Женские мечты о дальних странах. Глава XI

2008 год, июнь — июль.

Нельзя постоянно являться без записи и предупреждения, даже если вам очень рады. Такие визиты вносят сумятицу в работу, и как на них реагировать - непонятно. Именно с такой претензией в глазах секретарша Маклакова поднялась навстречу Вадиму и Егору.
— Доброе утро, мсье!
— Bonjour, mademoiselle!
— Я только предупрежу Алексея Ивановича.
Она нажала кнопку на аппарате селекторной связи с кабинетом начальника.
— Алексей Иванович, в приемной ваш друг... из департамента французской полиции. Хорошо. — Глянула на Чебакова: — Пожалуйста, одну секунду.
Из кабинета появились, судя по униформе, сотрудники компании и дружной вереницей утекли за двери приемной.
— S’il vous plait.
Чебаков поблагодарил девушку улыбкой и скрылся за дверью. Она смущенно заглянула в бесстрастные глаза Егора и показала ему на кресло для посетителей.
— Пожалуйста.

Главное о вчерашнем вечере запросто считывалось со слегка отекшего, болезненно румяного лица Маклакова, с его пересохших губ, угадывалось в неуверенных глазах, которые то терялись надолго за мутной похмельной пеленой, то вдруг вырывались из нее и смотрели на мир с вызовом: «что такое?! кто тут сказал, что я алкоголик?!»
Увидев друга, Алексей облегченно вздохнул.
— Хорошо, что зашел. А то сижу и мучаюсь: опохмелиться, не опохмелиться.
Он добрался до скрытого в стене бара, открыл его, продемонстрировал десяток разнокалиберных бутылок и взглядом спросил Вадима, какую из них достать. Тот жестом вернул право выбора хозяину арсенала. Маклаков взялся за водку, поднял глаза, и в этот момент их надежно укрыла пелена.
— Гомеопатия. Лечимся тем, от чего заболели. Ты можешь пить без закуски или мне напрячь секретаршу насчет бутербродов?
— Я могу и вовсе не пить.
Пелена резко рассеялась, взгляд сфокусировался.
— Молодец, значит, так и не втянулся... а я, брат, уже не обхожусь без того, чтобы с утра немного не полечиться...
Он разлил водку, Чебаков в нетерпении прошелся от окна к стене.
— Леха! Я, вообще, не за этим!
Маклаков посмотрел на него растерянно.
— А что?
Чебаков проникся сочувствием к его жалкому виду.
— Ну, ты выпей, выпей!
— Нет, если чего срочно, говори!
— Выпей!
Алексей опустил стопку.
— Да ладно, ты меня что — за алкаша держишь?
Вадим подхватил свою стопку, махнул и даже не поморщился. Маклаков удовлетворенно улыбнулся, выдохнул и с чувством перелил водку себе в рот. Его тут же повело на разговоры по теме:
— У меня батя маялся после праздников. Он, вообще, сильно не пил, но после праздников почти всегда болел...
Чебаков взял бутылку, перебил:
— По второй?
— Ты не слишком гонишь? Давай закусим.
— По второй — и к делу!
— А! Ты вот о чем. Вадик, да я вообще могу без этого!
Чебаков разлил, сунул стопку Маклакову.
— Давай! За тебя!
Выпили. Алексея отпустило — расслабился, пелена в глазах рассеялась окончательно, проступило благодушие.
— Теперь совсем хорошо. Погоди, я секретарше закажу бутербродов... Ты какие больше любишь — с красной рыбой, икрой? А хочешь с отварным мясом, с телятиной? Да? Отлично, с телятиной! И горчички. Или хрену?
Чебаков взорвался:
— Сядь! Сначала один вопрос, потом — остальное.
Лешка покорно сел.
— Я хочу увидеться со Светой. Прямо сейчас.
Маклаков удивленно глянул на друга, потом шмыгнул носом, задумался.
— Вадик, это impossible. Ты не подумай, что я скрываю или что. Мы так со Светой договорились: лучше не видеться и ничего не знать друг о друге... чтобы снова не началось.
— Верю, что договорились. Но она же тебе год назад позвонила, чтобы спросить обо мне.
— Вадик, мой телефон не проблема. Включи любой компьютер - и вот он я. А Света не публичная фигура. Она сейчас не работает, вся сосредоточилась на семье - третья попытка, сам понимаешь...
— И ты ни разу не попробовал?
— Ну... мысли были... удержался. Ты видел мою жену, детей... я не хочу причинять им горе.
Помолчали. Маклаков перевел взгляд на бутылку, опять на Чебакова.
— Может, скажешь хотя бы, что случилось? Почему такая спешка? Зачем Света?
Вадим пытался найти решение, смотрел на друга, нервно перемещался по кабинету, наконец понял, что его стремление все сделать по быстрому — пустое. Он плюхнулся в кресло и вдруг почувствовал, что устал, — адреналин, полученный при чтении дамского романа, иссяк.
— Заказывай телятину.
— Успеем. Сначала скажи, в чем дело? А то пропадешь снова на пару пятилеток.
Чебаков ответил тихим голосом:
— Света... она опять вычислила Галю... то есть Юлю.

*

Лосев сразу заметил, что за эти несколько дней после их первой встречи Нина изменилась — посвежела, стала спокойнее. Словно мучила человека ноющая боль, вроде зубной, долго мучила, да вот отпустила. Из глаз исчез сарказм, и взгляд заметно смягчился.
— Доброе утро, Нина. Пожалуйста, садитесь.
— Здравствуйте!
— Сразу к делу?
— Ладно.
— Вам готовый результат... или хотите знать последовательность моих действий?
— Не будете утаивать профессиональные секреты?
— Симпатичным клиентам иногда иду навстречу. Да и секретов здесь почти никаких.
— Тогда по порядку.
Лосев раскурил трубку.
— Итак... отличное знание двух иностранных языков позволило сделать предположение, что свое экономическое образование Василий Гаврилов - пока будем называть его так - получил в одном из самых престижных вузов страны. Их немного. Поскольку нам известен примерный возраст Василия, мы могли предположить, что свою alma mater он окончил в начале девяностых. Осталось, используя наши возможности, предъявить снимок везде, где его могли опознать. Просто?
Сыщик взял паузу, как бы предлагая Нине отреагировать на его слова — мол, не жалеете, что сами не пошли по такому легкому пути? Она улыбнулась.
— У меня все равно не было ваших возможностей.
Лосев кивнул, соглашаясь с этим доводом.
— Его имя... Чебаков Вадим Николаевич. Выпускник МГИМО.
Нина произнесла незнакомое имя, прислушиваясь к его звучанию:
— Чебаков Вадим Николаевич. МГИМО.
 Лосев указал на компьютер.
— Вы можете прямо сейчас набрать его в поисковой системе. По удивительной случайности в последнюю неделю появилось сразу несколько ссылок, в которых фигурирует господин Чебаков. Еще месяц назад виртуальный мир о нем ничего не знал.

