Святой крест над кибитками

               
                СВЯТОЙ   КРЕСТ  НАД  КИБИТКАМИ


  Судьба каждого российского города  связана с его прошлым, с историей самого рождения. Поселения никогда не возникали случайно на пустом месте, их появлению часто предшествовали дипломатические хитросплетения и тайны геополитики. Одни города возникали на путях пересечения торговых караванов между Западом и Востоком, другие становились форпостами военной экспансии. У Ставрополя на Волге или по нынешнему  Тольятти тоже есть своя тайна рождения.
    Когда-то на месте огромного современного мегаполиса была  дивная девственная природа. Вот как эти земли описывал член Петербургской Академии наук П.С. Паллас: «На  сих горах везде находится лес, и вершины их обыкновенно покрыты соснами…На сих каменистых берегах находится несказанное множество хищных птиц, которые летом вьют там гнезда, а особливо беловатых орлов, или по тамошнему названию белохвостов, и зимою очень много. Иногда вьют здесь гнезда соколы в горных ущельях; также летом водятся красные утки, на Волге карагатками называемые, в густом лесу на горах часто бывают бурые и черные медведи, а иногда и рыси. Куницы попадаются редко, напротив того там больше беловатых и нарочито великих белок, коих мехи можно почесть первыми, выключая только исетских белок…» (Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. Часть 1 СПб., 1773г., с 250-300).
    Несколько под иным углом зрения на эти места посмотрел голландский путешественник Ян Янсен Стрейс: « …берега реки так красивы, как только можно представить. Но русские сообщили нам, что здесь весьма опасно проезжать из-за разбойников, которые скрываются в кустарниках и, завидя кого-нибудь с гор, быстро нападают на него…»( Стрейс Я.Я. Три путешествия.- М., 1935, с190). Напомним читателю, что данные описания  относятся к концу 17 началу 18 веков, когда  эти земли были лишь номинально включены в состав Российского государства, но реально им не контролировались.  На Волге, выше Самары в это время хозяйничали беглые крестьяне, сбивавшиеся в казачьи отряды, кочевники-киргизы, да некрещеные  калмыки.  Масло в огонь  в этой непростой политической обстановке подливала близость башкирских  улусов, постоянно  поднимавших бунты против московского царя. 
   В начале 18 века   сенат постановил заселить опасные Поволжские земли служивыми людьми из центральной России, уходившими в отставку с военной службы. Для поощрения добровольного переселения полагались следующие льготы: « отводить земли на каждую семью от 20 до30 четвертей, причем давать ссуды каждой семье от 5 до 10 рублей. Этими землями владеть им, женам и детям их вечно…» ( Соловьев С.М. Сочинения. Книга Х История России с древнейших времен. Тома 19-20. М. 1993,с.461) Однако  желающих фактически  не нашлось. Из 4152  отставников лишь шестеро согласились ехать, что называется,  куда глаза глядят. Политика освоения земель проваливалась. Тогда искушенный сановник М.Г. Головкин предложил правительству иной путь. По его мнению, следовало приложить усилия к русификации кочевников через
их  христианизацию: « на остающихся в прежней вере ясак прибавить, а принявших  христианство уравнять с русскими.».  ( Соловьев, с.470-471).
  В Петербурге знали главный принцип управления – разделяй и властвуй. Одних сынов Дикой степи следовало  поощрять и направлять против других. Выбор пал на воинствующее племя  калмыков. Их боевые отряды, всегда поддерживавшие татаро-монгольские нашествия и Золотую Орду,  столетиями  беспокоили русские поселения, уводили в полон славян, угоняли их скот, сжигали дома. Приведем донесение атамана Игнатьева 1677 года: «…в нынешнем году приходили под многие наши козачьи городки калмыцкие люди войною, жен и детей многих в полон взяли, стада отогнали..»( Соловьев С.М.  Книга У11 ,т.13-14,с.225). В конце 70 – х годов возвысился над калмыцкими улусами великий хан Аюка. Правление его длилось около полувека. Поначалу он коварно интриговал против России, о чем свидетельствовали посольские донесения: « Аюка заключил мир с крымским ханом … хочет помириться и с уфимскими башкирами, чтоб вместе в ними ходить войною под козачьи городки, под Самару…» ( Соловьев, там же, с.226).  С укреплением Российской империи при Петре 1 ситуация изменилась. Хан готов был склонить колено перед русским царем в надежде получить за это права  на волжские земли  с  их коренными  народами.  В 1724 году в верховный улус от синода был направлен монах Никодим Ланкевич для ведения переговоров о всеобщей христианизации калмыков, однако хан неожиданно скончался. Власть перешла законному наследнику внуку  по имени Тайша. Напомним читателю, что само слово тайша означает  наследственный глава рода. Аюка так назвал своего преемника, чтобы укрепить его позиции при занятии верховной власти. В  Орде  начался  мятеж и междоусобная резня. Большинство родовитых  зайсангов  не желали отказываться  от древних обычаев, традиций и язычества. Только внук хана Тайша хотел продолжать дело сближения с Россией. Он с небольшим числом своих сторонников  принял христианство и получил православное имя Петр. Для  укрепления его светской власти из Петербурга пришло предписание о переводе лояльного   Петра Тайшина в дворянское сословие с присвоением титула князь.
