Крылья феи

                из серии: Художественные апокрифы Вильяма Бруя


                Глава первая – Как сбежала фея

                Фея - предводительницей стрекоз

Жила-была фея, предводительница стрекоз. Эта история началась в те времена, когда фея еще не была их предводительницей, и даже ничего о стрекозах толком не знала. Она была очень добрая, но и очень рассеянная фея. У феи прямо из головы росли две антенны. Точно тонкие усики – прямо из прически выбивались. Антенны помогали фее сохранять бдительность, когда она впадала в рассеянное состояние.

Фея была деликатной, никогда не произносила бранных слов. За исключением таких как «вральник-нахальник», «навозник», «пиджонка занюханная», «чушка горемычная» и «хромой выхохоль». А когда уставала или чего-то боялась, просто вздыхала: «ужас, ужас». Вот, пожалуй, и все. Ножки феи подпрыгивали и пружинили легко, когда ей вздумывалось приземлиться. Она смешно оттопыривала попу, чтобы нагнуться и понюхать цветок. Многие насекомые принимали ее попу за клумбу. И садились на мягкие подушечки, которые фея прикрепляла к подъюбнику. Фея любила носить кринолин, чтобы казаться важной и гламурной. А насекомые ей ничуть не мешали, даже прибавляли достоинства. Однажды у прекрасной феи нечаянно отвалились крылья. Но эта нечаянность оказалась закономерным следствием ее рассеянности и безрассудства. 


                Мотылек

А теперь покинем ненадолго фею, и я расскажу вам про мотылька. Он был самым близким другом феи. Он знал фею с самого своего рождения на острове Осени. Вместе они росли, каждое утро собирая росу на крылья, чтобы готовить из нее волшебный напиток для островной повелительницы. Мотылек отправился на поиски феи, когда она застряла в зеркале, и осколок стекла отрезал ей крылья. Крылья тоже провалились в зеркальное небо, а фея потеряла самообладание.

Так вот, мотылек последовал за феей в страну стрекоз, в обратное, зеркальное небо. При помощи волшебства он опылил себя сверху донизу специальной пудрой, которая придавала ему невесомость и наделяла проходимостью через любое препятствие. Теперь он мог просачиваться сквозь деревья, камни, травинки и зеркала. 


                Зеркальное небо

А теперь я расскажу вам про зеркальное небо. О том, как фея в него провалилась. Там все было точно так, как внутри настоящего неба, где жили настоящие стрекозы, но только все зеркальное. Правое крыло было левым, левое – правым, на востоке был запад и наоборот, и стрелки часов двигались в обратную сторону. И все создания там были зеркальные, отражения настоящих созданий. Только фея об этом законе зеркальности ничего не знала и все принимала за чистую монету.

Мотылек обыкновенно узнавал фею по крыльям. Но стоило ей потерять их, как нюх мотылька перестал работать. С горя он чуть было не соскользнул в озеро, представляя, будто не плавает, а летит по настоящему небу, как он любил делать в детстве. К счастью, его вовремя остановил кленовый листок, который упал к нему на голову. Таким образом, кленовый листок спас мотыльку жизнь.


                Как потерялись крылья

Оставим пока мотылька в его поисках, а я расскажу вам о том, что случилось с крыльями, после того как они пропали. Стоило фее лишиться крыльев, а крыльям провалиться в зеркало, как тут же набежали со всех сторон зеркальные стрекозы. И принялись делить добычу между собой. Одной хотелось сразу целое крыло отхватить и себе приклеить, другая ее дубасила по макушке, в надежде отобрать крыло, третья и четвертая решили взять одно крыло на двоих, но пятая и шестая возмутились, что с ними не поделились. И в результате налетела еще туча недовольных, обступили первых, и началась такая суматоха, что крылья разорвали на мелкие кусочки, и никому они не достались.

Бедная фея вынуждена была задержаться в Зеркальном царстве. И стала предводительницей стрекоз. Они видели в ней богиню, а разорванным крыльям приписывали божественное могущество. Осколки крыльев собрали в специальный сундучок и сложили до лучших времен на хранение. Фея для них была пришелицей из другого мира, с другого неба. С тех самых пор ее прозвали предводительницей стрекоз.


                Вещая птица

Пришло время узнать вам про вещую птицу, которая с наступлением темноты превращалась в лесного бога. Она спускалась в долину тьмы и пела грустную песню. Вещая птица знала все тайны леса. Но никому не рассказывала, не передавала знания, вот такая жадина была. У нее был ученик, тот самый друг феи и наш недавний знакомый - бархатный мотылек, мечтавший стать настоящим волхвом. Но пока он был не смышлен, вещая птица не наделяла его божественной силой, а тайны рассказывала только незначительные и безопасные. Мотылек даже не догадывался о том, что птица на самом деле и есть тот лесной бог, о котором он столько слышал всяких разных сказок.


                Семь красавиц

У царской особы, единолично властвовавшей островом Осени, было семь дочерей. Одна краше другой. Разница между ними была в два года. В какой-то момент дочери перестали расти, потому что Царица пожелала всегда их видеть юными, одарив каждую своим особенным мастерством и возрастом. Все девицы родились белокурыми и голубоглазыми полубогинями. Одна умела читать мысли и круглые сутки просиживала в библиотеке. Другая была превосходной ткачихой, ее рубахи охраняли воина от любого оружия, третья пела как соловей в брачный период, четвертая была на половину русалкой, могла сбрасывать рыбий хвост, а могла и превращать его в павлиний, каждое перо которого жалило смертельным ядом так, погружая жертву в вечное блаженство. Пятая обладала искусством пламенеющего танца. Она завораживала любого мужчину, превращаясь в пламя, не сгорая. Шестая управляла островом, ей подчинялись все насекомые и звери, все травы, деревья и кустарники. А седьмая была всевидящей невидимкой. Тысяча ее глазок росли в лесу как цветы, вроде разноцветных анютиных глазок.               


                Царица

Фея и мотылек служили при дворе вроде вельмож. Им нравилось их привилегированное положение. Они не очень-то дружили с семью дочерьми Царицы. Да и саму Царицу боялись. Она была суровой и мудрой. Никто не мог ей перечить, а больше всего она не любила мужчин. Вещая птица предсказала, что ее власть падет от мужского хвоста. Никто не мог понять, что значит «мужской хвост». Поэтому Царица выгнала всех представителей мужеского пола, включая скотину, за пределы своих владений, а того, кто противился, пустили на котлеты. С той поры жизнь в осеннем государстве стала довольно скучной и пресной. А Царица наняла целый полк осведомителей выслеживать мужские хвосты. В обязанность семи дочерей также входило постоянно сохранять бдительность и наблюдать, не проник ли какой-нибудь мужской хвост в царство.

Кто бы мог подумать, что с того момента, как пропали фея и мотылек, на острове Осени начнутся страшная суматоха и разлад. Экономическая ситуация осложнилась, потому что мотылек был главным казначеем, а фея отвечала за производство дорогостоящих дурманных напитков и горючего, позволяющего летать над деревьями. Соседние волшебные страны стали угрожать осеннему государству войной, если владычица не согласится наконец составить партию одному из правителей, давно имевших виды на ее территорию. Осенняя канцелярия ежедневно получала депеши с просьбами принять послов и сватов. Но Царица сохраняла внещнюю невозмутимость, как сфинкс.   


                Кофейная рукопись

Теперь представьте себе караван бедуинов. Не где-нибудь, а на границе с островом Осени. Вы спросите, как его туда занесло? А я отвечу вам – ветром, южным сахарским ветром. Получилось это довольно случайно, по ошибке одной из семи дочерей Царицы. Тайком от матери, она обнаружила в придворной библиотеке арабские книжки. Это была именно та дочь, что читала мысли. Она также обладала способностью понимать тексты на любом языке без словаря. Так вот эту любопытную девицу заинтересовали красивые каллиграфические росчерки и орнаменты на полях. И она взялась изучать рукопись. Оказалось, это была книжка одного средневекового арабского мага о том, как готовить кофейный аромат, и как заклинать пески далекой Сахары, чтобы делать горько-сладкий шоколад. Конечно же, девица не могла удержаться от того, чтобы произнести парочку заклинаний. Так ей захотелось шоколаду! И что вы думаете, она закляла сахарский ветер, который стал дуть не в ту сторону и пригнал целый караван прямо к чертогам осеннего государства. Царица испугалась, что началась война с арабским миром. И принялась метать в злополучных бедуинов горящие головешки. Армия мотыльков выстроилась у крепостной стены. А бедуины, потерявшие голову сперва из-за того, что оказались вдали от африканских песков, а потом из-за столь неожиданного царского приветствия, разбежались, кто куда. Принцессе так и не удалось попробовать ни шоколаду, ни кофе.


                Побег

В то самое время, когда происходила баталия, мотыльку удалось вызволить фею-предводительницу стрекоз из Зеркального неба. Я затрудняюсь сказать, как ему это удалось. От комментариев воздержусь. Но думаю, сработала сила чувств. Мотылек сам ничего не понял. Он просто обнял крепко-крепко фею и был таков. Они оба зажмурились и даже не заметили, как вернулись домой. Но этим история не закончилась, а только началась. Магия кофейной книжки и на этот раз сыграла свою роль, ведь дотошная царская дочь по-прежнему сидела в библиотеке и читала, невзирая ни на сахарский ветер, который все дул и дул, ни на военные действия за крепостной стеной. Настолько она была увлечена открытием.

Один из бедуинов был продавцом кофе. От его навьюченного верблюда сильно пахло разными кофейными ароматами. Внезапно до феи донесся аромат кенийского кофе, и по рассеянности она забыла о своих злоключениях, помахала ручкой мотыльку и что было сил побежала за ароматом, так он ей понравился. Она думала, что наконец нашла любовь своей жизни, и готова была следовать за ней на край света.
   

                Глава вторая – Дочка пекаря 

                Фея в Нормандии

Знаете ли вы, что случилось с феей после того, как она покинула остров Осени, оставив мотылька горемыкой? Она шла за бедуином несколько недель подряд, по лесам и долам. Промокла, иссохла, подурнела, но добрела до Нормандии. Поскольку у нее не было крыльев, ей пришлось проделать на своих лапках весь путь, который бедуин на верблюде осуществил всего за пять дней. В деревне она не встретила бедуина, но по-прежнему шла на аромат. Бедуин продал аромат в кофейную лавку, куда и приползла почти бездыханная фея. Увидев своего возлюбленного, она лишилась чувств и упала в коробку с кофе. А чтобы аромат не выветрился, кофевар закрыл коробку, нечаянно прищемив фее драгоценные антенны. И после этого фея напрочь забыла дорогу домой, потому что она ориентировалась в пространстве исключительно благодаря антеннам. Когда она пришла в себя, то сообразила, что свободе пришел конец – придется служить кофейной отдушкой. Без крыльев и антенн фея оказалась калекой. Наконец к ней вернулся здравый смысл, и она решила срочно выбираться из коробки, навсегда распрощавшись с кенийским возлюбленным.


                Шоколадник

Кенийский аромат был черен как ночь и не обладал никакими чувствами. Не думал, не мечтал, но пребывал в состоянии забытья – в кофейной нирване. И фея ему была не нужна. Бедняжка страдала и горько плакала от неразделенной любви. В кофейне жил еще и злостный Шоколадник. Его тоже продал кофевару бедуин. Сладкий-присладкий, он обольщал фею и предлагал замуж, что значило перебраться в его коробку. В Шоколаднике было слишком много африканского сахара, которого надуло ветром. Но зачем было фее перебираться к нему? Она хотела либо добиться любви кофейного аромата, либо выйти на свободу и скорее бежать домой. А поскольку кенийский эгоист не обращал на нее никакого внимания, оставался только второй вариант. Фея предприняла попытку побега. Однажды ночью, когда все в лавке крепко спали, она поддела спичкой крышку и выбралась из коробки. Но случайно уронила на пол башмачек, который громко упал и разбудил Шоколадника. Шоколадник рассвирепел и своей тягучей сладкой массой приклеил феины ножки к прилавку. Только на утро, когда он немного задремал, ей удалось незаметно залесть обратно в кофе. Вот так печально провалился план побега.
    
 
                Добрая и злая плесень

А теперь я расскажу вам про плесень в Нормандии. Когда-то давным давно злая и добрая плесень – Аспаргилла и Пеницилла - были сестрами. Пока не поссорились из-за принца Себастьена, сказочной красоты и недюжиной силы мужчины. Он приплыл в Нормандию издалека в поисках эликсира молодости. Но так и не обретя его ни в одной из сестер, навсегда покинул их, посеяв вражду. С тех пор злая плесень Аспаргилла обитала в замке в дремучем лесу. Она незаметно проникала в дома грустных и несчастных людей. Сырость открывала ей двери. Сырость от человеческих слез. В лесу плесень поражала деревья, камни и землю, а в деревнях – заборы, сараи и жилые дома. Добрая плесень Пеницилла устала бороться со злой и скрылась в пещере, чтобы наслаждаться уединением. Крестьяне-умельцы в надежде вернуть ее назад пытались выйти с ней на связь, настаивая на деловых переговорах. Они просили, чтобы добрая плесень разрешила им неподалеку от пещеры организовать ферму по производству сыров и колбас. С помощью продуктов можно было бы укрепить силы местных жителей и побороть Аспаргиллу. Но Пеницилла не шла на контакт. Сколько не пытались разыскать ее пещеру, так никто и не нашел.    


                Дочка пекаря

А теперь я расскажу вам про Ануш. Ее отец, пекарь Филибер, держал буланжери, где продавал свежие багеты и всякую разную выпечку. Когда девочке было три года, ее мать Клементина умерла от злой плесени, то ли надышавшись сырым воздухом в зарослях лишайных деревьев, то ли отравившись ядовитыми грибами. Дрова, которыми Филибер топил печь, были тоже пропитаны плесенью. Прошло еще четыре года, и Аспаргилла закралась к маленькой Ануш в легкие. 

- Дочка твоя отсырела, не следишь ты за ней, - ругался на Филибера башмачник Жером.

Пекарь много работал, на все заработанные деньги покупал Ануш куклы и банты, но никак не мог вылечить любимую дочь. Ануш сильно кашляла и чахла на глазах.

