Не так просто быть и мужчиной... книга 2

                АННОТАЦИЯ    
                Современный роман.
               
 Мужчины в основном довольны доставшимся полом. Но, когда удары судьбы сыплются на голову один за другим, даже у самого сильного и стойкого наступают моменты отчаяния и слабости. Гибнет жена, сгорает главный участок компании, кровный сын превращается в лютого врага, а ему грозит обвинение в убийстве…  Василий Романовский сражается до последнего вздоха.
11.02.15г.
Рэм Коль.
                ГЛАВА 1.

Пять минут - и Василий не увидел бы даже хвост вертолёта. Последний рейс. Леса и горы Альпийского хребта, приютившие княжество Лихтенштейн, скрыли бы его до утра.  Не хватало одного пассажира. Пилот торопился домой и решил не ждать опоздавшего.

Тут появился Василий. Проклятая уральская зима, привычка ждать худшее. Тяжёлая зимняя уральская одежда. Меховую шапку оставил в машине на стоянке в Кольцово, а тёплое пальто сохранил... В Вене пришлось снять. Василий нёс его на руке, ускоряя шаг. Чувствовал, как под лёгкой курткой, надетой вместо пиджака на свитер, начинает закипать пот. Мужчина проклинал, что оделся слишком тепло, но вспомнив январский безжалостный мороз, который снова дыхнёт на него через пару дней, расстегнул куртку и перешёл на бег.





Раздались радостные приветствия. Пилот махнул рукой, запрыгнул в кабину.  Пассажиры двинулись к вертолёту. Кроме Василия, их было пятеро: два китайца, два местных из княжества, один из Украины. Все легко одеты, лишь украинец в стёганной куртке.   Пилот включил двигатель. «Стрекоза» ожила, задрожала, лопасти медленно набирали скорость.
Заметив тёплую куртку, Василий усмехнулся.
-Один свой! Будет с кем перемолвиться.
Но, как показало время, бывший соотечественник не проявил ни малейшего желания общаться с гражданином России.

Полет занял 20 минут. Они пролетели над Рейном, естественной западной границей княжества со Швейцарией. Для въезда в княжество нужна Швейцарская виза. В него можно проехать по широкому мосту длиной 50 метров, равной ширине Рейна в этом месте. Восточная граница с Австрией проходит по отрогам скалистого хребта Альп. Их верх круглый год покрыт снегом. Сползая вниз, его извилистые белые линии переходят в зелёные.

Василий обратил внимание, что даже в январе крутые склоны выделялись полосатостью. Темно – зелёные лесные массивы из хвойных с вкраплением серых голых лиственных пород деревьев -  дубов, клёнов, ясеней - чередовались со светло-зелёными лентами лугов. Вдоль Рейна протянулась узкая долина, пересечённая дорогами (их протяжённость 250 км), застроенная домами среди многочисленных деревьев. Вертолёт сделал два круга над скоплением домов в южной части долины и пошёл на посадку.

Пассажиры перенеслись в столицу княжества, город Вадуц с населением 5250 человек.
На бедного Василия пахнуло теплом, намного выше 0 градусов, средней январской температуры. Придётся снять куртку, иначе сварится, пока найдёт свою гостиницу.
Позднее он узнал, что тёплый зимний ветер «фен» позволяет выращивать виноград для производства марочных вин, вывоз которых запрещён.

В княжестве всего два города, второй Шелленберг. Территория княжества 160 кв.км, полоса 28 км на 10 км. Численность населения- 34,2 тысячи человек: коренные лихтенштейнцы, немцы, австрийцы, швейцарцы и другие нации. Язык немецкий, денежная единица – швейцарский франк.

Первые поселения в этих местах появились в 9 веке. В начале 17 века австрийский князь Иоганн фон Лихтенштейн купил часть Габсбургской империи, сначала территорию Шелленберга, несколько лет спустя –графство Вадуц. Но лишь через 1,5 века княжество получило независимость и при князе Иоганне II провозгласило нейтралитет, сократив армию до 80 человек. Охрану границы с Австрией, которая соединена с княжеством тоннелем внутри Альп, несёт Швейцария. Граница со Швейцарией не охраняется и не имеет таможни. Она же обслуживает княжество телефонной, телеграфной и почтовой связью.  Длина дорог 250 км. Девиз страны:

«За Бога, князя и отечество». За порядком внутри страны следят 120 полицейских.
Княжество- конституционная монархия с мало ограниченной властью князя.С1989г правит князь Ханс Адам ||. Законодательный орган, Ландтаг, однопалатный парламент из 15 человек.

В вертолёте было так шумно, что ни о каком общении нельзя было думать.
Василий ещё дома изучил карту столицы княжества. На неприступной скале возвышался из серого камня старый княжеский дворец, резиденция князя и оплот его власти. На главной улице Ландштрассе расположились гостиницы. Василий зарезервировал номер в Hauls Real, с бесплатным интернетом и принтером, в центре города и недалеко от фирмы Hilti. Стоимость двухместного номера с 1-й кроватью - $182.

