Чёрный ход-2. Погружение... 15. Форма

        Она спохватилась, отступила назад и сделала приглашающий жест. Пока пожарный осторожно располагался в её невеликом Пентхаусе, выхватила из тайничка ключи и полезла в сундук. Увидев сейф, Командир удивился:
  – Хорошо придумано! Я думал, будет нечто более простенькое.

        Она отперла сейф, вытащила шкатулку. Командир кашлянул в кулак.
  – Ты прости, дочка, – смущённо сказал он, – забыл я про инструкцию.
 
        Он полез в карман, вынул и протянул ей небольшую брошюру в плотной обложке. На ней красовался браунинг, а надпись гласила, что это руководство по эксплуатации и техническое руководство по обслуживанию. Надпись была на немецком.

        Быстро пролистав книжицу, она пожала плечами, вытащила свои рисунки, протянула Командиру. Пока тот изучал её творчество, вынула браунинг и протянула, держа за ствол. Пожарный отдал рисунки, взял и осмотрел пистолет, оттянул затвор, глянул внутрь, хмыкнул, посмотрел через сверкающий нарезами ствол на лампочку под потолком и удивлённо заметил:
  – Отличная работа, дочка! Сама разобралась, или ребята помогали?

        Она помотала головой и честно показала бумажку со списком затребованной у Особиста литературы. Командир удивился ещё больше.
  – И он тебе это всё выдал? – кивнул он на список. – Поразительно! Да ты, наверное, кого угодно уговорить можешь!

        Она скромно потупилась, вспоминая Михалыча. Помолчав, Командир спросил:
  – Ты сегодня нормативы по стрельбе сдавала?

        Она виновато глянула на него, опустила голову и слегка кивнула. Вспоминать про мучения с винтовками и наганом не хотелось.
– С нормативами вышла проблема, – продолжал Командир.

        Ну ещё бы, уныло подумала она, мне ли не знать! Вот если бы нормативы по браунингу засчитать можно было! С ним-то всё просто замечательно получилось.
  – У нашего Особиста, – продолжал свою речь Командир, – оказывается, есть инструкция на этот счёт. По итогам стрельб тебя следовало передать в особый отдел.

        Она хладнокровно подумала, не слишком ли далеко засунула хино, и не пора ли делать ноги подальше от особого отдела и прочих сложностей. Кажется, этот суровый мир повернулся к ней очередной неожиданной стороной. Странно только, что неумение стрелять из винтовки и нагана вызвало такую острую реакцию особого отдела. Впрочем, пожарные носят форму, значит, как бы военные, а особый отдел как раз военными и занимается. А какой из неё военный? Вот и попалась! Хотя… особый отдел, это же… контрразведка? Опаньки, вот попала, так попала!

        Внешне сохраняя полное спокойствие, она удивлённо подняла брови, мол, нафига козе баян, то есть особому отделу её неумелая персона? Ну, не подчинилась ей трёхлинейка, и что? Тут же подкралась хмурая мысль и зашептала, что в школах тут запросто учат обращаться именно с винтовкой и наганом, а ты, дорогая, показав полное незнание этого оружия, продемонстрировала редкостное умение палить из совершенно вражеского браунинга! Она старательно отогнала вполне здравую мысль и постаралась сохранять хладнокровие и дальше. Командир глянул на неё и усмехнулся.
  – А ты не хочешь в особый отдел?

        Она совершенно искренне покачала головой, мол, рада бы, но и тут дел хватает.
  – Вот и мы с Особистом решили, что тебе не захочется в особый отдел, – подытожил Командир, – взяли и подогнали результаты таким образом, чтобы ты не подпадала под особую инструкцию.

        Вот значит как, подумала она, я теперь опытный пользователь, то есть уверенный стрелок из трёхлинейки и не интересую особый отдел своей потрясающей неумелостью к советскому оружию? Значит, потребность в немедленном побеге отпадает? Похоже на то! Вот и ладушки! Командир задумчиво вертел в руках сверкающий браунинг.
  – Подобрали мы тебе средненькие результаты, – пояснил он, – заменили часть твоих мишеней и теперь ты никакой не снайпер, а вполне обыкновенный средненький стрелок с несколько более хорошими результатами, чтобы дотянуть до первого разряда, но не выскочить за рамки обычных показателей.