Она была крошечная, хрупкая – ножки и ручки как стебли тростника, голова еле держалась на шее. Волосы Филибер ей коротко остригал, чтобы не расчесывать и не заплетать. Клементина так и не успела его научить справляться с девичьими кудрями. С первого взгляда можно было принять Ануш за мальчика. Но ее выдавали высокий голос и повадки нежной девочки.


                Кукушка

Неподалеку от буланжери Филибера в яблоневом саду гостила сизая кукушка. Зимой она улетала в дальние страны, а по весне, когда на деревьях завязывались почки, возвращалась. Кукушка была птица взбалмышная, ненадежная. Птенцов обыкновенно не высижывала, а незаметно подкладывала яйца в чужие гнезда. Ее основным занятием было кукование. Она отсчитывала дни Ануш, и с каждым разом их становилось все меньше.   


                Рыжая шляпа

Тем временем Вильям страдал от одиночества, и даже не заметил, как у него открылся дар лечить картинами. Он проводил много опытов с веществами-существами, и наконец они пришли в действие. Зашелевились, засверкали. В один прекрасный день, чтобы поднять настроение, Вильяму вздумалось побаловаться. Он брызнул из банки веществ-существ на новую шляпу, накануне доставленную из шляпного ателье в Париже. Шляпа мгновенно прокрасилась в рыжий цвет. Сильно обрадовавшись, Вильям пошел прогуляться в обновке по окрестным селам. И тут же начали твориться чудеса. Стоило ему только показаться возле дома, где поселилось страдание - болел или умер кто, случился пожар или ограбили бандиты, как беда рассеивалась. Врачебные прогулки Вильяма не могли не сказаться на веществах-существах, которых становилось в контейнере все меньше. Потому наш герой снова уединился на хуторе.

Молва быстро разнесла славу о художнике в рыжей шляпе по всем окрестностям. Народ повалил к нему валом. Что было делать Вильяму? Он не мог отказать в помощи несчастным, но и вещества-существа были не бесконечны. И тогда Вильям начал добавлять по-чуть-чуть волшебных частиц в краску и рисовать картины, пытаясь разгадать причину страдания. Каждому несчастному рисовал новую картину. Рисовал подолгу, ночами, когда его посещали видения, или рано по утру на рассвете.   

«К нему многие приходят за советом. Для евреев он раввин, для французов просто – добрый марксист», - рассказал пекарю Филиберу башмачник Жером. На этот раз Филибер задумался - не пойти ли к Вильяму просить исцеления для дочери.


                Фея и Ануш

Кофейная лавка располагалась по соседству с пекарней Филибера. В одно прекрасное апрельское утро Филибер послал дочку за кофе. Он понадобился для приготовления тирамису, а все запасы как раз закончились.

Продавец предложил Ануш кофе на выбор – колумбийский, эфиопский, кенийский, перуанский и йеменский сорт мокко. Филибер заказывал йеменский, потому что он обладал специфическим сырным привкусом. Из любопытства девочка решила заглянуть во все коробочки и понюхать содержимое. 

Тут-то фея воспользовалась удобным случаем и выпрыгнула из коробки прямо на нос Ануш.

- Спаси меня, спрячь скорее, - прошептала фея, не дав Ануш возможности опомниться.
 
Ануш не долго думая сунула фею в карман, расплатилась за кофе и побежала скорее к Филиберу. Фее пришлось рассказать обо всех своих злоключениях. Она мечтала вернуться домой. Но пораженная в самое сердце кофейным ароматом да еще и без антенн фея никогда бы не нашла дорогу.

Девочке очень понравилась фея – у нее наконец появилась подружка. Крошечная, симпатичная и ни на кого не похожая.

Целый день пекарь качал головой. Перед сном он сел возле печки с чашкой горячего молока, сделал несколько больших глотков и собрался с духом на утро идти к еврейскому художнику. Нужно было расколдовать фею от любви к кофейному аромату, найти дорогу на Остров Осени, и главное, вылечить Ануш.
 

                На хуторе у Вильяма

С рассветом Филибер в компании двух барышень отправился к Вильяму на хутор. Фею спрятали в футляр для очков, чтобы она не вывалилась. Ануш воодушевилась – давненько не случалось покидать деревню. Филибер много работал, и девочка вынуждена была  целыми днями сидеть дома с игрушками и книжками. Только в редкие выходные отец выбирался с ней на прогулку.

Шли они пару часов. Ануш раскашлялась, ноги натерли тугие башмаки. Но вот впереди под холмом показался дом, и еще один дом, и речка, и тридцать тополей на берегу. Навстречу никто не вышел. Филибер увидел в окне свет и фигуру пожилого мужчины. Набравшись смелости, он постучал в дверь.

- Снова попрошайки? – неохотно откликнулся Вильям. – По какому такому делу пожаловали?

Отворив дверь, Вильям сменил гнев на милость. Его сразила необыкновенная красота Ануш. Смилетняя кариглазка смотрела во все глаза и улыбалась.

- Вы ведь волшебник, правда? А мы пришли полечить фею, - уверенно произнесла девочка.    
- Ну раз так, проходите. Фею обязательно надо спасти!
Вильям впустил незнакомцев в дом и мигом накрыл стол. Из угощений предложил тушеную в сливах баранью ногу,  молодой картофель, улитки с лимоном и красное вино из погреба. А на десерт – сыр и, конечно же, кальвадос Виктор Гонтье. Барышням было подано какао с миндальным печеньем, которое захватил с собой Филибер.

Внимательно выслушав Филибера и предводительницу стрекоз, Вильям прикинул, что парой часов не обойтись.

- Ну и задачки вы мне задали! И каждая не из простых - вылечить девочку, фею вернуть домой и крылья разыскать.
- Можно без крыльев. Главное, поскорее домой, к мотыльку! – умоляла фея. 

Вильям предупредил гостей, что может потребоваться много времени. В запасе у него оставалось веществ-существ достаточно для картины, но он не знал, сколько картин придется рисовать. Все надежды он возлагал на то, что ночью снизойдет озарение.   

 
                Сказка

Как стемнело, Филибер уложил Ануш, нагрев от камина пуховое одеяло. Перед сном он рассказал сказку, как делала когда-то покойная Клементина. Это была история про Али-Бабу и сорок разбойников. Сказка досталась Ануш по наследству. Ее когда-то рассказывала Клементине бабушка, а той – прабабушка, и так далее.

- Жил-был в далекой стране Али-Баба, на самом краю Востока. Был он праведен и прост. И жена у него была красавица Зейнаб. Добрая и работящая. Жили они бедно, но любили друг друга крепко. Однажды пошел Али-Баба за дровами и наткнулся на разбойников, которые принесли награбленные сокровища в пещеру. Али-Баба спрятался в кустах и прислушался. Страшный атаман запел волшебную песенку:

На востоке, на востоке
Что за небо без луны
На востоке, на востоке
Что за жизнь без чайханы!

- Последнее слово оказалось заклинаньем, атаман произнес его трижды: Чайхана, чайхана, Чайхана! И когда пещера открыла свою пасть, он закричал: А тому, кто посмеет войти сюда – придет хана! И камень скрыл сокровище.
- Папочка, ты же мне сто раз рассказывал эту сказку!
- Умничка, Ануш, тогда тебе все известно?
- Не все. Расскажи, что случилось с братом Касимом?
- Он был очень жадный, Ануш. Ты помнишь, что дождавшись ухода разбойников, Али-Баба сам проник в пещеру, забрал мешок сокровищ и принес домой? Он мечтал, что они с Зейнаб наконец заживут счастливо. Но коварная жена Касима все разнюхала.
- Да, да, папочка, я это помню. И что Касим отправился в пещеру, но забыл слова заклинания. А что было потом? Его убили разбойники?   

Филибер никогда не рассказывал Ануш про смерть жадного Касима. Он боялся ее перепугать. Когда малышка нервничала, кашель усиливался. Поэтому всякий раз Филибер впопыхах придумывал новый финал, не запоминая, что рассказывал раньше.

- Али-Баба победил разбойников, Касима удалось вытащить из пещеры. И с тех пор жили они счастливо.
- Все вместе?
- Ну да, большим семейством, двумя дворами. Али-Баба с любимой Зейнаб, а Касим со своей женой.
- С этой злючкой? Она ведь все испортила, почему Али-Баба ее не прогнал прочь?
- Потому что Али-Баба знал золотое правило победителя – любовь сильнее меча и надежнее клятвы.
- Я бы ни за что не смогла такую подлую тетю полюбить, - Ануш не обрадовала развязка.   
- В прошлый раз, папочка, был другой конец. Мне больше нравится, когда хорошие побеждают, а плохих наказывают. А куда подевались сокровища?
- Али-Баба роздал их бедным.

Видимо, и это было не менее неожиданным поворотом сюжета. Ануш попыталась объяснить поступок сказочного героя:
- Он это сделал также как дядя художник? Мы ведь тоже бедные, и дядя художник делится с нами своими картинами?
- Да, умничка, также как господин Бруй, а теперь спи, – Филибер поцеловал дочку и задул свечу.
- Значит, за нашу фею можно не волноваться. Спокойной ночи, папочка, - довольная Ануш натянула на голову одеяло и заснула. 
 

                Картина

Всю ночь Вильям не смыкал глаз. Когда гости улеглись, он прочитал отрывок из Торы и помолился. Удалившись в мастерскую, он стал ждать. Прошел час, два, стих полуночный храп филина, и тогда пришли видения. Они были до того красочные и объемные, что Вильям периодически выбегал в поле перевести дух.

Он что было сил терпел, стараясь не разбудить гостей, но иногда все же выкрикивал: «Ой, ой, ой, что же это такое!», или: «Бррр, бррр-бррр, страх-вах-вах!»

Как только видения рассеились, Вильям выдавил краски на палитру, достал контейнер с веществами-существами, брызнул немножно и взял кисть, чтобы запечатлеть увиденное.

Наш герой поднял гостей очень рано. После бессонной ночи он нервничал. Руки тряслись от недосыпа, и аппетит пропал. Даже Виктор Гонтье не радовал.
- Собирайтесь в путь. Завтрак готов – круассаны, сыр, молоко и кофе. Надо поскорее выходить. Дорога нас ждет непростая.
- Вы уже знаете, где искать лекарство? – забеспокоился Филибер.

Позевывая, Фея и Ануш спустились следом за пекарем.
- Сейчас я покажу вам, что мне довелось увидеть, – Вильям вынес законченную картину и поставил на табурет.

По центру холста был изображен глубокий грот. С правой стороны фигура огненной красавицы – высокой, статной, могущественной, каких на свете не встретишь. С левой -  вход в грот охраняли наводящие ужас существа – не то тени, не то разбойники. А внутри грота виднелся гордый Вильям с видом победителя и кто-то еще, связанный по рукам и ногам.

- Ой, что это? Как же это? – Филибер пристально разглядывал картину, пытаясь вникнуть. - Это никак вы, господин Бруй, но кто рядом с вами связанный?
- Сам не пойму. Ночью моя мастерская превратилась в пещеру. Я не мог попасть внутрь и только наблюдал. Я увидел Пенициллу, ту самую добрую плесень, которая не захотела с нашими крестьянами заводить дружбу, и спряталась с глаз долой.
- А кто же другие персонажи?
- Так вот, слушайте. Я пытался войти, но не получилось. И тут вдруг пещеру заполнили странные существа. Сперва я принял их за разбойников, но потом обнаружил, что они девушки, одновременно прекрасные и зловещие. Они даже не произнесли заклинанья, пещера их произвела из своего чрева. Потом вход завалило каменем. Тогда я подождал некоторое время и произнес магическое заклинанье. Только слов не запомнил.
- И что же было дальше? – не терпелось узнать Ануш.
- Пещера открылась, и я вошел.
- Папочка, дядя художник - самый настоящий Али-Баба!
- Какое невероятное совпадение! Только вчера я рассказывал Ануш эту сказку, - изумился Филибер.
- Смею вас заверить, любезный пекарь Филибер - совпадений не бывает, особенно на моем хуторе! Именно Али-Бабой я себя и почувстствовал. Но что вы думаете, помимо доброй плесени я увидел в пещере невероятной красоты женщину. Бесподобную, немыслимую..., одним словом – ммм-ах! – Вильяма захлестывали эмоции. Но поймав лукавый взгляд Филибера, он покраснел от смущения.
- Не скрою, я потерял дар речи. А что такого? Я мужчина, и мне свойственно восторгаться женской красотой. Она влекла меня, она шептала: иди за мной, я дам тебе лекарство от злой плесени, поразившей легкие крошки Ануш.
- Потом вас связали? – опередил события Филибер.
- Нет, кажется. Я помню, что был счастлив, как никогда. Ануш выздоровела. А вот того, другого - связали. Это все.
- Но как Ануш выздоровела?
- Не знаю. В этих видениях не все детали понятны. Я могу увидеть начало и конец, или середину. Иногда открываются причины болезни, исходя из которых приходится самому изобретать лекарство.   
- В вашем сне было что-то про маленькую фею? – робко спросила Ануш.
- Да-да, а что было со мной? – встревожилась фея.
- Фея проникла в пещеру вместе со мной. А потом она куда-то пропала. Наверное ее забрала с собой эта небожительница.

Вглядевшись в картину, фея радостно воскликнула:
- Это же моя повелительница, Царица Осени!
- Кто?
- Красавица, которая вас поманила. Она нарисована справа от входа в пещеру. 
- Ты ее знаешь?
- Конечно, она правит Островом Осени, но туда мужчинам путь заказан. Всякому мужчине, перешедшему границы ее владений, грозит немедленная смерть.
- Ладно, не переживай раньше времени. Сперва надо навестить добрую плесень, а там видно будет.
- Я знаю, как ее найти! - воодушевился Филибер. – Погонщик верблюдов проходил с караваном мимо нашего городка и забрел в кофейную лавку, чтобы продать кофе, как раз в тот момент, когда и я там был. Погонщик-то и поделился со мной своими впечатлениями. Его путь пролегал как раз через владения Пенициллы в Нормандии. Она живет в известковом гроте. Это сравнительно недалеко отсюда. Полдня пути.
- Пешком? – Ануш испугалась, что ей снова предстоит идти, да еще и так долго.
- Нет, так не годится. Нам бы не помешало заказать такси. А вы знаете точный адрес? – поинтересовался Вильям.
- Знаю район, приблизительно. Но придется наверное пройти немного. Ануш, не волнуйся, если ты устанешь, я посажу тебя на плечи.

