Преступник - 5

четвертая глава здесь http://www.proza.ru/2015/10/15/574


Чтобы войти в домик Клейманов, надо было нагибаться.  Исаак Гринберг, высокий, но полный мужчина, сделал это с трудом. Он раньше времени начал поднимать голову и тут же узнал, из каких пород дерева изготовлен дверной косяк. Супруга Исаака Эсфирь была маленькой, но более полной, чем муж. К тому же, на её голове была укреплена модная в то время высокая причёска, напоминающая стожок сена, заготовленный из посторонних волос.

Мало того, что пришлось согнуться, но необходимо было ещё и высоко поднять ногу, чтобы не запнуться за порожек. А оба эти действия одновременно   требовали специальной подготовки. Исаак, ощущая боль в затылке, нервно протянул застывшей в нерешительности супруге руку помощи и тут же хладнокровно вдёрнул её в дом. Ничего, переживёт, это её идея была – идти сюда знакомиться. Эсфирь задела каблуком туфли преграду снизу и чуть не сломала стожок сверху. Пришлось со слезами приводить себя в порядок в спальне у хозяев. На какие только мучения не пойдёшь ради счастья дочери.

Хозяева тоже от спорта были далеки, но годы тренировки давали себя знать. У каждого существовал свой метод преодоления полосы препятствий. А вот гостям, как видите, пришлось не так просто. Правда, молодая Инна, несмотря на регулярное мясное питание, ещё имела гибкость в районе чуть выше крестца. И от этого пикантного места по приятному на ощупь кругу. Про талию, дабы не смешить людей, лично знавших семью Гринбергов, упоминать не будем.

В общем, Инна вошла в дом довольно легко, вызвав положительную реакцию хозяина.

– Спортсменка, комсомолка, – пробурчал он, затаив дыхание и забыв о присутствии рядом супруги.

Семейство Гринбергов проживало в шикарной для той поры трёхкомнатной квартире. И, конечно, старый полутёмный домик, его низкие потолки и теснота вызвали негативную реакцию. Гости, стараясь не выдавать своего брезгливого отношения, быстро прошли через узкую кухоньку и застыли посреди маленькой гостиной. Из-за находившегося в центре большого круглого стола эта комната казалась ещё меньше.

Но то, что стояло и пахло на самом столе, тут же компенсировало вышеперечисленные страдания и заставило забыть о сложном политическом положении и даже бытовом антисемитизме.

Четыре салатницы, уложенные с горкой чем-то настолько аппетитным, что невозможно было отвести взгляд.

Два блюда с холодными закусками: куриными и рыбными, рецепт которых – это отдельная песня, которую нужно слушать только на сытый желудок.

Нарезки чего-то сочного, с прозрачными прослоечками, того, что при обработке во рту не требует ни малейших усилий, а расслаивается на нежнейшие волокна от прикосновения языком.

Домашние маринованные продолговатые помидорчики с солёными крепенькими пупырчатыми огурчиками в одной глубокой миске, прямо на айсберге квашеной капусты.

Жирная сельдь, обильно сбрызнутая маслом и уксусом и пересыпанная обязательно красным репчатым лучком.

Белая паляница, разорванная тщательно вымытыми руками. Потому что ножом её резать невозможно.

Домашняя горчица и хрен, натёртый Ольгой Семёновной и перемешанный ею же с соком свеклы.

И плюс к тому – запахи из кухни, напоминающие о том, что будет, обязательно будет два вида горячего и как минимум один десерт!

– Сейчас Валерика позову, – сказала Ольга, – и сразу сядем за стол.

Сын не заставил себя ждать. Гостей разместили на диване, а сами, вчетвером, включая Дину, расселись вокруг на стульях.

Никогда не замечал, чтобы на еврейских застольях кто-либо стеснялся своего аппетита. Видимо, дело в том, что некогда было присутствующим по сторонам смотреть, украдкой наблюдая за соблюдением приличий. Какой там на хрен этикет-шматикет, когда на столе такое! Кушать надо! Радуясь тому, что ты участвуешь в процессе, а не наблюдаешь со стороны, попивая светлый чаёк с размоченным сухариком и опасаясь болей в боку.

Не помню, чтобы кто-либо из моих родственников страдал несварением или другими внутренними болезнями, мешающими разнообразному питанию дома или в гостях. Болезни могли быть какими угодно, только не связанными с ограничением в еде! Ну невозможно при таком культе вкусной пищи иметь слабый желудок!

Только минут через сорок после стартового выстрела пробкой от шампанского Григорий первым произнёс какие-то слова. И они звучали так:

– Дина, передай селёдку.

Да, согласен, непросто вести беседу о любви за таким столом.

А хозяйка где-то через час во второй раз нарушила  перестук вилок, перезвон бокалов и хруст куриных косточек:

– Дорогие гости, надо оставить местечко под горячее.