        Она не верила своим ушам. Что-то больно стукнуло пониже спины. Оказывается, ослабшие ноги подвели, и она крайне удачно приземлилась на край топчана. Хорошо, что не мимо!

        Какой ещё средненький результат, какой ещё снайпер, какой из неё к лешему снайпер, что вообще происходит? Командир вынул из кармана многократно сложенные бумажки с проступающими с другой стороны чёрными дугами.
  – Вот, держи, сама распорядись, это твои настоящие результаты, вместо которых сейчас к протоколу приложены просто хорошие мишени, взятые у других ребят.

        Она развернула бумаги, подняла верхнюю. Мишень была продырявлена большими дырками в середине чёрного кругляша.
  – Это винтовка Мосина, – пояснил Командир.

        Следующая была продырявлена очень кучно, однако все дырки лежали не в центре, а сбоку.
  – Это винтовка Мосина, пристрелочная серия, – прокомментировал Командир, – видишь, прицел сбит?

         Остальные мишени мало чем отличались от первой, дырки плотно лежали в центре, различаясь только диаметром пулевых отверстий. Более мелкие дырочки лежали особенно кучно.
  – Мелкашка! – кивнул на них Командир. – После трёхлинейки из неё всегда одно удовольствие стрелять!

        Мелкашкины дырки сливались в одно лохматое отверстие диаметром примерно миллиметров десять. Мишени от нагана были самую чуточку похуже, но всё равно дырки плотно кучковались в центре мишени, а одна мишень так и вообще была крайне похожа на мелкашкину.
  – Это с упора лёжа, – подсказал Командир, – с упора самое милое дело стрелять.

        Упор с колена тоже был неплох, но лохматая дыра в центре, объединяющая все пять пуль, была больше похожа на звездочку, а не на кружок, как у мелкашки.

– Вот, – сказал Командир, когда мишени были изучены и спрятаны, – с такими результатами полагается переводить стрелка в особый отдел, а оттуда дают направление в школу диверсантов, в группу снайперов.

        Она только глазами хлопала от невиданных перспектив.
  – Этого я тебе, разумеется, не говорил! – предупредил её командир, возвращая, наконец, браунинг.

        Она согласно кивнула. Сложив инструкцию и браунинг в шкатулочку, протянула её Командиру и замерла, увидев протянутые навстречу серые коробочки.
  – Это тебе, – кивнул Командир, – теперь будешь хранить свое имущество сама.

        Он аккуратно положил картонные упаковки бельгийских патронов на шкатулку и подтолкнул девочку к сундуку. Она автоматически положила футляр и патроны в сейф и заперла его на замок. Ничего не понимаю, потрясённо думала она. Как бы я хорошо ни стреляла, вот так запросто отдать настоящее оружие! Да ещё с патронами! Другой мир, подытожила она, другие люди, другое отношение. Ну ладно, время тут иное, но всё же, всё же... Боевое оружие второй раз на дню дарят!

        Тем временем Командир осмотрел комнатушку, подивился на картину из фантиков и одобрительно кивнул на гимнастёрку.
  – Правильное дело, повседневный наряд должен быть попроще. Вот, кстати, Особист просил передать.

        Он вытащил из кармана маленький свёрточек и сунул ей в ладонь. Даже не пытаясь гадать, что бы это могло быть, она развернула обрывок газеты и уставилась на…  и как прикажете это понимать? На обрывке городской газеты лежало что-то вроде перепутанной цепочки, усеянной рубиновыми камушками.
…Это ещё что за алмазные подвески, озабоченно подумала она.
…Особист к тебе сватается, хихикнула несознательная мысль, свадебный подарок, так сказать!
…Драпать надо, хладнокровно подытожила она, если Особист начал приставать, не отобьёшься, надо драпать!
…Погоди драпать, вступила в перепалку умная мысль, стал бы Особист передавать подвески или что там такое, через третьи руки, даже если это Командирские руки?
…Вряд ли, подумав, согласилась она, сам бы преподнёс.
…Значит, это что-то другое. Заключила умная мысль, разогнала несерьёзные мысли и растаяла сама.

