5

«Оставить во имя любви» - что за бред? Как можно допустить такое, если испытываешь к человеку чувство, влечение, желание быть рядом как можно больше… А может это и есть та безусловная любовь, когда любишь и желаешь человеку только добра, стараешься не навредить ему и любишь не смотря ни на что… Даже если судьба не быть вместе…
А что такое Любовь вообще? И имею ли я права замахиваться на это чувство. Имею ли права любить, дарить радость, делать человека счастливым…
Как всегда после очередного цирка Эдуарду было неловко оставаться со мной наедине. Он сослался на срочный звонок – его вызвали на журналистское задание, куда мамочка – бизнес леди изволила подвести сынка на новом внедорожнике.
Я же осталась наедине со своими мыслями. В библиотеку идти не хотелось… И я побрела в сторону дома. Нет, я никого не винила. Я знала, что Эдуард очень надежный и любящий… А то, что происходит… так это моя вина, вернее вина моей болезни, которой по сути уже нет… Она лишь осталась на психологическом уровне и не приносит иных каких либо страданий.
Я вошла в магазин для новорожденных, где любила бывать после предложения Эдуарда выйти замуж. Здесь я смела мечтать вопреки всему о здоровом малыше, элементарное желание каждой девушки…
- У Вас девочка, мальчик? – подошла консультант магазина.
От неожиданности я вздрогнула, быстро повесила на место маленькие плечики с ползунками, которые держала в руках:
- Нет… Да я так… Спасибо…
Голова немного кружилась, да и чувство стыда после консилиума еще не оставляло меня.
- О-о! - консультант пристальней присмотрелась ко мне. – Да Вы пьяна…
Находящаяся рядом беременная женщина обернулась на такое заявление.
- Нет, что Вы… - я смутилась и постаралась улыбнуться, хотя в душе отозвалось дерзкое «Опять»…
Я отошла было в сторону.
- Думаю Вы не по адресу… - консультант не оставляла меня.
- Все хорошо… - я не знала что делать.
- А ну давай отсюда, - консультант с вызовом повысила голос. – Здесь детские вещи, а не винный погребок…
К беременной женщине присоединилась пожилая пара и, образовав толпу зевак, они глазели, как консультант выгоняла меня из магазина, обмениваясь репликами осуждения в мой адрес. Впрочем мне было не до них.
- Да я… - я чуть отступила. Язык заплетался сам по себе. – Я абсолютно…
- Иди, иди, лыка не вяжешь… И не стыдно в таком виде… Залила глазки, еще заразу небось какую с собой носит… Господи, а ведь молодая совсем…
Под шквал обвинений я поспешила покинуть магазин. Душа вновь клокотала болью, словно раненная птица в клетке…  Вновь было трудно сдержать слезы от ощущения себя изгоем, не достойного обычной жизни…
Опять я забыла о том, что не должна принимать на свой счет мнение окружающих. Все, что люди говорят или думают это проекция их собственной реальности, их собственных переживаний, и я просто должна выработать иммунитет к их взгляда, суждениям, мнениям. Только так я смогу избежать не нужного мне страдания, только так.
Постепенно успокаиваясь, я шла по краю тротуара с опущенной головой, натыкаясь на столбы,   деревья, шарахаясь от прохожих и даже от голубя, который летел навстречу чуть в стороне.
Пройдя мимо крыльца с вывеской «Наркологический диспансер», я резко повернула назад, секунды постояла у дверей и вошла внутрь.
Старушка санитарка мыла полы в коридоре. Я прошла мимо нее, перешагнув черту влажного и сухого линолеума.
- Ты чего? – услышала я голос за спиной.
- Мне, - на ходу я старательно придумать причину. – Мне б подросткового…
- А подожди, она сейчас… - Старушка кивком показала на кожаную кушетку. -  Скоро придет… Прием сегодня вечерний…
Я шлепнулась на сидение, решив дождаться врача. Хотя… что скажу ему… Зачем все это…
- Тебе плохо, миленькая? – санитарка уже подсела рядом. – Сейчас потерпи. – Изольда поможет тебе… Ты главное не бойся… Тут и не такие бывали.