*

На окраине Москвы, у проходной торговых складов, сидя в скромной «Ладе», Зураб объяснял Аслану условия задачи:
— Этот объект охраняют его люди. Офис у него тоже здесь. В общем, дядя Малхаз прав — этому Шипулину есть за что обижаться на Чебакова: из богатого кабинета в центре Москвы пересел в такую помойку...
— Из-за Чебакова, точно?
— Чебаков убегал от него несколько раз. В итоге Плетнев обиделся... А вот и Шипулин.

Они проследили, как у ворот остановилась потрепанная иномарка, из нее вылез Виталий Иванович, отяжелевший, облысевший, с болезненным выражением на лице, распрямил затекшую спину, подозвал охранника, дал какие-то указания. На лице Аслана появилось выражение брезгливости.
— Ты посмотри на него... посмотри на его людей: пузатые старики... кого они могут убить?
— Мне тоже не нравится эта идея. Но Малхаз думает, что без Чебакова чилийцы отсюда уйдут и Черемховский завод снова будет ничей. У Малхаза большие планы.
— По-моему, Малхаз устал... Если он хочет убить Чебакова, я найду парня, который убьет, а потом умрет. Но следствие посмотрит, кому выгодно... и в этом списке Малхаз будет стоять если не первым номером, то вторым.
— В прессе появится статья, что десять лет назад Чебаков сбежал из России от неприятностей. У него были враги. В общем, убили за старые дела, аукцион здесь ни при чем.
— Если старые дела, значит, они придут к Плетневу.
— Правильно. Если Плетнёв будет живой. Может, он захочет повеситься?
— Тогда они вспомнят про ваш визит на зону…
— Аслан, не переживай: мы знаем, что ответить! Попробуй поговорить с Шипулиным. Клянусь, это лучший стрелочник!
Повисла пауза, Аслан думал.
— Сам говорить не буду, кого-нибудь пришлю... И знаешь что, Зурик... честно тебе скажу: держись подальше от этой истории. Старые времена кончились, не позволяй Малхазу подставить тебя. Его уже не переделаешь - там, где не хватает мозгов, эти злые пердуны достают заточку. Но ты же учился в хорошей московской школе, да?
— Учился.
— Английский язык, все такое?
— Ну? Потом самый лучший институт.
— Твой покойный отец наверняка хотел видеть тебя не только богатым, но еще умным и красивым. Без синих рисунков на теле. Делай бизнес по цивильному. Не надо копировать земляков, которые начали свою жизнь на уборке мандаринов.

*

Друзья жадно ели бутерброды, смотрели на экран монитора. Вадим задумался, что написать. «Света, привет! Это снова Чебаков. Так сложилось исторически, что только ты и можешь мне указать дорогу к Гале. Не откажи и в этот раз, пришли какой-нибудь новый намек». Маклаков кивнул — мол, толково. Отправили. Лешка пододвинул бутылку водки.
— Может, ее и дома сейчас нет, с детьми гуляет.
Вадим глянул на него с сомнением, и тот поспешил объясниться:
— Я только предполагаю.
— В прошлый раз ты тоже говорил, что у вас со Светой ничего нет, а потом я нашел тебя в больничной палате.
Маклаков начал горячиться:
— Прошло десять лет! Я даже не знаю, как она выглядит после рождения двоих детей. Может, она растолстела. Может, встретимся и не узнаем друг друга.
— Ну и ладно.
— А чего ты сидишь?!
— Жду ответа.
— Зачем?! Если придет, значит, придет. А если не придет, значит, она послала нас куда подальше! Сделай запрос в поисковой системе - наверняка у этой Качеры есть свой сайт.
Чебаков глянул на друга с удивлением.
— Странно, что я сразу об этом не подумал.
— Вот ты лох! Пить надо меньше!

Набрали имя «Валерия Качера», Маклаков разлил водку по стопкам. Появилось несколько ссылок. Чокнулись, выпили, Чебаков кликнул. Открылся сайт писательницы — фото. Друзья перестали жевать — немолодая женщина, нисколько не похожая на Галю. Разочарованно переглянулись, Алексей хмыкнул:
— Почему-то мне кажется, что это не она.
Вадим тяжело вздохнул.
— Поехали куда-нибудь за город, на свежий воздух.

*

В сыскном агентстве Лосева Нина тоже сидела перед монитором компьютера и тоже заметно волновалась. Все ссылки имели отношение к аукциону в Сибири, на котором были проданы акции Черемховского электромеханического завода. «Интересы компании приобретателя представлял менеджер по инвестициям Вадим Чебаков...» И никаких фотографий. Хозяин кабинета у окна курил трубку. Взглянув на него, Нина не стала скрывать досаду:
— Но здесь нет никакого подтверждения тому, что этот Чебаков и есть мой знакомый.
— Да, никакого подтверждения здесь нет. Подтверждение мы нашли в другом месте.
Он подошел к столу и вынул из небольшой стопки бумаг глянцевый лист с отпечатанной на нем фотографией, положил перед Ниной.
— Снимок выпускников девяностого года, МГИМО, факультет международной экономики. Смотрите внимательно.

Едва взглянув на фото, она сразу узнала Гошу, счастливо улыбнулась. Лосев взял из той же стопки газету.
— А это мы получили из Черемхово. Посмотрите на победителя аукциона.
На передовице - снимок Чебакова в окружении журналистов. Лосев пыхнул дымом.
— Постарел?
От волнения у нее закружилась голова.
— Не очень.
— А мне показалось, постарел. Просто вы к нему неравнодушны... может быть. Но и это не все. Господин Чебаков заявил, что представляет интересы своей компании в России. Мы нашли это представительство в Москве.
Он вынул из стопки еще один лист с адресом и телефоном - новое потрясение для Нины.
— Значит, я могу поехать прямо сейчас?
— Я позвонил туда полчаса назад. Мне ответили, что сейчас Вадима Николаевича нет на месте, но скоро будет.

Она растерялась — решение задачи, над которой ломала голову столько лет, оказалось неожиданно простым, цель достигнута... но что теперь с этим делать, не очень понятно. Лосев проникся ее состоянием.
— Он в Москве. И у вас есть время, чтобы подготовить встречу.
Она поднялась из кресла.
— Спасибо большое.
Достала из сумки конверт с деньгами, положила на стол. Лосев улыбнулся.
— Имейте в виду: для постоянных клиентов у нас действует система скидок. Так что другого парня мы найдем вам за меньшие деньги.
— Если честно, другой мне не нужен.