В гостинице его приветливо встретил портье, средних лет черноволосый мужчина с весёлыми серыми глазами. Зима, тем более январь – время не самое любимое для туристов. Гостиница, рассчитанная на 30 человек, не страдала перенаселением, и никто не томился, сидя в фойе в надежде получить номер. Кроме тихой музыки из радиоузла гостиницы никаких голосов не слышалось. Гостиница предлагала постояльцам лишь завтрак, время которого давно прошло. Василий был голодный, как бездомный пёс, в самолёте разносили только напитки, но первым делом он хотел сбросить зимнюю одежду и принять душ.

Спустя полчаса, будто родившийся заново после душа, перескакивая через ступеньку, он спустился в холл. Готовый выйти на улицу, Василий вдруг остановился. Ноги приклеились к полу, точно кто-то «дёрнул рукоять ручного тормоза». Затормозив с разбега, он слегка качнулся. Не мог понять, померещилось, или то, что мелькнуло, действительно подпись на репродукции картины из русских букв? Откуда? Кто- художник?

Портье расплылся в улыбке.
-Узнали? - спросил он на немецком, оглядываясь на картину
-Узнал лишь кириллицу. Откуда репродукция?
-Понравилась? Не вам одному! Все рассматривают и удивляются. - Портье говорил, не отвечая на вопросы.
-Подойдите ближе. Узнаете, кто художник.
Василий вернулся, встав вплотную со столом портье. Присмотрелся. Автограф неразборчив. Чётко видны заглавные буквы П.Г. Под картиной приписка на немецком:
Россия, г. Н. Тагил, 1979. Репродукция картины «Счастье…» *, художник- «немец из Поволжья», высланный на Урал в октябре 1941году. **

Василий рассматривал картину, не веря глазам. Словно встретил родственника, которого никогда не видел.
-Вижу, картина заинтересовала вас, мистер Романовский!
-Признаюсь, очень.

Портье с хитрой улыбкой всматривался в нового постояльца, ожидая вопросы, а может, чаевые.
Василий полез в карман. Портье поспешил остановить его.
-Мистер Романовский, информация бесплатная. -Его улыбка стала шире, точно у Санта Клауса, раздающего подарки.

Не дождавшись вопросов, проговорил:
-Оригинал висит в кафе напротив отеля.  Картину называют: «Влюблённые».
Удивлённый Василий чуть не подпрыгнул и не завопил: «сюрприз!» Портье продолжал.
-На стене у последнего столика с левой стороны, в самом тёмном углу.
-Пользуется интересом?

-О, да! Большим! Приезжие русские всегда садятся возле неё. Местные заказывают столик, когда празднуют что-то важное или просто радуются жизни. Несколько раз женихи и невесты приходили накануне свадьбы!
-Что-нибудь случалось после этого?
-Пары всё ещё живут в любви, а люди всегда уходят весёлые и довольные. Говорят, от картины идёт магическая энергия. - Голос портье звучал так, словно разговор шёл о его счастье и удаче после встречи с картиной.

Василий отсалютовал, выражая благодарность, и поспешил в кафе. Ещё минуту, и пустой желудок заявил бы протест громким воплем.



Буквально через несколько минут после приятного разговора с портье, но ещё более голодный, готовый съесть много и всё, что подадут, он, озираясь по сторонам, оказался в странном кафе. Его смутили тускло освещённые окна, а ступив за порог, он растерялся на столько, что хотел развернуться и уйти. Помещение освещено от пола на высоту не больше метра, выше -  густая темнота. Людей не видно, слышны лишь голоса. Привыкнув к полумраку, оглядевшись, Василий, к удивлению, понял, что все столики заполнены жаждущими того же, что и он: насытить свой желудок.

Неожиданно из темноты вынырнул паренёк не старше его Алёши, поздоровался на немецком и пригласил идти за ним. Мрак помещения позволил разглядеть лишь то, что было ниже пояса парня: коричневые брюки и низ кремовой рубашки под коричневым жилетом. Парень уверенно вёл, обходя столы. Кругом звучала быстрая бытовая немецкая речь. Василий с трудом понимал отдельные слова, стараясь перестроиться с русского на немецкий.

Вскоре он очутился в углу дальней стороны зала, сидя на массивном деревянном стуле, рассчитанном на гиганта, за деревянным столиком без скатерти. Низко над столом, как над другими столами, свисал светильник со старомодным темным колпаком, освещая тарелки, руки и низ груди посетителей. Лицо паренька осталось в тени, как и лица всех людей.  За столом он сидел один. Непривычная роскошь при плотно забитом зале. Голод, главенствующий в это время в теле над другими желаниями, полностью изгнал память о чудодейственной картине художника с Урала.

