Девушка без лица

Тёмная пучина порождала невиданные доселе силуэты. Из тёмного неба выплывали огромные , когтистые лапы, которые как будто хотели дотянуться до города, который шептал , звал, и скрежетал зубами от предвкушения тьмы.

Силуэты лап превращались в лица, которые широко открывали свои рты, в безмолвном крике, желая поглотить все звезды , и луну.

Пучина, которая плавала там, в тёмном небе,  и стекала в каплях дождя , огромными чёрными каплями, словно нефть, обволакивая крыши домов и дороги. То не была вода, а тягучая жидкость, липкая, вызывающая самые отвратительные эмоции.

Но это был другой мир.

Другая вселенная.

 Вполне возможно , что она находилась в черной дыре, пытаясь саморазрушиться на части, но эта воля к саморазрушению лишь смешила Галактику, и она продолжала подтрунивать этот маленький мир, сохраняя ему жизнь и дальше.

 Только вот мир этот был как гноистая рана, которая разносила инфекцию.

И может быть мир был другим, но люди были те-же.

Только чёрный дождь мог создать иллюзию, что у этих людей нет лиц.

Иной раз, кто то выходил и лихо плясал, под чёрными каплями, а потом с сумасшедшей улыбкой уходил прочь. В церкви, в которой тускло горел свет, открывались окна, и капли попадали прямо внутрь, орошая пол.

Казалось, из этих каплей могли вырасти чёрные уродские растения, однако, люди наверно их так не воспринимали, и единственное растение , который они видели в каплях была роза.

Однако, что же это за розы, чьи черные лепестки тянуться к душе человеческой, обволакивают её , а потом вонзаются шипами.

Казалось неба в этой реальности не существовала, и там, наверху, была другая земля.

 Земля, которая являлась отражением этой земли, или эта земля являлась отражением той.

 В любом случае, никто не верил, что там наверху есть небо, только маленькие дети, которым прощались веры в легенды.

Кто то называл существующих на "второй" земле  демонами, кто то богами, кто то говорил что мир сошёл с ума, а кто то ссылался на науку.

Однако, одно предельно знали точно - там где нету неба, нету и мечты.

***

Маленький мальчик и девочка стояли на самой вышине серой башни, в которой стоял телескоп.

Сюда приходили только те, которые верили, что небо есть.

Изжиток прошлого, который покоился в этой старой башне с призраками, который покоился в старых легендах на языках пьяниц, слонявшихся под каплями чертога дождя.

Девочка посмотрела в телескоп, но увидела лишь туманную размытость и грустно вздохнула.

Мальчик быстро подошел, что то подкрутил, посмотрел и улыбнулся. Девочка не поняла его действий, и лишь вопросительно посмотрела, словно спрашивая-

"Откуда ты знаешь , что надо делать с этой штуковиной?"

 Он сразу же ей ответил-

"Мой отец верил в небо, у него были книги, вот стоооолько книг"

 и он развел руками, в жесте, показывающий всю его библиотеку.

Девочка снова приблизилась к телескопу, и наконец увидела четкое очертание темных облаков, которые плывут по ночному небу.

Но больше она не увидела ничего.

Присев у каменной изгороди башни, которая была в форме балкона, она спросила мальчика

-Если небо есть, то почему звёзды погасли?

Лицо мальчика приняло серьезный вид и он ответил:

-Звезды не погасали-

 тоскливо он сказал дальше

- Это наши глаза темны, как и наши души.

***

Яркий свет ласкал город , словно желая всем его живущим доброго утра.

Молчаливый город оживал в каждый Понедельник в 6 часов, в этот день народ был на удивление разговорчивым, все смеялись , рассказывали шутки, обменивались улыбками, и их горящие глаза говорили лишь об одном, что им не терпится, что предвкушение сводит их с ума, вызывая улыбку на их покрасневших лицах.

Предвкушение казни.

Церковь никогда не отказывала людям в этом маленьком наслаждении, и никогда не отказывалась, что бы утвердить свою власть крепче, и держать город в шатком страхе и восхищении.

На этот раз казнили мужчину, с чёрной бородой, и мокрыми от эля кучерявыми волосами.

 Пройдоха решил стащить бочку эля из одной таверны, довольно долго он там работал тем, кто работает щёткой, и платили ему бесплатной коркой хлеба.