     В 1736 году новоиспеченный вельможа приехал в Петербург и получил аудиенцию у императрицы Анны Иоанновны. Она пошла навстречу  просьбе князя об отделении  крещеных калмыков и поселении последних на специально отведенных местах для последующего  привыкания к оседлому образу жизни. Русская императрица  подписала  Указ о создании  столицы крещеных калмыков и поручила начальнику Оренбургской  экспедиции И.К. Кириллову, занимавшемуся освоением заволжского края и постройкой крепостей,  подобрать подходящее место для строительства города. Однако у царского правительства возникла новая проблема. Петр Тайшин вернулся в свой улус и скоропостижно скончался. Номинально власть перешла к его вдове княгине Анне Тайшиной. Ситуация осложнялась тем, что по калмыцким традициям  власть передавалась лишь по мужской линии. Улус не признал Анну и та уехала в Москву.
      Крещеные калмыки, лишившись руководства, растворились в массе своих соплеменников-язычников. Но   механизм был уже запущен.  В апреле 1737 года из Москвы в Самару прибыла  вдовствующая княгиня Анна Тайшина, чтобы стать флагом по объединению всех крещеных калмыков. Однако делу фатально невезло.  В  этом же месяце  в ночь на 15 умер сам Кириллов, продолжив цепочку внезапных смертей.  На его место назначили Василия Никитовича Татищева, одного из самых просвещенных людей России. Он понимал, что новый город следует строить в выгодном географическом месте, так как  лишь перспективы развития торговли и промышленности  могут  обеспечить последнему будущее. Именно Татищев принял решение построить столицу крещеных калмыков выше Самары в районе Куньей волошки  и 24 сентября 1737года послал в  Коллегию иностранных дел об этом донесение.( Самара-Куйбышев: Хроника событий. 1586-1986гг. Куйбышев. 1985, с.26)  Именно в это место приехала Анна Тайшина, имея на руках  царскую  грамоту  о праве на постройку столицы для  проживания с зайсангами. К ней присоединился  влиятельный родственник Гедан со 140 кибитками. Для осуществления проекта  сенат  направил в Заволжье 10090 рублей.(Самара-Куйбышев, с.26)
     Строительством крепости  и города  руководил полковник Андрей Змеев, родственник известного самарского воеводы Б.Б. Змеева.  Шефство над проектом взял на себя В.Н. Татищев. Понимая тонкость предстоящего дела по переводу  кочевников в оседлое состояние, он всерьез  занялся изучением  истории, нравов  и быта калмыцких улусов. В ноябре 1738 года он обратился  в коллегию иностранных дел с предложением направить ему « исторические книги» о калмыках, отобранные у них при крещении для перевода на русский язык и последующего анализа. (Самара-Куйбышев, с.28). Городу требовались жители. По указанию  Татищева царевы слуги фактически насильственно согнали  на новое место кочевых калмыков из  под Астрахани, Царицына, Саратова. Переселенцев прибыло до  700 кибиток. Приехавшим семьям выдавалось по 2рубля с полтиной подъемных. Увидев состояние  будущих жителей столицы  крещеных калмыков,  В.Н. Татищев  пришел в ужас: «…множество безлошадных больных, особенно женщин, лежали на голой земле подле своих кибиток…; болезненный и печальный вид их мужей и родных возбуждал в душе зрителя невольное сочувствие…».   В ответ на просьбы сановника о помощи, сенат   в январе 1739 года  постановил наделить каждую калмыцкую семью лошадью и хлебом. Татищев понимал, что на подачках из центра,  города не построить. Калмыкам нужна работа, торговля, медицинское обслуживание и обучение. Он с надеждой смотрел в будущее, а потому предложил назвать новый город Епифанией, что в переводе с греческого означает  просвещение.  Ему возразил комендант Андрей Змеев – просвещение без духовности невозможно, сначала  людям надо дать веру. Так город получил название Ставрополь  на Волге, что в переводе с греческого значит  город Святого креста. Отцы города не ошиблись в названии. Калмыки быстро стали осваивать  доходные промыслы, скоро Ставрополь  стал центром по переработки  шкур и мехов. Касимовские татары везли сюда обозы с мерлушками,  которые  обрабатывались скорняками-умельцами, превращаясь в доху, тулуп или малахай.  П.С. Паллас отмечал: « …здешние калмычки, которым за шитье отдаются и мерлушечьи лапки, сшивают оные сперва вдоль, а после из них шьют тулупы и обыкновенно продают дешево. Чтобы нитки для шитья обошлись им дешевле, то распускают они российский холст…а для себя шьют разорванными звериными жилами, которые гораздо крепче ниток». (Путешествие в прошлое. Самарский край глазами современников. Самара, 1991г.,с.27) Оседлые калмыки особенно преуспели в производстве  сала, в ловле рыбы и в выращивании арбузов на пригородных бахчах.
   Заработала Ставропольская пристань, быстро ставшая серьезным  Поволжским центром по транспортировки  сала, яиц, вяленой рыбы, зерна и муки.  Вот каким увидел Ставрополь  натуралист Иван Иванович Лепехин в  середине 18 века: « самих себя лечить они ( калмыки) не имеют нужды, будучи снабжены искусным лекарем Доброхотовым…имея довольную для того аптеку…построена нарочная в Ставрополе больница, куда из всех улусов  больных калмыков привозят  и поручают в лекарское смотрение» ( Путешествие в прошлое, с.38) Далее Лепехин отмечает большую роль церкви в духовном развитии калмыков. В городе строились православные церкви, священники  свободно владели калмыцким языком. Здесь путешественник отмечает роль протопопа отца Дубовского, который за ересь  даже наказывал плетьми.  Лепехин далее писал: « жилища калмыков построены в самой крепости, состоящей из деревянного сруба с башнями». Охрану крепости несли казаки, имевшие пушки.  Город быстро развивался. Сюда потянулись  жители центральных губерний. Целыми кварталами стали селиться казаки, появилась Миллионная улица, где дома себе отстроили богатые великоросские купцы. Вместе с новым городом, пришла и другая жизнь