*

На берегу Истры возле иномарок паслись водители Маклакова и Чебакова. Сами Алексей и Вадим захмелевшие, без пиджаков и ботинок,  лежали у кромки воды рядом с ящиком пива и связкой вяленой рыбы.
— Однажды, Леха, полетим ко мне. Неделя в Сантьяго, а потом... у меня на берегу Тихого океана свой домик - что-то вроде дачи. Устрою тебе рыбалку, о которой ты даже и мечтать не мог... на яхте... в холодном течении Гумбольдта...
— Яхта тоже твоя?
— Возьмем в аренду. А потом на охоту - в горы. Ты когда-нибудь бывал в Андах?
Маклаков иронично усмехнулся:
— Я на Валдае бывал. Там тоже высокие места.
— Это точно.
— Я чего-то не понял: полетим ко мне... Это как называется? Родину продал? Значит, пока я тут, в московской пыли, насыщал пространство высокими технологиями, ты кувыркался в течении Гумбольдта... как морской лев среди анчоусов... опять же — Вальпараисо, серфинг...
Чебаков засмеялся, они чокнулись бутылками. Потом Вадим повалился на спину, Лешка вынул из его пиджака книгу «Следы на белом песке» полистал, зачитал:
— «До тех пор, пока ему нужна женщина, всякий мужчина хочет быть обманутым, даже если он недоверчив, как суслик, и сразу прячется в глубокую норку. Вопрос только в том, сколько потратишь времени, чтобы выманить его наружу…»
Он посмотрел на Вадима, кашлянул:
— А может, эта Валерия Качера... просто знала Юльку. И по ее рассказам написала книгу. Так часто делают.
— Эта она и есть, ее слова, фразы, интонации. Я слышу ее голос, когда читаю.
— А фотография на сайте?
— Обычная мистификация. Как по-твоему, что за фамилия такая - Качера?
Маклаков задумался.
— Украинская... В отличие от тебя я не очень увлекался языками.
— Качера - интересное испанское слово, многозначное. Переводится в том числе как потаскуха. Так говорят в Гватемале. Cachera - потаскуха. А вот, например, в Колумбии прилагательное cachero означает лживый.
Алексей хмыкнул.
— И что, она сама себя назвала лживой потаскухой? Ничего себе псевдоним!
— Почему нет? Это всего лишь игра. А еще... в украинском или польском качка, кача, качура - утка. Помнишь, как она забавлялась со своими птичьими фамилиями: Воронова, Кочетова... Качера. Так что это не случайный псевдоним. Всегда любила красивые слова, драматические неожиданности... стала писателем...
— Значит, надо в издательство?

По дороге в Москву их разморило. Они развалились на задних сиденьях.
— Ты как хочешь, Леха, а я больше не пью.
— Вадик, ты в самом деле думаешь, что я алкоголик?
— Значит, мы оба больше не пьем.
— Ну... может, потом... на нашей маленькой даче у Тихого океана...
— Когда наловим анчоусов.
— Или поймаем эту... как там по-польски будет утка, ворона, потаскуха?
— Ты все перепутал.
— Неважно. Кстати, что мы с ней сделаем?
— Я тебе потом расскажу.
Чебаков глянул вперед на дорогу.
— Пора пересаживаться.
Егор чутко среагировал на эти слова — сбавил скорость, остановился. Затормозил и следующий за ними автомобиль Маклакова. Друзья еще раз обнялись. Лешка погрозил Вадиму пальцем.
— Держи меня в курсе, Че!
— До скорого, Мак.

Они подружились на зимней сессии первого курса, на втором их уже воспринимали как единое целое. На третьем фамилию Вадима - за его тягу к Латинской Америке - все приятели писали не иначе как CheBacow или CheBuck, а звали просто Че. Лешку звали Маком, а его фамилию переделали на ирландский манер - McLacow, McLake, еще был ирландско-французский вариант McLaCow. Какое-то время они называли себя ковбоями и тогда писали CheBacow-boy и McLacow-boy. Это было так давно...

*

Удивительным образом жизнь Проши в эти дни протекала синхронно с жизнью Вадима. Они даже выпивали параллельно.

В квартире, где Наталья поселила Нину, подруги сидели уже второй час — под негромкую романтичную музыку, у низкого столика с вином, сластями, фруктами, немного захмелевшие. В одной руке Наталья держала выпускную фотографию с Чебаковым, в другой — Черемховскую газету.
— Слушай, а он не староват для тебя? У меня с Жорой, конечно, тоже разница в возрасте, но ведь ты еще совсем ребенок. — Она глянула в газету. — Мне кажется, он не заслужил такого белого и пушистого подарка, как ты. Когда вы познакомились?
— Он был моим... учителем, занимался со мной языками, компьютером... и вообще, я тогда узнала много интересного. Я бы даже сказала, он направил меня туда, где я теперь.
— В Австралию?
— Да нет. Я образно... знаешь, как говорят: «обозначил вектор движения», «эти отношения во многом определили ее дальнейшую судьбу».
— Но безо всяких там?.. Понимаешь, о чем я?
— Да что ты? Ничего такого. Он смотрел на меня как на младшую сестру или на дочь.
— И было это в твоем детстве.
— Да.
— Ну, понятно. Короче, подруга, может, ты и не зря его искала... Вот только теперь не торопись. Надо с ним получше познакомиться, посмотреть на него поближе. Мало ли. Меня, например, сегодня просто тошнит от тех мальчиков, которые, как ты говоришь, определяли в моей юности вектор движения.
Наталья комично вылупила глаза, часто задышала, покачалась на диване, имитируя неуклюжий, грубый коитус.
— А! А! А! У! Поубивала бы.
— Да я же тебе говорю...
— Да поняла. Знаешь, что мы сделаем?
Помолчала - продолжила:
— Вряд ли он тебя узнает после стольких лет.
— Наверное.
— Поработаем немного над твоей внешностью - точно не узнает. А потом... я скажу своему Жоре, чтобы нашел возможность подружиться с твоим Вадиком: тусовки для миллионеров, общие знакомые и тому подобное. Там ты его и разглядишь. — Наталья подняла бокал. — Давай за нас. И немного - за них! Вот уж повеселимся!

*

Ночь, пентхаус. На небольшом столике светится монитор ноутбука — страница с текстом, в конце неоконченной фразы мигает курсор: «Если в тебе много злости, то человеческое тело кажется необыкновенно мягким. Старая наваха, которая случайно подвернулась под руку, легко пронзает его, сама находит себе дорогу между ребер и в это самое мгновение делает тебя свободной — все беды остались в прошлом. Но...»
По полу рассыпаны листы с текстами, испещренные правкой. Хозяйка этих текстов и этого пентхауса сидит в кресле у самого края, за которым — резко вниз — мерцает огнями ночная летняя Москва. Курит. Темный женский контур, тонкая кисть, сигарета, струйка дыма, которая тут же рвется от легкого ветерка...

*

Этой же ночью, проспавшись после попойки с Маклаковым, Чебаков сидел в съемной квартире перед ноутбуком и напряженно разбирался с биржевыми сводками, курсами валют и перечнем объектов, выставленных на продажу. Закончив работать, потянулся, закрыл в ноутбуке все окна, кроме почтового ящика - увидел письмо, пробормотал себе под нос:
— Наконец-то! Похоже, наша Света гуляет в Интернете только после того, как уложит спать детей и мужа. Сова мышкует.

«Привет, Чебаков! Чем могла, помогла. Просто однажды у меня нашлось время для дамских романов. А теперь его нет. Так что остальное — сам. Спокойной ночи».

