Защита Лужина в 12 буквах и 8 фигурах

Сагит Фаизов

Защита Лужина в 12 буквах и 8 фигурах


Шахматные метафоры и аллегории романа В. Набокова «Защита Лужина» не раз оказывались объектом анализа в литературоведческих исследованиях литературоведов, существует острая полемика относительно способов проникновения в скрытые смыслы шахматных и иных коллизий романа [1]. В сегодняшней статье предпринимается попытка анализа названия романа как образца вербально-числовой кодировки, которая присутствует также в его романах «Машенька», «Король, валет, дама», «Подвиг», «Лолита», «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» (другие романы я к сегодняшнему дню не анализировал) [2].

Словосочетание «Защита Лужина» состоит из 12 букв и шести слогов. В нем использовано 9 фонем и семь букв, имеющих числовое значение (буквы «щ» и «ж» числового значения не имеют) [3]. Очевидно также, что в словосочетании высвечиваются несколько анаграмм, самая простая: «Затащи Лужина». Другая, еще более простая, не требует трансформации слов: «Лужина защита» [4].

Числовой ряд словосочетания: 71831 34851, конечное значение числового ряда первого слова равно 2, второго – 3. Получившаяся совокупность – 23, при обратном чтении – 32 (обозначение количества половины клеток шахматной доски и целого словосочетания «Лужина защита»).

Ряд имеющих числовое значение одинаковых букв словосочетания, в порядке возрастания числовых значений и ряд их числовых значений: «а (л т)  у н з и» – 1 3 4 5 7 8 (в этом ряду отсутствуют числа 2 и 6, число 3 является значением двух букв «л» и «т»). Обозначение начала ряда единицей, а конца его восьмеркой позволяет видеть в совокупности 1 3 4 5 7 8 вертикальный числовой ряд маркировок поля шахматной доски. Формант «алтун» буквенного ряда – тюркское слово, означающее «золото», что находится в коррелятивной связи с золотыми числами и буквами сафьяновой доски, обнаруженной Лужиным в прорехе пиджака. Следующие буквы «зи» благодаря своим значениям 7 и 8 находятся в коррелятивной связи с элементом «платинум», атомный номер 78, периодической таблицы Менделеева; платина в открытом тексте обозначена серыми карандашными рисунками Лужина, появление которых сопровождает в романе обострение болезни; следующее после платины золото периодической системы Менделеева, атомный номер 79, повторно появится как обозначение правого верхнего и правого нижнего углов доски – 7 и 9 [5] (см. об этом ниже). Горизонтальный ряд маркировок поля любой шахматной доски обозначен латинскими буквами: «a b c d e f g h». Числовые значения 7 букв этого ряда известны: 1 2 2 4 5 5 4, а присутствие в конце ряда «а (л т)  у н з и» буквы «и» со значением 8 подсказывает, что буква «h» приравнена автором к «и» наделена числовым значением 8; соответственно весь ряд латинских букв в числах выглядит как 1 2 2 4 5 5 4 8. Верность допущения «h равен 8» подтверждается полученными соотношениями сумм чисел, обозначающих теперь, после использованного допущения, угловые клетки доски: левый нижний угол - 1 и 1, то есть 2, верхний левый угол - 8 и 1, то есть 9, правый верхний угол – 8 и 8, то есть 16, то есть 7, правый нижний угол, белая клетка, – 8 и 1, то есть 9; полученный ряд 2979, его конечное числовое значение - 9, столько же фонем в словосочетании «Защита Лужина». Числа 1 2 2 4 5 5 4 8 допустимо принять за обозначения фигур, расположенных на 1 и 8 рядах доски: 1 и 8 – ладьи, 2 и 4 – кони, 2 и 5 – слоны, 4 – ферзь, 5 – король. В рассматриваемой диспозиции противостоят друг другу только большие фигуры, пешек нет.

Теперь вернемся начальному ряду чисел 71 83 13 48 51. В нем шесть пар чисел. Поскольку числовые значения латинских букв нам известны, уместно прочитать этот ряд как совокупность пар, в которых числа согласных букв обозначают фигуры, а числа гласных букв обозначают количество клеток, на которые продвигается вперед та или иная фигура. Пара 71 не участвует в партии, поскольку ни одна из представленных по краю доски латинских букв не имеет значения 7. Пара 83 означает движение белой ладьи из правой нижней клетки (она белая, то есть в обычном обозначении h1) на 3 клетки вперед [6]. Пара 13 означает движение черной ладьи, расположенной в диагонально противоположном углу вперед тоже на 3 клетки (симметричное контрдвижение). Пара 48 означает движение белого ферзя на 8 клеток вперед, что означает выход за край поля (7 плюс 1, и здесь мы видим, что не играющая пара 71 имеет своей задачей подсказать правомерность выхода белого ферзя за край поля). Пара 51 означает движение черного короля на 1 клетку вперед – параллельно и навстречу курсу прошедшего мимо него белого ферзя. Нетрудно видеть, что две ладьи зеркально повторяют движение друг друга, а белый ферзь и черный король движутся навстречу друг другу, и белый на одну клетку заходит за короля, король тоже на одну клетку продвигается в другую сторону. Но повторяемость – ключевое наваждение, преследующее Лужина на последних страницах романа: «Вдруг радость пропала, и нахлынул на него мутный и тяжкий ужас. Как в живой игре на доске бывает, что неясно повторяется какая-нибудь задачная комбинация, теоретически известная, - так намечалось в его теперешней жизни последовательное повторение известной ему схемы.  И как только прошла первая радость, -  что вот, он установил самый факт повторения, - как только он стал тщательно проверять свое открытие, Лужин содрогнулся». Позже, перед тем, как запереться в ванной, он скажет: «Единственный выход - нужно  выпасть из игры», - подобно белому ферзю.