Парень немного наклонился, и Василий увидел верх кремовой рубашки, молодое улыбчивое лицо, прямой нос и зачёсанные назад светлые волосы. Ему показалось, что он перенёсся на сто лет назад. Это забавляло, но и настораживало. На него никто не обращал внимания. В зале было шумно, часто слышался женский смех. Василий почувствовал атмосферу покоя и дружелюбия.  Он постепенно расслабился, хотя не увидел ни одного лица.

В этот миг перед ним появилась тарелка с огромным куском мясного пирога и большая кружка кофе. Румяная корочка блестела от жира, аромат мяса и сливочного масла вызвал обильные слюни. Василий сглотнул и почувствовал аппетит волка. Он не делал заказа, значит кафе кормило всех одним ужином. Василий нахмурился. Но с первого куска пирога и глотка крепкого кофе из керамической узорчатой кружки нутро вожделенно задрожало, готовясь к ожидающей его чудесной трапезе. Он зажмурил глаза, точно кот-баловень от ласки рук   хозяйки.

Прекрасный ужин, успокаивающая обстановка сделали своё дело. Василий размяк, чувство покоя и веры в удачу манили к отдыху. Ему хотелось лишь растянуться на кровати, уснуть, забыв на время о своей утрате. И тут вспомнил…

Он поднял голову, взглянул на стену, к которой сидел лицом. Ленивый взгляд мужчины заметил прямоугольник с мягким освещением.    
-Картина. – Сытый желудок продолжал доминировать над всеми эмоциями. Допив кофе, Василий снова взглянул на картину. На тёмном фоне выделялись две прозрачные бутылки с разной едва заметной подсветкой. Они стояли вплотную, как прижимаются тела влюблённых.

-Вот они, «Влюблённые» бутылки. - Он без интереса смотрел на картину. Ничего другого, тем более особенного, не увидел. Никакой магии не почувствовал. Слегка огорчился, не признаваясь, что ожидал чудо увидеть нечто сверх экзотическое, возможно даже эротическое. Понял, рассказ портье настроил на романтику. – И тут, точно тёплый поток мягкого аромата, ласково коснулся его лица лёгким поцелуем. Дрожь желания пробежала по телу Василия.

-Стоп! Не дури! -  приказал мужчина. -Лучше перед сном размять ноги и отвлечься. -Василий прошёлся до компании Hilti, высокого здания с темным остеклением по всей высоте. Оно выглядело не совсем приветливо, тая внутри непонятные сюрпризы.  Василий спросил себя:
-Готов шагать дальше и выше? – подумав, ответил:
-Готов, - и умиротворённый вернулся в гостиницу.
               
                ***
Он смотрел в окно гостиничного номера столицы княжества Вадуц. В темноте под лунным светом среди многочисленных темных деревьев поблёскивали белые стены домов.

Разноцветные черепичные крыши с крутыми скатами напомнили Василию крыши России, где много снега.  Если сделать их плоскими, они не выдержат зимой нагрузку.  Он вспомнил вечера с Анной в далёкой уральской деревне, где иногда за ночь заносило снегом двор по пояс.  Душа снова застонала от боли, точно перед казнью.
               
Проснулся в 5 утра по-местному, сказалась разность во времени в 3 часа. Снов не видел, спал точно, окунув голову в чернила. Вставать было рано, но привычка соскакивать с кровати, словно подброшенный пружиной, не позволила валяться. Потянулся, сделал несколько упражнений, отжимов от пола. Принял душ, побрился, в коридоре послышались шаги клиентов.

                ***
Он сидел в дальнем левом углу, за тем же столиком. Напротив, висела знакомая картина. В этот раз ему сообщили: столик для приезжих, можно не торопиться, никто не потревожит. Василий воспользовался советом: не стал спешить, тем более, что до встречи с компанией Hilti осталось ещё три часа.

Он взглянул на стену. Увиденное приковало взгляд. При утреннем свете картина из тёмного прямоугольного пятна 450мл на 300мл преобразилась в чудо. Чёрное полотно в раме из светлого дерева, словно, отдохнув, дарило свежесть и радость! Вчерашнее безразличие, как рукой сняло. Пустые бутылки дешёвого портвейна исчезли! На их месте оказалась пара молодых влюблённых. Два обнажённых тела, прильнувших друг к другу.

Волны внутреннего света плыли, излучая тепло и тонкий аромат.  Высокое мускулистое мужское тело тёмно-голубого цвета, постепенно светлевшее кверху, склонило голову к изящной женской фигурке. Влюблённый изо всех сил пытался сдержать силу чувств. Короткие языки пламени то и дело вспыхивали на кончике горлышка.

