Сполохи угасающей памяти. Гл. 15. Знакомство с Д-9

Глава XV

ЗНАКОМСТВО С Д-9

В экспедицию Д-9 на Маточкин Шар молодой полярник, но уже бывалый инженер, прибыл в качестве начальника спецучастка. Это значило, что он должен будет руководить работами по проведению будущего испытания непосредственно в штольне и на испытательном поле вокруг нее. Не многие, проживающие в жилом городке (жилой зоне), имели туда допуск. Предполагалось, что там должны находиться только те, кто непосредственно ведет работы по испытаниям. Это было разумно. Начальник гарнизона, как и большинство находящихся в нем, выполняли в основном сопутствующие и хозяйственные работы. Такие как: охрана, столовая, гараж, пирс, котельная, баня и т. д. К моменту его прибытия шахтеры в техзоне закончили проходку штольни. Вели работы в конечном боксе, где в дальнейшем будет монтироваться изделие. Испытания бывают различные: подводные, подземные, надводные, наземные, воздушные, в верхних слоях атмосферы. Ему предстояло принять участие в подземных испытаниях.
К немалому огорчению, его предшественник тяжело заболел и срочно был отправлен в госпиталь, так что предстояло самостоятельно осваивать совершенно новую для него работу в необычных условиях Арктики. Цикл испытаний составлял примерно один год, хотя испытания иногда и откладывались или прекращались из-за вводимых по политическим соображениям мораториям, либо по другим причинам. После испытания, когда уровень радиации приходил в допустимую норму, все возвращались, и шахтеры начинали работы по проходке новой штольни. К весне шахта должна быть готова, чтобы можно было приступить к монтажу оборудования. С прибытием изделия начинался его монтаж и, параллельно, приборов – как в штольне, так и вокруг нее. Затем производился подрыв заряда. После испытания, когда обстановка в зоне приходила в норму, все начиналось сначала. При этом арктические условия ведения работ далеко не облегчали задачу. Легко об этом писать, но каждый из этих циклов был разным и требовал особого подхода в зависимости от их целей. Добавляли трудностей и арктические условия. Хорошо было американцам, они проводили свои морские испытания на атолле Бикини в Тихом океане, где взор ласкали бирюзовые просторы, а тело – теплое солнышко и легкий бриз. На своем полигоне, в отличие от нас, они затопили на испытаниях десятки тяжелых кораблей: это были и авианосцы, и крейсера, и фрегаты, и подводные лодки. Полигон на Новой Земле тоже предназначался для этих целей, но наши испытания были значительно скромнее. Вскоре на Новой Земле стали проводить наземные, воздушные и подземные испытания. Но самым значительным было испытание самого мощного в мире сахаровского детища в пятьдесят восемь мегатонн. Это произошло напротив городка, на той стороне пролива, недалеко от горы Монах и мыса Сухой Нос.
Итак, на этот раз ему выпало принимать участие в подземном испытании.
Сразу после прибытия в Д-9 он представился командиру гарнизона капитану второго ранга в черной кожаной пропитке, который произвел на него приятное впечатление. Он сразу решил, что с ним особых хлопот не будет. Затем ему показали комнату в общежитии, располагавшуюся в сборно-щитовом бараке. В комнате пахло краской, клеем и сыростью. Барак был только отремонтирован после предыдущего испытания. Затем его сводили в столовую, стоявшую прямо на берегу пролива. Камбуз был идеально чист. Показали его столик и стул, служивший всем его предшественникам. На белоснежных накрахмаленных скатертях стояли графины с водой. Между столиками сновал матрос в поразительно белом, без видимых пятен, наряде. В конце экскурсии его привели в казарму и показали место, с которого он будет смотреть фильмы. При этом пояснили, что здесь всегда сидели его предшественники, а при выходе из казармы обратили внимание на одиноко стоящий на склоне горы домик. Пояснили, что там будет проживать известный ученый, руководитель работ, который в нем же будет проводить планерки и совещания. С высоты склона он обозрел все вокруг. Городок как городок, несколько занесенных снегом строений да одинокий пирс. Единственное, что выделялось среди занесенных снегом построек, так это вышка наблюдателя, где маячила одинокая фигурка в длинном тулупе да безобразная башня бетонного завода. Но само расположение городка у подножия величественного пика Седова на берегу широкого пролива Маточкин Шар, да еще с видом на гору Маннах, было впечатляющим. В завершение знакомства секретчик притащил к нему в комнату приличную стопку документации и чертежей, включая профиль его шахты. Предстояло со всем этим разобраться, и как можно быстрее.
Вечером на камбузе состоялось первое знакомство с теми, с кем в дальнейшем предстояло проводить долгие полярные дни и ночи. Слева от него за столом сидел майор с интеллигентным лицом и приятными манерами. Им оказался особист по фамилии Рыбкин. Главной его обязанностью было принимать и инструктировать людей, затем фотографировать и выдавать пропуска с проставлением в пропуске отметки, дававшей право находится в той или иной зоне полигона. Вновь прибывшему была проставлена отметка, допускающая к работам в конечном боксе с изделием. Единственный в зоне фотоаппарат Рыбкин хранил у себя в сейфе – фотографировать разрешалось только в отведенном помещении. В сталинские времена Рыбкин отсидел приличный срок за излишне благородное поведение, но в пятидесятых годах, после смерти вождя, был реабилитирован. Потеряв семью, он надолго поселился в этих краях. Это был педант, борец за законность до мозга костей. У себя в комнате он держал приличную библиотеку, а на окне под лампами выращивал лук. Каждый раз, приходя на