Знание - сила

1.
Сегодня у меня праздничное настроение: меня обещал навестить мой племянник Тимур, который приехал из Штатов  на побывку домой. С утра я в приятных хлопотах: готовлю любимое блюдо племянника – узбекский плов с айвой и чесноком. А вот и звонок. Я мчусь по-стариковски, открываю дверь, а за ней, к моей досаде, стоит порядком уже надоевшая мне за последние годы полноватая женщина – агент  государственной организации «Теплоэнергия»  по городу Ташкенту.
- Что Вам нужно на этот раз? – спрашиваю я, не скрывая досады.
- У Вас должок. В случае неуплаты в 15-дневный срок будет производиться его изъятие по суду.
- Хорошо – сказал я, но в этой вашей бумаге, как и всегда раньше, показана лишь общая сумма долга, но не указано, за какие месяцы и годы, и за какие конкретные услуги он образовался. Я просил Вас при предыдущем нашем обсуждении уточнить это, и лишь затем предъявлять претензии.
- Я лишь исполнитель, мне дают указание, и я его выполняю.
- Да, но Вы должны сообщить вашим руководителям мои ответные претензии.
- Я сказала им.
- Ну и что?
- Они передали, чтобы Вы сами приехали  в Теплоэнерго со всеми квитанциями.
- Ну я же приезжал туда полгода назад со всеми необходимыми документами, оставил их копии и свое заявление, как они требовали. Я не хочу все это проделывать опять. Это - ваша работа, и вы должны конкретизировать свои претензии.
- Распишитесь в получении документа, – попросила женщина.
Я расписался, чтобы поскорее избавиться от агента. Не успел я придти на кухню и замочить рис, как раздался повторный звонок. Я подумал, что это агент вернулся зачем-то.
- Что еще? – сказал я в сердцах, открывая дверь. К моему конфузу, за дверью стоял мой племянник. Я улыбнулся ему, пригласил домой, мы расцеловались, но полностью скрыть свое раздражение от Тимура мне не удалось.
- Что с тобой, дядя? – спросил он.
- Ты встретил, зайдя в подъезд, полноватую женщину средних лет? – ответил я на вопрос вопросом.
- Да, была такая, а что?
- Это наш агент из Теплоэнерго. И я рассказал ему мои отношения с этой организацией, которые длились уже года 3-4. Заканчивая эту историю, я сказал:
- Мои неувязки с Теплоэнерго характерны для многих жителей. Решить их одним махом невозможно, так как корнями они уходят далеко вглубь лет. Расскажи лучше, племяш, как ты живешь-можешь.
Тимур кратко рассказал про свою учебу и быт. В заключение он посетовал, что английский не знает в совершенстве. Я приободрил его, несколько перефразировав крылатое выражение Суворова: "трудно в учении – легче и интереснее в жизни". Тимур улыбнулся и изрек: "знания даются трудом". Затем он спросил меня:
- Дядь, а тебе в жизни знания конкретно помогали.
- Да, – ответил я, и продолжил, – однажды они помогли мне сохранить жизнь.
- Да, ну! – воскликнул Тимур, – расскажи мне об этом.
- Хорошо. Слушай и запоминай.

2
     Этот случай произошел летом 1979 г. Я уже второй год работал геофизиком в Бухарской экспедиции и был вполне доволен жизнью. Неожиданно мы получили известие о кончине генерального директора нашего НПО  Нариманова Хаким Рустамовича, давнего знакомого моего отца и нашего благодетеля. В НПО он пользовался большим уважением, все искренне сожалели об утрате.
В наших краях, как принято у мусульман, захоронение происходит в течение суток после смерти. Поэтому на следующий день после кончины во дворе дома Нариманова собралось много людей, среди которых был и я. Кто-то из присутствующих предложил провести торжественную церемонию прощания с телом. Эту идею поддержали ряд товарищей, и захоронение отложили на следующий день. Через полчаса после этого большинство присутствующих разошлись кто куда. Я остался, хотя мои услуги и не потребовались.