Вадим почесал затылок, подумал, зевнул, посмотрел на часы.
— Ну... а чего ты ожидал?

*

За коваными воротами в центре Москвы уютно и основательно, по-барски, в сторонке от высотного советского наследия присел старинный особняк. В этот вечер его охраняли усиленные милицейские наряды и бойцы в штатском. В первых сумерках подъезжали иномарки представительского класса. Из них появлялись респектабельные люди: мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях и дорогих украшениях. Без всякой суеты они проходили контроль — их имена сверяли со списками приглашенных, почтительно пропускали внутрь. Под звуки классической музыки. Над центральным крыльцом светилась надпись-иллюминация «Благотворительный бал». Из очередного авто вылез Маклаков. Он тоже был в смокинге, не хуже прочих, но чувствовал себя неуютно. Пока не заметил Вадима. Направился к нему, взглянул на стоящего рядом Жору. Чебаков представил их друг другу:
— Георгий Владимирович Веселовский, Алексей Иванович Маклаков.
— Очень приятно.
Жора с азартом посмотрел по сторонам.
— Что ж, отличный намечается вечерок. Пойду поговорю с кем-нибудь из больших парней. Когда у тебя миллионы, нужно держать руку на пульсе — если у власти начинается тахикардия, лучше узнать об этом заранее. Согласны, Алексей Иванович?
— Эту аксиому проходят в старших классах. Когда миллионов нет, трудно рассчитывать на инсайдерскую информацию.
Веселовский деланно удивился:
— А неужели вы до сих пор?.. Вы же тот самый Маклаков, король высоких технологий?
— Тот самый, но, увы: высокие технологии и высокие доходы не всегда одно и то же. В этом смысле лучше править подземным царством, там где прячутся горючие вещества.
Жора хохотнул:
— Мрачная шутка!
Он двинулся от одного гостя к другому, жал руки, целовался, балагурил. Маклаков глянул ему вслед.
— Скользкий тип. Где ты с ним познакомился?
— Неделю назад в Нижнем Новгороде на круглом столе «Бизнес и регионы». Узнал, что я из Чили, признался, что у него планы в Южной Америке, попросил проконсультировать, потом предложил пообедать. Позавчера прислал два пригласительных на этот бал. Поскольку мне идти не с кем, я попросил внести в список твое имя.
Алексей вздохнул, потрепал бабочку, освобождая от нее горло.
— Облагодетельствовал, настоящий друг... Сначала пропадаешь на две недели, потом вдруг приглашаешь встретиться в сомнительной компании, вместо того чтобы заняться шашлыками во дворе моего дома...
— Или попить пива с воблой на берегу реки.
— Хоть бы и так - чем плохо.
— Пойдем, открывать бал будет вице-премьер.

Все это время за ними исподтишка наблюдали две дамы в вечерних туалетах. Нина волновалась, Наталья демонстрировала цинизм бывалой женщины.
— В общем, он, конечно, ничего. Признаться, я ожидала нечто худшее. Но ты не расслабляйся! Когда познакомитесь, держи дистанцию. Держи дистанцию, а то присосется, не отковырнешь.

Небольшой оркестр закончил исполнение популярного классического шедевра, к микрофону подошел вице-премьер.
— Дорогие друзья, дамы и господа! Не буду утомлять вас долгими речами, напоминать об истории российской благотворительности, о славных именах наших предков. Вы и сами все знаете. Скажу только, что устроители бала представили нашему вниманию экспозицию объектов, которым требуется наша помощь: детские дома в провинции, больницы, памятники культуры, театры. Помощь должна быть адресной. Вам все покажут, расскажут и с благодарностью примут пожертвования. А сейчас позвольте объявить наш бал открытым!

Оркестр играл венский вальс, приглашенные танцоры кружились в центре зала, официанты подавали шампанское, вино, водку. Гости заводили деловые разговоры, полезные знакомства... Возле экспозиции общение было куда менее интенсивным. Несколько суетно и с чувством неловкости богачи - каждый по своему вкусу и мироощущению - выбирали объекты для благотворительности. Маклаков рассмотрел документы по дворянской усадьбе в Орловской губернии, которая требовала незамедлительной реставрации, выслушал пояснения краеведа, передал чек, взял точный адрес — с намерением приехать, все осмотреть на месте и продолжить отношения. Сделав пожертвование в пользу детского дома, Чебаков встретился глазами с Ниной, которая оказалась поблизости. Она улыбнулась, он ответил тем же.
— Вы?.. — Но тут он взглянул на ее платье и осекся: — Нет, извините!
— Вы приняли меня за сотрудницу детдома?
— По ошибке.
— Ничего, я не обиделась. Наоборот, это могло бы означать, что я произвожу впечатление хорошего человека.
Вадим немного смутился:
— Вы производите впечатление. Может, выпьем шампанского?
— Да. Но я бы прежде познакомилась. Нина.
— Вадим.
Он подал знак официанту, тот принес вино. Чебаков взял два бокала. Она посмотрела на него испытующе.
— Вы танцуете?
— К сожалению, нет. Хотя мне следует разучить самбо или румбу?
— А почему не вальс?
— Я работаю в латиноамериканской компании.
— Значит, мы с вами соседи. Я тоже работаю за границей.
— Тоже в Южной Америке?
— Нет. Мы соседи, но между нами Тихий океан.
— Австралия?
— Именно.
Маклаков наконец распрощался с краеведом, огляделся в поисках друга, заметил его в компании прелестной девушки, усмехнулся:
— Когда успел? Плейбой...

*

На пятачке перед гипермаркетом в спальном московском районе было многолюдно — по дороге с работы домой народ широко и со вкусом тратил деньги. Виталий Иванович Шипулин остановился у скамейки — там, где ему по телефону назначили встречу, огляделся. Спустя минуту к нему подошел невысокий полноватый человек без особых примет. Шипулин глянул на него пристально.
— Это вы мне звонили?
— Так точно, — ответил незнакомец.
— Ну, слушаю - что за работа, о которой нужно говорить по секрету?
— Может, для начала позволите угостить вас чем-нибудь - пиво, кофе? — он показал на летние кафе. — На ваш выбор.
— Сразу к делу.
— Ладно. Не буду ходить вокруг да около. За хорошие деньги мы предлагаем вам устранить человека... который, как я полагаю, и вам тоже неприятен. Не то слово.
Виталия Ивановича ошеломило такое заявление.
— Вы сумасшедший?
— Нет. И я не жду от вас немедленного ответа. Но сумма, которую мы готовы выплатить, поможет вам решить текущие финансовые проблемы.
— У меня есть проблемы?
— Финансовые проблемы есть у всех. Детей надо учить, жен лечить, долги выплачивать.

