Разлучница

               

                Маяковский и Эльза у обрыва реки.

          – Я хочу познакомить вас с моей сестрой – Лилей Брик, – говорит Эльза.
     Теперь уже его очередь пришла волноваться. Он побледнел. Потом с усилием выдавил из себя:
      – К ней я не пойду.
      – Это почему же? Это даже интересно... Смотрите, не пожалейте! Многие захотели бы быть на вашем месте.
      – Я знаю это.
      – Знаете? Откуда?
      –Знаю – и все.
      – Вы видели ее! – вырвалось у Эльзы, предчувствующей что-то неладное и уже жалеющей, что начала этот разговор. – Она вам понравилась, – после короткого молчания убежденно проговорила она. – Но почему вы не хотите идти к ней? Вы боитесь?
      – Не хочу… Может быть, я хочу быть с тобой. Хочу любить ту, которая приходит, когда  мне плохо.
      Почти не спавшая в последнее время, почерневшая Эльза вдруг разрыдалась. Для нее эти слова были громом среди ясного неба. Хотя она их и ждала, и произносила их за него не раз по ночам. Но вот они сказаны – и ее переполнили чувства, которые она не в силах была сдержать. Они вырвались у нее наружу.
      – Дядя Володя… любимый... единственный… Люблю! люблю! вас, – говорит она, полная счастья, со стекающими по лицу слезами.
     Сказав это, она замолчала. Она ждала, опустив голову. Она слышала свое сердце, как оно толкается в упругое полотно кофточки…  Маяковский подходит и небрежно обнимает ее. Постепенно ее волнение передается ему. Рука его скользит по ее юбке вниз. Жадными губами он ищет ее губы… Напрасно! Губы его не встречают ответного порыва, к которому он привык у других женщин. Эльза дрожит; как комок нервов напряжена. Его желания натолкнулись на что-то твердое. Твердый орешек, над которым надо долго трудиться, пока доберешься до сочной мякоти. И встал перед ним другой образ. Ослепительной еврейской царицы, которую Бог перенес в наши дни. Пусть для других она обыкновенная женщина. Накрашенная, рыжая, нагло соблазнительная. Для Маяковского она навсегда царица. И ему захотелось к ней! К ней! к ней! Прижаться к ее  непобедимо влекущему телу – а там хоть трава не расти! Его чувства к Эльзе  резко пошли на убыль. Он как бы начал трезветь, спускаться с Небес на Землю… И увидел он перед собой бледную, измученную любовью жалкую девочку!
     – Боюсь, у нас ничего не выйдет – произносит он глухим голосом и опускает руки.    
     – Что с вами?
     – Я думаю о твоей сестре… Прости меня. Я совсем раскис. Расслюнявился. Разбабился. Но она преследует меня! Ее сладкий, манящий взгляд – это же приглашение на казнь! И вся она, сладкая и томящая, притягивает меня, как костер притягивает бабочку. «В огонь! в огонь!» – приказывает она. И я готов броситься в него с удовольствием… Два коричневых солнца и коса  – рыжая медь. И я, огнем обвит, на несгорающем костре немыслимой любви!.. Это же предчувствие совсем другой, неведомой жизни. Предчувствие счастья, которого у меня никогда не было. Может быть, только в детстве – на самом дне… Идем! Знакомь меня со своей сестрой. Я буду говорить с ней. Я тоже не ерунда. Могу ей понравиться.
     Голос Эльзы за кадром:
     – И я познакомила его с Лилей, в которую он тут же влюбился без памяти. Мне можно было это предвидеть, потому что в нее нельзя не влюбиться. Уж такой она родилась.

           П р о д о л ж е н и е  з а в т р а