В это время года, как всегда, стояла невыносимая июльская жара. Помню, как к воротам подъехал газик, и я помог занести в дом тюки, среди которых было два больших целлофановых пакета с сухим льдом. Минут через 15 я зачем-то зашел в комнату, где вдова суетилась у тела покойного, заботливо обставляя вокруг него небольшие куски льда. Вскоре после этого я попрощался с близкими Нариманова и ушел домой.
      На следующий день в обеденный перерыв состоялась торжественная церемония прощания с телом. Духовой оркестр исполнял похоронный марш, и сотрудники НПО под звуки траурной музыки медленно обходили вокруг гроба с телом. Я заметил, что нос Нариманова несколько заострился после смерти. Впрочем, эту особенность я наблюдал потом у всех  покойников перед их захоронением.
      Через неделю после описанных событий я навестил семью Нариманова. В доме находилась только безутешная вдова – Зульфия-опа . После обычных слов приветствия я промямлил несколько слов о том, что покойный был для меня примером и благодетелем. Выпив  предложенную мне традиционную пиалу с чаем, я спросил, чем я могу ей помочь по хозяйству. Зульфия-опа попросила меня прибраться в подвале дома.
      Дом Нариманова хоть и был одноэтажным, но по тем временам считался добротным и имел подвальное помещение. Подвал состоял из двух проходных отсеков. В первом, небольшом был установлен отопительный котел, а второй был обставлен полками, на которых находились различная бытовая утварь. Входная дверь в подвал была закрыта на ключ. Взяв ключ у хозяйки, я открыл дверь и вошел в первый отсек.
      Я решил начать уборку со второго, внутреннего отсека. Для того чтобы войти в него необходимо было открыть вторую дверь, которая также была закрыта на ключ. Войдя во внутренний отсек, я действительно увидел на полу разбросанные газеты, куски оберточной бумаги и пр. Делов-то  - было всего не больше, чем на полчаса.
      Здесь необходимо описать некоторые особенности строения подвала, для того чтобы любопытный читатель мог себе лучше представить мои ощущения. Подвал находился метра на 1,5 ниже уровня земли во дворе. Подвальные отсеки имели два окна шириной 40 и длиной около 70 сантиметров каждый. Деревянные оконные рамы, хотя и были хорошо подогнаны, все же имели небольшие щели шириной не более 1 мм, через которые мог поступать воздух со двора. Когда я стоял у окна, моя голова находилась на уровне оконной рамы.
     Итак, мне всего лишь нужно было полчаса поработать. Осмотревшись вокруг, я присел на корточки и стал быстро собирать обрывки бумаг, газет и пр. Не прошло и минуты, как у меня закружилась голова, и я чуть не упал в обморок. Медленно поднявшись, я подошел к окну. Во дворе было солнечно, и ветер легонько раскачивал листья на деревьях. Голова уже не кружилась, но продолжать уборку совсем не хотелось.
      Я вышел из подвала, присел у тутовника, облокотившись об его ствол, и с удовольствием затянул сигарету. Ветер приятно обдувал мою голову, и я мог просидеть так не один час. Покурив одну сигарету, я тотчас взялся за другую. Я не мог понять, что со мной случилось в подвале, когда я сидел на корточках. Никакой боли я тогда не почувствовал, это были странные, никогда ранее мной не испытанные ощущения. Во двор вышла Зульфия-опа и спросила:
      - Ты до сих пор все куришь, может быть, тебе что надо?
 Я ответил, конфузясь, первое, что мне пришло на ум:
      - У Вас во дворе так замечательно, что хочется сидеть часами и кайфовать, дыша свежим воздухом. Но Вы не волнуйтесь, я сейчас быстро все сделаю.