Он залез в погреб, и пошёл к бочке с элем, но, стоит приписать, что он очень любил приложиться, знатный пьяница со знатными байками и легендами, который и в трезвом то состоянии рассказывал такие небылицы, а в пьяном то и подавно.

Однако дети любили слушать его. Ибо он был тот взрослый, кто рассказывал о небе, и даже о каком то пареньке Икаре, который сумел взлететь , но упал.

Но, это не меняло сути дела.

Он был одержим.

 Одержим алкоголем как маньяк, одержим новой жертвой.

И не успев даже вынести бочку с элем из погреба, он залез в него с головой. Да-да , с головой, пытаясь заглотнуть побольше.

 Однако, 5 минут спустя, он почувствовал тяжёлые руки на своих плечах.

 Городская стража.

Когда его вывели, владелец паба знатно улыбался. Он специально открыл двери погреба и ушел, именно в то время, когда его управляющий метёлками должен был прийти.

Он знал, о его пагубной страсти.

Но стоит ли повторять, что люди в этом городе любили зрелище казни, не какое-то, а казни.

И если бы бог был, он давно бы проклял всех бы из уст дьявола , кто жил в этом городе. Однако, лягушки с неба не сыпались, воды не выходили из своих колыбель, метеориты не падали.

***

Чёрные глаза мелькнули в толпе.

Они наблюдали. Ждали.

 Лицо обладавшего этими глазами не было красное от предвкушения. Оно было бледно, от своего хладнокровия.

 И стоит уточнить, лицо не обладавшего, а обладающей.

Это была женщина.
***
Палач провел пальцем по топору, с которого уже сочилась кровь, а голова узника уже валялась внизу, освободив его шею.

Толпа ликовала , её глаза блестели. Кто то скажет- что алкоголизм это зло.

Но есть и другие виды пагубной привычки.

Которые заставляют убивать.

Палач улыбнулся, довольный своей работой. Он облизал губы, и собрался говорить заученные слова после каждой казни.

В этом городе была традиция. После казни палач предлагал грешному добровольцу раскрыть все свои грехи, принять индульгенцию палача, и отказавшись от тела, которым он совершил грехи, обрести покой в форме бестелесной. Иногда палач в конце говорил, что раскрывать грехи не обязательно, достаточно лишь желания искупить их.

Однако он привык к тому, что никто не выходил. Хотя все этого желали. Вся толпа.

Сказав свою речь, он зевнул, и уже хотел прогонять толпу.

Но вышла девушка. В чёрном плаще. С длинными чёрными волосами, статной походкой и глазами, как омут. Она была безумно красивой. Но, её красота не озаряла, как эта делает красота иных девушек, она вводила людей в странное пограничное состояние ,  красота , которая заражала. Её греческий профиль и надменный взгляд лишь придавал картине жуткости. А её кожа. Бледная кожа. Под которой словно копошились насекомые, хоть она и была идеально гладкой. Но кто то краем глаза это видел, иногда на пару секунд это могли увидеть каждые. Там и правда что то было.

Под кожей.

Живое.

Она отталкивала. Ибо она была чёрной вязкой рекой, в которую никто не хотел опускать свои руки.

-Я желаю получить индульгенцию, ведь так это называется?
Спросила она отрешенно.

-Конечно. Скажи тогда своё имя.

На миг на каменном лице юной особы промелькнула улыбка, и она двинулась к палачу с топором. Её левая рука метнулась под рукав плаща правой руки , и начала почёсывать изгиб у локтя.

Если бы не плащ, то все бы увидели, что рука её покрыта глубокими царапинами, которые уже гноились от постоянных расчесов.

Она подошла к месту казни и решила ответить на вопрос про своё имя. Однако, не сказать, что этот ответ ожидал кто либо, однако реакция была сногшибательная.

-Имя? Моё имя? Да будет вам, это последнее ,что вас волнует. Вас волнует совсем другое. Но так и быть. Моё имя вы узнаете, когда голова моя больше не коснется плеч, когда ваши глаза, словно пожирающие рты, потянутся за кусочком зрелища. Тогда моё имя слетит с ваших губ..да..слетит.

Толпа колыхнулась как трава на ветру. А одна тучная тетенька даже взвизгнула. Но это был минутный шок.

Люди списали это на браваду перед смертью, и успокоившись опять расплылись в той же отвратительной улыбке.