Но из окна, вечером в день встречи с Валентиновым, Александр Иванович Лужин не выпадет, будет жить. Гостям, вместе с теми, кто был в доме, удалось «затащить Лужина» из окна обратно в комнату. Указание на это обстоятельство есть и в открытом тексте, в конце 13-й главы, в вечернем же эпизоде, когда Лужин нашел сафьяновую доску: «В этот вечер он так и не спрятал сафьяновой книжечки, а затем решил ее не прятать  вовсе, а просто отделаться от нее, но это тоже оказалось  нелегко; так и осталась она у него за подкладкой, и только через несколько месяцев, когда всякая  опасность  давно, давно миновала, только тогда сафьяновая книжечка опять нашлась, и уже темно было ее происхождение» [7].   

В скрытом тексте. Роман заканчивается предложением: «Но никакого Александра Ивановича не было». Это предложение является реминисценцией другого, лермонтовского: «Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было». Но у Лермонтова далее следует еще одно, самое важное в тексте повести о княжне Мери и дневнике Печорина предложение: «Только прах легким столбом еще вился на краю обрыва». Никакой прах не мог виться на месте падения Грушницкого в бездну, Печорин «красиво» пишет, в духе Марлинского, его «журнал» - это литературные упражнения, и дуэли Печорина и Грушницкого не было. Точно так же в «Фаталисте» Лермонтов заставляет Печорина «красиво», в прыжке, головой, выбить окно домишка (что в реальности никак невозможно, оконца станичных домов того времени были маленькими, но уже застекленными, а рамы крепкими) и обезоружить пьяного казака (Набоков иронически припоминает «фатальный» [8] прыжок Печорина в «Машеньке», когда юный Ганин «одним бешеным прыжком кинулся к окну, просадил спиною хряснувшее стекло, ввалился в ледяную мглу»).

Попутное. В статье С. Сакуна о «шахматном секрете» набоковского романа представлен красивый план передвижений Лужина по квартире перед его прыжком в окно, с несколькими «ходами конем» (Лужин у Сакуна отождествляется с черным конем). Квартира в этом плане нарисована правильно, но передвижения Лужина, изображенные в нем, не имеют ничего общего с текстом романа (за исключением одной частности). Замечу также, что выбивание Лужиным окна, выходящего из ванной на улицу, - еще одна пародия на аналогичную, но направленную в противоположную сторону акцию Печорина; движение от двери ванной к окну на схеме Сакуна изображено правильно, но там не хватает точно такого же движения, от двери к окну, восьми человек – короля, двух ладей, двух коней, двух слонов и одной барышни - горничной. В ее лице в заключительной партии романа возникает единственная пешка [9].


Сноски и примечания.