        И что же это мы имеем,  подумала она, вороша пальчиком подвески с камушками. Как только камушки шевельнулись, иллюзия мигом пропала. На ладони лежала кучка красных эмалевых квадратиков, растопыривших тонкие лапки, переплетавшиеся самым причудливым образом. Да это же «кубики» в петлицы, дошло до неё. Куда столько? Их тут дюжина, если не две!
  – Для начала форму приведёшь в соответствие, – подсказал Командир,  – а потом видно будет. Особист сказал: мало будет – обращаться к нему, подкинет ещё.

        Мало, озадаченно повторила она, встряхнув бумажку с «кубарями», да тут на генерала хватит, пожалуй, если все нацепить! Хотя нет, у генералов ромбики… кажется. Она кивнула и аккуратно свернула бумажку обратно. Так и быть, мало будет – попросим ещё!

        Заметив на стене ремни, он обрадовался ещё больше.
  – Михалыч постарался, да? Молодец, вовремя выдал, вовремя.

        Она слегка смутилась и принялась торопливо отстёгивать лишнее, начиная с кобуры. Командир удивился:
  – Ты что делаешь, дочка?

        Она замерла. Оглянулась на сейф, но Командир покачал головой.
  – Нет, не угадала. У браунинга своя кобура, но не в этом дело. Ты у нас кто?
Она вопросительно подняла глаза.
  – Ты у нас Старший телеграфист! – сообщил Командир, легко коснувшись её петлицы. – Сюда один кубик.

        На слове «Старший» она подняла бровь.
  – Старший, старший! – подтвердил Командир. – Потому что просто «телеграфист» не имеет право самостоятельной работы в ночное время и не может самостоятельно проводить обслуживание вверенного оборудования. Держать рядом с тобой ещё и Старшего телеграфиста и Старшего электромеханика? Где я их возьму, дочка? Вот поэтому тебя оформили Старшим телеграфистом с квалификацией электромеханика.

        Он сделал паузу, но возражать она не стала, так и сидела, хлопая ресницами и сжимая в ладони горсточку «кубарей». Командир покивал сам себе и продолжил:
  – Завтра отправишься на обучение, нужно поскорее получить разрешение на самостоятельную работу. Тебе в Узле связи по окончании учёбы выдадут справку и оформят приказом как внештатного сотрудника у абонента. Абонент, как нетрудно догадаться, это Пожарком.

        Она только и успевала кивать, делая закладочки в памяти. Выработанная в школе 21-го века привычка к внезапным зигзагам учебной программы приучила к неожиданностям, и теперь она просто принимала свалившееся как должное. Ещё один факультативный предмет, только и всего.
  – Особист проверил по своим бумагам, Старший телеграфист соответствует званию командира отделения.

        Она распахнула глаза во всю ширь. Вот только отделением командовать ей не хватало для полного счастья, ага! Пожарный развёл руками.
  – Всё так, дочка. Командиру отделения полагается иметь личное оружие. Согласно приказу Наркомпочтеля Старший телеграфист имеет право на ношение личного оружия во время несения службы. Разрешение на личное оружие Особист подготовил и отправил, чтобы не терять время. Он и мысли не допускает, что ты провалишь учёбу в Узле связи. Так что не трогай кобуру, пусть висит на своём месте.

        Она так и села бы, если бы уже не сидела. Что за время, что за люди? Личное оружие у телеграфистов... Однако! Она поправила ремни и оставила кобуру в покое. Нет, но каков паразит, подумала она про Особиста. Мысли он, видите ли, не допускает! Зато допускает карьерный рост, иначе не подсунул бы горсть знаков различия «на вырост». Нашёл карьериста, ага! Ей тут  что, дивизией командовать придётся?
…Гайдар, пискнула мысль.
…Что – Гайдар, не поняла она, при чём тут дурацкий реформатор времён развала СССР?
…Не-е-е, продолжала пищать мысль, не тот Гайдар, а его дедушка, Аркадий Петрович.
…И что дедушка?
…Темнота, возмутились хором мысли, а ещё умная! Аркадий Гайдар, который писатель, в гражданскую войну командовал полком в шестнадцать лет!
…Так мне же на самом деле не шестнадцать, жалобно подумала она.
…Так тебе и полк не предлагают, резонно заметила самая умная мысль, так что не паникуй на ровном месте, всё будет путём!

