Батыр поневоле. Глава 14. Последний подвиг батыра

Ман Синг, с самого прихода императорского гонца пребывавший в благоговении, устроил нам роскошный ужин, приготовил национальные индийские блюда из бобов и овощей, приправленных карри. Но настроение это мне не подняло. А глядя на меня, заскучала и вся наша компания.
«Спой что ли, Фазыл», - неожиданно предложил Чибар, хотя, мягко говоря, поклонником песенного жанра никогда не был…  Польщённый вниманием такого кремня, Фазыл конечно согласился. Но песня его на этот раз была не хвалебной, и не помпезной, а вышибала слезу с первых нот. Пел он про родную юрту и про заждавшихся сына родителей, закончив под всеобщее дружное рыдание. Проняло даже Байчибара.
- Вот спасибо, - проговорил он сквозь всхлипы, - вот повеселил…
- Ладно, ребята, - смахнул я слезу, - утро вечера мудренее...

Рано утром к нам в двери отеля уже колотился императорский гонец….
- Какой настырный парень, - заметил Чибар, наблюдавший за ним из верхнего окна.
- Может, Бабур передумал, и решил всех казнить? – задумчиво высказался я.
- Тогда бы он со стражей пришёл, - резонно возразил конь.

Как выяснилось, Бабур, конечно, казнить нас не собирался, а лишь смиренно просил простить за неудачное окончание вечера, и пожаловать во дворец с повторным визитом.
- Сходим, чего уж там, - ответил я, - всё равно больше идти некуда… Запрягайте, хлопцы, Брахмапутру!

Бабур в этот раз не встречал нас в саду. «Его Императорское величество изволит смотреть на испытания новой пушки», - сообщил нам слуга. Артиллерийская батарея императора находилась далеко за дворцом, на широком ровном поле, заканчивающимся пальмовой рощей.
Сам шах и низкорослый щуплый старикан крутились около огромной пушки. Ещё несколько людей закладывали в ствол ядро.
- Его императорское величество не велели походить к орудию, - остановил нас провожающий.
- Это почему ещё? – огрызнулся Чибар, - он, что, думает, мы шпионы?
- Нет! – удивлённо воскликнул слуга. - Но во время прошлого испытания пушку разорвало и убило трёх солдат.
- А как же сам император?! – ужаснулся я, наблюдая, как Уста Али (стариканом был, скорее всего, именно он) поджигает фитиль.
- Его императорское величество ничего не боится, - гордо сказал слуга. И тут грохнуло. Так, что уши заложило. Ядро выстрелило из пушки, со страшным свистом пронеслось над полем и раскурочило пяток пальм в роще.
«Теперь понятно, почему уделались враги Бабура во время последней битвы», - подумал я.
Пушка прилично откатилась назад, но, хвала небесам, осталась цела. Довольный Бабур, что-то обсуждая с Али, двинулся к нам, и через минуту уже сердечно нас приветствовал, и приглашал пройти в императорские покои, отведать щербета.
- Вина сегодня не предлагаю, - извинялся он за столом, - винный день по расписанию был вчера. Пригубить бокал вина – всё равно, что ощутить на губах каплю реки времени. Но утомленный вином ум подобен плохому конюху, который не может повернуть колесницу. Так и я вчера не смог повернуть её – не отблагодарил вас как следует за оказанную услугу. Вы предупредили меня об опасности не поверили грязным сплетням… Это дорогого стоит. Если есть у вас в чём нужда, если не хватает вам монет или драгоценных камней, то я помогу справиться с этой бедою!
Я тут же прикрыл рот  Чибару, который вознамерился сказать, что нам надо того и другого, и можно без хлеба.
- Благодарю за щедрое предложение, Ваше величество. Но у нас всего в достатке, - вежливо поклонился я. – Так случилось, что  в нашем распоряжении оказались немалые сокровища.
- Позвольте узнать, как же это произошло?! – воскликнул Бабур. Ничего, похоже, настолько не радовало императора, как новые интересные истории.
История наша и впрямь стоила внимания, и я рассказал, как разбойники напали на караван, с которым мы шли к Самарканду, как мы проучили их, и открыли потайную пещеру…
- Но лишь малую толику богатства мы взяли себе, - заметил я, - а остальное намеревались вернуть купцам, чьи караваны пострадали от набегов. Вот только задание это мы поручили  Улумбеку, - расстроенно добавил я. – И теперь неизвестно, что он решит сделать с золотом.
- Этот хитрый лис, хотя и любит интриги, но всегда держит слово, - успокоил меня Бабур, - если он пообещал вам раздать золото, то обещание выполнит.
-  Боюсь только, одного хозяина он не разыщет уже никогда. Нашего пропавшего друга,  Кайкубата, с чьим караваном мы шли…
- А как он пропал? – заинтересовался император.
- Мы разминулись перед Хивами…, - и я поведал падишаху грустную историю о странных ядовитых туманах на пути от Хив до Самарканда, и о нашей поездке на золотом поезде.
- Туманы, несомненно, дело рук Улумбека, - уверенно сказал Бабур, - мне докладывали о том, что его ученые работают над таким оружием. А в пустыне они могли проводить испытания… Остаётся только посочувствовать вашему другу. Скорее всего, он сгинул в ядовитом облаке вместе со всем караваном. Ничего не попишешь…
Я удручённо повесил голову.

