Фантасмагории - 2, 3, 4

ФАНТАСМАГОРИЯ-2

Лечу. Туман. Ни солнца, ни звезды. Ни мрак, ни свет. Где верх? Где низ? Не знаю. Петлю двойную кожаной узды рукой в перчатке с раструбом сжимаю.

Меня не птица в никуда несёт, а человек в серебряном уборе: серьга и перстень, кованый браслет, эфес рапиры, пуговицы, шпоры.

И чёрный плащ, весь в блёстках серебра, крылу подобный, воздух рассекает. Какая-то бесовская игра меня в свой круг нечистый вовлекает.

Он (острый ус и клином борода) из-за плеча косит шафранным оком: «Держитесь, сударь, а не то беда - с моей спины сорвётесь ненароком.

Я, подчиняясь силе неземной, несусь во мраке, Фатума невольник. И хлещет плащ мне по лицу полой, и сладостно, и стыдно мне, и больно.
 

ФАНТАСМАГОРИЯ-3

Как хозяйки отверженный шут, на задворках во прахе лежу, пеленами тумана обвит, и Цефей надо мною горит.

Это стража зажгла фонари, чтобы я не сбежал до зари, чтобы Солнце, мой красный палач, не напрасно точило секач.

Слышу я не то стон, не то плач. Это филин, глазастый усач, отпевает как будто меня на пороге прощального дня.

Как мне слабое сердце унять? Как мне  руку хозяйки пожать? Я на плахе по праву спрошу, слов последних достоин и шут.


ФАНТАСМАГОРИЯ-4

Ночной автобус дребезжит стеклом.  Пятно от фар, как будто жёлтый парус, влечёт во тьму медлительный «Икарус». В салоне мы с кондуктором вдвоём.

Её спросил – не помню уж о чём. Она в ответ – и это позабылось. В дороге что-то, кажется, случилось (напрасно вспомнить силился потом).

В конце пути сморило чёрным сном. Где я сошёл? И на душе тревожно: всё вижу на обочине дорожной кого-то в белом и железный лом.