Экстремальные виды любви 32. Мимо чьих-то снов

http://www.proza.ru/2015/10/15/711

Официант встретил и показал свободный столик, через минуту принёс меню, карту вин, спросил:

– Какие напитки желаете?

Ася попросила томатного сока, а Женя минеральной воды. Ася пробежала глазами сверху вниз по наименованиям блюд, закрыла меню и отложила его на край стола.

– Выбери сам, – попросила она. – Ты наверняка со здешней кухней лучше меня знаком. Только что–нибудь лёгкое и немного.

Скоро официант принёс высокий стакан с густым соком для Аси и маленькую бутылочку воды для Жени. Откупорив её, он на треть наполнил бокал и приготовился записывать заказ. Женя выбрал стерлядку под сливочным соусом с чёрной икрой и козий печёный сыр. Ещё он заказал французское "Шато Бель Эр Муляр".

– В "Тереме" это вино особенное, – сообщил он Асе. – Они заказывают его в маленьких бутылках. А в них вино зреет иначе, чем в больших.
– Женя, я вовсе не знаток вин. Боюсь, ты будешь разочарован, но признаюсь, я такие нюансы различить не способна. И вообще, ты собираешься пить вино?

– Разумеется. В такой вечер без вина никак.
– А потом сядешь за руль?
– Нет, конечно. Всё будет по правилам.
– По каким правилам? – не поняла Ася.

Женя неожиданно ответил стихами, продекламировал, чуть растягивая слова:

– Я сегодня немного пьян, и не сяду уже за руль. Закрывается ресторан, обнимает ночной июль. В темноте растворён жасмин, я хочу тебя попросить: мы оставим наш лимузин, и поймаем с тобой такси. Такси, такси, вези, вези вдоль ночных домов, мимо чьих–то снов…

Женя умолк, но Асина память тут же закончила фразу из хита Игоря Николаева: "Такси, такси, хочу в такси я тебя обнять и поцеловать".

– В этом правиле будет много исключений, – сказала она. – И не июль, и не жасмин, и вообще…
– Ну… – виновато развел руками Женя. – Претензии не ко мне, к автору.

Ася улыбнулась. Она вдруг призналась себе, что ей нравится быть с этим мужчиной. Он слишком уверен в себе, слишком умён и многоопытен, чтобы дать ей возможность с отстранённым скептицизмом разглядывать и оценивать его. И ей стало легко. Оказывается, её тяготил этот скепсис, поперёк горла стоял минус, с которым она априори воспринимала особей мужского пола. Может быть, она увидит ещё в Дакоте нечто, чем он её разочарует. Может быть. Но сейчас она с облегчением освободилась от пристального вглядывания в него в поисках этого "нечто". Ася хотела просто слушать, смотреть на него. Не противиться мужской ауре, расслабиться и позволить обволакивать себя мягкими пелёнами силы, уверенности, покровительства. Это было так целительно для того, что болело в ней сплетённым клубком обнажённых, воспалённых нервов, в любой момент готовых ударить болью от самого ничтожного прикосновения. И не важно, что будет потом. Сейчас с этим мужчиной ей легко и хорошо.
Улыбаясь, Ася спросила:

– А как же лимузин?
– О! – Женя поднял палец. Затем вынул из кармана сотовый. – Тарас, – сказал он, когда в трубке раздался голос. – Машину от "Терема" забери, пожалуйста. Да, я в "Тереме".

Пока он говорил по телефону, над залом поплыли волны чистой и ясной музыки. Она звучала негромко, как бы на заднем плане. Грустные, изысканно красивые переливы мелодии были знакомы, и Ася узнала "Лолу" Дмитрия Маликова. Она обрадовалась встрече с одной из любимых мелодий, заслушалась.

– Нравится? – вернул её голос Жени.
Ася медленно кивнула:

– Не то слово… Очень нравится. Я ни разу не слышала её вживую. Совсем другие ощущения…
– Энергетика другая, – согласился он. – Техника её не передает, никакое стерео не передаст энергетику. Из телевизора или магнитофона выходит дистиллированный, выхолощенный звук, а настоящий вкус только вот таким образом узнать можно.

– Просто роскошно…
– Рад, что сумел порадовать тебя.
– Это верно. Ещё как!
– Только про меня не забывай, ладно? – медленно скользя глазами по её лицу, улыбнулся Дакота.

В это время им принесли плетёнку, накрытую клетчатой салфеткой, и плоскую маслёнку с кубиками жёлтого крестьянского, чуть солоноватого масла. Эту "перемену блюд" Ася предпочла использовать, как возможность не отвечать на его слова.

В плетёнке под льняной салфеткой лежали тонкие ломтики белого хлеба. Женя взял один кусочек, тонко намазал его маслом и протянул Асе. Хлеб оказался подогретым, масло сразу растаяло и пропитало его. Хоть Асе казалось, что она совсем не голодна, но хлеб оказался очень вкусным. В ожидании, пока им принесут ужин, она съела аж три ломтика.

http://www.proza.ru/2015/10/15/2184