И так Вильям, Филибер, Ануш и маленькая фея отправились на поиски доброй плесени.


                Глава третья – Грот

                В гостях у Пенициллы

А теперь я познакомлю вас с хозяйкой грота. Она была странным существом - как будто созданная из тончайшего, почти прозрачного фарфора. Кожа, глаза, волосы и даже ногти – все у нее было голубого цвета. Одежда из грубого льна очень даже шла к ее фигуре. С идеально прямой осанкой, мускулистая женщина. Смотрела высокомерно. При этом была невероятно подвижной и гибкой, как лиана. Как вы уже поняли, звали голубую диву Пеницилла.

- Кто вы такие, с чем пожаловали? – радушно встретила плесень.
- У нас есть срочное дело – надо спасти малышку от воспаления легких. Иначе она совсем скоро умрет, - объяснил Вильям.
- С чего вы взяли, что я смогу вам помочь?
- Мне было видение, в котором открылось, что у вас есть лекарство. Вы -  последняя надежда.
- Хм, любопытно... Ну проходите в сад, потолкуем. Вообще я гостей не принимаю, но у вас особенный случай.

Пеницилла угостила путников сырами – сливочным Камамбером и голубым Рокфором, достав из аккуратно переплетенных соломенных коробочек. Аромат чувствовался за версту. С недавних пор Пеницилла стала вегетерианкой, ни окорочков, ни колбас не держала, чтобы не соблазниться. А еще у нее было множество маринадов и солений из всякого рода грибов. Не говоря уже о том, что сама она, отчасти, была грибом.

Из напитков добрая плесень предложила горячий настой корешков и виноградный сок. И то и другое синего цвета.

- Какая же вы удивительная! – воскликнула Ануш, - столько запасов! Прямо как у нас.
- Где это у вас?
- В буланжери. Мой папа - пекарь. Он печет самые вкусные в мире круассаны, булочки с корицей и маком, шафрановые рогалики, а еще много всякого хлеба, сушки и печенье.
- Дочка, конечно, преувеличивает. Таких пекарен по всей Нормандии немало. Но если хотите, можете отведать моего печенья – я захватил с собой. – Филибер протянул остатки печенья во фланелевом пакете.

Пеницилла с удовольствием умяла одну штучку и потянулась за второй: - Вкуснота! И правда, никогда еще не пробовала такого лакомства, тает во рту! Вы подмешиваете специи – имбирь, гвоздику чуть-чуть?
- Рецепт непростой. Но главный секрет - в сушеной клюкве.
- А сыр-то ваш созрел уже? – поинтересовался Вильям, отхватив кусочек Камамбера.
- Обижаете! Я все-таки плесень, мне виднее, когда сыры подавать на стол.
- Прошу пардона, госпожа Пеницилла. Я как раз хотел спросить вашего совета, кто-то любит молодые сыры, кто-то, так сказать, полежавшие, с душком. Вы наверняка знаете лучше нас, когда сыр созрел, - поправился Вильям. 

Плесень на вид была не такая уж и добрая. Слишком хладнокровная. Вне всяких сомнений, ей опротивело человеческое общество. Но к маленькой Ануш она прониклась сочувствием. Своих-то детей у нее не было.

- Девочку поразила моя мерзкая сестра Аспаргилла, злая плесень. Она повсюду распространяет заразу. Проникает в деревья, камень, пластик и резину, селится в домах, даже в воздухе летает, невидимая глазу. Обожает ветхие книжки и запыленные углы. Очевидно малышка надышалась ядовитых испарений.
- Так страшно! – схватился за голову Филибер, - Моя любимая супруга Клементина погибла от этой самой плесени.
- Мы с сестрой как две капли воды схожи. Только она паразитирует, а я творю... Не волнуйтесь, главное вовремя ее нейтрализовать. Думаю, я сама смогла бы вылечить девочку. Нужно изобрести лекарство от плесени, подобрать ингредиенты и соблюсти пропорции. Неоднократно мне удавалось подручными средствами устранять следы Аспаргиллы на стенах и на тряпках. Но пока не могу ничего гарантировать. В любом случае придется оставить у меня девочку на довольно длительный срок – скажем, на недели две. Заодно она поможет по хозяйству. Пригодится пекарская выучка!
- Ого, вы меня у себя оставите? – Ануш задыхалась от волнения.
- Ну да... Только есть одно обстоятельство. Боюсь, не просто будет это провернуть... – Пеницилла замялась, пытаясь прикинуть все «за» и «против».
- Наверное из-за Царицы Осени? – предположила фея, до того скромно помалкивавшая.
- Откуда вы знаете? - Пеницилла вдзрогнула, словно ее ударило током.
- А я фея, повелительница стрекоз, сбежала из царства Золотой Осени. Но не подумайте, никаких проделок за мной не значится. Я по любви сбежала. Теперь вот не могу найти дорогу домой.
- Хм..., странные вы путники, не пойму вас. Больная девочка, волшебный художник, пекарь и фея... Почему я должна вам верить? Вдруг вы шпионы, засланные моей сестрой? 
 
Сомнение закралось в сердце Пенициллы. Она опосалась Царицы. Как выяснилось, запрет общаться с людьми был главным условием, при котором Царица пустила добрую плесень в грот и охраняла от злой сестры. Пеницилла обнадежила гостей, но гарантировать полное выздоровление Ануш ей не хватило духу. Предложив ночлег возле костра на полянке и наказав не приближаться к пещере ближе чем на сто метров, она пообещала с утра во всем разобраться.


                Страхи

Тут-то и началось все самое интересное. Лесные заросли окутала ночная тьма, дрова в костре потрескивали как хрупкие косточки, а поблизости послышались зловещие крики выпи. Путники перепугались.

- Эта Пеницилла – пиджонка занюханная! – Фея блеснула коронной фразочкой из своего вульгарного лексикона.   
- По-моему она кривит душой. А разве добрая плесень может кривить душой? – возмутился Филибер.
- Фу, хитрая, - фыркнула Ануш.
- Одним словом плесень, - добавила фея, аккуратно раскладывая кринолин на пнях, чтобы не зацепиться за сучки.

Надо было что-то срочно предпринять. Вдруг эта ночь окажется последней. Кто знает – может быть Пеницилла обманщица, заманила, накормила, а потом раз и превратит их в сыр, пропитав голубой плесенью. Вильям попытался в деталях восстановить видение, посетившее его предыдущей ночью. Он должен был встретиться с Царицей, пускай даже ценой собственной жизни. А еще - проникнуть в грот.

- Может быть, вы просто перепутали добрую плесень со злой? – предположила фея.
- Я уже ни в чем не уверен.
- Значит, нам всем придется идти к Царице Осени, - фее нетерпелось вернуться домой и она искала для этого любые доводы. – Кстати говоря, обе сестры подчиняются Царице. А еще во дворце все занавески и покрывала, и даже ложе Царицы сотканы из кружевной плесени...
- А почему все-таки сестры плесени живут в мире людей, а не в царстве Осени? – поинтересовался Вильям.
- Потому что оба мира взаимосвязаны. Царица властвует тем миром, а с этим налаживает связь при помощи своих вассалов. Сама она никогда не покидает чертогов Царства. Получается, что все дороги ведут туда.


                Операция «Кружево»

Наслушавшись рассказов феи, Вильям задумал незамедлительно пробраться в грот, вопреки предостережениям. Он надеялся обнаружить внутри какую-то важную тайну. Плесневое кружево придется расплести. Вильям так и назвал операцию – операция «Кружево».

Ануш припомнила песенку из ночной сказки, вдруг и этот грот открывается, как у Али-Бабы:

На востоке, на востоке
Что за небо без луны
На востоке, на востоке
Что за жизнь без чайханы!

Филиберу и Ануш Вильям велел дожидаться его возле костра. А фея присела к нему на плечо, чтобы контроллировать ситуацию и в случае опасности позвать на помощь.   

Ненависть Царицы к особам мужского пола ничуть не пугала нашего героя, а даже наоборот подхлестывала. Он был уверен в своей неотразимости и неординарности. К тому же, у него был с собой телепартирующий браслет.


                Колодец

Подойдя к таинственному гроту, Вильям и фея не обнаружили прохода. Щель была такая узенькая, что в нее пролезла бы только улитка.   

Тогда Вильям пропел восточную песенку, трижды произнес «Чайхана, чайхана, чайхана», и к их большому удивлению стена разверзлась. Грот так сиял, словно в нем спряталось солнце. Он был залит золотым и сверкающим как несметные сокровища огнем. Только вместо сокровищ предстала Царица Осени. Она самая -  мужененавистница. Будто сошла с картины Вильяма. В дальнем углу на каменной скамье крепко спала Пеницилла.
 
Не успел наш герой обомлеть от неземной красоты Царицы, как фея быстренько шепнула ему на ухо: «Бежим скорее, она тебя уничтожит, бежим!»

Царица метнула зловещий взор, приготавливаясь стереть в порошок непрошенного гостя. Но Вильям активизировал магический браслет и.... провалился в какой-то очень и очень глубокий колодец, который оказался прямо у него под ногами. Это был лаз в Царство Осени, где его ждали удивительные приключения.


                Разбойники

А теперь я расскажу вам про разбойников. Вернее, разбойниц. Вы помните, что помимо грота, Царицы и Пенициллы, в ночь предсказаний Вильяму явились какие-то тени. Это были дочери Царицы Осени. Грот служил пограничным пунктом, куда представительницам осеннего рода дозволялось заходить. Ступать на человеческую землю было смертельно опасно. Не так-то часто они туда захаживали, только в экстренных случаях.

Пеницилла не обманула, она действительно жила в гроте, вдали от своей сестрицы. Царица строго-настрого запретила водить дружбу с людьми. Потому-то она и не согласилась вести дружбу с крестьянами, лишив всю Нормандию лучших сортов сыра. На случай нежданых гостей Царица с дочерьми контроллировали грот. Обыкновенно они добирались из наблюдательного пункта минут за десять. А почему же в этот раз оказались в гроте раньше наших героев? Да потому что Царице вздумалось приобрести несколько эксклюзивных сортов для праздничного стола по случаю сезонного сбора урожая, хотя сезон в стране был всегда один и тот же. Вильям застал ее врасплох. Дочери замешкались по пути из царства Осени, им перегородила дорогу ленивая бродячая корова, и пришлось ждать, пока она сдвинется с места. Вот потому лазутчику так легко удалось избежать кары.

Тем временем, Филибер волновался. Вильям с феей долго не возвращались. И, набравшись смелости, он пошел за ними, оставив дочку смотреть за костром. На прощанье он наказал ждать его возвращения, не сдвигаясь с места. А в случае опасности – бежать куда глаза глядят. 

Прошло десять минут, полчаса, пекарь не возвращался. Через час донесся крик:
- Прощай, Ануш!

Следом послышался страшный грохот, словно огромные валуны обрушились со скалы совсем близко. Это дочери Царицы Осени, как раз подоспевшие на помощь матери, завалили вход, стоило Филиберу неосторожно войти в пещеру. Он не видел ни Царицы, ни Пенициллы. Синие тени оплели его плесневым кружевом, и как личинку бабочки в гибком коконе подвесили вниз головой на острый крюк для сырных связок.


                Глава четвертая - Остров Золотой Осени

                Дворец

Оставим ненадолго наших героев и отправимся во дворец Царицы. Возвышался дворец на круглом как каравай острове, со всех сторон окруженном рекой. Это и был Остров Золотой Осени, где никогда не было других сезонов.

Строили дворец до начала времен – а значит, давным-давно. Так давно, что никто уже и не помнил. Поговаривали, будто родилась Царица из желтой кубышки. И с самого рождения ее одолевала печаль. В детстве она много плакала, и в тех местах, где капали ее слезы, возникали болота и расплодилась частуха подорожниковая. Когда дворец был достроен Царица там и поселилась, а лес заплела вьюнком. 

Дворец был как огромный спелый гранат, такой же формы и такого же глубокого, сочного винного цвета. А внутри - мохнатый, для утепления помещений Царица насадила мха прямо с кустиками брусники и клюквы целиком. Ягоды она собирала кастрюлями.

Больше всего на свете Царица любила прогуливаться по своим владениям и наблюдать за насекомыми и зверьми, которые трудились не покладая лапок. Она отдавала предпочтение лабелии, кувшинкам, лютикам и осоке. А еще она непременно пополняла свою казну золотыми листьями. Для этого к дворцу пристроили отдельное здание. Кстати говоря, в качестве государственной денежной единицы использовался золотой лист.    

Вы не подумайте, что в краю Осени было хмуро. Напротив, каждый день там сияло солнце, отчего лес переливался разноцветными красками. Да и плакать Царица давненько перестала, как только у нее появилась первая дочка. Забот прибавилось, и некогда было печалиться.


                Колдовские грибы

А еще на острове росли грибы, множество всяких – съедобных и несъедобных. Царица и дочки ели и те и другие. Для них даже поганки и мухоморы были безопасны.  Ведь грибы - разновидность плесени, а плесень подчинялась Царице, не причиняя ей никакого вреда.

По ночам семь дочерей превращались в сирен. Они выходили из болота, чтобы сеять колдовские грибы, которые к утру вырастали. Колдовские грибы нужны были для всяких отваров, снадобий и ядов. А еще в осеннем царстве жила старая-престарая баба, на рассвете она собирала самые крепкие колдовские грибы для Царицы и топтала червивые. Так продолжалось каждую ночь и каждое утро.   


                По ту сторону пещеры

А теперь я расскажу вам о том, что приключилось с Вильямом и феей, когда они провалились в колодец. Очнулся Вильям на сырой земле, под изумрудным кедром. Уже светало. Оттопырив попу, фея пощекотала ему в носу травинкой, чтобы он скорее пришел в себя.
- Просыпайся! Пора в путь!
- К чему такая спешка? Я бы еще отдохнул, - потянулся Вильям и, широко зевнув, перевернулся на другой бок.
- Ты что – хромой выхохоль? Нельзя медлить ни минуты. Солнце встает, сейчас принцессы выйдут. Они обхаживают владения рано по утру и сеят колдовские грибы.
- Ну и что? Мне ли бояться каких-то девчонок?
- Для тебя, художник, на острове опаснее всего - дочери Царицы. Они колдуньи, легко меняют свой облик. По утрам выходят из тумана в лес. А по вечерам голые купаются в реке и поют чарующие песни, как сирены.   
- Почему я должен их бояться?
- Потому что они рыщут повсюду, охраняя владения матери от посторонних. Живут они со слепым гномом. Он хитрый и коварный. Несмотря на то, что он мужчина, Царица сохранила ему жизнь, но жестоко ослепила. Гном знает все тропы. Он ходит на ощупь. И специально заплетает тропинки так, что ты обязательно попадешь в болото и никогда не вернешься назад. 
- И что ты предлагаешь мне делать, фея?
- Быть на чеку. Я буду тебя сопровождать до тех пор, пока не верну крылья. Без них мне нечего делать во дворце. Царица не простит предательства. А еще скорее сними эту дурацкую рыжую шляпу – она слишком привлекает внимание!