- Или Улумбек напустил туман для того, чтобы мы наверняка сели на поезд и прибыли к нему в кратчайшие сроки, никуда не сворачивая, - предположил Чибар.
- Разве он так в вас нуждался? – ещё больше заинтересовался Бабур, и его глаза загорелись любопытством.
Я думаю, что нам, конечно, не стоило так с ним откровенничать. Но если Улумбек, при всём его ученом виде всегда вызывал у меня желание держать язык за зубами, то Бабур был гениальным слушателем. Он слушал с таким явным восторгом, не вызывая ни малейших подозрений и настолько располагал к себе, что всё тайное выбалтывалось само собой. С лёгкостью и удовольствием…
- Рассказывайте всё с самого начала! – заёрзал от нетерпения на диване падишах. – Чувствую, вам будет чем меня удивить!
И я рассказал ему всё с самого начала. С момента как оказался в юрте. Такого он не ожидал… Он слушал, не дыша и не двигаясь, боясь пропустить хоть одно слово.
-Вот я и не знаю, - закончил я историю, - как теперь мне вернуться домой.

- Вызвать тебя не мог ни один здешний колдун, - очнулся от оцепенения Бабур. - Подобной силой обладает только истинный шаир. Певец, чья душа просила новой песни, новых подвигов и нового героя…

Все как по команде посмотрели на Фазыла…

«Неожиданный поворот…», - подумал я.

«Он мог это сделать не нарочно, - поспешил добавить Бабур, - даже не задумываясь».

Мой махрам по своему обыкновению рухнул на колени и завыл что никогда бы, ни за что бы не причинил вреда алмазу конгратского рода, кайсару, свету отчих отчей, ненаглядному Хаким беку.

- Вставай, Фазыл! – поднял я его. – Когда я отучу тебя от этой привычки. Ты давно мне не слуга, а друг. И я тебе верю, – повторил я растроганному шаиру.

- Я так и знал, что во всём виноват чёртов балалаешник! – взревел вдруг Чибар. – Даже если он сделал это не нарочно!

- Шшш, Чибар, сбавь обороты, - замахал я рукой на коня. - Обратно-то он сможет меня закинуть? – с надежой взглянул я на Фазыла.

- Вряд ли, - ответил вместо певца падишах, - я же говорю, такие вещи делаются бессознательно…

- А ты пошевели, пошевели извилинами! – в истерике затряс Чибар махрама, готового лишиться чувств. Караджан медленно встал и сердито посмотрел на коня. Байчибар со вздохом, сел на место.

Повисла тяжёлая пауза.

«Так и встречу старость в этом дурдоме…», - подумал я.