1. См. в частности: Найман, Э. Аллегорическая поэтика «Защиты Лужина» // http://magazines.russ.ru/nlo/2002/54/nai.html; Сакун, С. В. Шахматный секрет романа В. Набокова «Защита Лужина» (новое прочтение романа) // sersak.chat.ru/chesssecret.htm (и другие ст-и этого автора, включая полемическую «К статье Эрика Наймана. Литландия: аллегорическая поэтика «Защиты Лужина». Комментарии и возражения» по адресу: sersak.chat.ru/to.htm). См. библиографию В. Набокова в изданиях: Кучина, Т. Творчество В. Набокова в зарубежном литературоведении // http://www.proza.ru/2014/01/15/182; Романова, Г.Р. Философско-эстетическая система Владимира Набокова и ее художественная реализация: период американской эмиграции //  (автореферат диссертации).
2. Cм. мои статьи о романах В. Набокова на proza.ru и в ЖЖ sagitfaizov
3. О числовых значениях букв см. в Википедии, ст-и «Кириллица», «Греческий алфавит». В текстах мистификационного происхождения буквы функционируют как носители чисел, но ряд букв древнерусского и современного русского алфавита не имеют числового значения. Сумма числовых значений букв слова, задействованного в поле кодировок, составляет первичное числовое значение этого слова (например, 5, 2 и 1 вместе составят 8, в имени Ева, в частности). Последовательное суммирование чисел осуществляется, в большинстве случаев, до получения показателя из одного числа. Сумма чисел первичного значения, если она больше десяти, составляет промежуточное числовое значение слова, если она двузначная (например, 11 или 99), сумма двух чисел промежуточного значения является конечным числовым значением слова, если она не больше десяти (например, 11-2, но 99-18, следующее преобразование приводит к конечному числовому значению, равному 9). Числовые значения словосочетаний, предложений и дат учитываются точно таким же образом. Нули в вербально-числовой энигматике имеют факультативное значение и учитываются только по предписанию контекста. В отдельных случаях числовой ряд букв слова не требует суммирования, как правило, при кодировке числовых данных самостоятельного значения. Например, слово «арка» с числовым рядом 1121 может подразумевать дату 1121-й год. Написание одного и того же слова в старинных текстах или текстах «под старину» может варьироваться в зависимости от того, какое числовое значение следует получить, за счет применения той или иной графемы (графем) одной и той фонемы («и» или «i», «о» или «омега», «е» или «ять», «ф» или «ферт», «кс» или «кси», «пс» или «пси») или нарочитых ошибок.
4. Прочту еще одну, посложнее: «Восьмеро, тащи Лужина» (здесь формант «за» читается как совокупность числовых значений «з» (7) и «а» {1}); стол у Лужиных накрывается на 8 персон, одна из персон застряла в окне, но среди вытаскивающих действует горничная. Та же анаграмма с интерпретацией: «Восьмеро, вот и тащи Лужина вместо ужина». Очевидна связь между «Затащи Лужина» и «Дыр, бул, щыл» Алексея Крученых, связь, заданная Набоковым: помимо родства между «щиЛ» и «щыл»: Лужин застрял в «дыре» окна (см. об этом далее в статье), во время посещения Лужиных гостьей из СССР у него в руках оказался кусок булки, гостья из СССР – «дама» (стихотворение с «заумью» Крученых называлось «Помада»); желание Лужина представиться «даме» в халате подсказывает, что он отождествляет ее с «дыр» (она готова признать в нем «белогвардейца», но в «белогвардейце» есть слог «рд», ретроинскрипция «др»); Лужин, с булкой в руке, смеялся, «как-то   радостно щ е л кнул зубами на жену и потом тяжело  з а к р у ж и л с я». См. о творчестве Крученых: https://ru.wikipedia.org/wiki/Кручёных,_Алексей_Елисеевич
5. В. Набоков умер в 78 лет, на 79 году жизни (думаю, что описываемый фрагмент текста романа является, помимо остального, фиксацией его предвидения или предчувствия).
6. Если читать 83 как обозначение позиции h3, а 13 как a3, то ход между ними какой-либо фигуры окажется невозможным – вследствие отсутствия предшествующих ходов по условиям текста. То же правило распространяется на записи 48 и 51. Ходы должны делаться с нулевой позиции.
7. См. текст последующей 14-й, последней, главы: кризис после обнаружения сафьяновой книжки и отъезда сссровской гостьи только нарастает, между двумя вечерними эпизодами проходит относительно немного времени. Э. Найман, предпринявший большой экскурс в область взаимоотношений автора метапрозы Набокова и его героя Лужина, не хотел бы отпускать персонажа из одного двухмерного пространства в другое в акте его погибели, но пришлось: «В сущности, поражение Лужина уже заявлено в первой же фразе романа: “Больше всего его поразило то, что с понедельника он будет Лужиным” (“What struck him most was the fact that from Monday on he would be Luzhin”) (23, 15). Первое появление персонажа в романе уже содержит в себе его финальное поражение» (http://magazines.russ.ru/nlo/2002/54/nai.html).
8. Горничная, припоминая фамилию Валентинова, произносит: «Фа… Фа… Фати». Еще одна нить к Лермонтову: супруга целует Лужина, по взаимно принятому обычаю, сначала в  правый глаз, затем в подбородок, затем в левое ухо, то есть треугольно, у Лермонтова в эпизоде вымышленной Печориным дуэли: «Площадка, на  которой  мы  должны  были  драться,   изображала   почти правильный треугольник». Печорин до сих пор ходит в «романтических» героях литературоведения. К примеру, Т. Кучина, следуя за П. Мэйер, замечает: «Что же касается своеобразия характеров героев, то отношения между ними можно определить как отношения оригинала и пародии (не будем отступать от одного из основных постулатов набоковедения: пародия у Набокова — важнейший конструктивный принцип, организующий произведение и работающий на всех его уровнях). Романтические мотивы, пронизывающие структуру образа Печорина, могут быть поняты как проявление своеобразия художественного метода Лермонтова; псевдоромантические черты в облике Гумберта — как фактор пародийного измерения, сознательно заданного в «Лолите» Набоковым» (http://www.proza.ru/2014/01/15/182).
9. У того же Сакуна лошади щелкают зубами (sersak.chat.ru/chesssecret.htm), - это, действительно, открытие. Щелкать зубами лошадь может только в одной ситуации: когда где-то рядом бродит вещий Олег.


Опубликована 17 октября 2015 г.