Вильям послушно встал, съел горсточку шиповника и горсточку кедровых орешков, собранных феей для завтрака, свернул шляпу в трубочку и был готов идти.

Большие надежды фея возлагала на своего лучшего друга мотылька. Он бы обязательно им помог. А пока надо было выбираться из чащи. Дочери предпочитали заболоченность, избегая полян и опушек. Вот как раз на поляну наши герои и направились. 


                Заблудились

- Куда мы держим путь, вредная фейка? – поинтересовался Вильям после нескольких часов пути, - Может быть посидим, отдохнем на пеньке, а то ноги гудят?
- Некогда! Ещеь далеко. Надо добраться до дворца, что не просто - деловито ответила фея, - Во дворец никого не пускают.
- Я понял, ты по рассеянности потеряла дорогу, оттого мы все идем и идем, а конца не видать?
- Не мудрено, ведь я оставила антенны в шоколадном порошке!
- Значит, интуиция меня не подвела, ты не только крылья, но антенны потеряла... Так мы далеко не продвинемся!
- Эх ты, навозник, я тебя вразумляю вразумляю, а ты все не вразумляешься! Вот сам полюбишь, тогда поймешь, каково это, когда и сердце, и голову теряешь.
- Благодарю за вразумление! У самой здравого смысла не осталось, а на меня пиняешь! Упаси Боже меня от любви! Я дожил до седин и понял, что лучше всего быть одному, спокойнее, надежнее, никто тобой не помыкает, – посмеялся Вильям.
- И еще – я требую, чтобы ты немедленно прекратила ругаться! Иначе я с места не сдвинусь.
 
Фея в самом деле потеряла дорогу. Когда под вечер они вернулись к тому же пню, Вильям отказался ее слушать. Смеркалось, надо было искать ночлег. Ведь даже в царстве Золотой Осени были темные ночи, холода и дожди.

- Делать нечего, придется идти к старой бабе. Авось пустит на ночь, - удрученно вздохнула фея.
- Это к той, которая колдовские грибы собирает и топчет?
- Да, да, к той самой. Не бойся, она не вредная. Себе на уме. Она никогда не доносит Царице, не из таких. Может что и дельное посоветует. Но с ней надо быть на чеку. Не болтать лишнего, кабы чего не вышло. 


                Старая баба

А теперь я расскажу вам про старую бабу. Она была очень старая и очень хитрая. Вся в морщинах, согнутая крючком. Бродила она, опираясь на клюку, всегда с тремя корзинками - для ягод, трав и грибов. Никому не доверяла, никого не слушала. Добрая или злая – трудно сказать. Себе на уме. При царском дворе старая баба служила на всякий случай, чтобы не конфликтовать с властью и не осложнять себе жизнь. Она была далека от политики и молчала, хотя многое видела насквозь.

С наступлением темноты герои добрались до края болота. Дальше было идти опасно. Вильям хотел было повернуть обратно, но фея его удержала.
- Мы пришли!
- Ты предлагаешь ночевать на болоте?
- Экий ты все же выхохоль, хоть и не хромой!
- Опять за старое взялась?
- У меня нет других слов, потому что ты самый что ни на есть нахальник и высокомерный выхохоль! На тебя не угодишь! Лучше направо посмотри.

Вильям пригляделся и заметил среди деревьев слабый огонек. Подойдя ближе, он обнаружил большущий выковорчеванный пень, внутри которого было жилище.

- Нам туда! – сориентировала фея, - это обиталище старой бабы. 

Так они очутились в гостях у колдуньи. Старая баба приняла путников довольно равнодушно, без любопытства. И как будто ничуть не удивилась, когда на пороге возник настоящий живой мужчина.

Внутри пня была одна уютная комната и небольшая кухонка с печкой. Кругом громоздились всевозможные запасы – травы и корешки в пакетиках, мешки с крупами и зернами, банки с вареньями и разносолами. В доме царил порядок, ни пылинки, ни паутинки. Ладной хозяйкой была старая баба.

- Ну садитесь за стол, коли пришли. Я как раз собиралась поужинать. Вот вам блинчики с мармеладом из костяники и морошки, смородиновый чай.
- С удовольствием подкреплюсь! – оживился Вильям, с утра не бравший в рот ничего, кроме лесного завтрака. От бабьего предложения живот у него разурчался. - А нет ли у вас чего-нибудь покрепче? Может быть, кальвадос?
- Такого не готовлю. Зато есть брага из кленового сока и рябиновый квас.
- Несите брагу! Отведаем!

Выпив браги, Вильям позволил себе расслабиться. И, по своему обыкновению, принялся чесать языком. Фея то и дело его пощипывала, чтобы не сболтнул лишнего.

- Ну и зачем пожаловали в наши края? – с трудом изобразила интерес старая баба.
- А вот зачем – хотим найти противоядие от злой плесени. Может быть, вы нам поможете? – разоткровенничался Вильям. Фея чуть не подпрыгнула от неожиданности и поторопилась перевести разговор.
- Господин художник не точно выразился, он собирается посвятить цикл своих картин плесени.
- Да, да, конечно, это я и имел в виду. Мне необходимо отыскать место обитания плесени. И понять, какова ее природа, чем она питается, как живет, чего боится, есть ли противоядие... Одним словом, хочу знать про плесень абсолютно все.
- Ну-ну, ясно! Помочь я в вашем деле не смогу, потому что плесень пользуется особым почетом в здешних краях. Царица пожаловала ей титул придворной камеристки, то есть своей служанки.
- Знаю, знаю, - поддакивала фея.
- А вы-то, барышня, не из наших ли краев? Облик ваш мне кажется знакомым... – прищурилась старая баба.
- Нет, что вы, я из Зеркального царства.
- Не иначе как предводительница стрекоз? Краем уха я слышала про фею-потеряшку...
- Да какая из меня предводительница? Я самая обычная...
- Ну конечно, фея!
- Я-то фея, без крыльев и антенн! Скажите уж.
- И то верно. Тогда, значит, обыкновенная милюзга?
- Ну, можно наверное и так сказать, ммммилюзга, - фее, конечно не понравилось столь пренебрежительная классиикация, но пришлось смириться, чтобы соблюсти инкогнито. Как подпольная кличка «милюзга» прекрасно подходила.    
- Значит вот что я вам скажу, художник и милюзга, подозрительные вы путники, но мне до этого нет дела. Раз уж пришли, помогу чем смогу. Плесень подчиняется Царице. Ее основное занятие – причинять вред за пределами нашей страны. А здесь она, считай, безобидная, но важная. Вот, к примеру, грибы – тоже ее рук дело. Если бы плесени не было, не вставала бы я каждое утро ни свет ни заря для сбора и топтания грибов. Потому я ее недолюбливаю.   
- А как нам отыскать плесень? – спросил Вильям.
- Искать надо не плесень, а Царицу. Все в ее власти в Золотой стране. Идите во дворец, там она бывает раза три в неделю. Но мужчине соваться на Остров Осени слишком опасно. Придется сперва обмазаться медом.
- Как это?
- Дойдете до суходольного луга, что на склоне в долине реки Зыбь. От моего дома полчаса ходу. Там увидите пасеку. Дождетесь мотылька, он сумеет мед раздобыть.
- Ах, мотылек..., - от волнения фея чуть было не выдала себя, но вовремя сумела остановиться.
- Будьте внимательны, непрошенных гостей больно жалят пчелы. А сторожит пасеку дикая медведица. Не вздумайте шуметь, - продолжала старая баба. – Обмажитесь медом, и тогда смело ныряйте в реку. Опаснее всего пиявки, их кишмя кишит в воде, стоит такой присосаться, как под кожу мужчины мгновенно начинает выделяться яд, от которого все мужские хвосты отваливаются, даже бакенбарды. Но на ваше счастье пиявки не переносят медовую сладость, поэтому намазываться обязательно, и они вас не тронут. Добравшись до дворца, идите прямиком в царские покои, что наверху, в башне. Но дорогу я вам не скажу. Сама не знаю.
- Как же господин художник предстанет перед Царицей, она его мигом укокошит? – недоумевала фея. К тому времени она надеялась покинуть своего спутника, растворившись в объятиях любимого мотылька.
- Результат зависит от силы таланта господина художника. В любом случае, когда встретишься с ней лицом к лицу, загляни в царицын левый глаз.
- А что там? – Вильяму стало любопытно, но старая баба погрозила указательным пальцем, намекая на то, что он чересчур любопытен.

После сладкого ужина Вильяма ждала мягкая моховая перина и теплое покрывало из овечьей шерсти. Фея примастилась в изголовье. А старая баба легла на печь. Короткий, но глубокий сон унес прочь все тревоги.   


                Погоня

Старая баба проснулась, когда было еще темно. Прежде чем совершить утренний обход, она разбудила гостей и велела им живо убираться. Болотные птицы донесли до нее нехорошие вести – семь царских дочерей приближались к ее дому. Они искали мужчину, проникшего на запретную территорию.

Наскоро собравшись, герои рванули по указанному маршруту.
 
- Чувствуешь, как пахнет лес? – обратился к фее Вильям, присев на корточки на опушке леса.

Едва переводя дыхание, фея огрызнулась:
- Ужас, ужас! Чувствуешь, чувствуешь! Я тут всю жизнь живу и чувствую, все перенюхала! Это не лес, а сплошь - заросли папоротника и зонтичной сныти, разве не видно? Ты мог бы не болтать, а поторапливаться, уже рассвет!

Сквозь сизые тучи пробился первый луч и осветил розовым сиянием просторный луг. Ветер донес шум погони.

- Девы оседлали самых резвых в стране скакунов. Бежим скорее к пасеке! – скомандовала фея.


                Пасека

А теперь я расскажу вам про пасеку. Вернее про то, как фея наконец встретилась с мотыльком. Набрав полную грудь воздуха, Вильям рванул вперед что было мочи и вскоре оказался возле пасеки. Фею за вредность он сунул в карман. Да и толку-то от нее было – бежать она уже не могла, дорогу не показывала, только ворчала и пищала.

Преследователи остались позади в лесу. Но отдышаться не удалось. Это было время утреннего полета, - пчелы стаей вырвались из своих разноцветных деревянных домиков прямо навстречу Вильяму.

Завидев жужжащее облако, Вильям упал навзничь, чтобы пчелы его миновали, не тронув. Тактика сработала - он спасся от нападения. На его удачу, пчелы были слишком одержимы целью, двигаясь строго по привычной траектории, не теряя ни секунды.

Вслед за пчелами вылетел и прекрасный мотылек. А он-то обратил внимание на Вильяма. Спешить ему было некуда, да, к тому же, из кармана плаща художника доносился хорошо знакомый писк.

Оглядевшись по сторонам, Вильям поднялся и отрехнулся от травы.
- Фу, это еще что такое летает? – заметил он мотылька.
- Я - мотылек, а ты кто такой? Зачем вторгся на заповедную землю? По нашим законам, тебя положено немедленно сдать в руки правосудия! – пригрозило крошечное существо, которое Вильям мог бы уничтожить одним щелчком пальцев. Ведь он не знал, что мотыльку, как и большинству привилегированных особ в царстве Золотой Осени, даровали бессмертие. 
- Что ты мелешь, паразит мелкий?
- Ах, выпусти меня наружу, выпусти..., - взмолилась фея, - Мотылек, это я, фея.
 
Вот и встретились друзья после долгой разлуки. Вильям вытащил писклю из кармана и посадил на ладонь. А мотылек лишился дара речи при виде возлюбленной. Она бросилась к нему на шею. И так, на ладони Вильяма они прообнимались минут пять, причмокивая и прихлопывая друг друга от радости. Сердце Вильяма растаяло, и он помиловал мотылька.

Фея рассказала другу о своих злоключениях, плакала, каялась, что променяла верного мотылька на какой-то противный кофейный аромат, польстившись на экзотичность фактуры, а потом вкратце изложила миссию Вильяма. Мол, это особенный человек, вовсе даже не мужчина, не интересуется женщинами, а по доброте душевной согласился помочь ей вернуться домой и спасти больную дочку пекаря, которая со дня на день может умереть. 

Мотылек посочувствовал и даже извинился перед Вильямом за грубое приветствие. А потом, в отсутствии пчел, отвел на пасеку и обмазал медом с ног до головы, как и велела старая Баба. Дальше Вильяму предстояло идти одному. Фея осталась в обществе мотылька. Они условились, что Вильям не будет долго задерживаться во дворце, и как только заглянет в левый глаз Царице, разузнает все про плесень, сразу возвратится. Ориентиром была пасека.

Тут-то пришельцев учуяла медведица. Ой как не понравилось ей, когда сильно пахнуло липовым медом. С рыком высунулась она из сторожевой норы. Мотылек взял на руки фею и взмыл высоко в воздух, а Вильям сеганул к реке Зыбь и с шумом бросился в воду, пока его не нагнала разъяренная хищница. 
 

                Арест

Еще одно препятствие Вильям преодолел – река Зыбь была позади. Обмазанный медом, в воде он источал липкую сладость, привлекая только безобидных рыбешек. Главное -  его не тронули ядовитые пиявки. Именно от них предостерегала старая баба. Одной присосавшейся чернушки хватило бы для безболезненного устранения мужских хвостов. 

Выйдя на другой берег, Вильям не поверил своим глазам. Он оказался у подножия гигантского плода граната. Его кожура была как будто разрезана сверху, откуда виднелись багровые, переливающиеся в солнечных лучах ягоды с мелкими белыми зернышками внутри. 

- Вот-те раз! Какой красивый дворец! Ну и фантазия у Царицы! Надо же такое выдумать! – дивился Вильям по-истине сказочному творению инженерной мысли. – А в зернышках - не иначе как придворная обсерватория.

