Старший брат

В большой дружной семье послевоенного Баку, где было четверо братьев и пятеро сестер, в особом почете всегда был культ "старшего брата". Старшими считались не только кровные братья-первенцы, но и двоюродные, троюродные и даже дальние  родственники. По законам чести старший брат был заместителем  Великого Вождя в социалистической ячейке государства - в советской семье.
Многодетная семья, потерявшая родителей в войну и проживающая в тяжелых условиях послевоенной годины, когда Баку совместно с другими братскими республиками победил фашизм, представляла собой маленькое коллективное хозяйство, где каждый трудился и был в ответе за младшего. Из год в год вынашивались брюки, рубашки, перешивались платья, пальто, чтобы выдюжить еще один год послевоенной разрухи и экономии.
Несмотря на особый верховенный статус "старшего брата", бремя, выпавшее на его участь, не было легким и требовало личных жертв и тяжелой работы по заботе о каждом члене семьи. Нужно было позаботиться об образовании младших сестер и братьев, обязательном получении ими диплома о высшем образовании, устройстве их на работу в советском обществе, где, кто не работает, тот не ест, а также их замужестве и женитьбе. Чтобы с достоинствои и честью выдать сестер замуж, необходимо было собрать им приданое (мебель, постель, посуду). А чтобы женить братьев, требовалась обеспечить отдельную квартиру для молодой семьи. Вот и получалось, что старшие братья, как бурлаки на известной картине Репина, тянули непосильную лямку ежедневной обузы.   
Однако, по закону всеобщего прогресса, с каждым днем жизнь становилось легче и веселей. В городе появлялись модники и модницы, молодежь поступала в институты и университеты, все до единого занимались массовыми видами спорта (акробатикой, борьбой, боксом) и участвовали в спортивных спартакиадах. Городские кинотеатры открывали свои двери и показывали трофейные фильмы, которые туманили головы и молодым и старым. Долго еще разучивались и звучали на улицах Баку песни с этих фильмов, а также копировались фасоны платьев и брюк городскими стилягами.
Молодые женщины носили юбки-пачки, как у самой Лолиты Торес, для чего неделями крахмалили нижние юбки до деревянной консистенции. А среди мужчин особым шиком считалось носить светлые чесучовые брюки с несминаемыми стрелками, как у Кларка Гейбла.
На Второй Параллельной улице носилась ватага совсем еще юных мальчуган, которым в полдень, после школы, некуда было девать свою неизбывную энергию. У каждого двора имелся свой главарь, который обладал заслуженным авторитетом среди своих пацанов. Нужно было и в школе быть первым – читать книги, ходить в библиотеку, получать хорошие отметки, участвовать во всяких школьных олимпиадах и союзных спартакиадах, и при этом быть всеобщим заводилой, которого уважали все пацаны соседних дворов, и вообще, боялась вся округа.
Тринадцатилетний Адиль, которого все звали Адиком, был третьим по счету братом в семье, где два старших были прозваны в округе "пехлеванами" из-за своих достижений в спорте. Два других брата уже обладали званием мастера спорта по боксу и атлетике, и с гордостью носили соответсвующий значок на лацкане пиджака.  Набравшись в школе знаний и окутанный романтическими думами Онегина и Печорина, Адик старался преуспевать и среди дворовых ребят, умело орудая перочинным ножиком, попадая в цель на широченном стволе тутового дерева с первого раза, тусуя левой ногой подолгу лучше футболиста "пыжиком", сделанного из заячьего хвоста с пришитым свинцовым довеском, и закидывая "альчики", костяшки бараньей ноги, таким образом, чтобы  они всегда стояли боком на асфальте.
Как-то органически у него получалось восхищаться и Пушкиным и Лермонтовым, и  при этом хорошо орудовать кулаками в уличных боях, защищая честь двора и дворовых пацанов от обидчиков. Все шалопаи из Второй и соседней Третьей Параллельной улиц подчинялись его авторитету. Каждый день ребята собирались у ворот его двора на своебразный "слет пионеров", чтобы доложить последние новости, пожаловаться на притеснителей, в основном, хулиганов с Советской улицы, и попросить помощи  в делах неукоснительных.
У ворот двора стоял с незапамятных времен громадный камень, который, Бог знает кем и когда, был отколот  от скалы и установлен у крыльца, и представлял собой скамью, на которой с легкостью поместились бы трое здоровенных бугая. Народ в округе прозвал эту каменную скамью "элчи дашы", что означало: всяк пришедший присядь, прежде чем войти в эту обитель, оставь злые помыслы, отдохни и сними усталость и раздраженность от тяжелого дня.  Здесь садились и сваты, элчи, которые пришли попросить руки очередной подросшей девицы на выданье, пока ее семья решала принять ли гостей, угостив их сладким чаем, что означало положительный ответ невесты.