Шипулин внимательнее посмотрел на незнакомца - тот не случайно попал в цель, явно намекает на его дочку студентку, которая в последний год совершенно отбилась от рук, и теперь придется давать взятку за каждый экзамен на проваленной летней сессии. И намекает на его жену, которой необходимы дорогие лекарства. И на его небольшие доходы, которых давно не хватает, чтобы покрывать потребности семьи. И, конечно, на его немалые долги. Виталий Иванович дрогнул.
— Я не принимаю заказы на убийство. И никогда не принимал.
— Мы в курсе. Но мы также знаем, что вы долго были на оперативной работе, профессионал. У вас в охранной структуре есть надежные люди. Вы можете найти и других.
— Это бред.
— Хотите услышать имя нашего друга, о котором, собственно, речь?
— Ну?
— Вадим Николаевич Чебаков.
Шипулин удивился, развернулся и медленно пошел прочь.

В эту ночь им с женой предстояла привычная бессонница, нервозное ожидание - придет ли домой беспутная дочь, позвонит ли? И Виталий Иванович невольно подумает про Витьку. В тот год из «Нового Ампира» их уволили одновременно, с тех пор Прохоров менял охранные фирмы, все искал лучшее место - начальственное, денежное, даже скандалил, полагая, что его недооценивают, пока не примерил по нужде ливрею швейцара и не застрял окончательно у дверей пяти-звездной гостиницы. Вот кто мог бы исполнить заказ, вот у кого на Чебакова большой зуб!

*

Наталья курила, смотрела на подругу почти с материнской строгостью.
— Не торопись. Будет правильнее, если сегодня вы расстанетесь, пообещай позвонить ему на неделе.
Нина рассеянно улыбалась.
— Да, наверное, так правильно. Но он мне как родной, понимаешь. Я столько лет ждала этой встречи. Я не хочу расставаться прямо сейчас.
К ним подошел Жора.
— Девочки, как ваши успехи? Слушай, Нинок, я не думал, что ты так лихо его окрутишь. Он там стоит, тоскует. Может, продолжим вечер у меня в ресторане?
Нина умоляюще взглянула на Наталью, и та сдалась.
— Ну, смотри сама... если прям уж все так. — Она затянулась, подумала, испытующе посмотрела на подругу. — Ну, поехали все вместе в ресторан. Не знаю, согласится он или нет.
Жора ухмыльнулся:
— По-моему, это не станет проблемой.

Маклаков со спины подкрался к Вадиму, который рассеянно смотрел по сторонам, и слегка толкнул друга.
— А где твоя девушка?
— Моя девушка?
— Такое ощущение, что ты с ней давно знаком.
— У меня у самого такое ощущение, хотя мы познакомились только час назад.
Появился Веселовский, заговорил доверительным тоном:
— Ну что, господа, просто неприлично задерживаться здесь до полуночи, все-таки не дискотека. С другой стороны, еще рано расставаться. Как вы посмотрите на то, чтобы продолжить вечер в моем ресторане?
Алексей развел руками.
— Я бы рад, но меня ждет семья.
— Счастливец. А как вы, Вадим Николаевич?
Чебаков пожал плечами, выражая неопределенность. Жора продолжил, как бы между прочим:
— Можете взять с собой кого угодно. Только, ради бога, не берите вице-премьера или министров. Просто как-то неудобно при них напиваться и плясать на столах.
Он захохотал, а Вадиму это предложение явно пришлось по душе.
— Хорошо, Георгий Владимирович, дайте мне минут десять, чтобы решить этот вопрос.
— Не тороплю. У вас есть время, а я пока прощусь со всеми, кто того заслуживает. — Он повернулся к Маклакову: — Прежде всего с вами, Алексей Иванович. Рад был знакомству. Не чурайтесь нашей дружбы.
Жора пожал ему руку и отправился в дефиле между гостями особняка. Лешка глянул на Чебакова, поглощенного своими мыслями.
— Вадик, позвони мне завтра утром и найди время, чтобы навестить нас за городом.
— Конечно! Я и пропал только потому, что из Чили прилетал шеф. Первый раз в России. Надо было его сопровождать.
— А как твои поиски? Был в издательстве?
— Звонил. Глубоко эшелонированная оборона. Валерия Качера не общается с издательством напрямую, все переговоры ведет через агента. А этот агент, судя по голосу, та еще мегера. Я представился владельцем журнала, пытался договориться об интервью с Качерой. Бесполезно.
Замолчал, потому что заметил Нину. Она направлялась к ним. Маклаков попытался удержать внимание друга.
— И что теперь?
— Вызвал одного опытного человека, который наверняка поможет мне ворваться во вражеские окопы. Этот человек скоро прилетит.
Он улыбнулся подошедшей Нине:
— Я начал подозревать, что вы от меня сбежали.
— Я была к этому близка. Уже хочется на свежий воздух.
— А у меня как раз есть предложение. - Вадим заволновался: — Мой знакомый пригласил нас в ресторан.
— В ресторан? А кто этот человек?
— Господин Веселовский.
— Георгий Владимирович? Я хорошо знаю его спутницу.
Лешка почувствовал себя лишним, кивнул на прощание и направился к выходу. Чебаков успел бросить вслед другу:
— Алексей, я позвоню, — и тут же переключился на Нину: — Так мы едем?
Она немного подумала.
— Да.

В ресторан отправились на двух автомобилях. Несмотря на запрещающие сигналы в глазах старшей подруги, Нина приняла предложение Чебакова и села в его машину. И вот едут - Егор вплотную держится за иномаркой Жоры, а они вдвоем затихли на заднем сиденье, бок о бок. Оба чувствуют смущение и в то же время затаенную радость, сильное влечение. Вадим не может понять, что с ним происходит.

Примерно три года назад он расстался с Марией, она была его невестой. Чилийская девушка, дочь крупного бизнесмена. Страстные отношения. Мечты о будущих детях. Про них говорили: «идеальная пара». Когда в одну минуту все рухнуло, он словно получил контузию, перестал понимать, что происходит. С вечеринки, на которую Вадим приехал с Марией, она сбежала в компании старого приятеля-красавца — просто села в его кабриолет и укатила. Чебаков сразу позвонил боссу, взял отпуск, отключил все телефоны и в эту же ночь на три недели ушел со знакомыми рыбаками в море, блевал там от постоянной качки, тяжелым физическим трудом заглушал свою душевную муку. На берегу его потеряли. Когда вернулся, вышел на работу, погрузился в дела. В офисе появилась Мария, бледная, с бескровными губами, потухшим взглядом. Он принял ее не сразу, держал в приемной, она смиренно ждала. Потом со слезами на глазах рассказывала, что это была всего лишь глупая шутка, друзья предложили разыграть русского, немного подогреть ревностью его холодную кровь. «Никто не предполагал, что ты сразу закипишь, что все так получится». Вадим смотрел на нее, и хотя все разъяснилось, понимал, что больше ничего не хочет. Поэтому ответил: «Очень жаль, Мария, свою любовь к тебе я скормил рыбам». Она едва не лишилась сознания. Еще долго к нему шли настойчивые делегаты, переговорщики, миротворцы... но однажды все кончилось. С тех пор он общался с приходящими женщинами, но ни одну из них не пустил в свое сердце. А когда размышлял над этой историей, конечно, признавался себе, что не прав. «Да что со мной в самом деле?! Похоже, случилась мимикрия - я окрасился в те же цвета, что и прочие южноамериканцы с их тягой к чрезмерной горячности, категоричности, мелодраматизму, к эффектным жестам, экспрессивным словам. А может, это Галя напомнила о себе таким образом? И я просто не могу залечить давно пережитую травму, она саднит, и любое прикосновение к больному месту вызывает резкую реакцию, отторжение - хочется укрыться в глухой защите… Надо бы сходить к психоаналитику - только все это глупость. Одиночество — лучшая гарантия того, что тебя никто не бросит».