А там была библиотека и подзорная труба, через которую в тот самый момент изучала небесный свод дотошная ученая дочка Царицы, зачинщица военного конфликта с арабским караваном.

Не рассмотрев на небе ничего неожиданного, принцесса опустила трубу вниз и устремила прямо на Вильяма. И что вы думаете, она так обрадовалась обнаруженному преступнику, что мигом всполонила охрану. И нашего героя схватили.

- Согласно французскому законодательству, вы не можете меня арестовать без наличия состава преступления, - взывал к правосудию Вильям, в надежде освободиться от наручников.
-  Вас дезинформировали, здесь не Франция! – Принцесса никогда раньше не встречала живых мужчин, и потому ее распирало любопытство, - Что вы француз, я уже поняла, но как вас сюда занесло?
- Я буду говорить только в присутствии адвоката! – Вильям держался гордо.
- Ишь, важная птица! Ну ничего, разговоритесь. Позову-ка я маман...
Несмотря на то, что Вильям именно встречи с Царицей и добивался, от слов девушки у него дрогнули поджилки.


                Ржавый глаз

День у правительницы острова не задался с самого утра. Она не выспалась, а это означало плохое настроение и репрессии верноподданных. Лучше было ей под горячую руку не попадаться.   

Так уж повелось, что сон Царицы еженощно оберегали придворные сверчки, других обязанностей у них не было. И если хозяйка плохо спала, страдали, в первую очередь, сверчки. Особа она была тонкой душевной организации, реагировала на любой фальшивый звук, взгляд, тон, а неосторожно брошенная фраза могла стать причиной немедленной и самой жестокой расправы.   

Накануне Царица получила плохие известия – человеческое существо мужского пола, которое она не успела задержать в гроте Пенициллы, проникло-таки на территорию осеннего государства, и до сих пор его никто не поймал. Безупречно налаженная система контроля - органы безопасности и бесчисленный штат осведомителей, круглосуточно мониторившие все уголки королевства, потеряли из виду одно единственное существо. Как так? Тяжелые думы не дали Царице уснуть.

И тут новое известие – враг проник не только на Золотой Остров, но и даже в Гранатовый дворец. Тем не менее, в самых катастрофических ситуациях Царице удавалось сохранять невозмутимый вид. Если бы вы знали, скольких усилий и скольких лет тренировок ей этот вид стоил!   

Второе свидание с царственной особой Вильям запомнил на всю жизнь. Она вышла ему навстречу точь-точь как в его ночном видении на хуторе. Бесподобной красоты, высокая, утонченная, сияющая гордая дива. И наш герой от восторга упал на колени, что вовсе не входило в его планы.

- О, прекрасная! – возгласил он. – Какая изящная кость! А силуэт, формы...

Актерское мастерство обескуражило Царицу. Она привыкла к тому, что арестанты кричат, бьются в истерике, оскробляют и плюются. А тут вдруг преклонение. Наверняка перед ней просто ловко обученный лазутчик, думает ее одурачить. А ведь Вильям на сй раз действовал от чистого сердца.

- Ну, ну, полно, поднимайтесь, хочу на вас посмотреть! – железным голосом произнесла Царица.
- А мне-то как интересно на вас поглядеть! Не представляете, как же я счастлив! – Вильяма переполняли эмоции, глаза бесконтрольно вращались, сердце трепетало, но не от страха, а от совсем другого острого чувства, которое наш герой уже давным-давно не испытывал. Что-то далекое, из ранней молодости нахлынуло, облако сладкого дурмана. Он и забыл, что в былые годы, именно в этом облаке, окунаясь в него с головой, он находил самые прекрасные образы для своих картин. Вильям влюбился – с первого взгляда. И теперь он стоял перед безжалостной Царицей, улыбаясь до ушей как старый дурак, - Ради вас я готов на все, о, прекрасная!
- Например, на смерть? – усмехнулась Царица.
- Во имя божественной красоты и умиреть не стыдно!
– Интересно, кто же такой смельчак? – полюбопытствовала Царица.
- Вильям Бруй к вашим услугам!
- Имя ваше мне ни о чем не говорит. Зато самого факта, что вы мужчина, достаточно для незамедлительной казни.

Угроза на Вильяма не подействовала. С его лица не сходила улыбка. Он разглядывал предмет обожания с головы до ног. Все в ней завораживало – неприступность, необычайная грация и легкость, но особенно поразительным было лицо, яркое и таинственное. В этом лице было что-то не так, не симметрично, не обычно, то, что приковывало взгляд. И тут-то Вильям вспомнил слова старой бабы. 
   
- А левый глаз-то у тебя, Царица, заржавел! - внезапные слова Вильяма резанули ее в самое сердце.
- Что, где, как? – перепугалась Царица.

Ее проникновенные глаза были широко расставлены. Но главное другое - правый глаз был зеленым, а левый – ржавым. Вильям наконец вспомнил, что именно его пленило в ночном видении – левый глаз. Тогда он казался янтарным, и в нем шевелилось множество веществ-существ. Что же случилось с ее глазом, почему он заржавел?


                Придворный художник

Как вы уже догадались, никто в стране Золотой Осени не рискнул бы сказать Царице, что глаз ее заржавел. Да и сама она об этом не подозревала, пока Вильям не подметил. Янтарный глаз был предметом ее гордости. В нем заключалась вся мощь Царицы.

- Небось много слез проливали, вот и заржавел глаз? Одиноко должно быть в таком женском королевстве, - предположил Вильям.

Царица уставилась в зеркальное окно тронного зала и ужаснулась - что правда, то правда, -  глаз действительно заржавел.

- Нет, я давно уже не плакала, с самого детства, - она начала оправдываться, - И что теперь делать?
- Вот уж не знаю, - преодолевая любовный дурман, Вильям, подкованный в интригах, попробовал добиться взаимности от Царицы и начал расставлять сети. «Достаточно нащупать слабину, и Царица будет в моей власти», - подумал он.
- Знаете, что бывает, если вовремя не извлечь ржавчину из глаза? Он трескается, а потом слепнет, и этот процесс уже не обратим!
- Какой ужас! – испуганная Царица закрыла глаз ладонью.
- Но я могу попробовать вас излечить, - исподволь атаковал Вильям.
- Как?
- Надо попытаться слегка очистить глаз, а потом и вещества-существа.
- Какие еще вещества-существа?
- О, неужели вы не знаете про вещества-существа? Всемогущественная Царица должна все знать! Ведь они – источник жизни, движения, и, наконец, красоты! Без них все блекнет, стареет, умирает. Они жили у вас в глазу до тех пор, пока он не заржавел... Так, так, так... Сперва размягчим глаз, он слишком напряжен, - Вильям позволил себе вплотную подойти к Царице, ласково дотронувшись губами до ее левого века.

Неожиданная волна нежности захлестнула Царицу. Она готова была сию же минуту броситься в объятия незнакомца. Но привычка сохранять самообладание взяла верх.

- Не смейте меня трогать! Немедленно в тюрьму!..- вспылила Царица. Но поскольку никакой реакции на ее устрашения не последовало, она слегка поубавила гнев, – Однако, вы мне понадобитесь. Хочу узнать про вещества-существа все-все. И вообще, кто вы такой? Зачем пожаловали?
- Я же говорю, Вильям Бруй! А пожаловал..., - Вильям задумался и сморозил первое, что пришло ему в голову, – Пожаловал специально, чтобы избавить вас от ржавчины! Знаете ли, миссия у меня такая, всем помогать.
- Неужели вы доктор? – Царица недоверчиво прищурила левый глаз.
- Нет, он художник, - донеслось из дальнего угла. В тронный зал вбежала принцесса, та, что разглядела Вильяма в подзорную трубу и отдала в руки стражников.
- Маман, это еврейский художник. Я порылась в нашей библиотеке и только что обнаружила книгу с его портретом. – Девушка протянула каталог картин Вильяма, отпечатанный в годы его молодости в Париже. Царица взяла книгу и сверила портрет с лицом пленного.
- В молодости вы были очень даже ничего, почти красавец! – оценила она.
- Я и сейчас хоть куда! – Вильям приосанился, гордо подвернув бакенбарды.
- Если художник, значит, не мужчина?
- Как раз наоборот, я самый что ни на есть мужчина. Вы не смотрите на мои морщины и седые волосы.

Принцесса вмешалась: - Тут могут быть только два варианта – либо художник, значит, тебе сохранят жизнь, либо мужчина – тогда немедленно казнят! Выбирай!

Но Вильям даже не думал отрекаться ни от того, ни от другого.
 
- А мы устроим проверку. До захода солнца вы напишете для меня картину. И, пожалуйста, в красках! Никакой графики, никакого черного цвета! Если мне понравится, значит вы -  художник, если нет – мужчина. Ваша судьба – в ваших руках.

Так Вильям стал придворным художником, завладев серцем и умом Царицы с первого же полотна. Вот что значит – вещества-существа! Они были припасены у Вильяма в колбе. Каждый день он создавал новую картину, подолгу взглядываясь в левый глаз повелительницы.
Сократив дистанцию, Царица позволяла ласково называть ее «моя Музелька» или «мамзель Музелька». Ржавчина постепенно начала сходить, а глаз засверкал веществами-существами. В колбе отпала необходимость – оригинальные вещества-существа из левого глаза Царицы оживляли каждое полотно. Вдохновленной своей музой, наш герой создал множество шедевров, наполненных глубоким и чувственным цветом. А Царица совсем забыла про зарок - ни за что не связываться с мужчинами. Пророчество вещей птицы сбылось – ее сердце покорил пришелец мужского пола. Хвостов-то она и не заметила. Вильям так элегантно закручивал бакенбарды, что и в голову не могло прийти никаких аналогий.

Вскоре Вильям забыл про плесень, и вообще зачем пришел в царство Осени, так он был влюблен.


                Глава пятая – Коварство и любовь

                Союзник

Настало время вернуться в Нормандию, к пекарю, его дочке и доброй плесени. Прождав Филибера возле костра около часа, малышка страшно перепугалась. Ей приходили в голову разные версии – что Пеницилла забросала отца камнями, что он вскарабкался на скалу и, оступившись, рухнул в пропасть, а еще – что его проглотил грот.

Идти на поиски Филибера в кромешной тьме было бы глупо. Мысль о том, чтобы спрятаться в зарослях на случай нападения, Ануш тоже отвергла. Все равно враги были намного хитрее и сильнее. Оставалось ждать. Либо отец вернется, либо с восходом солнца она что-нибудь придумает.

Заснула Ануш только под утро. Но отдых был недолгим - ее разбудило нежное прохладное прикосновение. Сквозь дрему казалось, будто это мама гладит по щеке. Ануш приоткрыла глаза в надежде увидеть Клементину, и ужаснулась. Перед ней в лучах восходящего солнца стояла Пеницилла. Малышка сжалась как еж.
 
- Не бойся, девочка. Я помогу тебе.
- Уйдите, не трогайте меня! Вы забрали моего папу! Вы подлая, такая же, как ваша сестра!
- Доверься, я на твоей стороне. Я не зря предупреждала, чтобы вы не приближались к пещере.
- Вам не удастся меня не обхитрить! – упрямилась девочка.
- Послушай, милая, что я тебе расскажу. Я подчиняюсь Царице Осени, которая ненавидит людей, а еще больше – мужчин, потому не подпускает никого к своим владениям. Из пещеры есть лаз в ее страну. Ничего бы не стоило туда пробрасться, не охраняй его царская гвардия – слепые гномы, страшные маленькие существа, которых Царица ослепила для надежности. Гномы неустанно стерегут пещеру, и нюхом чуют малейшее колебание воздуха. Их не проведешь.
- Вы хотите сказать, что гномы похитили моего папу?
- Никто его не похищал. Он добровольно зашел в пещеру. Но беда в том, что Царица задумала навестить меня именно вчера. Она прибыла в сопровождении семи дочерей, чтобы забрать дюжину сырных голов для официального банкета по случаю сбора урожая. 
- Сочинили историю, и надеетесь, я вам поверю? Как бы не так!
- Не хочешь, не верь. Только оставаться здесь не безопасно. Гномы на чеку. Лучше я тебя спрячу в моем шалаше с другой стороны горы. Там не разгуливают гномы. Им ничего не стоит опутать тебя, скрутить и подвесить так же, как твоего отца.
- Неужто папочку подвесили? 
- Да, оплели плесневым кружевом. Его вяжет моя злобная сестра, и оно покрепче цепей!
- Папочке должно быть очень больно, нужно его спасти! – Ануш задыхалась от слез и волнения, не понимая, что предпринять - поверить Пеницилле или бежать куда глаза глядят.
- Не было у меня хлопот, а теперь – ты со своим воспалением легких и твой глупый папаша, из любопытства угодивший в лапы гномов!
- Вы уверяли, что это ваш грот? Откуда гномы взялись?

Как только девочка настроилась слушать, Пеницилла рассказала ей историю.


                Рассказ Пенициллы

Давным давно, когда у Царицы Осени родилась первая дочь, вещая птица предсказала две страшных тайны – что ее матриархату настанет конец от мужского хвоста, и что следует опасаться улитки-пришелецы, которая поглотит злую плесень Аспаргиллу.

Вместе с Аспаргиллой погибли бы ядовитые грибы и всякого рода пакости, служащие Царице для защиты территории от нападения вероломных захватчиков. По мнению Пенициллы, захватчики – всего лишь плод больного воображения Царицы, а на самом деле, никому осеннее царство не интересно. Слишком неудобное место расположения, да и климат не всем подходит.
 
Пеницилла предполагала, что мужской хвост имеет какое-то отношение к улиткам. Иначе с чего бы вещая птица связала и то и другое. Добрая плесень сама давно мечтала разделаться с вредной сестрой. И потому специально занялась изучением природы улиток. Она познакомилась с самыми диковиными представителями брюхоногих моллюсков, и периодически даже подкидывала несколько штучек в логово Аспаргиллы. Но до сих пор на благосостоянии сестры это никак не отражалось. Наверняка победить ее смогут только какие-то особые улитки. Оставалось надеяться на мужской хвост.

