев еще больше пугал бывших владельцев. До последнего людей не покидала надежда на панацею, божью волю и божественное же массовое исцеление. Но надежда, как ей и полагается, покинула этот Город вместе с горожанами, оставив за собой лишь полчища Порождений, горы трупов, которые Порождения и ели, домашних любимцев, превратившихся в диких охотников и заброшенные дома, на обустройство которых ушло немало сил и немало времени.

Мы шли в полной тишине, прерываемой лишь птицами да звуками наших шагов, погруженные каждый в свои мысли. Крис нервно оглядывался, ожидая нападения чудищ из каждого проулка, и изредка поглядывал на часы – до бункера надо добраться засветло, найти ключ и расположиться на ночь в нем. Пит же шел, уткнувшись взглядом под ноги, стараясь не смотреть по сторонам. Это был родной город Пита, он рос в этих домах, видел, как город рос вместе с ним, и как умер, как вытекла из этого города кровь, питавшая его. Вытекла через Въезд, в панике бросив все, чего так долго добивалась и достигала.
- Пит, о чем ты думаешь? – Крис решил разорвать неловкую тишину, царившую с самого Поста в нашей компании.

- Я вспоминаю день эвакуации, это было лет 9 назад. День начался обычно – я ел шоколадные шарики с молоком, смотрел новости, думал, как хочу сделать предложение Эми. Думал, что нужно купить два кольца – мне и ей, и о том, как можно сыграть свадьбу. Тогда о Порождениях говорили в новостях, но говорили, что все они находятся в Центре под контролем, что медики пытаются найти причину, взламывают их генетический код, пытаются выяснить, не мутация ли это. Говорили о том, что техногенных катастроф, способных вызвать такую мутацию не было, и поэтому феномен Порождений неизведан. Затем, к обеду, когда я уже собирался выходить из дома и почти выключил телек там появился встревоженный диктор, сказал, что сейчас выступит Президент с небольшой речью. Президент выступил, даже почти не волновался, читал чего-то там по бумажке. Много воды было, но в итоге он объявил общую эвакуацию из города. Я кинулся звонить Эми и родителям, но телефон не ловил сеть. Я, растерянный, выбежал из дома на улицу – и увидел таких же как я растерянных ребят. Они стояли возле входных дверей своих домов и смотрели друг на друга. Мимо по улице ехали военные джипы, кричавшие о эвакуации в громкоговоритель – предлагалось покинуть Город через Въезд, там должны были стоять автобусы, которые перевезли бы нас в соседний город, где вспышки пандемии не было. Тогда это еще называлось пандемией – не знали, что это не болезнь, думали, что в лаборатории смогут найти лекарство, хех. Я кинулся в дом, по пути откидывая мешающие вещи, нашел рюкзак, запихнул туда документы, неработающий телефон, джинсы, пару кофт и бутылку воды. Потом взял  на кухне пару консерв, складной нож и фонарик и вышел из дома, закрыл на ключ. Только сейчас понял – зачем  я его закрывал? Думал, что Порождения украдут мой ноутбук или мультиварку? Забавно… - пожевав губами, сказал Питер. Поднял голову, посмотрел в небо и продолжил, - Вышел, в общем, из дома, пошел к Северному входу. По пути все пытался позвонить Эми и родителям, несмотря на то, что сети не было, да выглядывал ее во всех, кто шел туда же со мной, думал, может быть, она сейчас тоже где-то тут идет. Тогда я еще не знал, что она одна из них. Когда мы пришли ко входу, нас оправили пешком в пригород, сказали, что автобусы стоят там. Я немного задержался у входа – все высматривал Эми, надеялся ее перехватить и двинуть к предкам в пригород, забрать их и уехать вместе. Я не один такой там стоял, нас было много, все ждали родных, переговаривались, удивлялись, почему нет связи. Кто-то жаловался, что не успел зайти в социальные сети, у кого-то пропал рейд на босса. Я стоял с полчаса, когда полицейские, стоящие на выходе, решили разогнать и нас – со временем некоторые ждущие уходили, но приходило гораздо больше, чем уходило. Солнце уже начало садиться за горизонт, и нас попросили уйти в пригород, сказав, что скоро здесь будет не безопасно. Одна дамочка закатила истерику, требовала, чтобы полицейские немедленно нашли ее мужа и дочь – она стояла и ждала их с самого утра. Полицейский разозлился и сказал, что если мы сейчас же не отправимся, он начнет стрелять по нам, он явно нервничал. Я развернулся, подумал, что Эми нагонит