Хрупкая изящная подруга тесно прижала розовое тело к голубому. Розовый перешёл у горла в сверкающий жёлто- золотой. Невидимые руки нежно обняли любимого за шею.  И хотя контур бутылок не имел никаких изгибов и вмятин, Василий был убеждён, что видел, как горлышко – голова солнечной девы склонилось к плечу друга, единственной для неё надёжной опоре. Никакие силы не могли разделить эти тела, не убив любовь!

Идущий изнутри тел свет создал на чёрном фоне овал золотистого оттенка, переходящий в нежно розовый. Ослабевшее после гибели Анны желание, снова скрутило Василия, превратив в жгут натянутых жил. На миг сознание покинуло его…

Василий моргнул, потряс головой. Он чувствовал дурман, непонятно откуда навеявший чары. В это время вчерашний парень поставил перед ним тарелку с яичницей. Ароматной. Скворчащей. С румяными полосками бекона, с запахом огня и домашней благодати. Василий передёрнулся, сбрасывая наваждение, точно пёс после дождя. Он постепенно возвращался в реальный мир. Этот мир ему нравился.

Прежде, чем заговорить с пареньком, Василий   снова взглянул на картину. Две бутылки из-под грузинского портвейна стояли рядом, касаясь боками. Одна голубая выше и толще, ёмкостью 0,8 литра, другая жёлто- розовая изящнее и ниже, ёмкостью 0, 5 литра. Ни голов, ни рук, естественно, не было. Ничего, чтобы напоминало влюблённую пару. Но Василий мог поклясться, что видел, переживал вместе с ними их любовь и свою с Анной…

Он спросил парня:
-Могу сфотографировать картину?
-Можете,- кивнул тот. – 400 баксов! – Он хитро улыбнулся.
-400 за фото? - удивился Василий.
-Или 300 швейцарских франков! Кое-кто на копиях делает неплохой бизнес. Поэтому- 400$! Есть готовые фото, тоже по 400$.

-Понял. Обойдусь яичницей. – Не цена остановила. Картина растревожила Василия. Будто показала что-то сокровенное…и о чём-то предупредила…
Как позднее оказалось, предчувствие не обмануло. Судьба готовила «сувениры- сюрпризы» другого порядка. Через несколько недель она так сдавила тиски, что он забыл не только о влюблённых бутылках. У «стеклянных людей» счастье хрупкое.  Его надо оберегать и днём, и ночью.

-Не знаешь, где и когда, что найдёшь и что потеряешь! Разве думал найти в далёкой незнакомой стране следы человека, жившего в 100 км от нас? Раскрывшего душу необычной, странной, композицией! –Василий старался успокоить проснувшуюся в сердце фантазию любви.

В этот день он нет- нет, да вспоминал художника П. Г. Отправившись к зданию фирмы Hilti он вдруг запел «Одинокую рябину». Он забыл, когда пел в последний раз. Пожалуй, года два назад, когда отношения с Анной дали трещину. Влюблённые бутылки согрели душу. Он- сильный одинокий дуб потерял хрупкую рябину. Пока её нежные руки, опирались на него и верили в поддержку, он был сильным и успешным. Василий оборвал песню.

-Анна не качалась. Дарила радость любви, опираясь на меня, а я, идиот, отклонился в сторону. – Память услужливо подбросила картины из прошлого.
                ***
Василий и Анна сидели на веранде. Деревянный дом, который они купили в деревне Фомино за 350 рублей походил тогда на вросшую в землю землянку рыбака и старухи из сказки Пушкина. Моря не было, не было и старика, жила старуха, не просыхавшая от самогона и сивухи. Зато за огородом протекала Исеть, от которой ветер доносил запах промышленных сбросов Арамильских и Бобровского предприятий. Если верить сообщениям СМИ, на очистку реки и очистные сооружения были затрачены миллионы долларов. Не запах чистой речной воды и рыбы, знакомый и дорогой любителям рыбалки, а запах машинного масла и кислот разносился далеко от реки. Кто поверил СМИ, купался, купал собак, заметил, что у дорогих питомцев клочьями выпадала шерсть, а их кожу поражал сильный зуд. От бобров осталось лишь название,
вызывающие недоумение. Василий возил Анну и сына купаться в реке Сысерть.

Вода её считалась чистой, без сбросов промышленных предприятий. Но круглогодичная консистенция жёлтого горохового супа заставляла сомневаться. Гладкая кожа жены и Алёши оставались после купания относительно чистыми, а Василий выходил из воды Кинг-Конгом. Волосы на теле, не очень обильные, обычно превращались в рыжие космы. Каждый волосок, покрытый илом, превращался в толстую шерсть пещерного человека. Они были молоды, и эти неудобства казались мелочью, по сравнению с летней жарой и жизнью в пыльном городе.