        Ладно, кивнула она сама себе и посмотрела на Командира. Тот терпеливо ждал её реакции. Заметив это, она покорно пожала плечами, снова поправила пустую кобуру и дёрнула рукой, отбрасывая манжету рукава с запястья. Ах ты, блин, спохватилась она, снова хочешь провалиться, как тот Штирлиц с волочащимся за спиной парашютом? Нету на руке часиков, нету! Она поправила рукав и подняла глаза на ходики. Пожарный понял её правильно и кивнул:
  – Скоро ужин, да. Тебе что-то ещё нужно?

        Она хотела было покачать головой, но вспомнила про гимнастёрку и изобразила руками швейную машинку. Командир отмахнулся:
  – Это у Михалыча спросишь!

        Та-а-ак, отметила про себя она, значит, одна из тех загадочных штуковин, старательно замотанных в брезент, может оказаться «Зингером». Учтём-с!

        Она подумала ещё раз, надёргала с полочек тетрадки, блокноты, карандаши, перья и сложила стопочкой на столе. Повела рукой, мол, всё имеется в наличии. Командир кивнул, напомнил зайти утром за письмом к связистам и тихо скрылся в коридоре. Закрыв за ним дверь, она задумалась, присев на топчан. Следовало до ужина переварить всё услышанное.

        Учёба – это хорошо, дело привычное и нужное. Тут проблем не ожидается, разве что окажется, что в процессе обслуживания необходимо поднимать одной рукой стол со встроенным буквопечатающим аппаратом Юза, а другой рукой поднимать, к примеру, ведро с машинным маслом. Тут уж пускай товарищ Старший электромеханик Николай трудится. Мужчина он, в конце концов, или нет! Что ещё? Личное, забодай его комар, оружие. Она вытащила из глубин сундука хино, взвесила на руке, потом набила барабан патронами, которых влезло не семь, как в нагане, а всего шесть, снова примерилась. Ну, потяжелело, конечно. По ощущениям так не сказать, что тяжелее нагана. Поверх своей парадной формы напялила сбрую с кобурой, застегнула на талии, спрятала револьвер в кобуру. Попрыгала, походила по Пентхаусу, повертелась.

        Не смертельно, школьный ранец был не в пример тяжелее, и ничего, жива-здорова, не переломилась. Выхватила револьвер, злобно прищурилась в невидимого врага. Спохватилась, отдёрнула палец подальше от спусковой скобы и быстро переломила хино. Тускло блеснувшие патроны веером брызнули по одеялу.

        Уф... Мало ей было браунинга? А если бы и этот японский револьвер повёл себя как самостреляющий? Торопливо собрала и спрятала патроны, закрыла барабан, снова прицелилась в невидимую цель. Рука не дрожала, вес оружия приемлемый, балансировка хорошая. Поймала на прицел шляпку гвоздя в стене, прищурилась. Револьвер замер, словно врос в руку. Показалось, его дуло упёрлось прямо в несчастный гвоздик. Интересно, интересно, подумала она. А ведь мы можем подружиться с тобой, Хино? Револьвер молчал, но чужеродным не становился. Эх, самурайская твоя душа, вздохнула она и завернула японские игрушки в узелок. А не пора ли на ужин, подкрепить угасающие силы? Приведя комнату в порядок, проверив все замочки и запрятав лишние ключики, освободилась от сбруи и вышла в коридор, перетягивая талию обычным ремнём.