И вдруг - случайная знакомая в Москве, и почва ушла из-под ног, а казалось, что уже от всего застрахован.
— Нина, можно после ресторана я отвезу вас домой?
Она кокетливо улыбнулась:
— Вадим Николаевич, я и без того ловлю на себе строгие взгляды. Кажется, Наташа подозревает меня в чрезмерном легкомыслии.
— Я должен спросить у нее разрешения?
— Нет.
— Я могу ей пообещать, что буду с вами очень нежен... то есть... буду вести себя прилично.
Он взял ее пальцы, легонько сжал. Она не стала освобождаться, тихо засмеялась, прикрыв глаза свободной рукой — вспомнила о тех временах, когда была для него Прошей, а он был Гошей, представила, какими веселыми будут те минуты, когда тайна откроется. Чебаков тут же отпустил ее.
— Смеетесь? Наверное, для вас я старик, да?
— Да что вы, Вадим Николаевич? Какой старик? У меня и мыслей таких нет.
Она сама положила ладонь на его руку. Он воодушевился:
— Давайте перейдем на «ты». Нет, лучше сделаем это чуть позже, после брудершафта. Вам известен такой ритуал?
— Немножко.

Остановились у дверей ресторана. За столиком сели рядом. После второго тоста выпили на брудершафт и поцеловались, едва коснувшись губами, но тут же ощутили горячую чувственную волну, которая накрыла обоих, так что и смотреть друг другу в глаза стало боязно. Наталья только покачала головой, глянула на Жору, тот развел руками — а ты, мол, чего ждала? Потом звучали романтические мелодии, и Вадим с Прошей не уходили с танцпола.

Поднимались на лифте вдвоем, следили за тем, как меняются цифры — этаж за этажом. И оба понимали, что им не укрыться от страсти — если остановится эта кабинка, если переступят порог квартиры и закроют дверь... Из последних сил, помня о наставлениях Натальи, Нина попыталась противостоять стремительному развитию событий.
— Ты позвони мне на днях... сходим куда-нибудь.
— Хорошо. Но можно я выпью что-нибудь. У тебя есть сок?
— Ладно.
— Я подожду в прихожей.
— Ладно.
Через двадцать минут они лежали на полу в полумраке посреди разбросанной одежды. Он произнес тихим голосом:
— У меня такое ощущение, будто я всегда тебя знал.
Она не ответила, улыбнулась одними глазами: еще не время признаваться.

Всю ближайшую неделю Чебаков и Нина провели вместе. Они уезжали за город, купались в озерах и реках, сидели на берегах, ели бутерброды, пили чай из термоса. Они бродили по Москве, в театре рассеянно следили за тем, что происходит на сцене. По лестничным пролетам Вадим на спине поднимал ее в свою квартиру. Спешили к кровати, долго не давали покоя матрасу и подушкам. Потом она сладко спала, а он, преодолевая дремоту, в одних трусах перемещался к столу, чтобы считать, писать, изучать биржевые и прочие сводки — до упора. Так что с утра уже Нина вела машину, а Вадим отсыпался на соседнем сиденье. Она поглядывала на него с нежной улыбкой. Они гуляли по лесу, обнимались на траве, вскакивали, отряхиваясь от муравьев. А ночью, после всего-всего, Нина снова спала, Чебаков снова занимался делами, клевал носом, наконец падал головой на руки...

Обнаружив любимого в таком положении, Нина аккуратно перевезла его на кресле к кровати, столкнула на постель, уложила, поцеловала, ушла. На часах было восемь тридцать. А в десять двадцать в дверь позвонили. Чебаков с трудом очнулся, открыл глаза, сел. Звонки в дверь не прекращались. Он тяжело поднялся, отправился открывать. На пороге стоял Маклаков.
— Леха, здорово! Ты как здесь?
Не дожидаясь ответа, Вадим поторопился обратно в кровать. Алексей двинулся следом, по пути заглядывая в комнаты — нет ли здесь кого. Зашел в спальню.
— Кофе хочешь?
— Спасибо. Я уже встаю.
Маклаков приготовил яичницу с колбасой, нарезал огурцы и помидоры. В кухне появился Чебаков — только что из ванной, причесанный и почти бодрый. Сел, удивленно глянул на друга.
— Леха, а чего ты вдруг с утра?
— Сегодня суббота, я позволил себе выходной.
В глазах Вадима появилось сомнение.
— Что-то случилось?
— У меня - нет.
— Жена? Дети?
— Я же говорю: у меня - все в порядке.
Он сделал акцент на словах «у меня», и Чебаков услышал.
— У меня - тоже. Значит, мы оба в порядке.
— Хорошо, если так.
Вадим с аппетитом навалился на еду — надо было восстанавливать растраченные силы, но все же не выдержал.
— Леха, это ты о чем?
Маклаков не торопился отвечать - неловко затевать деликатный разговор. Чебаков понял.
— Ты хочешь поговорить про Нину?
— И про все, что вокруг.
— Понятно. Не переживай. Я не потерялся ни во времени, ни в пространстве. Аукцион в Саратове перенесли на месяц. Я отслеживаю все текущие дела, держу под контролем все, что касается моего бизнеса. А Нина? Я теперь понимаю, как это было у вас со Светой. Как ты говорил: страсть, которая больше вас...
— У нас со Светой кончилось не очень хорошо.
Вадим перестал есть.
— Леша, давай в открытую: если что-то знаешь, говори!
Маклаков немного помолчал.
— Я думаю, что с тобой играют. Не хочу тебя обидеть, но ее внезапная любовь...
— По-твоему… я не достоин любви?
— Незнакомая юная красотка, как я понимаю, в первую же ночь после знакомства становится твоей. Разве она проститутка? Или, может, ты Ален Делон в его лучшие годы?
Вадим хмыкнул, снова сосредоточился на яичнице. Лешка продолжил:
— Сегодня ночью… я плохо спал… и просмотрел в Интернете все ссылки, которые касаются Георгия Владимировича Веселовского…
— Ну?
— В 1999-м году он был совладельцем нескольких фирм… в том числе «ООО «Гранат»… по «Гранату» было возбуждено уголовное дело –  куча всего, отмывание денег…
— Если ты хочешь сказать, что свои миллионы он нажил нечестным путём, то я и сам в этом не сомневался…
— Слушай дальше! Ещё одним совладельцем того самого «Граната» являлся… Хунцария Малхаз Михайлович.

