Убить всех зайцев 2

(окончание)

Вещи в Тюмени погрузить и довести до жд вокзала помог Виталя, преданный, которому я рассказала о Владе. Как он меня отругал! У него накануне невеста ушла в какую-то апа-сампрадаю и от него, и он на мне оторвался… Но я не предала его словам особого значения – Виталя любил поучать всех и вся, лучше было с ним не связываться. 
Человек 12 подростков в жутко отвязных ярких одеждах с разноцветными волосами и какими-то пластиковыми клыками в ушах (в тоннели такие вставляются) взяли наши чумаданы и донесли до поезда. Девчонки рыдали. Я впервые видела свору друзей дочери. Всей толпой бежали за поездом, пока могли. И этому я не особо придавала значения. Думала, дочь найдет в Москве таких же в миг – и всё рассосется. Ага. Как же.
Прибытие в Москву было странным. Влад уже по выходу из такси отругал меня, что я что-то не так сказала провожавшему нас преданному. Затем мы оставили вещи у мамы «коня» и пошли разыскивать Игоря-квартиродателя. Приехали на час раньше времени на обозначенную станцию, похожую на негритянское гетто – такой там бардак и хаос, в воздухе какая-то измена, но зато прошлись по округе – нашли школу с французским уклоном и бассейном, которую курирует посольство Франции. Вау! Дочери это и надо. У неё был неплохой французский. Дождались Игоря. Им оказался жуткий наркота в капюшоне с бегающими глазками и невнятным потоком речи. Все таки  решили доехать до квартиры. На трамвае ещё остановок пять, ага. В квартире пахнет кошачьей мочой, голяк жуткий, в одной комнате живет сам Игорь, другую, в которой нет даже кровати, «недавно сдавал семейной паре преданных, чего им не понравилось – не знаю». Спрашиваю, а где спать-то? – Да купите себе надувной матрац… Ни вешалок, ни стульев ни-че-го! Минимум посуды, он ест курицу, …
Позвонила Владу, что квартира не пригодна. Он ещё больше на нас наорал, но пообещал найти квартиру через знакомых, «пока поживете на квартире у мамы «коня», она на даче. Приезжаем на квартиру, плюхаюсь в кресло… и даю волю слезам. Мне так страшно, что не передать словами! Чувствую беспомощность, злобу на себя, отчаянье… По-моему, мне ни до ни после не было настолько плохо, как в тот день. И ещё дежавю, что во сне я это всё уже проходила…
Работодатель мой вообще в отъезде, ещё с неделю его не будет. Нас заселяют в комнату в коммуналке, где две – папа-мой ровесник с дочерью 20 лет, одна – наша. Выскребаю кучу грязи из общего коридора, мою лет 20 не мытую входную дверь; драю загаженную животным жиром плиту, запах гадких котлет (меня тошнит от фарша); приезжает ругаться-визжать-разводиться с мужем мать девушки. Девушка – душевно больная, а мать себе позволяет такое… Бред.  Хозяева моей комнаты очень доброжелательны (там никто не приживался до нас): сразу делают нам временную прописку, 14 тыс. в месяц плата. «Ищи другую работу, вот тебе комп – чтоб за три дня нашла» - орет Влад. Комп с флешкой еле фурычит, я судорожно рассылаю резюме… Нам с дачи привозят холодильник и алюминевую посуду, в которой невозможно готовить – всё пригорает. Делить кухню с мясоедами! Ад продолжается…
Квартира в 4-хэтажной «хрущевке» в скромном тихом «стариковском» райончике – метро Нагорная. До дома от станции метро минут 15 ходу, с горки-на горку, как я люблю. Люблю холмы. Мы с дочерью звоним-бегаем по ближайшим школам, нигде нет французского. Только в какой-то за 5 остановок. Ну, деться некуда – едем туда. Бойкие учителки-москвички махом нас принимают в школу, я глазом не успеваю моргнуть – «но проблем»! О том, что школа с физкультурным волейбольным уклоном, и мою полуторометровую малявку будут гонять наравне с очень большими  ровесницами – учителки умалчивают. Дочь приходит домой выжатая бегом, руки все в синяках от ударов по мячу, но тот так и не долетает до сетки…
Я, получив отказ в МК (даже на порог не пустили) и не найдя АиФ (рекламщики съехали из уютного домика на Чистых прудах, где редакция – неведомо), грущу и паникую уже не по-децки. Знакомый-телевизионщик – когда-то в Тюмени друг - нежным тем самым голосом в телефон отвечает «ну, ты ж понимаешь, у нас нужны мааальчики». Ия со вздохами проезжаю мимо Останкинской башни. Все равно доберусь до тебя – дай срок!
