Лишь бы не было войны

70-летию Победы советского народа над фашизмом
посвящается.
Из воспоминаний Баринова Алексея Александровича.

Рассказ второй.
«Лишь бы не было войны».


Шёл третий год войны. Большинство школ в моём родном городе Новосибирске были переоборудованы в госпиталя. Молох войны приносил свои плоды – ежедневно со всех фронтов приходили санитарные поезда с ранеными.
Впервые настоящее лицо войны довелось мне увидеть, когда мы школьники, девяти –десятилетние мальчишки и девчонки вместе с нашим классным руководителем - Дарьей Семеновной –посетили один из госпиталей.
Для того, чтобы сделать раненым приятное, мы решили выступить перед ними с самодеятельным концертом и подготовили несколько номеров из разных жанров. Наш классный руководитель и одновременно «режиссёр», - мудрая, уже в возрасте, женщина понимала, что один только вид детей в палате будет лучшим лекарством для искалеченных войной людских тел и душ. И она была права. Как смогла она и нас в этом убедила.
В день посещения госпиталя мы ещё раз прорепетировали выступления и, заметно возбуждённые предстоящей миссией, пешком во главе с нашей любимой наставницей направились в ближайший госпиталь.
Госпиталь располагался в трёхэтажном здании  обычной средней школы. Учительская была приспособлена под  операционную, спортзал и классные комнаты- под палаты  для раненых. Стеснённость невероятная, но зато глубокий тыл, до которого не доносились раскаты взрывов и свист пуль. В госпитале шла обычная повседневная работа: приёмка вновь поступивших бойцов, проведение операций и перевязка. По договорённости с руководством госпиталя мы должны были посетить две палаты с наиболее тяжёлыми ранеными.
Вошли в класс -больничную палату. Только вместо парт- кровати, много рядов кроватей, на которых лежали раненые, а в небольших промежутках между ними у изголовья стояли тумбочки. Атмосфера в палате угнетающая. Стоны, бормотание, бинты, кругом бинты. Зловонный запах лекарства, пота и крови. Такое впечатление, что и стены палаты пропитаны этими стенаниями и лекарствами. Зрелище тяжёлое. Тем более для детей.
Вначале нас сковали оторопь и оцепенение. Но после того, как некоторые раненые повернули в нашу сторону лица и с  удивлением стали рассматривать нас, мы постепенно пришли в себя.  Немного освоившись в обстановке, по команде нашего «режиссера» мы робко начали своё выступление. Вскоре и остальные раненые либо сами, либо с помощью соседей и санитарок, также повернулись к нам и превратились в зрителей. В палате постепенно стихали стоны, с лиц бойцов сходила суровая маска войны, появлялись улыбки и даже аплодисменты.
Впервые наяву я увидел, как два бойца аплодировали нам дуэтом оставшимися двумя руками на двоих.

Не столько содержание и качество выступлений занимало раненых, сколько сам вид детей, пришедших к ним в палату. Конечно же, концерт наш был по-детски примитивен и наивен. Но мы напомнили каждому из них своих близких сердцу людей, и на мгновение позволили им забыть свои физические и душевные раны. Мы принесли им радость жизни. Стали для них своего рода бальзамом, ускоряющим выздоровление. Подтвердилось именно то, о чём нам мальчишкам и девчонкам постоянно говорила наша добрая и любимая Дарья Семеновна.
За всё время выступлений только один раненый так и не стал зрителем. Он лежал на боку спиной к нам и постоянно нервно дёргал за верёвочку бумажную марионетку, прикреплённую к стене, заставляя её совершать цирковые кульбиты. Тогда мне почему-то, очень сильно хотелось, чтобы он повернулся. Но наш концерт закончился, а раненый боец так и не сделал этого. Перед выходом из палаты я в очередной раз посмотрел в сторону его кровати, и мне до слёз стало жаль незнакомого человека. Ощущения сострадания и боли за него, которые я тогда испытал, запомнились на всю жизнь.
Сегодня, спустя 70 лет, всё, что мы делали, видели и пережили в те далёкие годы, вспоминается с грустной улыбкой, как наша детская заслуга в этой великой Победе.
Страшное лицо у войны. Французский писатель Анри Барбюс, лично переживший весь этот ужас, не романтизирует её в книге «Огонь». Напротив, разоблачает ложь и лицемерие апологетов войны. Показывает грязь и мерзость, бесконечное однообразие бед, чудовищную сверхъестественную усталость и всё её безумие.

Трудно сегодняшнему поколению, не видавшему ужасов войны, познать и принять выстраданную народом, особенно русскими матерями и жёнами, фразу: «Лишь бы не было войны». Слышал я её в детстве, и в юные годы, и во взрослой жизни. Слышал её в разных концах и уголках нашей необъятной Родины.

В шестидесятые годы прошлого столетия я учился в Ленинграде. Однажды друг пригласил меня навестить его дальнюю родственницу, проживающую на Литейном проспекте и пережившую ужасы блокады. После войны она осталась одна, так как все близкие погибли на фронте или умерли от голода и холода.
Беседа длилась более двух часов. Вернее не беседа, а повествование о происходивших событиях во время блокады, в которых родственница моего друга была ни только свидетельницей, но и непосредственной участницей. Это была постоянная борьба за выживание в прямом смысле слова. Во время её рассказа у нас с другом к горлу подкатывался ком горьких слёз. Мы были шокированы. Мы молчали. Молчали и слушали. В конце, когда она замолчала, я признался, что без слёз это невозможно не только слушать, но и произносить. На что мужественная женщина одними глазами улыбнулась и ответила, что слёз у блокадников давно не осталось. При расставании, посмотрев на нас –бравых курсантов, она тихо произнесла: «Всё будет хорошо. Лишь бы не было войны».
В моей жизни происходили и другие встречи. В том числе и с матерью Героя Советского Союза Зои Космодемьянской. И неизменно, после всех таких встреч в душе оставались навсегда эти простые, но с глубоким смыслом слова: - «Лишь бы не было войны».
Сегодня, отмечая 70 –лет Победы нашего народа над фашизмом, мы, как заклинание, вспоминаем цену, какую за неё заплатили. Поэтому, долг каждого из ныне живущих сделать всё, чтобы больше никогда на земле не произошла такая трагедия.