        После ужина она занялась новой формой в видах завтрашней учёбы. Являться туда, где брызгается машинное масло и пачкается чёрная красящая лента, в шикарном парадном виде было бы верхом глупости. При отсутствии большого, как в ателье, зеркала, работа шла медленно. Приходилось ползать по топчану и прикладывать друг к другу различные части разложенных на одеяле гимнастёрок, время от времени надевая то одну, то другую. Временами ей мерещилось, что забыла закрыться, она испуганно оглядывалась на дверь, каждый раз убеждаясь, что засов надёжно задвинут.

        Особенно это обострялось при топотании сапог по коридору или по лестнице над её головой. Не то чтобы она так уж сильно боялась показаться внезапному посетителю в практически голом виде, хотя в её родное время почти вот так можно было ходить чуть ли не на улице. Она уже прониклась духом окружающего её времени, поняла и приняла нормы поведения, стиль и манеру одеваться и вполне искренне считала, что всё это дело житейское. На тех же девочках на школьном дворе для урока физкультуры надето было ничуть не больше, чем на ней сейчас. Дело было в другом.

        Меньше всего ей хотелось демонстрировать немыслимое здесь нижнее бельё. Ведь непременно раззвонят на всю округу о таком небывалом зрелище, и что потом прикажете делать, когда за шпионкой, разоблачённой в буквальном смысле слова, заявится та часть мужского населения Города, что облачена в форму НКВД? Отстреливаться от них из японского револьвера? Три раза «ха»! Проще поберечься и лишний раз проверить задвинутый на двери засов.

        Найденное в сундуке шёлковое вычурное бельё поначалу её дико позабавило, но потом, поразмыслив, потратила массу времени на перекройку и перешивку по образу и подобию своего собственного, из обычного набора «недельки». Всё бы хорошо, если бы не одно «но»…

        Носить простое здешнее белье она так и не могла, неприятные ощущения на коже быстро отучили от местных тканей. В чём тут было дело, в грубой фактуре самой ткани или непривычном покрое, она разбираться не стала. Так и пришлось обходиться тем, что есть и тем, что перекроила из шёлка, устраивая тайные постирушки в душевой. Знала бы, прихватила с собой в прошлое пару упаковок «недельки». Эх…

        Так и маялась на коленях с индпошивом, пока внезапно не оказалось, что всё почти готово! Наскоро отдохнув от непрерывного ползания на карачках, она осторожно надела смётанную на скорую нитку гимнастёрку, осмотрелась, огляделась. Таки да, подойдёт! Хотя и не прет-а-порте, но всё же ручная работа, аха! В меру мешковатое, в меру щеголеватое, в меру удлиняющее, в меру старящее. В общем, камуфляж тринадцатилетней самозванки, вынужденной прикидываться шестнадцатилетней образованной, самостоятельной и работающей в серьёзном учреждении девушки готов, господа-товарищи!

        Оглядев придирчивым взглядом все стежки, решила, что к пошиву всё готово, пора снова искать Михалыча. Надеюсь, он ещё не ушёл, думала она, прижимая локтем свёрток и топая в сторону склада, запихивая свободной рукой фонарик защёлкой за поясной ремень. Чутьё подсказывало, что завхоз не ушёл, оставалось только проверить изрядно обострившееся в последнее время это самое чутьё. Проверила, разумеется. Михалыч прятался за стопой гроссбухов в предбаннике склада, он же кабинет завхоза и завсклада. Дверь в закрома за его спиной была тщательно заперта.

        Скрип ученического пера по бумаге прерывался отрывистыми тычками в чернильницу-непроливашку обыкновенного школьного вида. Михалыч сводит баланс, подумала она и тихонько пристроилась возле входной двери на стоявшей у стены лавке. Положила свёрток рядышком и настроилась на терпеливое ожидание своей очереди. Михалыч писал долго, листая одни амбарные книги и заполняя другие. В отдельной тетрадочке росли столбцы чисел и загадочных буквенных аббревиатур. Наконец писанина закончилась, завхоз устало потёр глаза, собрал свои талмуды в стопку и... вытащил откуда-то снизу здоровенный арифмометр на толстой деревянной подставке!