Наконец дожидаюсь работодателя, того самого, с которым договаривалась. Работа около ВДНХ, на метро 40 минут с двумя пересадками – на трех электричках. Я превращаюсь в настоящую москвичку: пять дней в неделю провожу кучу времени в толпе в метро. Московский пингвин, качающийся-ковыляющий вместе с прочими в стае. Аскеза и долготерпение в бесконечных очередях в метро в час пик– на работу и с. Зато по выходу из метро по дороге на работу чувствуешь себя просто каким-то могучим монстром. Здесь воздух пронизан ощущением всемогучести: вот горы сверну, дайте время! И столько завлекательных афиш на домах – когда-нить на все концерты схожу!, и запах кофе из кофеен по утрам. Эх, Москва-матушка! Хороша! Ныряю в дворик, закоулками дохожу до высокого забора усадьбы, где на третьем этаже – офис. Там хоть и скромная обстановочка, но биде в туалетах, бесплатные чаи-сахары и чуть ли не каждый день дни рожденья с накрыванием поляны и тостами. Рекламщицы ходят на муроприятия в офис Церетели, директор блистательно читает речи в высоких кругах по йоге Патанджали, адаптируя это к работе с персоналом и оказывается главным редакторам самого крутого журнала вайшнавов «108». 
После веселого собеседования с  замом, меня сразу берут в должность шеф-редактора на зарплату в 30 тыс, для начала. Потом – до ста. В Москве всё стремительно.  Но берут в ту самую фирму по изготовлению сайтов, а не на сайт храма. Пока. Я должна «врубиться» в работу программеров, дизайнеров сайтов и прочего персоналу , написать крутейшую менеджерскую телегу, делать рерайт статей для наполнения медицинского сайта, рассылку наших новостей и анонсов по СМИ Москвы (список огромный), делать новости на наш сайт… И всё это перепроверяется шефом и бывшей редакторшей, которая уходит в декрет и сейчас ведет краеведческий сайт. Меня заново, спустя 16 лет журналистики, учат писать. О, дио виаютти! Я терпеть не могу медицину, новости, технические специальности, краеведение и уж тем более менеджмент! Я должна заниматься тем, что мне до боли противно! Все эти понты шефов по переделке моих текстов я уже тыщу раз проходила и ненавижу всякую математическую формулу в применении к тексту!
Шеф видит, что я не в восторге, но говорит, что у меня есть задатки и перспектива, но если мне уж так не по себе – он даст фору:  могу иногда уходить-искать другую работу. Даже отпускает иногда пораньше на службы в храм и на бхакти-врикшу. Мне жутко неуютно. Я не хочу такой работы, мне она тяжела, оскомна и претит. Девоньки вокруг замечательны, душевны и открыты. Хам-главный дизайнер и ботаны-программеры – их можно пережить.
Жалуюсь Владу – он орет, чтоб терпела, да ещё посередь рабочего дня третирует меня – предъявляет за каждое сказанное его окружению мной слово. ЕМУ НЕ НРАВИТСЯ ВСЕ! Я каждый день реву от его предъяв, пытаюсь оправдаться и не понимаю, за что мне этот ад. 
Дочь начинает встречаться с какими-то очень экстримальными нефорами на Чистых прудах, рассказывает про то, что они все в разноцветном, тела затыканы пирсой… Приходит домой под шафе и устраивает в выходные во время наших прогулок по Красной площади мне истерики, что она меня не просила сюда приезжать, что она хочет домой в Тюмень к любимому мальчику. По ночам у неё судороги, её депресняк меня пугает больше всего.
Тем не менее, успеваем как-то в выходные отрываться  и веселиться: едем смотреть на Москву с Воробьевых горы, гуляем по шикарному парку внизу; идем на День города, слушаем рок и джаз, где «живьем» Бутман, Крематорий, Бутусов… Ходим в Третьяковку, в оба  Пушкинских, в Храм Христа Спасителя, в зоопарк; в театр Киноактера на неплохую пьесу, по дороге весело приключаясь – бежим за такими же опаздывающими от станции метро. Гуляем по Арбату и полюбившемуся нам бульвару от Третьяковки до красивого мостика (названия не помню, но живописно - Нескучный сад там рядом, кажется). Нахожу арт-галерею «Вино-водочный завод» – иду туда на презентацию книги Немирова, вижусь с За Гонзалесом – тюменцами из Москвы и Канады-Конго, пью вкуснейший чай в богемном кафе… Ну и всякие там набережные-кафешки быстрого питания за Кремлевской… обо всем этом можно написать отдельный рассказ, где-то в дебрях вконтакта остались выдержки-впечатления… Вот ради этих прогулок по Москве стОит там жить, - так они милы моему сердцу и атмосферны. Это будет светлый рассказ…
Пару раз в неделю на дальнюю станцию метро ездим заниматься хатхой. Влад держит нас в ежовых, плетет интриги-ссорит. Нас четверо – Ваня, «конь» и ещё одна очень гутоперчивая дама, которая нашла мне квартиру. Мы шушукаемся меж собой, пытаясь выяснить, кто что не так сказал, мирясь таким образом, недовольство политикой Влада растет со всех сторон. У меня в ушах звенит уже от его ора, на тренировках он мне дает слишком тяжелую нагрузку – беспощадно, «конь» за меня заступается, и сама получает по мозгам. Террор и покорность – этого хочет наш «гуру». Про поиски его подруги больше нет речи, в первый мой приезд я, настроясь на волну, говорила ему, где она и что делает. Теперь же Влад орет, что с моей нечистотой я ничерта не умею видеть(?!) Только он – Бог и господин, мы все – жалкие ублюдки. Мне начинает это надоедать, я уже успела в обществе преданных отвыкнуть от таких агрессоров. И я понимаю, что человек с такими качествами мне не нужен рядом, при всей ему признательности за помощь. «Конь» и Ваня тоже собираются от Влада уходить…
Кстати, с преданными в Москве у меня складывается просто отлично. Я хожу на две бхакти-врикши в расстоянии нескольких станций метро от моей, попадаю на волшебную нама-хатту с возвышенным преданным, в которого влюбилась ещё в его приезд в Тюмень. В храме однажды готовлю Божествам (это тоже отдельная история, не самая приятная), попадаю на приезд Гуру-Махараджа – его лекцию, на две ягьи – Нрисимха-ягью в Динамо и в экадэш -  в храм на Болотной. Попадаем на Джанмаштами, где – куча пандалов, индусы раздают прасад, Госвами Махарадж говорит шикарную речь, четыре тысячи народу. Отношения с преданными складываются душевнейшие: меня очень радушно принимают, закармливают прасадом – огромный контраст с работой и встречами с Владом. 
