Посланец из Эдема. Гл. 2-26. Радости и печали Мари

               

      - Ну как твои дела с Марией? Говорил с ней? -  поинтересовался Симон, когда увиделся  с братом.
      - Будто бы нормально, - уклончиво ответил  тот.
      - Ну, отлично!  Помощь  еще нужна?
      - Нет, сам справлюсь.  Хотя один вопрос: что можно подарить любимой девушке? Я в этом ничего  не смыслю.
      - Подарок - дело серьезное, - улыбнулся старший брат. - Девушки придают  подаркам  большое значение.
      - Ну надо же! Я и не знал. Мне для Марии ничего не жалко, только  что  подарить, чтобы  ей понравилось?
      - Я бы тебе помог, но не знаю её вкусов.
      - Да, придется над этим мне поломать голову, - вздохнул влюбленный.
      - Вот и правильно. Теперь оставим на время  сердечные дела и приступим к делам, касающимся хлеба насущного. Тебе предстоит съездить в   Хайдар, чтобы купить  лицензию на право торговли нашей продукции. На все твои дела я даю тебе три недели. Чем быстрее управишься,  тем  лучше будет.

      Младший Байер  вспомнил, что  обещал Марии скоро приехать, но  решил  явиться к ним после поездки в Хайдар.  Весь  следующий день помощник Симона с двумя товарищами были заняты подготовкой  к многодневному походу,  и на третий день небольшая группа из трех человек тронулась в путь.
      Поначалу путешествие их складывалось удачно.  Они благополучно добрались до города, завершили все дела и отправились в обратный путь. Но едва они проехали полпути, как  услышали позади себя  крики, улюлюканье и топот  множества  лошадиных копыт.

      - Разбойники! - вскричал один из спутников Филиппа по имени  Абрам,  увидев  быстро приближающийся к ним  отряд всадников, поднявших за собой серо-желтое облако пыли.
      - Что делать будем? - ужаснулся  другой,  по имени  Тит.
      - Пусть каждый  выкинет    самое ценное из своих вещей, как можно дальше, чтобы оно не попало им в руки,  а себя  предадим в руки Богу! - нашелся Филипп. - Только запомните место, куда бросите.
      Пока разбойники  догоняли их, предусмотрительные люди выбросили все то, что посчитали для себя самым ценным: Абрам бросил в сторону мешочек с золотыми монетами, Тит  бросил коробочку с драгоценным перстнем, который купил для  невесты, а  Филипп,  выкинул то, из-за чего они проделывали  этот  длинный и опасный путь — свиток с лицензией.

           Догнав и окружив  безоружных путников, разбойники длинными плетьми  сбросили их с лошадей и заставили  снять с себя всю одежду. Лица  их были закрыты платками до самых глаз, чтобы  никто из чужих их случайно не узнал.  Они перетряхнули все  вещи  и   недовольно загалдели.
      - Что-то мало вы везли с собой, кто вы такие  и откуда идете? - строго спросил пленников  атаман, одетый сверху донизу в черную одежду и с тяжелой золотой цепью на шее. Филипп   взялся ему отвечать:    
      - Мы мирные торговцы посудой из Мардина и были в  Хайдаре. Продав часть  товара,  возвращались домой.  Еще в начале пути  к нам примкнул один человек, якобы отставший от своих товарищей. Мы ему поверили, а он в первую же ночь  обворовал  нас, забрав   вырученные деньги и  дорогие  вещи.

      - Вы слышали, что сказал  этот  «осел»? - обратился  атаман к своей  шайке, - Надо хорошенько поучить  их уму-разуму, чтобы впредь не доверялись  случайным людям. Тут он дал знак своим оголтелым отродьям, и те,  накинувшись  на безоружных людей, принялись избивать их  плетьми   по обнаженным  телам.
        Шайка разбойников орудовала в пустынных местах, нападая на  слабо защищенные  караваны и малочисленных  путешественников. Избив своих жертв, разбойники бросили им   нижнюю  одежду, чтобы они могли  прикрыть свою наготу, и  с гиканьем ускакали  назад, забрав   их вещи и лошадей. Филипп  и его спутники, еле живые, кое-как со стонами поднялись, подобрали и надели на себя  исподние рубашки  и, стоя на коленях,  горячо помолились Богу за свое спасение.