Нагрянула перестройка. Хотели, как лучше, получилось, как всегда. Это было время   умирания проектных институтов, безработицы, навязанных неоплачиваемых длинных отпусков. Но, как говорят: «Нет худа без добра». Василий занялся реконструкцией дома. За два года на месте землянки вырос бело-розовый двухэтажный деревянный «дворец» с резными ставнями, «кружевами» обрамления крыши и балкона.

Гордостью Василия и Анны были высокие из золотистых досок ворота, украшенные кованной металлической решёткой. Ни в одной деревне не было такого чуда. Василий подобрал этот шедевр и памятник ручного искусства около картинной галереи, когда какой-то деятель культуры провёл там «перестройку» на свой лад.

Василий развернулся во всю ширь умения и вкуса. Оказалось, что того и другого в нем накопилось с избытком. Он сам проектировал, сам строил, сам украшал фасад дома, сам клал печь и камин. Анна и сын всегда были рядом, на подхвате. Алёша прошёл отличную школу. Сначала приносил отцу воды напиться, потом стал подавать гвозди, шурупы, молоток. Позднее отец доверил ему включать в розетку провод дрели. Шестилетний парнишка настолько втянулся в работу, что вставал раньше отца, ждал, складывая лего, чутко прислушиваясь, не проснулись ли родители. Пока шло строительство, они спали в старой бане, он- в малухе.

Вся деревня следила, как рос дом. В ход шли бревна от старых сносимых изб, камни из заброшенного карьера. Дачники приходили смотреть, как Анна с Алёшкой выкладывали подвал из бутылок, собранных на деревенской свалке. Теперь в нем хранятся разные заготовки из овощей с их огорода, ягод и грибов из леса. К концу второго лета весело отпраздновали новоселье. Созвали друзей, коллег по работе, пригласили соседей по деревне, которые не только глазели и дивились на чужую работу, но и помогали. Тёплые ночи, ласковые, словно дыхание младенца, жаркие дни, манящие к купанию и томлению на солнышке, походы любителей леса за грибами и ягодами- всё для горожан отдавало волшебством и благодатью.

Кое-кто позавидовал Василию, кое-кому показалось, что ему незаслуженно повезло с дачей, семьёй, т.е. с женой. Завистники не оценили титанический труд Василия. Зато деревенские видели, как приезжал сверх меры нагруженный   красный Жигуль с прицепом, как Василий один разгружал камни и брёвна, как обтёсывал и шлифовал…И не только по их деревне рассказывали о нем как о большом мастере, а байки пошли в другие деревни о силе, сноровке и «золотых руках», построивших из «хлама» настоящий дворец.

Однажды Василий вместе с женой любовались с веранды закатом. В природе был покой, а их думы переполняли мысли о том, что в кошельках остались последние десятки, что будущее туманно, никакой перспективы для честных заработков.

Они не гнушались продавать дачникам овощи, ягоды, картофель, но это были копейки на хлеб и молоко. Он услышал тихий вздох Анны. Обнял её за плечи и поцеловал в щеку.
-Не грусти, выберемся, не утонем.

-Я верю в тебя, но отчего-то взгрустнулось. - Она положила голову на плечо мужа.
От неожиданности, оба вздрогнули. Стук в ворота взорвал ночную тишину. Анна посмотрела на Василия. Тот ответил удивлённым взглядом. Время - позднее для гостей.

Деревенские смотрели десятый сон. Могли ходить дачники или «залётный народ». Василий обычно надеялся на свою силу, на всякий случай держал у ворот и в доме две дубовые палки. Он вспомнил, что не закрыл ворота на замок.  Крикнул:
-Открыто.

Анна испуганно взглянула на мужа. Калитка открылась, во двор вошёл высокий чернявый парень. Свет с веранды осветил стройное тело, городскую одежду, улыбку на молодом лице до 30 лет.
-Здравствуйте, извините, что поздно. Только что приехал к знакомому, он рассказал о вашем доме. Увидел свет, значит не спите. Решил рискнуть, постучал…

С этого вечера началась новая жизнь Василия и Анны. Гость осмотрел двор, веранду, баню и проговорил:
-Классно. Я пришёл предложить работу.
Хозяева молчали.  Всё было неожиданно и нереально. Незнакомец в ночи говорил о работе и улыбался.

-Мне нужна веранда,- он обвёл взглядом веранду и цокнул языком, одобряя увиденное, -и русская баня. Я поставил дом на пригорке, недалеко от вас. Чужими руками,- парень смущённо улыбнулся. – Не все умеют строить. Я - по части оптовой торговли. Заплачу, сколько скажете. Извините, не представился. - Он протянул руку. Василий пожал нехотя. Рука была сильной, хотя не рабочего.

-Андрей Макаров, женат, двое детей. Мне нравится деревня. Друг посоветовал обратиться к вам. О вас люди рассказывают сказки, - парень явно наводил мосты.
К похвалам Василий привык, они не трогали его. Но предложение работы! Знакомого дела! Его сердце радостно забилось: вот то, что может выручить его семью.

