Чужие цветы. Часть 4

И н н а. Я эту книгу писала... Они же все там теперь мне как родные... Рукопись сдала — пусто стало. Не могу их бросить... Не имею права... Не они — и книги не было бы...
Н а д я. И ничего лучше не придумала, как первый гонорар...
И н н а. Именно потому, что первый...
Н а д я. Второго мне уж не дождаться...
И н н а. Это то, что я, мы с тобой для них можем сделать...
Н а д я (возмущенно). Чокнутая ты, что ли? Ты уже сделала — книгу написала! На-пи-са-ла! Пусть другие теперь почешутся!
И н н а. Ты только не злись, пойми меня. (Подходит к Наде, старается прикосновением ее успокоить.) Тебе разве никогда не снилась война? А я сон такой видела. Два года прошло — а все помню... Будто ночь... Мы поче¬му-то с Леной на улице. Тревожно кругом, все куда-то бегут. Вдруг вспышка вдали. Понимаю, что атомный гриб, на него нельзя смотреть. И Лену к земле прижимаю, а сама над ней... Даже сейчас сердце заколоти¬лось... А у этих ребят — никого. Никто не прикроет.
Н а д я. Ты их своей тысячей... Очумела баба, совсем рехнулась! Нарожать бы тебе кучу киндеров... А как одна, то и не знаешь, куда себя девать. Не надо было разводиться.
И н н а. Сказал кто раньше, не поверила, что так за чужих можно... Они ж все — дети: и Лена моя, и Оленька Кузнецова, Надя Седова, Гринька...
Н а д я. Ну, пошла масть — и вся козырная! Вот он где у меня сидит — твой Гринька! Ты своему ребенку меньше внимания уделяла.
И н н а. У моего все есть. Может, чего-то и не хватает… Разве это главное? Мать есть, тетка, сестричка двоюродная Дом есть!
Н а д я. Ну знаешь! Ты, как всегда, глобально мыс¬лишь! Защищать — так весь мир, думать — так о всех детях! А конкретно о своей подумала? Что особого она видит? Твой хвост, когда ты из командировки в командировку мотаешься? Ей твои книжки-игрушки нужны, которыми откупаешься? Ей мать нужна! Таньку благо¬дари. Ей в институт поступать, а она с твоей все вечера сидела, пока читать-писать научила. Ты, радость моя, чужих забавляла, книжку пописывала...
И н н а. В долгу я у вас...
Н а д я. Мне от этого не легче. Ты как знаешь, а я еще свою жизнь устроить хочу. Танька — замуж, а мне — волком вой? Почему не спросишь, что с Никола¬ем?
И н н а. Ты молчишь. А что с Николаем?
Н а д я. А все, испарился. Раз пришел — дети дома, другой — тоже. Билеты в театр взял — не пошла, у не¬го день рождения — у меня Ленка больная на руках...
И н н а. Кто же знал, что заболеет.
Н а д я. Кабы знать да ведать, где нынче обедать... Все, кончились наши встречи. А ведь сначала в загс предлагал.
И н н а. Молчала...
Н а д я. А сказала бы — что изменилось? Сто раз го¬ворила: уйди с этой работы.
И н н а (взрываясь). А что у меня, кроме нее? Что? (Помолчала.) И тот тоже хорош... Знал же, что не на всю жизнь.
Н а д я. А ты мне другого найди! На дороге не валяются. Каждому сегодня жить хочется... А тут... откладываешь на потом, оглянешься — пять десятков от¬читано. А что в жизни было? Война, фуфаечная молодость, а дальше — того веселей. Муж — выпивоха, ребенок... А! Скажи, где она, моя жизнь? (Яростно, сквозь слезы.) Где? Где? Тебе легко решать за других! Образование, любимая работа, люди кругом.
И н н а (усмехается). Я их вижу!
Н а д я. К черту! Как знаешь, а я хоть на старости хочу, как люди, пожить.
И н н а. Я заслужила, ругай. Но сейчас речь не про то. Хочу, чтоб поняла... Придет сейчас Лена расцарапанная — я ее и наругаю, и приголублю, и слезы утру. Даже сейчас перед сном все еще песни пою. Нет, не перебивай. Да, мне не хватает времени, если бы не ты — не знаю, что делала. Но у нее есть мать. Дом! А те ведь тоже люди. Дети! Хоть раз впусти эту мысль в душу...
Н а д я. Мне только этого не хватало!
И н н а. Так проще — от всего в стороне... Я когда первый раз туда пришла, меня по группам повели. Самые маленькие — два-три месяца — они-то чем виноваты? Девочка там лежала... Взяла ее — ну пушинка, я уже забыла, когда моя такой была. Смотрит на меня и смеется Что-то невероятное! Заливается! Счастье, что на руки взяли. Мы над своими каждую минуту трясем¬ся, а там — когда очередь дойдет. А ты говоришь...

   Продолжение следует