Сполохи угасающей памятиГл. 14. Прибытие на ядерны

Глава XIV

ПРИБЫТИЕ НА ЯДЕРНЫЙ ПОЛИГОН
«НОВАЯ ЗЕМЛЯ»

Отправив жену поездом обратно в Питер, он получил распоряжение утром на вертолете прибыть в Архангельск. Ждать вылета самолета Архангельск – Амдерма – Амдерма-2 пришлось недолго. На борту пассажиров встречал огромный, вальяжный, подчеркнуто вежливый мичман-стюард. Еще по рассказам постояльцев домика прощания в Северодвинске, откуда отправлялись все экспедиции СП (Северный полюс), он уже знал, что Амдерма находится на берегу Югорского Шара архипелага Новая Земля, и что это последняя посадка самолета на материке. Ее еще называли Амдыра – за то, что при плохой погоде здесь можно было застрять на неделю, а то и на две. Это был край, где неожиданно налетающий ураганный ветер сбивает с ног и заметает невзрачные деревянные постройки до крыш. Но это оказывалось благом, поскольку под снегом они меньше продувались и лучше сохраняли тепло. В дальнейшем ему здесь не раз приходилось сиживать в такую круговерть. Здесь, недалеко от гостиницы, в высокой и просторной, как ангар, фактории, охотники профессионалы и любители пополнял свои запасы капканов и боеприпасов. Хозяйка заведения была немногословна, но доброжелательна. Она принимала от охотников-ненцев шкурки и тушки песца, а взамен снабжала охотничьими припасами и деньгами, которые тут же тратились в соседнем магазине на провизию и спирт.
Однажды ему пришлось просидеть в Амдерме почти две недели. В его «номере» барака располагалось восемь человек. Большинство из них были «летуны», которые сутки напролет высиживали погоду за преферансом. Что касается походов в магазин за продуктами, то это мероприятие больше походил на настоящую полярную экспедицию. Когда однажды с большим трудом ему удалось добраться до магазина, то он был крайне поражен увиденным. Возле входа в снежную нору, которая вела к дверям магазин, стоял, пошатываясь, ненец. Олени в упряжке понуро застыли, низко опустив тяжелые головы. Капюшон малахая ненца был небрежно отброшен, ветер свободно полоскал снегом его черные, как смоль, волосы. Неожиданно ненец выхватил из снега хорей, свалился в нарты и мгновенно исчез в снежной круговерти. Озадаченный полярник подобрал полы шинели и въехал на пятой точке по узкому снежному туннелю прямо в помещение магазина. К этому времени он уже освоил приемы, как с шиком собственными пятками распахивать двери и въезжать в магазин на этой самой пятой точке. Ассортимент магазина не баловал – вдоль стен тянулись длинные деревянные полки с консервами, а в конце виднелись бутылки синюшного спирта. Завозить сюда более светские напитки и невыгодно, и небезопасно: из-за лютых морозов они могли замерзнуть и полопаться. На его опасения насчет ненца продавщица только пожала плечами: «Они привычные, олени вывезут».
После ритуальной отсидки в Амдерме, последовал перелет через Югорский Шар на архипелаг Новая Земля. Вначале под самолетом медленно двигалась в обратном направлении безрадостная картина заснеженной тундры, затем черная гладь пролива с белоснежными островками льда. И вся эта плоская поверхность разлеглась по всему пространству от края и до края горизонта. Провисев некоторое время над южной оконечностью архипелага, самолет стал заходить вдоль Рогачевского залива на посадочную полосу аэродрома. Это и был конечный пункт назначения – Амдерма-2. С трапа самолета новоиспеченный полярник обвел тоскливым взглядом близлежащие окрестности, глазу не было на чем остановиться. Кругом бело. Только поодаль чернел занесенный снегом то ли поселок, то ли городок. К трапу, позвякивая гусеницами, лихо подкатила ГТСка. На ней прибывшие пассажиры должны были отправиться в столицу Новой Земли – Белушью Губу. Расстояние до нее составляло около восемнадцати километров. Водителю и пассажирам весь этот путь указывали пустые бочки с воткнутыми в них шестами. По ним можно было понять, что они двигались где-то в пределах определенного маршрута и что, вероятно, достигнут все же конечной цели. Наконец, впереди, посреди снежной глади, стали вырастать два здания. Одно из них было штабом полигона, в обиходе прозванном «Пентагоном», а второе – госпиталем. Вокруг них выглядывали из-под снега какие-то одно и двухэтажные домики.