-Материалы есть? - перешёл он к делу.
-Какие потребуете.
-Чертежи?
-Лишь пожелания.
-Дороже станет.
 
Гость кивнул, соглашаясь.
-Строительство согласованно?
-Займусь. А может вы и за это возьметесь?
-Деньги.
-Я согласен
-Хорошо. Приходите завтра в 8 утра. Посмотрим ваши места.

Так Василий заработал свои первые шабашные деньги. После этого от заказчиков не было отбоя в разных деревнях, «поместьях». Он не мог один выполнить все заказы, но и от работы не отказывался. Не то время. Да и глупо. Он- не белоручка, вырос на скудных харчах.

Семья почти не видела его неделями. Ночевал там, где работал. Похудел, тело покрыли твёрдые мускулы. Засыпал, не успев коснуться подушки. Но душа пела от того, что выходило из-под его рук и солидных заработков. В родной проектной конторе относились по-разному. Директор не одобрял, предлагал подождать лучших времён, такие же как он, начальники отделов, главные инженеры проектов, кто осуждал, кто посмеивался, но никто пока не решался на крутой поворот. Он продолжал числиться в отпуске, про себя настроившись на переход в бизнес.

На следующее лето Василий нашёл помощников. Оказалось, что при лёгком намёке о работе, желающих подработать среди молодых инженеров отозвалось больше, чем достаточно. Он отобрал 5 человек: архитектора, электрика, строителя- каменщика, плотника, сварщика. Сам стал бригадиром, строителем, генпланщиком, юристом, сметчиком, а для мэрии, санэпидстанции, пожарной инспекции и отдела главного архитектора – остался тем, кем его знали раньше: главным инженером проекта. На нем лежала обязанность заключения договоров, разработка проектов, согласования с районной администрацией, архитектурой, а также наём других исполнителей, в случае нужды.

 В таком составе они проработали два года. Заказы не убывали, а появлялись, будто всех одолела жажда строить дачи и украшать поместья.
Василий снял помещение в Екатеринбурге под офис, летним филиалом был их дом в деревне. Бригада переросла в фирму. Анна уволилась с завода и стала замом Василия, секретарём, сметчиком и бухгалтером. Их стало семеро. Они, смеясь, называли себя «Великолепной семёркой».

Капитал бригады перевалил за миллион долларов и продолжал расти. Одновременно росли нагрузка, усталость и недовольство жён, не видящих своих мужей свободными. Василий набрал новых работников. Третий год отмечали 25 человек. Василий не спал на лаврах. Он расширил перечень услуг реконструкцией домов, подлежащих к сносу.

Благодаря связи с отделом Главного архитектора города заранее узнавал о сносе старых и строительстве новых зданий. Откупал дом, перевозил на площадку фирмы, разрабатывал архитектурный проект фасадов. После реконструкции выставлял на своём сайте для продажи. Он предлагал услуги по перевозке, установке на участке, подключению ко всем сетям и выполнению всех строительных работ внутри дома по заказу хозяина.

Теперь фирма называлась: «Реконструкция и ремонт частных домов и строений». Штат удвоился, удвоился капитал. Работники хорошо зарабатывали и смогли отдыхать, где хотели. Василий был доволен. Два года были триумфальным покоем и уверенности в будущем. Он состоялся как бизнесмен, руководитель и мужчина. Наконец он мог немного расслабиться …, пожить в удовольствие.

Прошли ещё два года. Анна заговорила об укреплении фирмы и её безопасности. Газеты и слухи сообщали об обысках в компаниях, аресте бизнесменов, конфискации их документов и закрытии банковских счетов. Был арестован Ходорковский, «разграблен» ЮКОС…

Василий отмахивался, считал себя честным и неуязвимым. Хотел верить в честность правительства и президента, будучи сам честным и заработавшим всё руками и головой.

Но Анна не уставала склонять его к регистрации фирмы в Сингапуре под новым названием, к открытию банковских счетов в княжестве Монако. Налоги в России росли, как надувной мяч, безопасность опускалась к нулю. Сингапур и Монако позволяли снизить процент потерь до минимума, а безопасность поднять на высоту, которой в России никогда не будет. Василий сопротивлялся. Он понимал, что это требовало полного перевооружения фирмы, полной компьютеризации организации труда, учёта, планирования, составления сетевых графиков, маркетинговых планов, отслеживание их выполнения и прочее, и прочее, к чему он привыкал с трудом, как к новым узким туфлям. А главное, необходимо изучать языки, пройти курсы и мастер- классы повышения квалификации бизнесмена.