      - Как ты сумел все так складно  выдумать, что они поверили? - спросил Абрам, радуясь, что они остались живы.
      - Сам удивляюсь, - ответил Филипп, морщась от боли. - Теперь надо найти  вещи, что  выкинули.
      - Да, верно! Пойдем искать, пока их не замело.
      Искали долго, пока все нашли.  Увидев найденный  Титов перстень,  Филипп поразился его красоте  и у него мелькнула мысль  подарить  своей  Марии  подобный.
«Такому подарку, - подумал он, - Мария будет рада. Тогда уж  она  оценит  мою  любовь!» 
 
       Посовещавшись,  путники решили, что до наступления ночи им  необходимо  успеть дойти до ближайшего селения, чтобы там переночевать,  и они тронулись в путь.  Нужно было торопиться, чтобы ночь  не застала их в пути, так как с заходом солнца быстро наступала южная ночь, а вместе с ней опасность  быть укушенным  ядовитой змеей или скорпионом, которые  днем под палящим солнцем скрывались в  норах, а вечером выползали на охоту.
      Им повезло: поднявшись на бархан, они увидели внизу зеленый островок оазиса, и до захода  успели подойти к селению, расположенного  среди пустыни. За небольшую плату путников пустили переночевать в одну  из хижин, пожалев их.  На их счастье, хозяева оказались  сердобольными, гостеприимными людьми и приняли их.  Накормили, оказали врачебную помощь и предоставили ночлег.

      Утром следующего дня им удалось по сходной цене  достать не новую, но добротную одежду, одного ишака и запастись едой  и водой на день пути. Примерно зная, сколько времени займет обратный путь, путники решили экономно расходовать деньги, распределив их на остаток пути. Затем они  продолжили свое путешествие.
       На ишаке  ехали  по очереди; после каждого часа пути они давали   животному тоже отдохнуть, накормив и напоив. Ночевали   в гостиных дворах за самую низкую плату, а еду ограничивали хлебом и квасом, покупая, главным образом, корм для ишака.    Когда до дому оставалось  полдня  пути, денег у них почти не осталось, и они  отдали  ишака хозяину гостиного двора за ночлег и  еду.

                ***

       Домой путешественники прибыли  изможденными,  исхудавшими, почерневшими от солнца, с опозданием на  две недели, но счастливыми, что, наконец, добрались. Конечно же,  их ждали и беспокоились, и молились за благополучное их  возвращение  домой.
       Мария тоже томилась в неведении и тревожилась за Филиппа. Каждый день ожидания для нее был неделей разлуки. Но вот она услышала  глухой стук  конских  копыт и шум подъехавшей  коляски. Выскочила  на крыльцо и увидела дорогих ей братьев.

      От радости  у нее сильно забилось сердце,  и она  бросилась им навстречу. 
      - Симон! Филипп! Как я рада вас видеть! -  воскликнула девушка. - Как долго тебя не было! -  Мария   взглянула на Филиппа и припала к его груди.
      - Вы тут поговорите, а я  проведаю Давида, обрадую старика, - понимающе проговорил муж Стефании и оставил молодых людей одних.
      - Когда ты вернулся? - с волнением спросила  Мария.
      -  Вчера, – он тоже испытывал волнение, нежно её обнимая.
      -  Я скучала по тебе, а ты  думал обо мне?

      - Как я мог не думать о тебе?.. Только ради тебя Бог меня сберег. Дай  мне  правую руку, - попросил  Филипп. - Закрой глаза, - и жених  надел на ее  безымянный пальчик   перстень с бриллиантом. Он купил этот перстень  три часа назад, заехав сначала к богатому ювелиру.
      - Ах, красота-то какая! - воскликнула  Мария, увидев на  пальчике кольцо с искрящимися на свету острыми лучиками бриллиантом в платиновой оправе, - и как раз по руке. 
      Девушка  залюбовалась перстнем, украсившем её изящную руку:
      - Неужели это мне?
      - Конечно, тебе! – смущенно улыбался Филипп. - Нравится?
      - Еще бы!.. но он, наверно, очень дорого стоит?
      - Он  дорогой, но ты стоишь  миллион  таких  перстней.