Адик с двумя своми близкими друзьями Вагифом и Ромкой сидели на элчи дашы, а вокруг них на корточках примостилась остальная ватага из шести пацанов. На этот раз внеочередной слет был созван по особой причине – SOS, нужна помощь  самому главарю.
Двумя часами ранее Адик с Вагифом и Ромкой возвращались с нижней улицы, где у еврейской семьи за пятак купили семечки (самые вкусные семечки во всей округе), которые посыпленные горочкой в карманы еще приятно жгли пальцы от прикосновение к ним. Поднимаясь у Татарской бани, Ромка узнал в приближающемся щеголе двоюродного брата Адика, студента престижного Медицинского института. Высокий, статный, красивый юноша в привалочку шел им навстречу.
В семье он обладал особым положением: единственный сын единственного дяди, брата матери, носитель родовой фамилии и имени, надежда одиноких тетушек, рано овдовевших из-за сталинских репрессий. Он значительно отличался от родного старшего брата Адика, на плечи которого легла тяжелая участь быть в ответе за восьмерых братьев и сестер. Одет он был модно, и чело его не обременяли заботы о подрастающих. Родной старший брат работал с утра до вечера, учился на заочном отделении иститута, кормил, одевал младших, включая Адика. А двоюродный был просто баловнем всей семьи, судьба благоволила к нему: устроенные интеллигентные родители; тетки, которые произносили его имя с трепетом и бгагоговением (как же иначе? Он назван именем родоначальника семьи, их отца, который из-за благородного происхождения погиб в Соловках); дом полная чаша; квартира; родовая дача в Мардякане; фамильные драгоценности - короче, он обладал всем комплектом бакинского джентельмена. И не было у него печали и грусти, кроме как одной лишь идеи фикс: где интереснее и веселее провести  время.
Однако на это раз он был немного озабочен, что сразу же бросилось в глаза Адика.
"Салам",- обменялись сначала рукопожатием. "Слушай, Адик, ты можешь мне помочь? Мне срочно нужно десять рублей к завтрашнему утру". "Ага. Баш уста. Сделаем," – ответил младший. "Ну, все, давай, бывай, тогда до завтра, малой,"- и след старшего простыл.
На повестке сегодняшнего слета была задача - где взять десять рублей? Пацаны нахмурили лбы и изо всех сил пытались помочь главарю, хотя задача была поставлена архитруднейшая. Десять рублей – это было целое состояние, ни одному из них такие деньги и не снились. И время поджимало. Но нужно было во что бы ни стало достать эти красную десятку даже с риском для жизни, чтобы осчастливить товарища. 
- Нужно продать курицу-несушку на Кемюрчю базары, теперь она ровно столько и стоит,- наконец выдал Яша. 
- А где мы несушку возьмем? Родим ее что ли? – выпалил Вагиф.
- Украдем у тетки Сафуры в курятнике. Свалим на крыс, которых пруд пруди во дворе дворе из-за ее курятника. Ее сыновья, да и сама она вечно что-то тырят из открытых окон соседей. У нас недавно стащили хрустальную вазу с подоконника, те еще прощелыги. Мама все глаза выплакала из-за нее, хотела сдать вазу в комиссионку, чтобы на вырученные деньги купить мне пальто к зиме, - решительно добавил Ромка.
Ничто на ум не приходило, кроме как воровста, поэтому ребята знали, что пойдут на эту кражу, ведь на кону стоит честь их товарища. И негоже ему пасть низко перед старшим братом, ведь честь семьи для бакинца дороже всего. И не пугал их ни участковый, ни милиция, ни детская-подрастковая колония, ни громилы-сыновья вороватой тетки Сафуры, которая перехала недавно в их двор из скандально-известной Советской улицы, где почти все жители имели тюремное прошлое.
Сафурина курица стоила и дороже десяти рублей, ведь она каждый день несла яйца. Но к закрытию рынка за нее дали именно столько. Помятая красная купюра с профилем Ильича на ней была доставлена старшему брата в назначенное им время.
Черт его знает, на что она была потрачена беззаботным старшим братом? На очередную ли пирушку в ресторане? На подарок ли красивой девушке? Либо просто на питье с друзьми? Не без этого греха был старший. Но младший выполнил свой долг по отношению к старшему, сохранив эту историю в секрете на долгие годы, пока однажды в свое шестидесятиление не поведал мне о ней.