На это ушли ещё два года. Зато в Сингапуре значилась компания «Ремонтных и восстановительных работ жилых домов Private Limited Company», (обязательное требование Сингапурского законодательства для окончания названий фирм), в банках Монако лежали 10 миллионов долларов, директором компании был Василий Романовский - гражданин Сингапура, единственным акционером – Анна Заславская. У него выросли крылья, хотелось взлететь ещё выше и дальше. И снова Анна показала ему продукцию фирмы HILTI в княжестве Лихтенштейн для строительства высотных зданий и строительства в зонах с холодным климатом, там, где они жили и строили.

То, о чём говорила Анна и показывала в Интернете на сайтах фирмы, приводило в восторг, но то, что Анна тащила его на поводке, а не он сам додумывался до нового, вызывало в нем скрытое сопротивление и отторжение движения вперёд. Постепенно понял, что ведёт себя, как баран, согласился и начал работать над установлением связи с западной фирмой.

Теперь он прилетел сюда, чтобы подняться на новую ступень бизнеса. На это ушёл ещё год. Главная потеря – не время. Не стало Анны …Не стало стимула рваться вперёд, напрягая жилы и мозги.

                ***
Утром чёрная стеклянная облицовка стен и окон Hilti выглядела не так таинственно и более дружелюбно. Его приняли тотчас, узнав фамилию. Улыбки и холодноватый блеск светло- голубых глаз высоких стройных работников фирмы среднего возраста обещали приятное сотрудничество.

-Арийцы,-мелькнула мысль в голове Василия. Его рост и сила не уступали иностранцам. Лишало уверенности отсутствие свободы в языке. Он не мог каламбурить, шутить, боясь попасть впросак. Местные «парни» поняли и сделали всё, чтобы Василий почувствовал себя увереннее. Сказывался их опыт работы с иностранцами, не говорящими по-немецки.

С ним работали два арийца. Один открыл файл Василия Романовского, перечень заказа и текст контракта. В руках второго был лист с распечаткой перечня. «Для немтырей, вроде меня», - усмехнулся про себя Василий. Он тоже открыл свой ноутбук. Перечень оборудования, который Василий предварительно выслал фирме, был составлен и обсуждён с Анной. Перед подпиской контракта, Василий хотел увидеть всё своими глазами, «пощупать» руками и проверить в действии.

Его интересовала лазерная техника, оптические приборы, детекторы для обнаружения труб в бетоне и кирпиче, анкерная техника, строительная техника для стройки в низких температурах.

Они с Анной смеялись, знакомясь с услугами, предоставляемыми Hilti, понимая, что им нужно почти всё из перечня фирмы.
-Я чувствую себя почти так же, как перед витриной дамского белья в Париже,- хохоча, говорила жена. - Там мои глаза разбегались от выбора, и всё больше и больше разгоралось желание при виде прелестных вещичек. Общее у них то, что без них можно прожить, а разница в том, что, перейдя от кувалды и топора к лазеру и электронике, мы вынырнем из прошлого   века и запрыгнем в 21 век.

Василий стоял в огромном демонстрационном зале, занимавшем весь второй этаж. В этот момент он до конца понял, что ощущала Анна, глядя на товар парижского магазина.  Он старался сдерживать себя, взбадривая гордостью «за отечество», приговаривая: «блоху подковал русский левша, не английский и не немецкий…»

Но, когда началась демонстрация техники, управляемой с пульта: быстрое и точное измерение одним человеком расстояний, пощади, объёма помещения, здания, с помощью дистанционного лазерного измерителя; измерение и проверка при строительстве высот, перенос отметок и топосъёмки, оставаясь на полу, с помощью оптических приборов и лазерных нивелиров; обнаружение медных и алюминиевых труб в бетоне, кирпиче и земле, без взрыва, раскопки грунта - душа Василия запела. Один человек, вооружённый детектором, выполнял все операции, требующие усилий группы людей и много часов, может быть и дней. Эти подготовительные работы являются постоянными и обязательными при начале любого строительства и реконструкции.

-На сколько сократится время работ! На сколько уменьшатся затраты и себестоимость! - Василий предвкушал успех. Сокращение сроков, обеспечение точности и качества! Удовлетворение заказчиков. Вот, что даст применение новой техники.

Он помнил, Hilti внедрила гарантию своей продукции «Сервис на всю жизнь»: 2 года без затрат на ремонт, после 2-х лет стоимость ремонта – максимально 33% от стоимости оборудования. Кроме этого, Василий покупал у фирмы несколько комплектов химических анкеров для установки колонн высотных конструкций и зданий при температурах от    -23 градуса до + 32, монтажную пену для -5 градусов по Цельсию, безусадочный раствор на эпоксидной и цементной основах, и кое-что ещё.

-Неплохо было бы заключить с ними контракт на передачу разработанных компанией передовых технологий строительных работ в разных условиях. -Подумал Василий, но одёрнул себя, помня, что «нельзя объять необъятное».
-В следующий раз, когда пойдут «бешённые прибыли».
Василий чувствовал подъем сил. Все складывалось удачно, обещало резкое ускорение работы, облегчение труда, повышение качества и прибыль.