      Я бросил не выкуренную до конца сигарету и вновь спустился в подвал. Не хотелось работать, тем паче сидеть на корточках. Я интуитивно чувствовал, что этого делать не надо. Постояв у окна минуты две, я вздохнул и нагнулся для сбора мусора. В этой позиции я больше прислушивался к себе, чем занимался делом. И не зря: уже секунд через 30 я почувствовал головокружение и быстро поднялся во весь рост. Головокружение так же быстро прошло, но работать не хотелось.
      Я вновь вышел во двор и принял прежнюю позицию у дерева с сигаретой во рту. Я не понимал, что со мной происходит. Не успел я выкурить очередную сигарету, как суетливая вдова вновь вышла во двор и, увидев меня, произнесла:
- Как не выйду во двор, ты все куришь и куришь.
- Что-то плохо чувствую себя, – сказал я.
- Тогда оставь все. Я сама приберусь, – произнесла она, несколько обидчиво.
      Я не знал, что ей сказать. В это время она нагнулась, чтобы что-то подобрать с земли и меня осенило. Я вспомнил, как она суетилась, обкладывая тело покойного кусочками сухого льда. "Она использовала малую часть от двух больших пакетов со льдом. Тогда куда девали оставшуюся часть? " - подумал я.
Этот вопрос не давал мне покоя. Дело в том, что сухой лед есть твердое состояния углекислого газа – двуокиси углерода. Сухой лед получают путем сжатия и охлаждения углекислого газа. При атмосферном давлении с нагреванием сухой лед сразу превращается в газ, минуя жидкое состояние. Из научно-популярной литературы я знал, что при дыхании углекислым газом любое млекопитающее, и не только, теряет сознание и умирает. Причем смерть наступает в течение пяти минут. Сам углекислый газ кажется безвредным, так как в небольшом количестве он присутствует в атмосфере. Смерть наступает в результате отсутствия кислорода, углекислый газ же просто усыпляет человека или животное.
       Эти мои элементарные познания, почерпнутые из популярной литературы, прояснили мне все. Наверняка, какой-то недоучка или "редиска"  убрал оставшиеся пакеты со льдом в подвал. За прошедшую неделю после похорон сухой лед весь превратился в газ. А так как двуокись углерода примерно в 1,5 раза тяжелее воздуха, то он и занял все пространство подвала вплоть до уровня окон. За это время в подвал никто не заходил и это удача, что первым зашел я. Я решил найти доказательства моей догадки.
      Я вновь вошел в подвал, но на этот раз со шваброй. Стоя, я ковырялся в мусоре шваброй и нашел то, что искал. Это были грубые, толстые целлофановые пакеты из под льда, которые я хорошо запомнил, так как сам помогал неделю назад занести их во двор. Я открыл настежь окна и двери подвала, а затем, не мешкая, зашел в комнату взять переносной вентилятор и обратился к Зульфие-опе:
- В подвал заходить никому нельзя, так как это смертельно опасно, особенно для детей.
- Почему? – спросила она.
Я объяснил ей ситуацию. Не знаю, поверила она мне или нет, так как от нее я услышал в ответ только одно многозначительное "да-а"! Я включил вентилятор в подвале на полную мощность, потом, устроившись на свое уже привычное место, с удовольствием затянул сигарету. Через полчаса я ушел домой, дав ценные указания хозяйке.

3
      - Да-а, дядя, тебе крупно повезло – молвил, прослушав мой рассказ Тимур.
       - Крупно повезло больше обитателям дома Нариманова, так как они могли до меня спуститься в подвал, – ответил я.
       - Дядь, а ведь могли Вы и не вспомнить вовремя про свойства двуокиси углерода?
       - Да, конечно. Я сам считаю, это чудом до сих пор. Но ведь если не знать, то нечего будет и вспоминать, не так ли? Кроме того, известно, что в критических ситуациях человек мобилизуется и способен на большее, чем в обычных.
       - А какой-нибудь необычный случай в поле у тебя был?
       - Да племяш, был.
       - Расскажи.
       - Хорошо, но в следующий раз.