- Есть только один способ вернуться, - прервал Бабур мои невеселые мысли, - но он очень, очень рискованный.
- Напугали ежа голой попой, - хмыкнул я.
- Я понимаю, вы прошли через многое, но всё же с таким ужасом, уверен, ещё не сталкивались, - сочувственно посмотрел на меня падишах.
- Не тяните, - устало сказал я, - способность ужасаться у меня атрофировалась.
- Хорошо, - согласился Бабур – другого выхода, и правда, нет. Вы должны будете начать с чистого листа.
- С чистого листа? – недоуменно переспросил я.
Друзья переглянулись с испугом.
- Нет, я против, - решительно сказал Чибар. – Он сойдёт с ума.
- А что значит «начать с чистого листа»? Кто-нибудь мне объяснит?! – воскликнул я раздражённо.
- Это у нас не фигуральное выражение, - ответил невозмутимый Бабур, - а реальное место. Место, где всё начинается. Там возможно всё. Если конечно храбрость не покинет тебя вместе с рассудком…
- Мой рассудок давно меня покинул, - сказал я, - я согласен.
- Тогда хочу вас обрадовать, - улыбнулся Бабур, как будто всего лишь предлагал мне ещё щербета, - проход всего в паре шагов отсюда.
- Как, не надо переться через пустыню? Через горы? Я даже обойдусь без боевого шишака? – саркастично заметил я.
- Обойдёшься, - подтвердил Бабур и решительно встал.
Мои друзья, похоже, не были настроены так решительно. У Фазыла глаза были на мокром месте от осознания того, какой опасности из-за него подвергается драгоценный Алпамыш. Караджан  тоже выглядел недовольным - его названный брат должен будет встретить врага один.

Такой вот угрюмой процессией мы и потопали в сад. Один Бабур не терял присутствия духа. Оно и понятно, не ему лезть на рожон… и вообще он адреналинщик… В отличие от меня… «Это здесь, - бодро указал Бабур на вход.  Мы вошли в небольшую каменную постройку. Посередине пола чернела дыра колодца, вниз по боковой стене вилась лестница. Бабур чем-то щёлкнул, и вдоль лестницы зажглись огни. «Электричество?!» – удивился я. «Химическая реакция!» - гордо пояснил Бабур и первый ступил на лестницу. Снизу поднимался сырой холодный воздух. Что-то внизу скрипело, ворочалось и тяжко вздыхало. «Это же бык», - успел вспомнить я, до того, как испугался. Нам надо было спуститься до последнего уровня. Там, прямо у нижней ступени застыло ровное как стекло, блестящее водяное зеркало.
- Почему-то эта вода похожа на ртуть, - заметил я.
- Потому что это не вода, - хладнокровно констатировал Бабур.
- А что? – спросил дрожащим голосом Чибар.
- Ничто, - ответил падишах. – Это Ничто. С большой буквы. Мы это обнаружили, когда копали колодец.
- И через это я смогу попасть домой? – недоверчиво обратился я к нему.
- Теоретически сможешь, - кивнул Его величество.
«Теоретически….», - мысленно повторил я. 
- То есть, вы не проверяли, как это работает?!!! - взвизгнул, опередив меня, Чибар.
- Есть давние научные труды,  - твёрдо выдержал натиск Бабур, - данная субстанция один в один совпадает с описанием. И ещё мы посылали туда рабов.
- И?!! – с нарастающей паникой спросил я.
- И они вернулись живыми! – ободряюще похлопал меня по плечу падишах, - правда, их разум не вынес груза всемогущества… бедняг пришлось пристрелить, чтобы не мучились… жалкое было зрелище… Но вы же совсем другое дело! Вы ведь истинный батыр!
«На слабо берёт», - в панике подумал я, и посмотрел на друзей. В глазах Фазыла и Караджана читался отчаянный страх. Но боялись то они за меня. Если бы им самим сейчас сказали, что надо прыгнуть в колодец, они бы прыгнули. Такими их придумали… А я человек здравомыслящий. Я ссу.
«Костя, ты же здравомыслящий человек, - шепнул мне на ухо Чибар, - валим, валим, ты не подопытный кролик!!!» «Прощай, дружище, - обнял я его за шею и потрепал по гриве, - должен же я совершить хоть один подвиг…». «Я всегда знал, что ты дурак….», - всхлипнул конь и ткнулся носом мне в ладонь. «Прощайте, друзья», - обнял я по очереди Фазыла и Караджана, пожал руку Бабуру. «Вот это другое дело. Это по-мужски», - обрадованно потряс мою руку шах. «Алпамыш-батыр, - кинулся ко мне взволнованный Фазыл, - возьмите с собой меч!» «Ладно, - почесал я в затылке, - такого антиквариата в Питере мне не найти, повешу над телевизором». Я сжал рукоять и неожиданно почувствовал себя гораздо увереннее. «Долгие проводы – лишние слёзы», - как можно более сурово сказал я, и шагнул в переливающееся, блестящее Ничто.
«Вперёд, смелее», - подбадривал меня Бабур. «Каков негодяй», - досадливо думал я, медленно погружаясь. Субстанция на ощупь казалась никакой. Вниз продолжали идти ступеньки. Я чувствовал, будто тупо продолжаю спускаться по лестнице. Это было не страшно. Пока Ничто не заплескалось у самого подбородка… сказать I’l be back… и булькнуть?...... Но на последний шаг не хватало духа…
 «Я это предвидел, - грустно прошептал Бабур. С рабами было так же…». С этими словами мерзавец поднял с пола здоровенную деревянную лопату и под негодующие вопли моих друзей со всей силы шмякнул меня по макушке…