Уговоры посторонней старушки мне показались смешны:
- А что, бабушка, Вы на самом деле думаете, что мне лечиться пора?
- А как же? - щупленькая незнакомка начала гладить меня своей морщинистой рукой. – Да ты главное не бойся… Все хорошо будет, все хорошо… А вот и она…
В коридоре появилась Изольда – женщина, как показалось, суровая, скорее всего ровесница моей мамы.
- Что-то не знакомая… - врач остановилась возле меня и пригляделась. - Новенькая?
Я качнула головой.
- Лечиться пришла? Одну минутку… - звякая ключами, она открыла дверь, кивнула мне, - Проходи, а Вы, тетя Марусь, пожалуйста, сообщите в процедурный, что их помощь понадобится минут через двадцать.
Я прошла в кабинет. Услышала, как за спиной закрылась дверь, какой-то шорох…
- Ну рассказывай, - подходя к столу, Изольда застегивала белый халат.
- Мне надоело мое состояние…
- И сколько сегодня выпила?
- Ни сколько…
- Ну знаешь, - врач смягчилась и смотрела мне прямо в глаза. – Давай договоримся на честный разговор… Раз ты пришла к нам..
Изольда села за стол, положив перед собой чистую карту пациента.
- Ну почему Вы мне не верите? Почему? – умоляюще смотрела я на нее.
- Сядь для начала…
Я послушалась.
- С моим опытом мне ничего объяснять не надо…  Для тебя сейчас самое лучшее – пройти лечение, желательно в стационаре… Амбулаторное здесь не поможет…
- Но… - я думала продолжать ли игры. – Но я анонимно хочу.
- Хорошо… - врач потянулась к тонометру. – Давай измерим давление.
Я подала правую руку, зная наперед какое представление будет сейчас и давление измерить вряд ли удастся.
- Инвалиды, которым с рождения дано такое состояние заплатили бы большие деньги, чтоб избавиться от него, - врач накачивала грушу тонометра и с напряжением смотрела, как конвульсивно вздрагивает моя рука.
Я с трудом старалась скрыть улыбку, а рука все сильнее конвульсировала, вздрагивала, вела себя не порядочно.
- Срочно в больницу, - заключила врач уже глядя на меня испуганными глазами. – И если можно сегодня.
- Неужели даже Вы не можете понять, что я трезва, - теперь я не старалась прятать улыбку.  – Что у меня нет зависимости, что я…
Я встала, направилась к двери… Однако, авантюризм и желание продолжить игру взяли верх. Я попросила листок бумаги:
- Хорошо… Я могу записать телефон больницы и дни Вашего приема?
- Конечно, деточка… - врач подала ручку и лист бумаги, видно мой отказ от лечения не в ее интересах. – Прием по вторникам и четвергам.
Я присела и, склонившись над столом, приложила большие усилия, чтоб написать хоть слово правой рукой. Но рука не слушалась, буквы получались размашистыми, напоминающие непонятные каракули…
- Деточка, зачем ты губишь себя? - врач наблюдала как рука делает росчерк на пол страницы.
- Не… все нормально, - безразлично пожала я плечами. – Э-это ее экзерсисы…
- Что?
- Не обращайте внимание… Давайте сейчас я пойду домой и попробую полечиться дома… А потом… приду к вам еще…
Врач не сводила с меня глаз:
- И все же, давай сделаем укол, тебе это поможет…
- Не-е… Я уколов боюсь…
- А доводить себя до такого не страшно?
- Ну… - я специально мямлила неразборчиво. – Это ж не нарочно…
- Я не вправе тебя удерживать, - в глазах врача я видела столько тепла и участия, что мне стало не по себе от стыда…
- Все хорошо, нет, правда, все хорошо… - я улыбнулась и поднялась со стула.
- В душе ты добрая девочка, - подметила врач. – Жаль, что судьба сыграла с тобой злую шутку…
- Да все нормально… Я буду лечиться… И постараюсь не пить… - признаться, я с трудом сдерживалась от смеха.
- Постарайся… И приходи лечиться…
Ничуть не играя, я пошла к выходу. И походка не подвела. Меня заносило в разные стороны, так что за своей спиной я услышала ошеломленный шепот Изольды «Кошмар…»