Придя на одну бхакти-врикшу, я вижу съемную квартиру за те же 14 тыс, но с великолепными условиями жизни (по паре девочек-преданых в двух комнатах), отличной посудой, мягкими диванами и коврами… Такой контраст нашим аскезной комнате и убогой кухне! И можно найти такую же комнату – жить по соседству с преданными, это реально…
Но дочь и работа таки вынуждают меня отказаться от Москвы. Дочь уже закатывает истерики – хочет домой. Я понимаю, что если останусь здесь, то по переходу на новую работу не смогу платить квартплату – не будет лакшми. Тупик. Без дочери ещё б перекантовалась, но с ней рисковать не могу. Мама уже высылает нам деньги.  Я давно перестала жить за её счет, а тут приходится…
Джапу я в московской гонке еле успеваю – 8 кругов. Катастроф. Дочь убегает по подругам, ищу с милицией однажды ночью («понаехали»)– чуть с ума не схожу, у неё вырублен телефон, и у подруги её нет. Чужой город! Где искать – не знаю… Молюсь Нрисимхе – звонит через длинных часа три, я уже в полутрауре. К другой подруге она уехала на другой конец города, зарядка кончилась… А, да – Влад ещё заставляет читать молитвы полубогам – Кали и Лакшми. И у меня начинают по всему телу вибрировать низкие тяжелые энергии. Вот с джапой летала – а тут в земельку меня вдалбливают сваебойчиком. Я понимаю, что это вообще не то, что мне нужно, уже появляется страх за мою духовную жизнь.
Пишу моему спасителю-наставнику из Магнитогорска, он объясняет, что вот не надо с имперсоналистами, что это – смерть для дживы, самсара и смерть. С ними Прабхупада расправлялся беспощадно, и гаудиа-вйшнавам велел. А я, дурочка наивная, объединить хотела кардинальные противоположности! Вот и получила всё, что получила – крах и разочарование…
И мы с дочерью собираемся ехать в Тюмень. Полтора месяца в Москве – как десять лет. Насыщенно и адски трудно. В молодости туда можно ехать - покорять, но не в зрелом возрасте с ребенком-подростком. Без мужа. Да ещё якшаясь с «друзьями»-имперсоналистами.
Мой сосед по коммуналке говорит, что я – слабохарактерная, что не надо сдаваться, Москва слезам не верит. Может, и не надо. Но я – устала и сдаюсь. Встреча с Владом для отдачи флешки оборачивается прощальным скандалом, он нас с дочерью уже кроет последними словами, я молчу, а дочь ему высказывает, что он не имеет права так нас крестить. Ну, правда – это чересчур. Мы теперь для него не существуем – можем даже не надеяться на него, если решим вернуться, это был первый и последний шанс, он ошибся со мной… Ой, иди ты лесом!..
Вернувшись в Тюмень, находим нашу комнатку, сданную на полгода, наполовину разворованной. Вверх дном перевернутой. По возврату денег съемщице снова скандал…вспоминать не хочется…
Но я в своем раю – в Тюмени, дочь -  с мальчиком любимым. На год, потом расстаются, но подростковая психик спасена. Ни-ког-да больше не свяжусь с имперсоналистами и с кем бы то ни было из апа-сампрадай и прочих преданных прочих богов. Наелась. Только гаудиа-вайшнавы!..
Скучаю по Москве, таки шикарный город, но – не для меня. Слаба я для больших городов, ранима и не вынослива. Ну и ладно… Не всем дано убить всех зайцев, ну и не очень-то надо...