        Притаившаяся в уголке девочка во все глаза глядела на это чудо вычислительной техники. А Михалыч-то не промах, Михалыч баланс на калькуляторе подбивает! Послышался стрёкот передвигаемых шестерёнок. Михалыч крутанул ручку несколько раз и сверил показания арифмометра со своей бумажкой. Проверив таким образом все выкладки, начал подбивать общий итог. Он крутил и крутил ручку, привычно выставлял числа на секторных шестерёнках и снова крутил, крутил, крутил сверкающую хромированную рукоятку. Впрочем, закончилось всё довольно скоро. Быстродействие здешнего бухгалтерского компьютера оказалось вполне соответствующим поставленным задачам. Записав полученный результат, Михалыч спустил калькулятор за стол, закрыл свою бухгалтерию и с наслаждением потянулся.

        Только теперь он заметил скромно сидевшую у двери девочку и удивлённо поинтересовался, какими судьбами и каким ветром занесло? Она приподняла свёрток и изобразила руками ручную швейную машинку. Михалыч даже подпрыгнул на стуле.
  – Да ты что, Даша, и не проси, зингер я тебе не дам!

        Она замахала руками, мол, чур меня, чур, мне бы вот прямо тут построчить недолго, и все дела! Нужен ей в Пентхаусе этот зингер, как собаке пятое колесо в телеге и пятая нога в колесе! Михалыч, понаблюдав её крайне выразительную пантомиму, несколько смягчился и задумался. Он долго ворочал гроссбухи, раскладывал их по полочкам за стеклянными дверцами старинного книжного шкафа в углу кабинета. Потом осмотрел комнату и ворчливо уточнил:
– Прямо тут поработать хочешь?

        Она согласно кивнула, показывая заранее смётанную гимнастёрку. Завхоз присмотрелся.
  – Это что, давешняя форма, ты её успела перешить?

        Она гордо кивнула.
  – Ну ты даёшь, Даша, – уважительно откликнулся Михалыч, – ладно, будет тебе машинка.

        Однако, принёс он небольшую плоскую коробку, сильно удивив девочку, ожидавшую что-то вроде здоровенного столика с ножным зингером. А тут, получается, ручная машинка, растерянно подумала она, никчёмная машинка, которая шьёт в одну нитку, зацепляя её саму за себя петелькой? А потом эти петельки мигом распускаются в самый неподходящий момент? Мда, она, кажется, сильно пролетела, распоров гимнастёрку на кусочки! Однако, не всё оказалось так плохо, как она вообразила.

        Внутри плоской коробочки обнаружился не гибрид степлера со швейной иголкой, а солидный ремонтный набор неизвестного производства. Там нашлась и коробочка с иголками, похожая на миниатюрный жестяной портсигар, и знакомая с детства держалка с ромбовидной проволочкой для затаскивания нитки в игольное ушко, и собственно набор катушек с надёжными кручёными нитками самых разнообразных цветов.

        В данный момент её интересовали нитки защитного цвета. Таковых было аж три вида, разного оттенка. В общем, хороший был наборчик! Рядом послышалась непонятная возня. Она подняла голову и увидела Михалыча, пытающегося взгромоздить нечто громоздкое на свой стол. Подскочила, помогая освободить место от бумаг и оставленных на столе гроссбухов. Расположив полированный деревянный ящик на столе, Михалыч устало вздохнул и пожаловался:
  – Ох и тяжеленная она, зараза!

        Он отвязал от торчавшей сверху ручки маленький ключик, щёлкнул замочком и легко снял закруглённый сверху футляр. Под ним сверкнула хромом и воронёным металлом швейная машинка. Ручная, новенькая, сияющая от радости, что её, наконец-то, допускают к работе! Зингер, озадаченно подумала она, всё-таки у Михалыча нашёлся настоящий зингер! Однако Михалыч тут же рассеял её заблуждение, сообщив, что тащить ножной зингер он не намерен, ибо не ломовая лошадь и даже не верблюд,, поэтому придётся обойтись этим аппаратом. Она кивнула, этим так этим, хрен редьки не слаще. Завхоз вынес со склада какую-то здоровенную лакированную плоскую коробку, запер свои закрома на все замки и сообщил, что будет в сарае, ежели что.
И ушёл, унеся коробку с собой.