Чебаков замер, от его веселости не осталось и следа. Лёха глянул на него с сочувствием.
— Когда я это увидел, всё стало понятно… Малхаз, давний компаньон Жоры, просит о содействии. Жора знакомится с тобой - это просто. Потом они подключают к делу Нину… заметь, она появилась в России немногим позже тебя. … Я не знаю, что именно они задумали, но эта девушка, как я понимаю, бывает здесь регулярно… а твой компьютер и твои бумаги - на столе …
Вадим помрачнел. Маклаков положил перед ним книгу Качеры.
— О деталях можешь прочитать здесь… Помнишь кафе «Индиго»?
Чебаков аккуратно отодвинул от себя тарелки… потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
— Спасибо, Лёха.
— Ты расскажи об этом Егору.
— Не могу поверить, что я снова попался…
—  «Каждый мужчина хочет быть обманутым». …
Маклаков достал из кармана травматический пистолет и справку.
— Лишним не будет. Разрешение я оформил на твоё имя. У Егора есть боевой?
— Да.

К нему снова вернулась категоричность, которую три года назад он так жестко опробовал на Марии. Чебаков зашел в кафе и сразу увидел Нину. Она посигналила ему рукой, улыбнулась. Он направился к ее столику, Нина поднялась, надеясь на приветственный поцелуй, но Вадим просто сел напротив, посмотрел испытующе. Она растерялась.
— Что-то не так?
— Я знаю, что наша встреча была не случайной. С самого начала, когда со мной познакомился ваш Жора. Правда?
Нина ответила тихим голосом, но без чувства вины.
— Да.
— И на этом балу ты заранее знала, что мы поедем в ресторан.
— Да.
— Что вам от меня нужно? Мой бизнес? Впрочем, откуда тебе это знать. Тебе же просто приказали лечь со мной в постель. Да?
На глазах у нее появились слезы.
— Нет, ты неправильно понял...
— Давай - расскажи, как сначала ты исполняла волю хозяина, а потом меня полюбила.
— Ты все понял неправильно. Я...
— Ты... мне противна.
Чебаков встал и вышел из кафе. А Нина сидела, плакала и никак не могла остановиться.

Уже целый час он лежал на шезлонге и смотрел в небо. Маклаков колдовал возле мангала, на котором жарились шашлыки.

В своей временной квартире Нина плакала на груди у Натальи. Та пыталась ее утешить:
— Да боже мой, какая глупость! Он вообразил себе непонятно что. И понятно почему. Я тебе говорила: держи дистанцию. Перестань реветь! Девочка, да тебе просто нравится это состояние несчастной, брошенной женщины.
Нина ответила сквозь слезы:
— Нет, не нравится.
— Тогда нужно разрешить это недоразумение. И все! Просто позвони ему и скажи два слова: дурачок, мы с тобой знакомы сотню лет, а ты меня не вспомнил!
— Это не два слова, а целое предложение.
— Не мелочись, когда речь идет о любви! Хочешь, я с ним поговорю?
— Нет, я сама.
Нина достала телефон, утерла слезы, набрала номер.

Чебаков взял трубку, посмотрел на дисплей и дал отбой.

Нина растерянно глянула на подругу, Наталья поняла, в чем дело.
— Набери снова! Дай сюда!

И еще дважды Чебаков нажимал отбой. «Жаль, что нельзя вовсе выключить телефон — могут позвонить деловые партнеры, дон Мигель. Жаль, что нельзя на два дня отправиться на рыбалку или охоту».

Наталья рассердилась.
— Подлец! Ничего, я его достану.

От трех следующих звонков Чебаков отбивался не глядя, едва мобильный издавал первые звуки. Маклаков покачал головой:
— Упорная девушка. — Потом задумался и добавил: — Слушай, если я правильно угадал с двух нот, в последние разы звучала совсем другая мелодия.
Вадим посмотрел на дисплей.
— Да, это не она.
Он резко сел в шезлонге, сам позвонил и принялся извиняться в трубку:
— Да что ты?! Просто недоразумение, жду тебя давно и с нетерпением. Понял. Я буду.
Он отключился, весело посмотрел на Алексея.
— Тот самый человек, о котором я говорил.
— Тот, кто поможет добраться до Качеры? — И продолжил хриплым голосом под Высоцкого: — Она же Галина Воронова, она же Юлия Кочетова... лживая потаскуха, клофелинщица, воровка на доверии.
— Поедешь со мной в аэропорт? Самолет приземлится через три часа...

Они стояли у терминала, из которого длинной вереницей тянулись пассажиры рейса Рим — Москва. Алексей скосился на друга.
— Я не знал, что ты ведешь дела в Риме.
— Это не мои дела. Это ее дела.
Маклаков удивился:
— Ее? Это женщина?
— Да. Вот она.
От паспортного контроля Чебакову махнула рукой высокая, по-спортивному стройная дама за сорок. Лешка озадачился.
— И кто она?
— А ты не испугаешься?
— Не испугаюсь.
— А тайну сохранишь?
— Сохраню.
— Штеффи Ледерхаузен - бывший сотрудник Штази и частный детектив. Она ищет для меня Галю и Кирилла.
Маклаков посмотрел почти завороженно на приближающуюся женщину. Штеффи заговорила с небольшим акцентом:
— Халло, мальчики!
Обнялась с Чебаковым, расцеловалась. У него снова зазвонил телефон. Вадим быстро взглянул на дисплей и отключился.

*

В ранний час, когда Чебаков - по ее предположению - должен был только-только проснуться, Нина зашла в его парадное, с замиранием сердца поднялась по лестничным пролетам и в нерешительности встала перед дверью. Ругала себя за слабость и подбадривала, наконец нажала на кнопку звонка. Никто не спешил открывать, снова позвонила, услышала, как щелкнул замок... и перед нею возникла Штеффи - волосы мокрые, тело замотано в полотенце - из душа. Фрау Ледерхаузен отличалась длинной крепкой шеей, мощными плечами профессиональной пловчихи, сильными красивыми руками и ногами. Нина удивилась, отступила на шаг и даже огляделась - в ту ли квартиру позвонила. Отправляясь на встречу с Вадимом, она готовилась ко многому, но только не к таким резким поворотам.
— Извините, а вы кто?
Штеффи ответила с иронией в глазах, но по-доброму:
— Девочка, вам не кажется, что это некорректный вопрос?
Нина попятилась и заспешила вниз по лестнице. Она выбежала на улицу, села в «Фольксваген», запаркованный у подъезда, умчалась.

И всего-то через несколько секунд с другой стороны подъехал автомобиль Чебакова. За рулем сидел Егор. Вадим вылез из машины.

