К сожалению, бывает

                К сожалению, бывает

               Все белое. Все белое вокруг. Стены день назад покрашены белилами. Запах ужасный. Тишина. Шваброй моет пол. Шваброй тычет в ноги. Говорит: «убери, что встал». Я стою, молчу. Все вокруг молчат. Без главного никто не говорит. Таков здесь порядок. Я стою и думаю, думаю в двух мирах: прошлом и будущем. Что прошло полжизни, и не мог я прийти в себя ранее, чтобы уловить Божий порядок. Не получается. В углу лихорадка у пациента с пятой палаты. Врачи надели смирительную рубашку на молодого паренька, будто поймали грабителя. Они злы, а он печален. Линолеум голубоватого цвета с оттенками белого, скрученный с краев плинтуса, а плинтуса сгнили. В коридоре пахнет спиртом, эфиром и медикаментами. Окна большие, грязные рамы, – деревянные, дряхлые, белой краски не видать.  На улице осень, моросит дождь, черт возьми, что со мной, где я, как так случилось, что полковник юстиции, умный, образованный, с блистательной карьерой в будущем, скис из-за отношения к жизни, превратился в дохляка. Достала она меня, белая тварь. Что ей нужно было от меня. С детства мечтал стать полковником юстиции – следователем.
               Что-то уронили в ординаторской, что-то такое железное, потом посыпались все металлические штучки. Вот новая главная сестра-хозяйка выбранилась: «мать вашу, что, не смогли убрать в сторону эту полку? Клавдия! – громко и протяжно прозвучало из ординаторской. – Клавдия, ты глуха, или что? Прозвучал уже писклявый голос.
               По длинному коридору с конца уборочной неслась молоденькая девушка. Левая рука в кармане, в белом халатике, в шапочке белой. Такая милая и красивая. Она бежала не спеша. – Иду, иду! – кричала она. После скрылась в ординаторской. Главная стала отчитывать ее:  «ты что,  не могла убрать в сейф эти инструменты? – Кругом одни психи, а если что острое утащат, а?! – Кто потом будет отвечать? Вон, видишь, чего стоит только тот, что в коридоре, психопат чокнутый. Вечно стоит у палаты главного врача и предлагает подписать документы. Он вообще понимает, хоть немного, что творит?
               Я понял, что это про меня она болтает. Слышу, молоденькая тихо шепчет: «успокойтесь вы, это не психопат, это Иван Иваныч Земин, великий психотерапевт. Он здесь работал и лечил больных. Лечил три года одного следователя. Вот так случилось, что наш Иван Иваныч, трудясь в стенах этой клиники, приболел недугом самих же больных.
               Такие чудаки, подумал я. Да они же сами больны. Нужно провести мне тщательное расследование в отношении этого Земина и разузнать о нем поподробней.