камбуз с несколькими перышками этого лука, он неизменно и аккуратно укладывал их на скатерть справа от себя. В дальнейшем они подружились, это был необычайно интересный человек. Справа сидел общительный гляциолог и метеоролог в одном лице, капитан Цветков. Как оказалось в дальнейшем, от него зависело очень многое в их повседневной жизни. Со своей небольшой группой гляциолог-метеоролог отслеживал лавиноопасные участки в технической зоне и по дороге к ней. Постоянно вел за ними наблюдение, а в опасный период высаживал на них экспедиционную группу. В его обязанности также входила разведка мест под устройство посадочной полосы для авиации. Он же определял ледяные поля в технической зоне, для постановки судов под ледовую разгрузку. В прошлом он успешно занимался альпинизмом. А напротив новичка сидел капитан Качалин, длинный сухопарый брюнет неопрятного вида, с лицом грязно-землистого цвета и угловатыми резкими движениями. Страстный преферансист, он не раз в дальнейшем пытался втянуть новичка в эту игру, но тот наотрез отказывался, что Качалина неимоверно раздражало. За соседним столиком сидел комендант гарнизона, замполит, врач и начальник штаба. За третьим – командир роты, секретчик и офицер охраны. Во время приема пищи врач внимательно следил, чтобы все перед едой принимали «витамины» из нелепой консервной банки, стоявшей рядом с графином с водой. Вот и весь офицерский экипаж зимовщиков экспедиции Д-9. Летом, в разгар работ, население возрастало в несколько раз. Открывались столовые для научных сотрудников НИИ, представителей предприятий и монтажников. Только руководитель работ питался отдельно в своем домике и со своим поваром. К испытаниям подтягивались и командированные из Москвы, для ловли счастья и чинов. Их все недолюбливали, но никто не мог с ними справиться, даже руководитель работ. После обеда, как правило, они усаживались в курилке и загадочно, в полголоса, вели свои секретные беседы. Тема была одна: кто какое звание получит после испытаний, чей протеже мохнатее и какие ветры дуют в кабинетах власти. Они использовались вместе с солдатами только для затарки мешков гравием. Солдаты держали мешки, а они, неспеша, в пол-лопаты, засыпали в них балласт – прибрежную гальку. Эти мешки были нужны для создания забивки штольни. За эти мешки они и получали внеочередные звания, как активные участники испытаний.
Знакомство с сотрудниками и организацией быта на этом подошло к концу. Наутро он запланировал поездку в техническую зону для ознакомления с местом его работы – штольней. К бараку, тарахтя гусеницами, подкатила выделенная ему ГТСка. В комнату постучали. Открыв дверь, он с изумлением уставился на матроса, держащего в руках пару огромных резиновых сапог. Посетитель представился: «Матрос Серенков, ваш водитель» и пояснил, что сапоги ему прислали шахтеры. Это оказались тяжеленные валенки, обтянутые сверху и изнутри резиной. Пришлось снимать унты и, натянув меховые носки – унтята, влезать в эти огромные, тяжелые сапоги. Он сразу стал похож на Кота в сапогах.
Путь в техзону вел по извилистой горной дороге. Слева был обрыв к проливу, справа поднимались заснеженные скалы. Снег буквально нависал над дорогой. Погромыхивая гусеницами, они долго виляли между проливом и скалами, продвигаясь в сторону Карского моря. Неожиданно, за одним из бесчисленных поворотов, они выскочили к КПП. Солдаты проверили пропуска, затем долго смотрели вслед новому начальнику. На пути к шахте неожиданно появился огромный след недавно сошедшей лавины, а на льду пролива лежала развороченная гора снега и льда. Водитель Серенков пояснил, что лавина недавно смела вагончик с шахтерами, их откопали, но было уже поздно. В вагончике оказалось три трупа: двое погибли сразу, а у третьего голова превратилась в шар из инея. Видимо он был тяжело ранен и скончался, не дождавшись помощи. Он сразу вспомнил лавинщика Цветкова. В обед он его спросил об этом случае, но в ответ тот предложил ознакомиться с предписаниями, которые он выдавал шахтерам. Затем добавил, что они всякий раз тянули с приостановкой работ, понадеявшись на наше вечное «авось».
Наконец, подкатили к устью шахты, – оно было обрамлено крепкими бревнами и настилом на случай камнепада. На вопрос, где шахтеры, часовой ответил, что в конечном боксе. Пройдя по штольне сравнительно небольшое расстояние, он сразу понял, зачем шахтеры прислали ему резиновые сапоги. Вся штольня была покрыта, как и положено в зоне вечной мерзлоты, сверкающими в свете фонаря кристаллами льда. Но под ногами хлюпала вода! Это было удивительно. Он шел по узкому и мрачному подземелью, как ему показалось, целую вечность. Долгое одиночество в темной, мрачной шахте напрягало, стали чудиться подозрительные шаги где-то сзади. Но вот впереди замелькал свет, послышались голоса шахтеров вперемешку с грохотом отбойных молотков. На данный момент его первейшей задачей было проследить, чтобы шахтеры абсолютно точно выполнили конфигурацию сферы конечного бокса. В противном случае во время монтажа изделия могли возникнуть неприятные осложнения. С этого момента судьба открыла новую страницу его профессиональной, да и, как выяснилось в дальнейшем, личной жизни.

Смертельная усталость навалилась как-то сразу. Сказалась тяжелая нагрузка и скудость питания. Все окружающее представлялось тяжелым затянувшимся сном, который никогда не пройдет. Появилось безразличие к окружающему миру. Он знал, что это состояние опасно, и изо всех сил отгонял от себя желание лечь, закрыть глаза и поплыть по течению: «Будь что будет». Нет, нужно было гнать эту мысль прочь, чтобы держаться до последнего. И опять память повела его в прошлое.