Штеффи вытерлась, надела белье. В дверь позвонили, она улыбнулась, полагая, что это вернулась испуганная ею девушка.
— Только бы не стала меня бить. —  Она набросила на плечи халат, направилась в прихожую, открыла, увидела Чебакова. — А! Это ты. Проходи, располагайся.
Вадим немного удивился такому приему, прошел в квартиру вслед за своей гостьей. Штеффи, нисколько не смущаясь его присутствия, начала одеваться.
— Как поспал на новом месте? Невеста приснилась?
— Хорошо поспал. У Маклаковых дом большой, для меня нашлась отдельная комната.
— А я, кажется, с утра пораньше разрушала твою личную жизнь.
— Что ты имеешь в виду?
Штеффи ответила с иронией:
— Только что приходила девочка, которая - очень похоже - тебя любит. Я вышла из душа, в чем меня родила моя мама, и она не стала разговаривать, убежала. Решила, наверное, что я твоя любовница. Я не знала, что ты пользуешься успехом у таких молодых красотки. Может, и в самом деле в тебе есть какое-то, чего я не разглядела?
Чебаков понял, о ком речь, ему хотелось узнать подробности, но он взял себя в руки. Штеффи не спешила закрывать тему.
— Как ее зовут?
— Нина.
— А как насчет Нади? Я помню: ты рассказывал про ту, которая была, прежде чем ты убежал из России. Ты ведь собирался к ней вернуться.
— Мне не везет с женщинами. В том числе с этими. Ты единственная, на кого я могу положиться.
— О-хо-хо! Как трогательно! Жалко, что я такая суровая и не позволю никому на себя положиться. Мальчик мой, Штеффи — всегда сверху. Даже если снизу. И больше не пытайся соблазнять меня такими разговорами. Я не хочу терять друга. А это непременно произойдет, если как любовник ты меня разочаруешь.
Она закончила одеваться, занялась макияжем.
— Но что случилось с Ниной и Надей?
— Нина, мягко говоря, обманщица. А Надя нашла другого, едва я уехал.
— Откуда ты знаешь?
— У нее муж и два сына. Старшему уже восемь или девять лет.
Штеффи замерла на секунду, потом внимательно посмотрела на Чебакова. Он не понял этого взгляда.
— Что?
— А может, десять? Ты в этом хорошо разбираешься? Вы же с ней не только целовались.
Чебаков встал, заходил по комнате.
— Блин! Почему такие очевидные вещи сразу не приходят мне в голову?!
— Потому что ты грубый мужик... и все время думаешь только о том, как один миллион умножить на два и прибавить еще три...

Вадим устремился из комнаты.
— Штеффи, давай увидимся после обеда!
Но убежать не успел, фрау Ледерхаузен остановила его грубым окриком:
— Halt! Стоять! Komm her!
Чебаков вернулся. Она снова занялась макияжем.
— С этими женщинами ты разберешься сам. Я ведь сюда приехала из-за другой. И у меня, к сожалению, не так много времени.
— Конечно! Как только ты подготовишь встречу с Качерой, я в твоем распоряжении.
Штеффи со всех сторон оглядела себя в зеркало.
— Я готова. Теперь твоя очередь!
Она силой усадила Вадима на стул, достала из своей сумки небольшой чемоданчик, раскрыла его — парикмахерские инструменты, накладные усы, разной формы очки. Чебаков удивился.
— Что? Что ты хочешь этим сказать?
Штеффи говорила, не отрываясь от работы:
— Я хочу сказать... Сиди, не дергайся! Я хочу сказать, что еще неделю назад, когда ты прислал мне e-mail, я позвонила литературному агенту нашей писательницы, представилась издателем, похвалила книгу, предложила перевести ее на немецкий и выпустить в Германии... сначала небольшим тиражом. Не дергайся!
Очень профессионально она вносила коррективы в стрижку Чебакова.
— Но для этого мне необходимо встретиться с автором. Они думали четыре дня... но соблазн слишком велик. Я сказала, что приеду со своим юристом. Нам назначили на сегодня в одиннадцать утра.
Штеффи успела убрать ножницы, предвидя, что Чебаков резко повернет голову, чтобы взглянуть на часы — девять тридцать семь.
— Как видишь, дорогой, у нас не так много времени, поэтому не мешай мне делать свое дело.

Егор сидел за рулем и не узнал двух очкариков, которые появились из парадного и попытались залезть в автомобиль. Правая рука Егора нырнула под мышку, где под пиджаком в кобуре таился пистолет. Штеффи заглянула в открытую дверь.
— Спокойно, мой мальчик. Свои.
Егор зачарованно посмотрел на Вадима, который, помимо очков, приобрел еще усики и козлиную бородку. Штеффи привела водителя в чувство:
— Поехали!
Пока двигались по московским пробкам, Чебаков то и дело посматривал на себя в зеркало.
— Надеюсь, ты не заставишь меня разыгрывать там комедию.
— Нет. Мы изменили твой имидж, чтобы нам открыли дверь. Наверняка у нее есть камеры наружного наблюдения.
Проехали еще немного. Штеффи отдала команду:
— Егор, останови! Дальше на такси. Она может знать вашу машину. А главное в нашей профессии — предусмотреть как можно больше мелочей. Мелочи приносят удачу, мелочи отнимают победу.

*

У края пентхауса стояла худая женщина лет пятидесяти — литературный агент Ангелина, курила, смотрела вниз в окуляры бинокля. Она видела, как во двор въехало такси, остановилось у парадного. Из него вышла парочка, похожая на иностранцев. Ангелина обернулась и проговорила с хрипотцой:
— Кажется, они на такси.
Ей ответил надломленный, уставший голос:
— Хорошо.
В эту же минуту из глубины квартиры донесся писк домофона.

Поднимались на лифте на самый верхний этаж. Фрау Ледерхаузен с сочувствием посмотрела на Вадима.
— Волнуешься, дружочек?
— Надо бы - одиннадцать лет ждал этой минуты. Но со своей спешкой ты не дала мне прочувствовать важность момента.
— Я сделала это специально. А то еще расплачешься.
Дверь в квартиру им открыла мать Юлии, Елена Гавриловна. Чебаков ее сразу узнал, хотя от задерганной и нищей владимирской пенсионерки в ней ничего не осталось — теперь она выглядела ухоженной, даже счастливой пожилой дамой. Пропустила их внутрь, добродушно улыбаясь. В прихожей их встретила Ангелина. Обе женщины были совершенно уверены, что имеют дело с издателями-иностранцами.
— Поднимайтесь в пентхаус, Валерия ждет вас.
Елена Гавриловна посмотрела заискивающе.
— Кофе? Чай?
— Кофе, — ответила Штеффи.
Вадим все же разволновался.
Пентхаус был освещен ярким утренним солнцем. Галя сидела в инвалидном кресле. Тихо зажужжал электродвигатель, она подъехала ближе к гостям. Чебакова потряс ее вид, нервным движением он снял очки. Эта нервность не ускользнула от нее - лицо, чужое лицо, которое хранило на себе следы тяжелых увечий и пластических операций, побледнело, глаза расширились - узнала. Проговорила после долгой паузы, обращаясь к своему литературному агенту:
— Оставь нас!