Розы и кровь

Огненно-рыжие кудри шерстились и путались, подчиняясь порывам сухого ветра. В этой безводной пустыне, в этой обители мучительной жажды умирали все. Они не кричали, хоть и очень хотели – сил больше не было. Они просто переворачивались на спину, вскидывали слабые руки к небу и молили не о спасении, а о скорейшей смерти.
Он не убивал их – хоть и мог, а смотрел. Любовался. Они заслужили продолжительных прелюдий перед долгожданным единением со смертью. Ее поцелуй был холоден, руки прохладны, дыхание морозно, хоть и пахло гнильем – они наслаждались.
Они были рады смерти.
Азазелло весело ухмыльнулся. Он стоял на красном, как его волосы, пустыре и глядел своими разноцветными глазами на Степку Лиходеева – этого нервного маленького человечка. Нет, Степка здесь не умрет. По-крайней мере, не сегодня. Так, поблуждает-поблуждает, да очнется где-нибудь, например, в Ялте.
И запомнит сие путешествие навсегда.
А где-то в другом времени, в другом измерении, но все в той же пустыне едва волочил ноги барон Майгель. Он стонал, дышал тяжело, падал, но поднимался и шел дальше, оставляя за собой красную, как эта пустыня и волосы демона, кровавую дорожку.
Он тоже запомнит сие путешествие навсегда, но не сможет о нем рассказать.
Других измерений было много, других времен еще больше. И в каждом был человек, которого собственными руками наказал Азазелло. И, знаете, он был совсем не против, чтобы число красных безводных пустынь сократилось. Не против был и Воланд.
Против были только сами люди.
; Пора! ; он хлопнул в ладоши, и пустыня вдруг исчезла. Теперь это была зала, просторная темная зала. Азазелло выпала великая честь подготовить ее к приему гостей. Демон стоял в центре, оглядывался по сторонам, задумчиво морщился – а уродливый правый клык выглядывал из-под приоткрытых губ. Он взмахнул рукой, и обшарпанные, потрепанные беспощадным временем серые стены обратились в полуразрушенные, но такие прекрасные останки старинного амфитеатра. Азазелло вновь ухмыльнулся: надо же, одни вещи время делает уродливыми и злыми, как сама жизнь, а другие – прекрасными, изысканными. Неповторимыми.
Запахло кровью и розами – демон цокнул языком, понимая, что нужно торопиться.
Он неловко прошлепал вправо, лениво взмахнул рукой и залу озарил едва заметный розовый свет настенных золотых подсвечников. Они горели красным огнем, потому что каждая свеча хранила в себе кровь предателя. Тут была кровь Иуды, Брута, Гетмана Мазепу и многих других.
Демон топнул ногой, и по полу разлилась вязкая темно-красная жидкость. Теплая, приятная, пахнущая металлом. Азазелло нагнулся, зацепил пару капель указательным пальцем, слизнул и поморщился, словно сытый кот. Кровь такая вкусная. Кровь грешников.
Запах роз усилился. Азазелло понял: Королева идет. Демон пустыни не нужен ей в свите – с ней будут Бегемот и Коровьев. Они о ней позаботятся. За Азазелло остался лишь последний штрих. Он, коварно улыбнувшись, хлопнул в ладоши, и в проемах стен появились черепа. Они принадлежали тем, кто мучительно погиб в пустыне демона. Азазелло подошел ближе, ласково погладил один из черепов и улыбнулся той занимательной мысли, что каждый владелец подобного черепа сам загнал себя в пустыню демона.
В камине вспыхнуло синее пламя. Демон лениво обернулся, поглядел на огонь через плечо и, быстро, резко, с силой раскинул руки в стороны, выгнулся в груди и запрокинул голову. В ту же секунду его волосы изменили цвет на иссиня-черные, заметно удлинились. Он вытянулся в росте, стал широкоплеч и узкобедр. Сильная грудь теперь не вздымалась в суматохе – дыхание было ровным, размеренным, в такт шагам Королевы. Глаза пустые и черные, кожа мраморно-бледная, улыбка злая и обольстительная.
Он выпрямился. Это был совсем не тот крепкий коротышка с ярко-рыжей гривой, разноцветными глазами и уродливым клыком. Это был мужчина, каждый мускул которого таил в себе невиданную силу. Но не ей он губил людей.
Люди губили собственной силой себя сами.
Азазелло ушел с приходом первого гостя, невесомо коснувшись плеча Маргариты. Она пахла кровью и розами.

Странно, но также пах и Иуда.