Не для того дети рождаются

Когда в порыве ностальгии восклицаем: в Советском Союзе все народы жили как родные братья, мы кривим душой. Интернационализм не всеобщее явление, это черта характера, как доброта и зловредность, сострадание и жестокость, честность и  подлость, верность и предательство. Нетерпимые к чужой нации были и тогда, есть и сейчас, ровно как и наоборот. Случай, о котором я хочу вам рассказать, произошел в восьмидесятых годах прошлого столетия, когда, если верить рассказам дедушек и бабушек, тем более плакатам того времени, советский народ был един и неразделим.

Место действия: рядовой роддом в городе Сатпаев, Казахстан. Мамочки разные-преразные, от узкоглазых кореянок до смуглянок-молдованок. Выделялась среди всех одна по запоминающейся фамилии « Дубровская», вертушка-хохотушка, скандалистка и болтушка. Соберет вокруг себя народ и давай чем-нибудь возмущаться, и везло ей на приключения, то таракан несчастный по стенке именно над ее кроватью пробежит, то в пеленку с пятнышками ее пацаненка завернули, то кашу манную не доклали. Не очень молодая, пятого родила, злые языки шептали, что  все дети у нее от разных мужей. Но дело не в этом.

А в нашей палате лежала молодая казашка-первородка. Лет было ей не больше восемнадцати, русский язык она просто не могла не знать, потому что в те годы он был государственным и в школах изучался не просто по полной, а расширенной программе. Школу наша молодая мамочка точно закончила, а вот по-русски она «не понимала», не слышала и не отвечала, если к ней на языке межнационального общения обращались. Взгляд недружелюбный, я б сказала, даже враждебный, молчала целыми днями. Оживала, когда родные к ней приходили, и смеялась, и щебетала на своем родном языке только так.

Утреннее кормление. Медсестры разносят по палатам орущих благим матом голодных младенцев, мамочки быстренько разбирают свои драгоценные кулечки, прикладывают к груди и... тишина, чуть нарушаемая сопением малышни. Вдруг в этой благодатной тиши раздается возмущенный крик: урыс! Казашка наша молодая отбрасывает от себя маленький комочек, будто змею ядовитую ей подсунули.

Слава Богу, медсестра успевает подхватить младенца на лету. Начинаем разбираться и выясняется, что ребенок Дубровской! Все, думаем, крик она на весь роддом поднимет! Все притихли как море перед бурей, а буря так и не грянула. Потом уже, ближе к обеду, видим, стоит Дубровская в центре внимания и делится впечатлениями. Оказывается, когда принесли ей ребенка на утреннее кормление, она еще не до конца проснулась, Приложила в полусне его к груди и раскрыла свои ясные очи. «Смотрю, а рядом казашонок!» - умиленно рассказывала кормящая мать. Ничуть не возмутилась, она же не знала, что ее родное дитя юная националистка чуть об пол не шмякнула.   

Вот такие ростки межнационального несогласия проклевывались в Стране Советов и распустились они пышными цветами в смутные перестроечные годы. А для других вражда на национальной почве как была чужда, так и осталась чуждой. Для них все дети просто дети и не для того они на белый свет рождаются, чтоб ими кидались и всяко их обзывали.