        Посмотрев вслед хозяину кабинета, она принялась изучать машинку. Нет, явно не отечественная, и слава Богу, но и впрямь не Зингер. Челнок, похожий на зингеровский, ходил не по дуге, а по прямой линии, да и размером оказался поменьше. Нашла фирменную табличку, оформленную в виде поворотной крышки над требующим регулярной смазки узлом. Все сомнения развеялись, когда прочитала выпуклые готические буквы, сложившиеся в слово «Зайдель». Ну что же, Зайдель, Зингер, какая нам разница? Главное, машинка немецкая, значит, надёжная!

        Быстро разобралась с настройками, выставила нужную длину стежка, повертела в руках остроконечные шпульки, поочерёдно намотала на них нитки, благо намоточный станочек оказался на месте и работал безукоризненно, укладывая виток к витку, слой за слоем. Унесла со стола все бумаги, расстелила перекроенную гимнастёрку, прицелилась и привычным движением опустила на ткань прижимную лапку. Примерилась к рукоятке, крутанула раз, другой, приноровилась и равномерно завертела ручку размеренными движениями.

        Меняя в челноке опустевшие шпульки, она разглядывала машинку, снова и снова убеждаясь, что та действительно новенькая, а не просто хорошо сохранившаяся домашняя машинка. Похоже, она первая, кто на ней строчит. Ну или почти первая, но никак не десятая. Следов эксплуатации не было нигде. Ни обрывков ниток в подвальчике, ни вездесущей тканевой пыли, неизбежно образующейся при длительном и многократном протыкании ткани иголкой, ни пыли в ящичке с многочисленными насадками для швейных выкрутасов.

        Всё новенькое и чистенькое! Она ставила новые шпульки и продолжала строчить. Как-то незаметно белые неровные швы на перешитой гимнастёрке закончились. Она поворошила ткань, вынула заново прошитую гимнастёрку из-под лапки, привычно обрезала нитки о специальный резачок на держателе иглы и завязала кончики узелком. Встряхнув, развернула своё творение, покрутила во все стороны. Все швы были прострочены, белая намётка везде перекрывалась аккуратными машинными швами, работа была сделана на отлично. Приведя машинку в исходное состояние, вытащила швейцарский ножик и стала терпеливо выкусывать белые швы маленькими ножницами. Мысли, не занятые в нехитром процессе вытаскивания обрезков белой нитки, свернули в привычное русло и занялись любимым делом, то есть любопытством. А вот интересно, что там Михалыч поделывает, что за ящик уволок? В такой красивой шкатулке может быть всё что угодно, от пары старинных дуэльных пистолетов до нардов. Она задумалась...

        Интересно, а дуэльные пистолеты у Михалыча найдутся? Очень даже возможно, согласилась она сама с собой, запросто найдутся, если понадобится, конечно. Наверное, в шкатулке таки нарды, решила она и аккуратно вытянула последнюю белую нитку из шва. Прикинула на себя, осмотрелась. Лепота! Кроме всего прочего, она соорудила из обрезков несколько внутренних карманов, в том числе потайных в рукавах. Так, на всякий случай. Нагрудные внутренние карманы были тщательно замаскированы швами наружных карманов. Она аккуратно свернула своё творение, закрыла «зайделя» крышкой, защёлкнула замок… Ну-ка, ну-ка!
 
        Она несколько раз покрутила ключиком, слушая звонкие и чистые щелчки замочка. Неужели специально так устроено для озвучивания? А ведь очень может быть! Своеобразная защита от несанкционированного доступа. Сигнализация открывания замка. Чего только не придумают, вздохнула она, старательно привязывая ключ на ручку футляра. Побродила по комнате, заглядывая за углы шкафов, нашла хорошо сохранившийся веничек, смела швейный мусор в газетку.
…Следы заметаешь, выскочила очередная ехидная мысль.
…Заметаю, согласилась она, а то как же. Добрым отношением Михалыча разбрасываться не стоит, мусорить в его владениях незачем.

Спрятав веник на место, пошла искать игроков в нарды.





16.10.2015 г.
v2.20.10.15 г.
г. Березники