      - Спасибо, Филиппушка,..но главное  - ты вернулся! Когда ты в прошлый раз ушел, я очень жалела, что плохо с тобой говорила, думала, что ты  обиделся, - призналась девушка.
      - Что ты! Я ничуть на тебя не обиделся, а все время думал о подарке для  тебя.
      - Правда? – Мария была счастлива слышать такие слова, - А что  еще ты  хочешь мне сказать? —  хитро улыбаясь, спросила  она.
      - Теперь ты   выйдешь за меня замуж?   
      - Да, выйду! - она вдруг приподнялась на носочки и осчастливила его нежным поцелуем. Потом смущенно проговорила: - Я очень скучала и волновалась за тебя. Скажи, почему ты задержался в пути?

      - Долго рассказывать, милая!  Словом, на нас напали  разбойники, оставили нас без ничего, и нам пришлось долго добираться, -  вкратце рассказал  Филипп.

       - Какой  ужас! – всплеснула руками Мария. - Ведь вас могли  убить!
       - Могли, но Бог не дал нам  умереть от их рук,-  Филипп  прижал Марию к груди.
       -  Это потому, что мы за вас молились. Ну, слава Богу, что  все  вы живы.  А теперь,  идем к дедушке и попросим у него  благословения. Он будет очень рад за нас.
       - Мария, дорогая! -  обрадовался Филипп,  – если дело за ним, то  нам нельзя медлить.  Бежим к нему  скорее...
 
      Через  месяц  они обвенчались в церкви и устроили  свадебный пир. В первую брачную ночь Мария познала  счастье супружества, а Филипп   был пьян не от вина, которое он лишь пригублял, а  от любви к своей  милой  жене.
       Он переехал жить в дом  жены, потому что  больному  Давиду нужен был  уход. Сусанна это хорошо понимала и решению сына  не препятствовала. После  отъезда Филиппа  она осталась в доме вместе со старенькой  Фирой, за которой тоже требовался уход, и со служанкой – своей помощницей, правда немного сетуя, что все дети  разбежались от нее.

       Счастливо складывалась семейная жизнь молодых. Филипп  оказался  нежным  любящим мужем. Надо сказать,  когда Мария временно жила в доме у Стефании,  ей часто приходилось успокаивать тетю по поводу задержек мужа на работе (тогда он занимался строительством).  Теперь же, когда у нее самой появился горячо любимый  муж, Мария  стала испытывать подобные чувства, хотя понимала, что нельзя требовать  невозможного, поэтому в своих молитвах она просила от Бога  благословения для их семьи, а для себя  терпения  и смирения.

                ***

      Старый Давид  лежал в постели и вспоминал свою жизнь от начала до конца. Он рос пятым ребенком в большой семье, в которой было семеро детей. Вот он, подросток, наблюдает за работой отца,  как вертится гончарный круг, и  из куска обыкновенной глины  появляется горшок или кувшин. Ему, мальчику, так хотелось самому попробовать сделать  чашу и похвастать этим перед ребятами…  Вот он, молодой парень, вместе со своими друзьями пытается подсмотреть за  отдыхающими девушками на речке.  Девушки их заметили, и начался  переполох. Вот визгу-то было,  а им, безусым юнцам, - потеха!.. Вот его женитьба  с  Шейлой - самой красивой, но бедной девушкой  на их улице..

      Давид  самозабвенно любил свою жену. Работая  почти  круглые сутки за гончарным  кругом, он старался  как можно больше изготовить посуды, чтобы выручить   больше  денег  и  купить на них какое- нибудь недорогое украшение  для нее. Как он сиял от счастья, когда его Шейла  надевала украшение и красовалась  перед ним. 
       Она  родила ему  двух дочерей-красавиц, и он нисколько не огорчался, что не было сына, который бы унаследовал его дело.  Только не  очень долго продлилась  их  счастливая семейная жизнь: неизлечимая  болезнь  свела любимую жену в могилу. Старшей дочери  Саре к тому времени было  семнадцать лет, а младшей — Стефании -  четыре года.

