Последствия необратимы. Эпилог

Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
(Евтушенко)

Эпилог.
Мне казалось, будто бы время течёт через сито - так долго мы сидели на одном месте. Я уже устала тупо смотреть на экран мобильного телефона, потому что от этого время тянулось ещё дольше. Периодически мы пытались дозвониться до кого-нибудь из своих друзей, но всё было безуспешно. Мы устали разговаривать, звонить, двигаться  - просто сидели молча за столиком друг напротив друга. Я уже начала клевать носом, как вдруг…одна из дверей хлопнула. Я моргнула. Все двери так и оставались закрытыми.
-Олег? – позвала я друга. – Ты что-то слышал?
-Нет, - коротко ответил он. Я вздохнула. Должно быть показалось из-за долгого ступора.
Я снова попыталась подумать о том, что скоро наши друзья наверняка выйдут из здания и всё будет так же хорошо как и прежде. Я невольно улыбнулась, вспоминая счастливые лица друзей. Из раздумий меня вывел мяч, который пролетел в нескольких сантиметрах от моей головы.
-Что….что это? – залепетала я, пытаясь заглянуть за спину Олега. Я даже не заметила, откуда прилетел мяч. Олег тоже обернулся. На площадке кроме нас никого не было.
-Ты слышишь? – спросила я. Мой друг прислушался, затем кивнул.
-Звуки с улицы опять слышны. И забор стал нормальным.
-Цепочка тоже не преграждает путь, - облегченно выдохнула я, глядя на экран телефона. – Это значит, что мистика наконец-то кончилась. Кстати, по иронии судьбы сейчас половина шестого утра. Вся нечисть уходит примерно в это время.
Не успела я договорить, как прядь моих волос поднялась, как будто кто-то взял в руку часть моих волос.
-Как ты это сделала? – не понял Олег, глядя на мои волосы.
-Это не я, - сказала я. И тут же завизжала. На небе только начало светить солнце. Его было достаточно, чтобы наши фигуры смогли отбрасывать тени. Странность была в том, что тени было не две, а четыре. Наши с Олегом тени были прикованы к нам, а две другие существовали как бы отдельно. Одна из теней как раз держала мои волосы. Олег в ступоре застыл на месте.
-Смотри, - сказал он. – Если посмотреть на солнце, то можно увидеть слабое очертание фигур.
Я пригляделась. Спустя мгновение я действительно увидела два еле заметных прозрачных силуэта – один моего роста, другой повыше.
-Вы кто? – спросила я, но мне никто так и не ответил.
-Смотри, они пытаются нам что то показать, - сказал Олег, глядя на асфальт. – Они показывают, что им нужна ручка и бумага.
Я достала ручку и тетрадь, которые положила на скамейку рядом с собой. Ручка с трудом оторвалась от скамейки, выводя на тетради причудливые каракули. Я с трудом смогла прочитать имя «Крис» и «Колян». Со стороны этот процесс выглядел как спиритический сеанс – мы с олегом по очереди задавали вопросы, а ручка двигалась сама по себе, выводя неровные буквы. Спустя несколько минут мы с Олегом листали страницы тетради, обсуждая происшедшее.
-Итак, что мы имеем? – подводил итоги Олег, расхаживая передо мной с тетрадью в руках. Я задумчиво смотрела перед собой сидя на скамейке. – После того, как ребята выключили мобильные телефоны, они отправились в детский сад. Здесь их встретили два организатора, одним из которых являлась Виктория. Наших друзей разделили на две команды. Кристина пошла с Коляном, а Аня с Витьком. Единственным испытанием, как оказалось, был лабиринт, из которого нужно было выбраться. Стеклянный лифт их завёз в центр лабиринта. Кристина и Колян выбрались, при этом став невидимыми и утратив способность говорить. Витёк и Аня почему то так и не выбрались. Интересно, почему так случилось? И что теперь делать?
Я молчала. Была потрясена не меньше, чем Олег. Кристина и Колян превратились в призраков, которые не реагировали ни на голод, ни на температуру. Как превратить их в обычных людей мы понятия не имели, равно как и вернуть пропавших Аню и Витька. Ручка поднялась, вышкрябывая какие-то буквы. Я начала читать вслух то, что писали ребята:
«В контракте слишком часто упоминается слово «сделка» и «договор». Когда мы подписывали контракт, мы все случайным образом ранились каким-либо образом и кровь падала на контракт. Контора была расположена в 6 подъезде на 6 этаже в 6 квартире по счёту. Теперь понимаете какую сделку мы заключили? Это сатанинская контора, в которой договор закрепляется нашей кровью. Они нам предложили деньги и славу – мы её получили, но взамен они зачем-то забрали наши тела. Контракты нас заставили брать с собой, мы их отдали организаторам, поэтому у вас нет никаких доказательств на эту контору. В наших контрактах одна формулировка, которой мы не придали значения: «После выполнения контракта вы исчезните и…»».
Ручка упала на землю. Мы с Олегом посмотрели друг на друга, затем на асфальт, на котором были только наши тени.
-Не успела дописать что там за формулировка, - сказала я.
-Боюсь представить, что за формулировка была у Ани и Витька, - задумался Олег. – Единственное, что мы можем сделать – сходить в милицию и написать заявление о пропаже ребят. Но сначала нужно сходить по тому адресу, где ребята подписывали контракт.
Мы с Олегом ещё раз безуспешно попытались дозвониться нашим друзьям, прежде чем пойти домой. Телефоны друзей были всё так же недоступны.


Прошел месяц. Мы с Олегом всё ещё безуспешно пытались дозвониться до пропавших друзей, но их мобильные телефоны всё так же были отключены. Когда на следующий день мы пришли по тому адресу, где ребята подписывали контракт, дверь нам открыла женщина. Она смотрела на нас как на полоумных. «Здесь уже пять лет парикхмахерская, а я только вчера с отпуска приехала» - сказала она нам. Мне удалось краем глаза заглянуть в квартиру, я заметила, что в комнате совершенно другая мебель и расставлена она иначе, чем в другой раз. Более того, пролистывая однажды альбом с фотографиями, Олег заметил, что ни на одной фотографии нет ни Кристины, ни других друзей. Он рассказывал, что родители крутили пальцем у виска, когда он рассказывал про Кристину. «Что за странный юмор, ты единственный ребёнок в семье» - сказали они. Завуч и одноклассники так же утверждали, что ни о каком проекте они не знают в помине, а имена как Кристина, Аня, Витёк и Колян впервые слышат. Не числились они так же и вжурналах, не в других документах. Анализируя ситуацию, я нередко вспоминала слова сторожа и то, что он первый кто принял нас за сумасшедших. Моя тетрадь, в которой была переписка с Кристиной – была единственной вещью, которая осталась мне на память о моих друзьях. Доказательств на эту контору у нас нет. Никаких упоминаний о наших друзьях тоже нет – даже на фотографиях, где вместо них чудесным образом было пустое место. С Олегом мы всё так же общаемся, хоть за общение это принять сложно: просто сидим молча на парах или молча ходим по улицам. Ему было тяжелее чем мне – он потерял сестру.
Сегодня у нас был последний экзамен, а это значит, что завтра я поеду домой. Вчера мы договорились с Олегом, что перед отъездом сходим в детский сад в память о наших друзьях. Мы стояли посередине площадки детсада. Олег по привычке позвонил сестре, а из динамика телефона как обычно послышалось: «Телефон абонента выключен или находится….».
-Опять кровавый закат, - сказала вдруг я. – С того самого дня один и тот же закат. Ни разу не меняется.