После необходимой процедуры оформления его отправили в гостиницу, где он прошел ритуал переодевания в полярный спецпошив. Спецпошив очень отличался от той одежды, которую приходилось носить раньше. На нем было столько пуговиц и тесемочек, что без помощи соседа по комнате он с ними никогда бы не справился. Особое внимание заслужили меховые носки-унтята. Они были странными по виду, но необыкновенно теплы. А в это время поднялась настоящая бора – ветер гремел в трехрамном окне так, что солдатское одеяло, которым оно было занавешено, шевелилось, будто живое. За окном завывало, словно в аэродинамической трубе. Но война – войной, а обед по расписанию, тем более, что бора, как объявили по радио, была всего лишь третьего варианта. До первого было еще далеко. А это значит, что разрешалось передвигаться по городку. Посему постояльцы номера стали собираться в столовую. У входной двери бывалые полярники вежливо пропустили новичка вперед. Ничего не подозревая, вновь испеченный полярник смело распахнул входную дверь и смело шагнул в полный рост навстречу неизведанному. В то же мгновение его подхватила неведомая сила, завертела и швырнула за угол дома. Когда он поднял голову, то сквозь снежную пелену различил хохочущие физиономии своих учителей. Это была излюбленная шутка над новичком, первый урок начинающему полярнику. С этого дня ему предстояло еще очень многому научиться.
Через два дня все обитатели комнаты проснулись от режущей уши тишины. Отодвинув одеяло с окна, он впервые увидел солнце. Снег был идеально вылизан и ослепительно искрился, солнце изливало на снежный простор покой и умиротворенность. Он был поражен внезапной переменой, но тут, постучав, пошел вестовой и передал распоряжение быть готовым к вылету. Вскоре под окном загремела ГТСка – предстоял обратный путь на аэродром в Рогачево, а затем дальше, в загадочную зону Д-9 на берегу пролива Маточкин Шар. На этот раз его подкатили прямо к легендарному самолету – четырехкрылому, легендарному «кукурузнику». Самолет был уже полностью загружен какими-то ящиками и знакомыми уже по Северодвинску жестяными коробками с почтой. Короткий разбег на похлопывающих лыжах – и он уже в воздухе над Белушкой. Прощай, столица Новой Земли! В салоне было прохладно и шумно. Гудел трудяга мотор, погромыхивали жестяные коробки и еще что-то непонятное. Но когда он выглянул в иллюминатор, то замер от восторга. Его буквально потрясла открывшаяся панорама. Арктика предстала ему во всем своем величии и красоте. Необыкновенная чистота и прозрачность воздуха позволяла рассмотреть тончайшие оттенки пастельных тонов и полутонов торосов и ледников. Цепи гор тянулись с Юга на Север, за горизонт, в сторону Северного полюса. Ослепительные белоснежные пики взмывали ввысь, снег и ледники резко контрастировали с темно-серыми рубцами скал. Нежно-голубые разломы торосов подчеркивали бархатную черноту и таинственность морских глубин. Гладкие языки ледников, сползая в океан, с грохотом обрушивались в воду, плодя качающиеся на воде айсберги. Тогда гладь океана оживала, темная вода расходилась кругами, упруго покачивая торосистые горы льда. Царство Снежной королевы! Царство вечного покоя и отрешенности от человеческой суеты. Он подумал, что негоже было человеку нарушать вековой покой этих мест своими ядерными взрывами. Но такова была действительность. Испокон веков гомо сапиенс изо всех сил губит то, что его создало и за счет чего он жив и процветает.
Но вот навстречу им стал медленно приближаться живописно изогнутый, необычайно широкий пролив Маточкин Шар, разделяющий архипелаг на два острова – Северный и Южный. Пролив соединял считающееся теплым из-за течения Гольфстрим Баренцево море и вечно холодное, круглый год во льдах, Охотское. При заходе на посадку на лед пролива молодой полярник вдруг с изумлением разглядел где-то далеко внизу крохотных черных человечков играющих в футбол. Когда спустились еще ниже, то он увидел, что ими оказались матросы и солдаты, да еще и в кедах! Вот уж этого он никак не ожидал. Под ним суровая Арктика, а тут футбол на белоснежной льдине! Распахнули двери. Навстречу бежала разношерстная толпа игроков, а впереди – свора огромных ездовых лаек. Выходить как-то сразу расхотелось, но его насильно выпихнули на лед. Оказалось, что весь это переполох был из-за жестяных коробок, в которых пришли письма с далекого материка. Это было святое дело.

Несколько раз он замечал далеко за проливом вертолет, бороздивший далекое побережье Южного острова и долину Шумилихи. Его искали. Вероятно, вертолетчики Нечай или Кузьмич, они прекрасно знали, где он бывал, и не раз вместе с ним летали над этими просторами. В этих местах они устанавливали сейсмические приборы. Но им не могло прийти в голову, что он может оказаться за проливом, на Северном острове.
Ноги еле плелись, ныли под тяжестью ноши плечи и шея. Особенно тяжелым казалось ружье, срочно требовался отдых. Стволы деревьев все не попадались, тогда он облюбовал место между огромных валунов, хоть какая-то защита от нескончаемого холодного и неумолимого ветра. Он снял рюкзак, скатку из брюк, ружье, натянул на себя меховые брюки и свалился между камней. Через короткое время холод пробрался через меха, пришлось постоянно переворачиваться с бока на бок. О сне не могло быть и речи. Ноги все же немного отошли, и он, с трудом поднявшись, продолжил путь. Его не покидала надежда обнаружить выброшенные стволы деревьев, чтобы устроить себе ложе и хотя бы немного поспать. И опять сознание ушло в прошлое.