- Кто такой мужской хвост? – спросила Ануш.
- Загадка. Кабы я знала, уже давно бы победила сестру. 
- А вдруг это еврейский художник? Он ведь проник в Царство Осени? Вдруг он отыщет волшебных улиток? И Аспаргилла больше не будет угрожать мирным жителям!
- Может быть, ты и права. До сих пор еще никому не удавалось перейти границу. Надо подождать, чем дело закончится.
- Жаль, господин художник ничего не знает про улиток. Почему вы раньше ничего не сказали о ваших предположениях?
- Откуда я знала, честные ли вы люди. Могли быть подосланными Аспаргиллой шпионами. Теперь-то я убедилась в вашей честности, потому что только честность может подвигнуть людей на совершение столь безрассудных поступков.
- Так уж и быть, придется вам поверить.
- Придется, голубушка, ведь мы с тобой практически в одинаковой ситуации!
 
Так Ануш согласилась взять в союзницы Пенициллу.


                Слепые гномы

А теперь я расскажу вам, что приключилось с Филибером. Связанный по рукам и ногам плесневым кружевом и крепко подвешенный в пещере, бедняга охал и стонал. Гномы то и дело сновали вокруг, вынюхивая и выстукивая, переговариваясь и посапывая. Ни Царица, ни ее дочери больше не появлялись. Как вы понимаете, на тот момент их больше беспокоил проникший на заповедную территорию Вильям.

Даже если бы Филиберу удалось освободиться от пут, он все равно бы не смог выбраться наружу, потому что не знал обратного заклинания. Пекарь вспомнил про Касима, брата Али-Бабы. Здорово, что он придумал счастливый конец для сказки. Почему-то он решил, что так у него появился шанс на спасение.

Пеницилла осторожничала, она не хотела быть уличенной в государственной измене. Но многолетние изыскания все же принесли результат – она разузнала, что слепые гномы больше всего на свете боятся улиток. Потому она велела Ануш набрать улиток на рассвете и разложить их у входа в пещеру. Сквозь щель улитки мигом бы пробрались вовнутрь, а гномы, испугавшись, попадали бы без чувств.

Каждое утро Ануш уходила в лес. Для того чтобы осуществить план освобождения Филибера требовалось несколько ящиков улиток. Прошло несколько месяцев, пока ей удалось собрать достаточное количество оружия.   


                Ученик

А помните, что у вещей птицы был способный ученик? Это мотылек. Он много всего видел, и память у него была превосходная.

Встретившись наконец с любимой феей, он не мог нарадоваться. Обнимал ее, целовал, покусывал, щекотал и подбрасывал. Но милованье не может длиться вечность. Почувствовав правильный момент для серьезного разговора, фея сделала умный вид и начала так:

- Любимый, надо некоторые обстоятельства прояснить.
- Конечно, феечка моя, прелестная, все что хочешь, - вытянул шею для поцелуя мотылек.
- Нет, не про поцелуйчики. Дело государственной важности! Поцелуйчики будут после.
- Как так? Что стряслось? – проснулся начинающий вещун.
- Я вернулась домой только благодаря тому человеку, который нырнул в реку Зыбь. Ты намазывал его медом, помнишь? Мы ведь так и не встретили его возле пасеки. Он назад не вернулся.
- Да, припоминаю, но я был так увлечен тобой, что почти совсем забыл, - мотылек крошечными почесал лапками затылок.
- Положа руку на сердце, мы с тобой заговорщики, потому что способствовали проникновению мужчины во владения Царицы.
- Ты знаешь, феечка, мне было все равно, потому что я готов был умереть - только бы вновь увидеть тебя!
- Но теперь-то ты, надеюсь, не собираешься умирать?
- Нет, конечно, теперь хочу жить и радоваться!
- Тогда пошевели антеннами, вспомни, что рассказывала тебе твоя учительница про мужской хвост и про плесень.   
- А что тут шевелить – я знаю на зубок, что в один прекрасный день мужской хвост  покорит Царицу, уничтожив ее вооруженные силы. Армию распустит.
- Из-за чего?
- Из-за особенной улитки, которая победит Аспаргиллу. Только мужской хвост знает, где найти эту улитку. Кажется, она живет где-то на другом небе.
- А какой он этот мужской хвост, ты знаешь?
- Конечно! Как раз такой, как твой друг, мужчина, переплывший реку. Один хвост у него на правой щеке, а другой – на левой.
- Это не хвосты, а бакенбарды!
- Какая разница! Вещая птица не знала, что такое бакенбарды. Но она мне показала его силуэт в дождевой луже.
- Мотылек, ты – гений! Мы непременно должны найти Вильяма и сообщить ему про улиток. И тогда маленькая Ануш выздоровеет.
- Тогда летим во дворец! 


                Заговор

Тем временем Вильям совсем потерял голову. Он по уши влюбился в левый глаз Царицы. Каждый день он создавал красочные полотна, и в скором времени весь дворец был увешан его шедеврами. Вещества-существа наполняли пространство космической энергией. Чтобы разнообразить досуг, Вильям читал Царице европейскую классику из царской библиотеки, подбирая книжки на свой вкус. Особенно ей понравилась «Коварство и любовь» Шиллера.

Царица прыгала от счастья. Она души не чаяла в придворном художнике. Семь дочерей по-началу обрадовались, что мамочка переключила не него внимание и больше не заставляет их охранять границы, но потом возревновали. А когда ревнуют одновременно семь девиц - жди беды.

В один прекрасный день Царица собралась купаться на речке Зыбь, и пригласила Вильяма составить ей компанию. Вильям охотно согласился, предвкушая приятное время препровождение наедине с любимой музой. 

Водные процедуры Царица всегда принимала в одном и том же месте – в царской купальне с противоположной от входа во дворец стороны острова. Пройдя по деревянным мосткам в камышовой заводи, они оказались перед плавучим шатром, который представлял собой покачивающееся на пантонном мосту удивительное сооружение из тонких, витиеватых белых колонн, увенчанных куполом в виде раскрывшихся вниз лепестков лотоса. С лепестков вместо тюля свисали нити золотого бисера. Внутри шатра на мягкой тахте был разложен купальный халат Царицы, также расшитый золотыми бусинами.         

- Вот так купальня! – ахнул Вильям.
- Нравится? Милости прошу, - Царица пустила художника пройти в шатер первым.
- Жаль, я не захватил с собой краски и мольберт, великолепная вышла бы картина! «Моя Музель в золотом убранстве на фоне волнующих вод реки Зыбь...» Ну не чудо ли!
- Это можно исправить. Я велю одной из дочерей доставить твои инструменты. А пока отходни, посиди со мной, мой великий живописец. А еще лучше – натри мне спину глиной.

Пока Царица разоблачалась и заплетала волосы под чепец, Вильям собирал глину на берегу подле камышей. И случайно стал свидетелем такого разговора.

- Этот мерзкий старикан лишил маман рассудка.
- Да уж, точно. Пора бы от него отделаться. Надо что-нибудь придумать.
- А у тебя есть идеи?
- Ослепим его, чтобы он не смог больше писать картины.
- Прекрасная мысль! Ты – гений.
- Знаю, знаю, не хвали.
- А ты представляешь, как это осуществить?
- Невидимка нам поможет, у нее множество рецептов, я с ней договорилась. Она обещала достать то, что нам нужно!
Вильям затаился в камышах и внимательно следил за беседой коварных принцесс – русалки с рыбьим хвостом и ткачихи. Не знай он заранее об их зловредности, то никогда бы не поверил, что такие красавицы – белокурые, голубоглазые, стройные как танцовщицы на греческих амфорах, каких он видел только на экспозиции античного отдела в Лувре, - могли замышлять страшный план расправы.

Услышав шевеление в кустах, девы немедленно скрылись – русалка нырнула в реку, а ткачиха исчезла в камышах.

- Вот-те раз, ослепить меня захотели... И еще какая-то невидимка, все знающая и всем ведающая..., - в волнении размышлял Вильям, - Царице говорить бесполезно, она в любом случае будет на стороне дочерей, как и любая мать на ее месте. А как себя обезопасить, откуда ждать подвоха?...


                Купавки

Сохраняя внешнее спокойствие, Вильям вернулся к шатру.
- Долго ты искал глину. Я уже заждалась, - капризничала Царица, лениво потягиваясь на ложе.
- Мамзель Музелька, моя божественная красота, я искал самую мягкую, самую чистую глину для твоей нежнейшей кожи, чтобы массаж доставил тебе истинное наслаждение! – слукавил Вильям.
- О, как это похвально! Тогда скорее натри мне спину, а потом мы вместе окунемся в реку и поплаваем в прохладных водах Зыби.

Но Вильям был на чеку. Предчувствуя опасность, он решил не предпринимать опрометчивых движений, ничего не трогать, не есть, не пить, и, конечно же, не купаться. Он вдруг вспомнил, как в прошлый раз специально обмазывался медом по научению Старой бабы. Царица, видать, забыла про своих верноподданных, которым повелела растворять мужские хвосты. Наверняка таким и был план невидимки – заманить его в реку, а там сперва растворить пейсы, а затем ослепить какой-нибудь жидкой гадостью.

- Спинку-то я, о нежнейшая Музелька, натру с любовью и лаской. Но купаться не пойду.
- Отчего? Хочешь меня расстроить?
- Ни в коем случае. Но вот боюсь простудиться, вода сегодня холодна до дрожи. А если я простужусь, тогда не смогу написать твой портрет.
- Ах вот оно что – ты такой молодец, хочешь угодить своей госпоже! Это похвально.
- Лучше ты иди купайся одна, а я тем временем приступлю к работе.
- Договорились.
Глина подсохла, и Царица вальяжно сошла по ступенькам к воде, чтобы смыть глину со спины и насладиться плаванием. К тому времени подоспели краски и холст Вильяма. Он даже не заметил, откуда. Никто за ними не посылал, и никто их не приносил. Просто вдруг возникли из воздуха на деревянных помостках у входа в шатер.

«Наверняка это входит в план принцессы-невидимки», - подумалось Вильяму. Но он сразу отогнал подозрительные мысли о яде, подсыпанном в краски. «Даже если принцесса их отравила, мне от этого ничего не сделается, я же не облизываю кисточку», - успокоив себя, он принялся писать картинку.    

По своему обыкновению, писал Вильям не совсем с натуры, скорее фантазировал, поглядывая на предмет, быстро, широкими, выпуклыми мазками. Занятие это не составляло ему никакого труда. Вскоре на холсте появилась фигура сияющей от счастья Царицы, чьи роскошные формы едва скрывало свободное одеяние, усеянное веществами-существами. Красавица прислонилась к витиеватой колонне, из которой, словно она была живой, росли белые и красные лилии, а наверху в воздухе как будто срез небесного свода завис купол шатра. 

- Это лучший твой шедевр! – ахнула Царица, стряхивая воду и заворачиваясь в халат.
- Погоди, еще не закончил.
- Действительно, здесь не достает одной существенной детали, - Царица лукаво склонила голову в ожидании услышать разгадку.
- Не понимаю, о чем ты, Музелька?
- А вот о чем, - ловким движением она достала из-под полы венок и водрузила его себе на голову, слегка поправив сбившиеся волосы.
- Какая красота, в самом деле недостающая деталь – царская диодема из речных кувшинок! – согласился Вильям.
- Купавок, это купавки, одни из моих самых любимых цветков, но их обычно не бывает в моей королевстве, - поправила его Царица.
- Тебе очень идет!   

В течение часа Царица позировала художнику, пока он совершенствовал картину. Ей приходилось поворачиваться то вправо, то влево, но без усилий, непринужденно, как если бы ей было лет десять, и даже кокетничать. Так он привык работать, добиваясь естественности и наотрез не приемля позерство и официоз.

- Все готово! – наконец произнес Вильям. Довольный результатом, он позволил модели взглянуть на полотно.

- Лучшая, лучшая твоя картина! - муза поцеловала Вильяма в обе щеки и накинула ему на голову свою цветочную диадему. – А это царская награда! 

Но как только она надела украшение, в глазах у Вильяма помутнело, и он упал в обморок. 


                Болезнь

Вильяма больше не интересовали вопросы физики - зарождение жизни, галактические частицы, черные дыры и так далее. Растворившись в искусстве и любви, он потерял зрение. Увы, такова горькая плата за наслаждение.

И вот уже неделю Вильям лежал в царской опочевальне, то приходя в сознание, то снова проваливаясь в глубокое забытье. Царица делала ему компрессы с уксосом от жара, поила клюквенным морсом. Она даже умудрилась раздобыть кальвадос, потому что в бреду он иногда призывал своего друга Виктора Гонтье. Но ничего не помогало.

Принцессы были тут как тут, сразу подоспели во дворец, и как послушные дочери выполняли все ее поручения – приводили лучших докторов, готовили снадобья, щекотали Вильяму пятки и даже закручивали пейсы. Но ничего не помогало.

- Что же происходит с моим художником? – после серии бессонных ночей, Царица совсем потеряла силы. Даже возгласы негодования в ее устах потеряли былую силу, – Неужели никто не в состоянии ему помочь? Зачем мне столько придворных, зачем мне армия и прислуга, когда вы не можете вернуть моего возлюбленного? А вы, мои дочери, от вас тоже никакого толку!

Обвинение больно резануло принцесс. Старшая из них, которая была управляющей острова, подозвала остальных на кухню, чтобы посоветоваться, как действовать дальше.   

- Невидимка, зря ты это подстроила, - сказала она.
- Я и сама вижу, что зря, - расстроилась цветочная принцесса.
- Кто же знал наперед, что маман настолько привязана к старикашке? – возмущалась русалка.
- Как кто? Не ты ли предложила этот дурацкий план? – вмешалась ткачиха.
- Эх, жаль, я бы его затанцевала, если бы вы меня предупредили о ваших махинациях, - сетовала огненная принцесса. - И тогда появился бы прекрасный повод вызвать ревность маман. Она бы не выдержала и немедленно казнила этого подхалима.
- Я придумала, - гордо воскликнула ясновидящая библиотекарша, - надо представить все так, будто он подстроил слепоту.
- Что ты имеешь в виду? – удивились шесть сестер.
- А вот что – маман нас ни в чем не подозревает, мы же ее любимые дочери! Мне она доверяет. Помните, как в прошлый раз она встряла в войну с бедуинами из-за моей книжки?
- Да, помним.
- Так вот, если завтра я с полной уверенностью скажу, что ночью мне звезды сказали, будто Вильям притворяется, только бы не писать больше картин, маман мне обязательно поверит!
- Ерунда, не преувеличивай свои силы! – не поверила более старшая и деловая управляющая принцесса.
- Попытка не пытка! Завтра проверим. Вот увидите – маман поверит мне, я никогда еще не обманывала ее.
- И ты пойдешь на обман? – уточнила русалка.
- Мы с вами в одной лодке. Одним обманом больше, одним меньше – никакой роли не играет. Тем более, что все мы руководствуемся дочерним долгом – уберечь маман от проходимца. Разве я не права?
- Может быть, и права, но маман в гневе свирепа! – управляющая принцесса была скептически настроена.
- Как бы она ни была свирепа, нас она все равно простит! Это я вам говорю, всевидящая принцесса! 