Палач чуть помедлив подал голос:

-Ты греховна. Я чувствую это в тебе. Думаю, ты даже можешь не сознаваться не в чём. Ты порочная. Богохульная.

-Я хамка

Перебила она его и продолжила

-С этим бы я точно согласилась. Однако, в чём то я сознаться и могу. Но сначала, я сама решу, как мне провести свои предсмертные минуты, от этого , милая толпа, не поленитесь , и раскройте свои ушки для той, которая готова говорить.

Толпа захлопала глазами. И кто то выкрикнул

-Ой , какая бойкая курочка.

Она проигнорировала эти слова, как игнорировала и с самого начала.

Она продолжила.

-Ох. Скажу вам пару вещей. Например то, что вы пресмыкаетесь перед тем, кто пресмыкается перед своими грехами. Наш дорогой падре любит выбирать себе сильных наставников.

Глаза девушки стрельнули в беременную девушку, стоящую в толпе, и посмотрела на её живот. Та , заметив её взгляд, заплыла краской, и словно пытаясь скрыть, обхватила свой живот руками. Она почувствовала, что девушка словно влезла в её голову, и прочитала в ней, чем она так любила заниматься с "Падре".

Но черноволосая девушка с улыбкой, которая была скорее не искренней, а выражающий сарказм, пожала плечами, словно говоря :- Ну, бывает.

-Падре любит вас..да..любит многих, я бы сказала, и несколько раз.

Она засмеялась.

-Один раз, когда я зашла в церковь, и даже не почувствовала угрызений совести,что странно само по себе, такое место должно меня отталкивать , ведь как там говорится..бог от меня отвернулся. Так вот, ваш многолюбимый слуга народа гладил ладошку монашке, которой и 18 не исполнилось. А потом он бросил взгляд на меня, отбросил её ладонь, и одним рывком метнулся ко мне. Это меня удивило. Такой старый пень, а ещё может бегать. Не находите это смешным?

Толпа молчала.

-Ну и ладно, вас это не смешит , но меня рассмешило, особенно когда он глазел на мои..мм.."глаза", а потом одарил взглядом и губы. В тот день я решила, что он знатный учитель для своего народа. Только, во мне всегда жило желание..проучить учителя. И в один день, я пробралась в его покои, пока он спал, стоит ли говорить, что свои покои он любил запирать, так что в принципе, никто не мог зайти без его позволения, да и живет он в высокой башне..надо быть ведьмой..или пауком. И не смотрите на меня так. Я не ведьма.
И на паука я плохо похожу. Но, я решила сыграть маленький театр для любвеобильного Падрэ, открыла окна в его комнате, которые впустили не слабый такой ветерок, а сама легла рядом, разбудив его. Сначала, в его глазах можно было прочитать огонёк желания. А потом, когда взгляд метнулся к окну, потом к закрытой двери, он вскрикнул в исступлении. Маленький дурачок не знал, что у меня есть ключ. Маленький дурачок думал, что мой вход- окно. И он застыл. А я посмеявшись , открыла дверь своим ключом и спокойно вышла. У меня таких ключей тысячи. А может и больше.

Её улыбка стёрлась с лица.

-Вы погрязли в пучине греха. И сами не понимаете. Вы не смотрите в зеркало, ибо боитесь увидеть душу. А ещё вы постоянно стоите под чёртовым дождём, и поклоняясь богам, без устали веруете, что их нету.

Но я вам , друзья, открою маааленькую истину. Боги есть. Один. И небо тоже кстати существует. Пусть вы мне не верите. И я тому живое подтверждение, что он есть.

Палач в нетерпении злобно смотрел на девушку

-Твоя минута болтовни истекла , клади свою голову сюда.

Девушка кивнув, хладнокровно сделала то, что палач ей сказал.

Все замерли.

Голова с копной волос отлетела. И из неё полилась не кровь. А чёрная река.

Чёрная.

Заражающая.

 Как её красота.
Толпа бы так и стояла в тишине, они все побледнели.

Но раздался крик. Пронзающий всё пространство.
И люди вспомнили, что она говорила про своё имя. Вы узнаете его, когда голова моя не прикоснется к плечам.

То был мальчик. Который иссыхал буквально на глазах.

Он крикнул - Чума!

И упал замертво.