      Затем  Давид припомнил  скромную свадьбу  старшей дочери Сары, которую просватали за сына кузнеца: «Бедная  Сара, недолго  ты гостила на этом свете, еще меньше, чем твоя мать. Жалко, что вы обе не дожили до счастливых перемен в   нашей семье. А вот я дожил….  Бог дал  нам двух внуков и внучку, которую  даже успел выдать замуж.  Теперь можно и умереть спокойно».
      Тут в дверь постучали, и воспоминания Давида прервала вошедшая  Мария.
      - Дедушка, я принесла тебе  ужин, - она поставила с подноса на столик котлеты с чечевицей, салат и персиковый сок.

      - Спасибо,  голубка  моя! - поблагодарил  Давид. - А  какое сегодня число? -  спросил он, принимаясь за еду.
      - Двенадцатое  апреля, дедушка.
      -  Да, скоро  сады зацветут. Прекрасное время - весна!
      - Да, дедушка. Весной все возрождается, гляди, и ты поправишься.
      - И весной люди умирают.
      - Ну, дедушка, не  стоит об этом. Надо о хорошем думать.
      - Ладно, не буду думать о плохом.      

      Покончив с едой,  Давид поблагодарил Марию и сказал, что хочет  спать.  Странно, что боли, мучившие его, отпустили, и он захотел спокойно погрузиться в сон. Мария  прибрала на обеденном столике деда и закрыла  дверь, чтобы  никто не тревожил  его.
       Утром  следующего дня  Мария, как обычно проводила мужа на службу, затем зашла  в комнату деда, чтобы поприветствовать его с добрым утром.   Давид   лежал в постели  странно побледневшим и неподвижным. 
       - Дедушка!..Дедушка, что с тобой? - со страхом закричала она. Девушка припала  к  постели  больного и  стала тормошить его, но бездыханность и окоченелость тела означали самое страшное, что могло  случиться.
       - Дедушка-а, -  от осознания большого  горя и безвозвратной потери она    заплакала  навзрыд.

      Это произошло через три месяца после их свадьбы. Старого Давида хоронили со всеми почестями. Сусанна и Симон   руководили похоронами. Стефания и Мария горько оплакивали своего дорого отца и деда.
      Уходя с кладбища, бабушка Фира, осторожно ступая по тропе больными ногами, опираясь на руку невестки, тихо говорила ей:
      -  Теперь мой  черед,  дочка.
      - Не надо, мама, об этом. Одному Господу известно,  кому и когда умирать, - мягко  возразила Сусанна, крепче поддерживая ее под руки.

      - Нет,  чувствую, что и мне скоро пора настанет. Да я разве против смерти-то? Я, доченька, крепко перед тобой  виновата:  долго не любила  тебя, когда  ты стала моей снохой. Прости меня, глупую!  Хорошо, что Бога послушалась и разрешила сыну  жениться на тебе. А ты столько натерпелась от меня, все мои капризы   и придирки сносила. Теперь вижу, какое Божье благословение сошло на нашу семью, благодаря тебе. А ты не такая, как я,..не такая, - не повторила моей ошибки.
      - Я на вас не в обиде, мама, и дай, Бог, вам еще здоровья на много лет. - Сусанна была растрогана таким признанием  свекрови. - Ни о чем плохом не думайте. Храни вас Бог, мамочка.

       Через полгода умерла Есфирь Байер, которую все знали как бабушку Фиру. Умерла тихо, на руках любимой  невестки. Она прожила долгую, счастливую жизнь, хотя не хотела в этом сама себе признаться. Несмотря на сложный характер, ее любили и уважали. Перед смертью она всех позвала, каждого благословила. На Симоне она особенно долго задержала взгляд и произнесла чуть слышно: «Тебя нам  Сам Бог дал. Да благословит тебя Господь, мой мальчик!» - она протянула к Божьему посланцу руки, чтобы его поцеловать.
       Похоронили ее между мужем и сыном. Много слез пролила в тот день Сусанна, плача над  могилами свекрови и мужа. Одному лишь Всевышнему ведомой причине она  повторяла судьбу свекрови, оставаясь вдовой и всю себя  отдавая  заботам о детях и внуках.

                продолжение http://proza.ru/2016/04/26/529