– Спасибо, – улыбнулся Исаак, – мы всегда держим это обстоятельство в уме.  Вот только Инночка наша старается не переедать. Ей ещё детишек рожать, нельзя раньше времени животик растягивать.

Инна порозовела. До этого замечания она была красной, под цвет хрена со свеклой. И отодвинула тарелку, полную салата с копчёной скумбрией.

– Дети – это святое, – согласно кивнул Григорий и гордо добавил. – У нас четверо.

Правда, забыл уточнить, что двое сыновей появилось у Ольги Семёновны раньше него.

– А у нас только одна, – вздохнула Эсфирь. – Зато какая! Обещала родить нам троих внучков. Вот только зятя достойного пока не нашли.

– Это как раз не проблема, – ответил Григорий, показывая глазами на Валерку.

Мой дядька ел, не поднимая глаз от тарелки. Его этот разговор никак не касался. По крайней мере, он так думал.

– А уж мы молодым, – вступил со своей сольной партией Исаак, – двухкомнатную квартирку, мебелью югославской обставленную, два ковра персидских, стол накроем на четыреста персон, путёвки на море приобретём к свадебному путешествию.

– Такие родители, – покачала головой Ольга, – такие  родители! Редкость в наше время! Правда, Валерик?

Сын поднял голову и встретился взглядом с Инной. Девушка скромно отвела глаза.

– Родители у меня замечательные, – подтвердил мой дядька. – Лучше не бывает.

– Ха-ха, – сказал Григорий. – Шутит всё. Это он от стеснения. Не каждый день такие красивые девушки в доме бывают.

– Горячее подавать? – спросила хозяйка.

Все посмотрели на Исаака, возложив на него это ответственное решение. Гринберг с сожалением осмотрел недоеденные закуски и согласно кивнул. Ольга Семёновна, перехватив взгляд почётного гостя, наклонилась к нему и шепнула:

– Я вам всего понемногу с собой заверну. Перекусите дома, перед сном.

– Разве что понемногу, – улыбнулся Исаак.

Больше за столом вопроса женитьбы не касались. Родители увидели и одобрили кандидатуры молодых, коммерческое предложение со стороны невесты было сделано, время на раздумье дано. Была бы воля Григория, он бы ударил по рукам ещё до жаркого с черносливом. Но предстояло главное – разговор с сыном, а это деликатное дело надо было отложить, по крайней мере, до ухода гостей.


*** 


Валерка, не дождавшись горячего, извинился и ушёл. Он вчера вечером заказал на сегодня переговоры с Нелькой. На телеграммы она не отвечала, так хотя бы поговорить прийти должна была.

– Алло! – крикнул мой дядька, схватив трубку. 

– Хто там? – спросили на другом конце.

– Где Нелька? – опешил Валерка.

– Ты хто? – крикнули в ответ.

– Я – муж её, – произнёс Клейман. – А ты кто?

– Бывший муж, пип, – ответили ему. – Она сбёгла от тебя. Ты ей не нужен. Понял? И больше не звони и не пиши. Экономь деньги, пип. Вы ж, явреи, бережливые.

– Это ты, Николай? – догадался Валерка. – Почему Нелька на переговоры не пришла?

– А не схотела, – хихикнул Колька. – Меня вот прислала. Всё, Клейман, бывай здоровый. А сюда сунешься, пожалеешь, пип.

И повесил трубку.


*** 


Домой Валерке идти не хотелось. В свою тёмную одиночку. Он купил две бутылки молдавского портвейна и направился к армейскому приятелю.

Вернулся поздно, да и то потому, что завтра надо было впрягаться в работу. К родителям заходить не стал, а сразу прошёл к себе. Но не успел сбросить куртку и ботинки, как вошёл отец.

– Вернулся? – спросил он.

– Как видишь.

– Гринберги ждут ответа, – произнёс Григорий.

– Какого? – хмыкнул Валерка.

– Не дури, – повысил голос Клейман-старший. – Такие предложения раз в жизни бывают. Думаешь, легко мне было уговорить их при твоих данных? Судим, женат, надеюсь, в прошлом. Ни денег, ни образования. Выгодная партия – шофёр.

– Чего ж они? – возмутился Валерка. – Нашли бы со скрипочкой или с умными мозгами.

– Понравился ты дочке их, Инессе, – ухмыльнулся Григорий. – По фотографии тебя выбрала. А ты у нас и правда красавец. Весь в меня.

– Так ты и женись, – вздохнул Валерка. – А я свою жену люблю. Несмотря ни на что.

– Нет её, хохлушки твоей малолетней! – крикнул Григорий, разведя руками. – И не будет! Или женись на Гринберг, или на мою помощь больше никогда не рассчитывай!

– Мне спать пора, – пробормотал сын.

– Завтра жду ответа, – сказал папаша и вышел.


(продолжение http://www.proza.ru/2015/10/18/722)