                Заговорщики не отступают

Тем же вечером, боясь потерять художника, Царица издала указ о даровании Вильяму вечной жизни. Осталось только привести его в действие. Всю ночь она, не сомкнув глаз, сидела подле возлюбленного. На утро библиотекарша постучалась к матери в опочевальню.

- Кто там еще? – едва дыша спросила Царица.
- Это я матушка, мне есть что вам сообщить, дело не терпит отлагательств.
- Входи, что еще стряслось?
- Как бы сказать...
- Скорее, а то я хочу вздремнуть.
- Я очень обеспокоена вашими страданиями, матушка. Сама ночами не сплю, все пытаюсь разгадать рисунок звезд.
- И что ты увидела?
- Вы главное не волнуйтесь.
- Да говори, сил моих нет, что ты мнешься?
- Сегодня наконец звезды дали мне ответ. Ваш придворный художник – обманщик, он специально ослеп, чтобы больше не рисовать для вас картин... – робко произнесла библиотекарша.
- Чушь какая! Ты считаешь, что он притворяется? Да погляди какой у него жар! Я каждый день провожу рядом с ним, и могу с полной уверенность тебе сказать, что он без сознания. Вы же сами щекотали ему пятки, а он не реагировал. Это невозможно подстроить! – возмутилась Царица.
- Нет, вы не правильно меня поняли – конечно же, он не притворяется. Он, видимо, что-то съел такое, вызвавшее сильную интоксикацию.
- Что?
- Ну отравился, наверное.
- Когда? Мы были все время вместе!
- Вспомните, разве вы ни на секунду не оставляли его одного?
- Хммм.. Кажется, нет, - Царица призадумалась, - хотя, постой, когда я купалась в реке, он отказался залезать в воду, и остался в шатре писать картину...
- Вот, видите, это был просто предлог! Наверняка именно в это время он что-то сел или понюхал, что-то ядовитое.
- Но что бы это могло быть? И откуда ему знать про растущее или живущее в моем королевстве, о чем мне не известно?
- Наверняка это были пиявки! – с невинным видом предположила принцесса.
- Пиявки? Ах, да, я совсем забыла, пиявки ведь опасны для мужчин... Но их яд не действует на глаза, он повреждает мужские хвосты. Нет, ерунда, дочка, если бы это были пиявки, он бы полез в воду. Наверняка он именно из-за пиявок испугался купаться, это похоже на правду... 
- Вот, уже что-то проясняется. Значит, правда где-то рядом. Подумайте, что могло его ослепить?
- Краски? Вдруг в красках был яд? – принцесса воодушевилась.
- Не думаю...
- Вам ничто не мешает сдать на анализ в придворную лабораторию его палитру и краски. И мы посмотрим на результат.
- Ну если ты так хочешь, пожалуйста, займись этим делом. А я пока немного вздремну.

Так, Царица, сама того не подозревая, развязала руки своим дочерям в их намерении разделаться с непрошенным гостем. А они-то знали, как действовать дальше – в краски и палитру невидимка подмешала того же яду, что ослепил Вильяма. Царица не догадывалась, что причиной болезни стал цветочный венок. Он мгновенно поразил Вильяма.

Едкий лютик и купавка содержат назначительное количество вещества, снижающего зрение в сумерках. А если перебрать соку, то можно и вовсе вызвать полную потерю зрения, повредив глазной нерв. На этот раз принцесса-невидимка подмешала в краски концернтрированный сок купавки, и библиотекарша, как нив чем не бывало, сдала их на анализ в лабораторию.

Результаты были готовы как раз к тому моменту, как проснулась Царица. Сколь велико было ее негодование, когда подтвердились предположения дочери – в красках обнаружили сильнейшую дозу куриной слепоты. Царице не хотелось верить, и еще больше не хотелось наказывать Вильяма, который так и не очнулся. Чтобы поразмыслить и не делать опрометчивых решений, Царица отправилась на охоту на пару дней. На этот без свиты, одна одинешенька.   


                Находчивость

Если бы не фея с мотыльком, наш герой либо навсегда остался бы во дворце слепым, либо заживо был бы сожжен по милости принцесс.   

Фея пробралась во дворец как раз, когда в сопровождении борзых собак Царица верхом на лошади пробиралась по лесным просторам. Дело было глубокой ночью, спящего Вильяма фея дернула за бакенбарды, да так сильно, что они чуть не оторвались. Он не просыпался. Тогда она поколотила его лапками по глазам, по щекам, залезла в ноздри, но и это не помогло.

И тут находчивая фея проявила смекалку. На то она фея, чтобы волшебничать! Не совсем уж она была дуреха. Она вспомнила, с какой легкостью Вильяму удалось телепартироваться из пещеры. Волшебный браслет! Надо срочно потереть его, тогда они мигом окажутся возле пасеки. Фея нащупала браслет и принялась мяться об него попой. Ведь не так-то просто крохотной фее привести в действие столь сложный транспортный механизм. Изрядно попотев, она все же сумела  добиться желаемого – они оказались на опушке леса.

- Ух ты, здорово! – обрадовался мотылек.
- Здорово, да не совсем. 
- А что с ним стряслось, почему твой друг неподвижен?
- Этот художник - мало того что выхохоль, да еще и слепой, и без сознания. Ума не приложу, как его вернуть к жизни.
- Дай-ка посмотрю, - мотылек деловито отодвинул подружку и приоткрыл сперва одно, а потом другое веко Вильяму, – Диагноз ясен – слепота куриная!
- Чего? – фея сделала круглые глаза.
- Слепота куриная в самой страшной форме! Его отравили ядовитыми цветами. Дело рук принцесс, вне всяких сомнений.
- Ты сможешь его воскресить? – волновалась фея.
- Необходимо противоядие, а в данном случае - это черничные капли. А ну-ка, скорее, летим к Старой бабе, попросим корзинку черники. Сейчас как раз урожай. Она не откажет. Натирай этот телепартирующий браслет. И опять бедной фее пришлось крутить кринолином, чтобы сдвинуться с места.


                Черничные капли

Итак, вместе с бессознательным Вильямом друзья переместились в логово колдуньи. Услышав про несчастье, Старая баба на кипящих корешках разгадала коварный план принцесс. Она увидела и как Вильям подслушал разговор в камышах, и как невидимка раздобыла отравленные кубышки, от которых ослеп и лишился чувств наш герой, и как принцессы на двордовой кухне задумали обвести Царицу вокруг пальца, свалив вину на Вильяма, и как вредная библиотекарша подмешала в краски отравы, и даже как Царица в смятении отправилась на охоту...

- Плохи дела, - заключила Старая баба, - в сознание я его верну, даже зренье смогу восстановить, но вот потом ему не сдобровать. Как только Царица вернется с охоты, она жестоко покарает художника. Особенно, если он предстанет перед ней здоровеньким и свеженьким, как огурчик.
- Как же быть? Он так и не раздобыл лекарство для маленькой Ануш...
- Ах так, у вас, значит, все-таки было дело, которое вы от меня скрыли, - укорила фею Старая баба, - ну да ладно, не рассказывай, меньше буду знать, меньше с меня спросят. Ладно, несите сюда с верхней полки банку черничного соку, буду промывать ему глаза. 

Лечение длилось недолго – раз два и готово. Старая баба воскресила Вильяма черничным соком. Сперва напоила, а потом и глаза промыла. Очнулся он, действительно, как огурчик.

- Что я здесь делаю? – недоумевал Вильям, - Фея, мотылек, и вы здесь? А где мамзелька?
- Простите, кто? – переспросила Старая баба.
- Ах, да, я хотел сказать, где ее Величество Царица Осени?
- На охоте! – ответила фея и поспешно выложила ему всю историю.

- Да, угораздило меня..., теперь придется выпутываться, - Вильям обескураженно почесал затылок.
- Мое такое мнение – надо делать ноги отсюда, вас рано или поздно поймают и казнят. Уж я-то знаю нрав Царицы, - заключила Старая баба.
- Нет, не могу... Пока не могу. Но я знаю, кто мне поможет.
- Кто? – одновременно спросили фея и мотылек.
- Профессор Мирошниченко!
- В нашей стране таких не проживает, - удивилась Старая баба.
- Еще бы! Он человек советской формации, ему нечего делать в бабьем царстве, - съязвил Вильям, но его все равно никто не понял.

После черничного сока Вильям почувствовал невероятный прилив сил. Он готов был немедленно приступить к выполнению миссии по спасению Ануш да и всей Нормандии, над которой нависла угроза поражения Аспаргиллой. Но сперва-наперво ему нужно было вернуться во дворец, пока Царица на охоте. И сделать это так, чтобы библиотекарша не смогла пикнуть. Для этого он договорился с друзьями, что его прикроют. Старая баба предложила использовать особую магическую пудру, на несколько часов нейтрализующую способности библиотекарши читать мысли и предвидеть будущее. Достаточно было только вдунуть ее в уши принцессы.

Рассчитав все по минутам, друзья поблагодарили Старую бабу и телепартировались во дворец.   


                Телефонная связь

- Мне срочно нужно протелефонировать, - заявил Вильям, решительно войдя в библиотеку в гранатовом куполе дворца. Ученая принцесса глазам своим не могла поверить.
- Как, господин художник, вы ожили?
- А что вас удивляет, барышня принцесса?
- Но вы же еще недавно были без сознания?
- Как видите, на ваш яд нашлось продиводействие.
- На что это вы намекаете? – возмутилась библиотекарша.
- Мне все известно. И если не хотите, чтобы я раскрыл ваш план Царице, и вас бы жестоко не наказали вместо меня, делайте, что я вам буду говорить.

Испуганная принцесса не стала спорить. Во все глаза разглядывая Вильяма, словно он вернулся с того света, она и не заметила, как фея с мотыльком вдунули ей в уши магическую пыльцу, нейтрализовав дар ясновидения.   

По наказу Вильяма принцесса извлекла из тумбы большой телефонный аппарат с циферблатом в виде пуговиц, и подключила к розетке. Она вела учетную книгу посещений библиотеки и международных звонков. Звонок Вильяма принцесса тоже зафиксировала, отметив дату, время и код галактики.

- Алло, алло, Мирошниченко на проводе! Говорите! – ответил советский ученый.
- Товарищ профессор, это Бруй.
- Ах, снова вы! Очень рад, давненько вас не слышал! Чем могу быть полезен?
- Дело срочное, как всегда. И я всецело полагаюсь на вашу интуицию.
- Товарищ Брус, интуиция - не по моей части. Вы знаете, я доверяю рассчетам.
- Пардон, я не корректно выразился. Конечно, цифры, графики, опыты и прочее... Так вот, мне нужно отыскать улитку, которая сможет победить злую плесень.
- Опять вы разговариваете на художественном языке. В науке не может быть никаких оценочных категорий. Плесень - ни добрая, ни злая.
- Ну вы меня поняли! Скажите, профессор, где эта улитка обитает?
- Улитка, нейтрализующая мицелии? Гастропода?
- Профессор, в этом деле я профан, мне нужно все объяснять. Что такое мицелии?
- Грибковые споры, тончайшая паутина плесени. А какие именно грибы необходимо  нейтрализовать, аскомицеты?
- Ну те, которые вызывают воспаление легких.
- Понятно, тогда вам, безусловно, нужен Велигер! Дать его телефонный номер?
- А ему можно позвонить?
- Безусловно! Оформляете Велигеру командировочные, встречаете, снабжаете своей рыжей шляпой с веществами-существами и вместе идете в логово плесени, - объяснил Мирошниченко.
- Чудеса! Профессор, вы не перестаете меня восхищать! – Вильям подскочил от счастья на глазах у немало обеспокоенной ученой принцессы.
- Это наверняка номер другой галактики?
- Да, товарищ Брус, можно сказать и так. Велигер работает в туманности под названием  «Улитка», «Helix Nebula, NGC 7293». В созвездии «Водолей». Туманность примечательная, ее называют еще «Кольцом» или «Оком Бога» из-за сходства с гигантским глазом.
- Откуда в туманности улитка? Туманность ведь состоит исключительно из плазмы, газа и пыли, а для поддержания жизни улитки, в моем понимании, необходимы как минимум вода, воздух и овощи, не умирать же им с голода!
- Вы забываете, товарищ Брус, Велигер – улитка не земного, а туманного происхождения. И, говоря вашим художественным языком, практически божественного. Хотя я верю исключительно в материю.
- И что улитка там делает?
- Как что? Управляет туманными делами.
- Я вас понял. Жду дальнейших инструкций, - Вильям не мог удержать в голове столь интенсивный поток научной информации и потому хотел поскорее перейти от теории к делу.
- Точно также, как вам удалось установить контакт со мной, протелефонируйте улиток. Код туманности 7293. Но перед тем, как выйти в межтуманную сеть, вам придется набрать добавочный номер... Сейчас я посмотрю, откуда вы звоните, попробую вас локализовать, - Мирошниченко замешкался.
- Ах, вот оно что, оказывается, сейчас вы находитесь в другой галактике, не в Млечном пути! Интересная картиная получается – один автоматический определитель номера показывает ваше местонахождение в галактике Дева, а другой – в галактике Живописец. Подождите еще минуту, я уточню через космический телескоп... Невероятно! По моим данным, некоторое время назад произошло слияние двух галактик, как раз-таки Девы и Живописца!
- И что это означает? – поразился Вильям.
- Во-первых - оба номера верны, а во-вторых - ожидается мощное гравитационное возмущение вплоть до выброса в межгалактическое пространство!.. Но как вас туда занесло? В Деву-Живописца?
- Профессор, не спрашивайте. Я провалился в плесневелый грот, - стыдливо признался художник.
- Да, с вами постоянно что-то приключается. То кротовая нора, то плесневелый грот. Я уже ничему не удивляюсь. Значит так, добавочный номер - ноль, плюс, ноль. Когда дозвонитесь, спросите обязательно директора, гражданина Велигера. Рядовые вам не помогут. Они не компитентны в таких вопросах. Надеюсь, Велигер еще не впал в анабиоз. А такое с ним иногда случается.
- А дальше что?
- Изложите ему суть вопроса, только не художественным языком, а научным. Уж постарайтесь! Велигер товарищ советской формации, не молодой. Помнится, в старые добрые времена лучших сотрудников нашей лаборатории отправляли на практику в Туманность Улитки. У них даже была своя партийная улиточная школа, а возглавлял ее Велигер. Он там был вроде Фиделя Кастро на Кубе. 
- И как он мне поможет?
- Велигер - опытный специалист. В Советском Союзе проблема плесени была практически решена благодаря Велигеру, познакомившему нашу систему здравоохранения с антибиотиками. Это у вас там, в Европе, почему-то до сих пор не умеют лечить легочные заболевания. Принцип элементарный - клин клином вышибают, для нейтрализации плесени необходим антибиотик из плесени.