нас, или я смогу найти ее в пригороде, или спрошу у водителей автобусов, не видел ли кто такую девушку. Пока я шел, поток людей все не уменьшался – все, правда, уже не бежали, просто шли вперед. Изредка кто-то в толпе кричал чье-то имя, и иногда на такой крик отзывались. Кто-то рассказывал о страшной давке, которая была в самом начале эвакуации. Оказывается, к тому моменту, как я пришел, там уже даже убрали трупы задавленных, сначала их оттащили в сторону и бросили там, словно это были не человеческие трупы, а трупы каких-то собак. Через некоторое время подъехали несколько дополнительных карет скорой помощи, забрали трупы и уехали в Город. Люди же не обращая внимания на Скорые, продолжали давить, бежали, кричали.
Воздух вокруг наполнился криками и стонами - много людей погибло в давке, а еще большее количество людей было ранено. Воровали прямо в толпе, не гнушались даже с трупов вещи брать, тащили из карманов, в общей суматохе сложно поймать за руку. Толкались, распихивали всех,стараясь пробиться в первые ряды. Периодически в толпе кто-то спотыкался и падал, и по таким телам шли, словно это был самый ровный в мире асфальт.  Кто-то ехал на машинах, хоть это и запрещено, сигналил как сумасшедший, и люди разбегались в стороны. Некоторые, правда, не успевали отойти, но всем было наплевать – все спешили из города и беспокоились за свою жизнь. Это выглядело так, будто бы городу вспороли глотку и кровь сильными толчками выбивалась вперед через узкую рану, все артерии города были переполнены, и чем ближе ты подходил ко входу – тем загруженней была улица.
Люди, собаки, кошки – все бежали, кто-то как я, с рюкзаком, кто-то брал с собой кучу вещей и едва тащил свою ношу. Впрочем, ее часто бросали прямо посреди улицы, и тогда поток людей растаптывал накопленное кем-то добро.
Через несколько часов после окончания давки пришел я.
И вот я дошел до пригорода и понял, как нас жестоко обманули – никаких автобусов не было. Возможно, они и были до этого, но сейчас, когда пришел я, были только толпы народу, растерянного и подавленного. Хотя, народу было явно меньше, чем населения в нашем городе, так что автобусы, наверное, стояли и отвозили тех, кто успел в них сесть. Обратно в город вернутся было нереально – по пути везде стояли тонированные полицейские машины. Это я только потом узнал, что внутри никого не было, что они уехали одними из первых – вся политическая верхушка и те, кто имел доступ к какой-то информации. Тогда я решил зайти к родителям, подумал, что мы можем отправиться к родственникам на их машине. Но родителей дома не было, и машины тоже. Бросили меня. Ну, а  пока я был в родительском доме и придумывал новый план, часть тех, кто остался на улицах, устроили драку  с оставшимися полицейскими. В общем, когда я вышел – повсюду валялись трупы и тех участников потасовки, и других. А вдали люди бежали из пригорода в разные стороны, кто-то оправился на восток, кто-то на поиски какого-нибудь укрепленного пункта в надежде найти других людей. Достаточно банально, да? Из незнающего стада пытаются найти более знающее.
Возле одного из джипов валялся труп водителя, кажется, его избили до смерти, я подумал, что там должны быть ключи – и не ошибся. Взял у мертвого полицейского пистолет, нашел канистру и шланг в багажнике джипа, слил немного бензина и поехал в другой городишко, где, собственно, и познакомился с вами.

***

За этим рассказом мы почти подошли к бункеру. Вернее, подошли к тому месту, где он был отмечен на карте – отсюда до Убежища было несколько кварталов. Неподалеку от бункера была железнодорожная станция, стоял поезд с несколькими вагонами.  Вагоны были такими же грязными, как все в этом городе, стекла были давно выбиты, стены вагонов погнуты. Внутри них обстановка была не менее уютной – осколки стекла, какие-то рваные тряпки, вырванные с корнем сиденья. Рядом со входом гнил чей-то труп, судя по остаткам волос – девушки.
Крис, почуяв аромат, царивший здесь, из белого превратился в нежно-зеленого. Я улыбнулась  - редко встретишь человека, способного принимать такие же оттенки, какими состояние обычно описывается в книгах. Пит же даже не улыбнулся – после того, как он рассказал историю, он стал еще более мрачным, чем обычно.

 Солнце еще не думало заходить, значит, время на поиски бункера у нас еще было.