***

Сначала я даже не понял, вернулось ли ко мне сознание. Вокруг ничего кроме белого пространства. Я стоял в полной растерянности.

 Здесь не с кем было бороться, некуда идти, и нечего, вроде, бояться. Но ужас накатывал всё сильнее и сильнее. До тошноты… Вот оно. Настоящее. То, что прячешь от себя выдумками или повседневными делами. Но рано или поздно все равно оказываешься перед пустотой.
Любое действие, движение казались мне сейчас нелепыми и ненужными. Я взмахнул было мечом: он вяло рассёк пустоту. Я опустился на корточки: меня трясло как в ознобе. Я страстно желал, чтобы во мне появилась хотя бы злость. Но был только ужас, страх перед ужасом и мысль о том, что это навсегда…
И я бы, правда, пропал тут навсегда. Пустота изжевала бы меня и отступила, оставив на горе моим друзьям. Но свершилось нечто: то ли спасительный самообман, то ли доброе чародейство. Я вдруг заметил, как нагревается рукоять меча, обжигая ладонь. И я зацепился за этот слабый знак… Я почувствовал сперва досаду на своё жалкое состояние, а потом и ненависть к этой отвратительной ненасытной пустоте. Я встал и взмахнул мечом уже решительнее: в конце концов, пусть это нелепо, и бесполезно, но что мы вообще делаем со смыслом?  Свист меча меня ободрил. Это было уже что-то, уже какой-то звук. И я рубанул ещё. С удовольствием! От плеча! Меч заалел, его рубиновое острие прочертило в белизне кроваво-красную тончайшую линию. Линия растворилась, едва появившись,  я даже не ранил эту тварь, но понял, что нахожусь на верном пути. Я в исступлении резал воздух мечом, решив, что не сдамся, пока есть силы. И как только я это решил, меч разом сделался невесомым, уменьшился на глазах. Я еле перехватил его и обнаружил, что это уже не меч, а железное перо, на острие которого теплится алый отблеск. И тут я словно прозрел. Уже не сомневаясь, я взмахнул пером, прочертив в пустоте первые буквы и слова… Теперь это было не просто: острие продиралось сквозь загустевшую молочную белизну, каждой линией оставляя в ней сверкающую брешь. Но сквозь эту брешь я сразу видел плоды своих стараний. Вот Фазыл и Караджан едут бок о бок по равнине, в поисках новых подвигов. Чибар обсуждает с хитрым Бабуром бизнес-план по разведению племенных кобыл в Индостане. И караван Кайкубата в полном составе выбирается из тумана, торопясь туда, где блестят лазурные купола самаркандских мечетей. А вот и я. Кто я и где? Кто угодно, и где угодно. Не зря шах Бабур говорил о всемогуществе. Но я всё же предпочту поставить точку.