Вильям поблагодарил Мирошниченко, попрощался и мигом протелефонировал Велигеру.

Объясняться с Царицей не было ни времени, ни возможности. Реакцию он мог предположить. В лучшем случае, на него бы надели наручники и посадили в тюрьму. В худшем – обезглавили. Вильям был уверен, что Царица ни за что бы не вступила в войну галактик, и дочерей своих не наказала.

- Благодарю за звонок. А теперь сидите тихо! Если не хотите, чтобы я оповестил вашу матушку о заговоре ее дочерей.

Принцесса не стала ему перечить и на время затаилась.

Заперев на ключ дверь библиотеки, Вильям спустился в царскую опочевальню и напоследок подошел к той картине, которой суждено было стать его последним и самым лучшим шедевром из написанных за островной период.

- Эх, Музелька, что же я буду без тебя делать..., - он бросил прощальный взгляд на Царицу, смотрящую на него с картины. Ее левый глаз искрился на солнце слезами счастья.

Срепя сердце, он написал прощальную записку, в которой раскрыл коварный план принцесс, послуживший причиной его стремительного исчезновения. Он не преминул упомянуть и об опасностях, грозящих Нормандии от бесчинства Аспарггиллы и о больной дочке Пекаря, надеясь, что Царица проникнется к ее судьбе. Проронив скупую мужскую слезу и надев магический браслет, Вильям телепартировался. На этот раз домой.


                Глава шестая – Торжество справедливости

                Война улиток

Знаете ли вы, что улитки бывают брюхоногие, пресноводные, виноградные, морские, шлемовые? Каких только разновидностей нет! Еще бывают улитки ахетина, они обожают кушать огурцы и сахарный тростник, и долгие годы проводят в созерцании и объедении. Но самые необыкновенные улитки – велигеры, ни мальчики ни девочки, они гермофродиты, двойного пола. Они дышат жабрами, которые скрыты роскошной мантией. А детеныши их спят в капсулах с крышечками. Проснувшись, они начинают лениво ползать на брюхе, покачивая панцирем, с каждым годом набирая кольца.

Итак, наступил ответственный момент, как и предсказывал профессор Мирошниченко, момент мощного гравитационного возмущения. Должна была произойти схватка армии улиток с Аспаргиллой. После звонка Вильяма Велигер немедленно мобилизовал солдат улиточного запаса и отправил на туманных кораблях в Нормандию, в нашу галактику - Млечного пути. А Пеницилла бросила клич своим приятельницам-улиткам, которые поползли с разных уголков Нормандии к замку ядовитой сестры.

Ануш к тому времени набрала несколько коробок улиток разных видов и размеров и обложила ими вход в пещеру Филибера. За ночь улитки прокрались внутрь, сквозь узкую щель. Учуяв их приближение, слепые гномы в панике попрыгали в колодец и, когда улитки заполонили грот, они уже были в царстве Осени. Улиткам ничего не стоило перегрызть сети и вызволить изможденного Филибера. Так началась освободительная война.


                Волшебные слова

А теперь я расскажу вам, как мудрая Ануш спасла отца. Пока улитки делали свое дело, она ждала возле грота. Услышав доносившийся из чрева скалы шум, похожий на охи-ахи Филибера, девочка сообразила, что отец забыл концовку песенки из сказки про Али-Бабу. Тогда она сама запела:

Наливай чайханщик чаю,
Вместо крепкого вина.
Я вам музыку сыграю -
Здесь всем нравится она!
Пиала идёт по кругу!
Аксакалы смотрят в мир!
Рады гостю, рады другу!
Здесь застолье, но не пир!

Но песенка как открывашка не сработала.
- Что делать? – испугалась Ануш.
- Не волнуйся, это моя пещера, я умею ее открывать! – послышался за спиной голос Пенициллы. Надо просто сказать «Пенициллин, откройся». Это имя моей пещеры.

И тут камень отвалился, луч солнца осветил темный грот, наводненный шустрыми улитками. Филибер вдохнул полной грудью свежего воздуха, сделал решительный шаг навстречу дочке и упал без сил.


                Штурм

Ну а что было потом, вы, наверное, и сами догадались. Пеницилла оживила Филибера крепкой смородиновой настойкой. Вильям в сопровождении феи и мотылька подоспели к прибытию армии Велигера. Но прежде чем воевать, нужно было хорошенько подкрепиться. Для этого Пеницилла пригласила старую бабу, которая оказалась ее тайным агентом. Старая баба испекла лепешек и наварила щей из свежей сныти. Наелись вояки до отвала, и с новыми силами приготовились к атаке.

Кстати сказать, у феи на спине красовались аккуратненькие новенькие крылышки. Даже не потребовалось разыскивать и склеивать разбитые. У кузины мотылька нашлась запасная пара крыльев, слегка великоватая. Зато фее пришлась в самый раз. Со свежими крыльями, набравшись смелости, фея тоже вызвала подмогу – зеркальных стрекоз.

С миру по нитке войско организовалось достойное. А выбрать капитана не составило труда – Пеницилла вызвалась с большим энтузиазмом. У нее руки чесались отомстить сестре за обиды. 

И вот армия достигла владений злой плесени. Сперва забросали ее огненными головешками, вслед за чем улитки начали штурм. Облепив крепость со всех сторон, рванули ворота и без боя вошли внутрь.

Открывшее зрелище было ужасающим – весь двор был липким и вонючим от грязных, не просыхающих луж, стены, запеленутые в несколько слоев паутины, изнутри поразил грибок так, что камень начинал крошиться. И ни единой живой души.

- С кем же мы сражались? – спросил Велигер.
- С самой смертью, - ответила Пеницилла.
- А где она?
- Это все ее следы, которые нужно немендленно предать огню, иначе она расплодиться по всей округе, как только мы покинем крепость. Аспаргилла должна быть в подземелье, немедленно двинемся туда.      

Вот так, крепость была взята без боя. Аспаргиллу в подземелье не обнаружили. Но зато встретили дряхлого, сморщенного мухомора, который ничуть не сопротивляясь, с радостью все рассказал. Аспаргилла накануне вечером бежала, предварительно распустив своих подданных. Так что теперь ищи свищи их по всей земле. Жалкие служки злой плесени будут прятаться от дневного света, как бы их не обнаружили, но при первой же возможности залезать в брошенные и неухоженные дома.

Крепость сожгли до тла, а войска самых проворных улиток отправили на поиски плесневелых партизан, чтобы поразить тех, кто еще не успел далеко убежать.


                Гравитационное возмущение

Тяжелее всех пришлось Царице. Когда она вернулась домой с охоты и не обнаружила Вильяма, то подняла весь двор. Ученую принцессу освободили из заточения, отперев дверь, и призвали первую к ответу. Тогда уже магическая пыльца перестала действовать, и к принцессе вернулось ясновидение. Она сразу же доложила матушке о телефонных переговорах Вильяма – сперва с профессором Мирошниченко, а потом с Велигером.

- Заговорщик, изменник, подлец! Мужской хвост! Как я могла пригреть змею! – рвала и метала Царица. Но картины не тронула, оставив их на память о лучших временах.

Путь назад во дворец для Вильям был заказан. Царица выставила кардоны пострашнее прежних. Галактика содрогалась в гравитационном возмущении. И, как напророчил Мирошниченко, произошел мощный выброс в межгалактическое пространство. Так сильно она страдала. Но то были не слезы, а прекрасные вещества-существа из левого глаза Царицы. 

Аспаргилла бежала в царство Осени, чтобы заручиться военной поддержкой. Но могущественная владычица отказалась содействовать. Она не захотела ввязываться в очередную битву, памятуя о недавнем сражении с бедуинами. Второй экономический кризис государство бы не пережило. Да и сыграло свою роль письмо Вильяма. Царица смогла только предоставить Аспаргилле политическое убежище.

Пеницилла и Велигер настаивали на дипломатических переговорах. Тогда Царица выдвинула суровое условие – она готова была выдать Аспаргиллу нормандской стороне только взамен за Вильяма. Но наш герой струхнул. Долго мучительно думал, крутил бакенбарды, а потом понял, что все-таки не готов на подвиг вечно лицезреть мамзель Музельку. «Муза на то и муза, что она неуловима, вроде есть, а не поймать, уж лучше я буду страдать, вспоминая нашу любовь, и умру от тоски, нежели буду привязан к ее величеству на всю оставшуюся вечную жизнь».

Так злую плесень навсегда оставили в Золотом царстве – без нее осенним островитянам жилось бы несладко, перевелись бы грибы, и Старой бабе нечем было бы себя занять.   

Так восторжествовала справедливость. Хоть и не удалось истребить всех партизан, но вход в Нормандию Аспаргилле навсегда был заказан. А крестьяны с тех пор стали раз в месяц проводить субботники, борясь с грязью и сыростью.


                Антибиотик

А теперь я вам расскажу про многострадальную дочку пекаря. И ее злоключениям настал конец. Пеницилла сдержала свое обещание – излечила Ануш.

А знаете, как она это сделала? Очень просто. Товарищ Велигер поделился химической формулой антибиотика для уничтожения микроба в легких. Достаточно было выдрать парочку голубых волос из головы Пенициллы, смешать их с небольшим количеством прополиса, собранного старой бабой на пасеке в стране Золотой Осени, и отжать в смесь свежий лимон. Настоявшись денек на солнце, лекарство было готово к употреблению. Так что прав был профессор Мирошниченко - клин клином вышибают. Или, как выразился Вильям на художественном языке, злую плесень положила на обе лопатки плесень добрая. 
Пропив курс лекарства, Ануш быстро пошла на поправку. Кашель прошел, щеки нарумянились, голова закучерявилась. И Филибер пообещал никогда больше не стричь свою малышку. Пеницилла научила его заплетать косички.

С тех самых пор в Нормандии стали производить антибиотик Пенициллин, названный так в честь пещеры доброй плесени, согласившейся регулярно поставлять на фармацетический завод пучки своих волос.


                Сыроварня

В ознаменование победы над Аспаргиллой в Нормандии устроили национальный фестиваль. Гуляли от мала до велика. Нарядились в карнавальные костюмы, оркестры играли плясовые, выставили палатки с фермерскими продуктами. И, конечно, чествовали Пенициллу. Все лавры достались ей.

- Виват новой Жанне Д’Арк! - кричали земледельцы, ремесленники, рыбаки и мелкие лавочники, осыпая цветами Пенициллу, шествующую по улицам города.

Тогда же подписали бессрочное соглашение, по которому Пеницилла предоставляла крестьянам свой грот для выращивания сыров. Неподалеку выстроили сыроварню. И вскоре стали производить сыры на экспорт. Весть о самых вкусных и полезных нормандских сортах сыра с плесенью разнеслась по всей Европе. Однако, чтобы избежать наплыва туристов, Пеницилла ограничила доступ к сыроварне. Для желающих познакомиться с делопроизводством она ввела организованные туры, которые проводил Филибер один раз в месяц в свободное от пекарни время. Надо сказать, после приключений в гроте, он стал настоящей знаменитостью. И дела его быстро пошли в гору. В буланжери от клиентов не было отбоя.   

А самое интересное в этой истории то, что неожиданным образом устроилась личная жизнь Пенициллы. Прослышав про сыроварню и чудодейственные свойства плесени, в Нормандию вернулся принц Себастьен. Он предложил Пеницилле заключить торговый союз. Гордая дива ломалась, ломалась, но все равно сдалась.

Фея с мотыльком поселились в Зеркальном царстве. Как изменники родины они не могли вернуться домой. Зато в Зеркальном царстве их объявили предводителями зеркальных стрекоз, мотыльков, бабочек и кузнечиков. Но об этом вы узнаете из другой сказки.


                Дева-Живописец

Несмотря на возмущение, галактика навсегда осталась двойной - Дева-Живописец. Царица принялась сама рисовать картины, чтобы хоть как-то привести в порядок издерганные нервы. Так ей посоветовал дворцовый психолог. Страх мужского хвоста у нее пропал. Она больше не боялась вторжения иноземцев, ведь пророчество сбылось, а ничего плохого не произошло. Царица решила воспринимать это событие как благой знак – ведь благодаря Вильяму она стала художницей. И потому она даже распустила армию. Сбылось второе пророчество вещей птицы.

Усилия Вильяма не были напрасны. Многие жители воздавали ему честь, вспоминая придворного живописца добрым словом. Как никак, ему удалось осчастливить Царицу и многое в стране изменить к лучшему.

А что до самого Вильяма, то он и рад был бы прожить на Острове много счастливых осенних лет, но пришлось вернуться домой и запивать разлуку с Царицей любимым кальвадосом.

- Ну что, друг мой, Виктор Гонтье, тяжко мне одному-бобылю. Эх... – Вильям опрокинул рюмку драгоценного напитка и почувствовал, как тепло разлилось по телу.

- Если бы ты знал, какая это была женщина... Моя Музелька... Истинное наслаждение было писать для нее картины. И скажу тебе, мне все же удалось очистил ее глаз от ржавчины. Но даже несмотря на искрящиеся вещества-существа в янтарном глазу Царицы навсегда осталась грусть. Даже такому волшебнику, как я, это оказалось не под силу... Ничего не поделаешь, ведь она – госпожа Осень.