Перечень был утверждён, сроки поставок согласованы, осталось оплатить счёт и подписать контракт. Работники фирмы тоже были довольны, клиент оказался грамотным, знал, что хотел купить, ни минуты не было потрачено на споры и непонимание.

Василий набрал код счета кредитного банка Монако. С улыбкой обвёл взглядом офисную комнату и лица работников компании. Те переговаривались, ожидая появления суммы на экране их компьютеров. Василий взглянул на свой ноутбук. На нем светился непонятный набор цифр.
-Ошибка,- вздрогнул он. Сбросил таблицу, повторно ввёл сайт банка и код своего счета.   Снова та же странная цифра. Василий не смог сдержать эмоции, лицо выдало его. Несколько секунд он в растерянности смотрел на экран, уставясь на сумму.

Смех арийцев затих. Один из них встал и направился к Василию. Тот быстро набирал сайт другого банка и код другого счета. Когда ариец встал рядом, Василий, заставив себя улыбнуться, вытер платком пот с лица, проговорил по-русски. «Порядок». Потом повторил на немецком: «Деньги у вас.»  В это время второй ариец, оставшийся у
компьютера, подтвердил:
-Да, да. Всё в порядке, в порядке.

Василий облегчённо выдохнул, взглянул на часы. Ещё было время успеть на последний рейс вертолёта в Цюрих.  Он быстрым шагом, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, отправился в гостиницу. На ужин
в кафе с расслабляющим полумраком и разглядыванием влюблённых бутылок времени не осталось. На душ, чтобы смыть испуг и растерянность, выкроил 5 минут. Это было необходимо, как глоток свежего воздуха после кратковременного, на грани инсульта, удушья. Снова в шумном вертолёте, с четырьмя незнакомыми пассажирами и новым молодым пилотом арийской расы. Не сразу, постепенно, начал приходить в относительную норму.
                ***
-Алёша, привет, иду на посадку, лечу в Ниццу, оттуда поеду в Монако.
-Привет, па. Почему не домой?
-Надо решить одну проблему.
-Какую?
-Вернусь, расскажу. С князьями договорился, думаю, наша фирма поднимется на несколько ступенек.
-Поздравляю. Я верю в тебя.

-Борис не объявился?
-Нет. Не понимаю, что случилось! Может всё-таки заявить в полицию?
-Не думаю. Когда-нибудь узнаем…-Ты о чём- то догадываешься?
-Ну-у ..., - глубокий вздох.
-Па, ты в порядке?
-Более-менее. Надеюсь- всё проясниться.

Самолёт, словно завис в чёрном ночном небе без движения. Василий опустил жалюзи. Неплохо бы поспать немного. Дать отдых голове и расслабить нервы. Они свились в узел, и никакие уговоры не распутают его. В тот миг, как компьютер показал отсутствие денег на счёте кредитного банка Монако, Василий решил, что это - ошибка, но сердце подскочило к горлу. Когда на экране вторично высветился баланс 100 000 долларов вместо 1, 5 миллионов, Василия прошиб холодный пот.

-Какие – то проблемы? – вкрадчиво спросил ариец – работник фирмы Hilti.
-Разрешимые. Прошу прощения. Несколько минут, и никаких проблем не будет.
Его мозг лихорадочно работал. «Куда исчезли деньги?  Я не брал. Планировал использовать счёт кредитного банка для оплаты продукции фирмы Hilti.  После оплаты контракта должны были остаться 200 000 долларов. Они позволили бы оформить новый кредит. Придётся расплатиться со счета другого банка.  Компания Hilti не должна сомневаться в моей платёжеспособности! Но что же случилось?»

Василий ввёл сайт банка де Гастон Эдмонд де Ротшильд, номер счета, пароль и сумму, переводимую на счёт фирмы Hilti. Пара секунд, «шёпот» компьютера - и конец операции.
-О, кей, мистер Романовский, рады сотрудничать в будущем. Василий с облегчением выдохнул.
-Хорошо, когда яйца лежат в разных корзинах. – Он пожал протянутую руку потомка викингов.

Высокий блондин улыбался, светло -голубые глаза спокойно, но внимательно всматривались в лицо клиента. Василий расслабился, его проблемы никого не касаются. Он вышел с улыбкой человека довольного жизнью и сделкой.

Теперь он мог подумать. Борис? Не хотелось верить. Но только ему он доверил пароль. Ни Алёша, никто из сотрудников не знал его. Хакеры? Если бы…Он спокойнее перенёс бы потерю. Удар близкого человека ранит сильнее, чем чужого. Борис. Его кровный сын. Василий уже привык считать его таковым. Где-то глубоко в сознании ещё гнездится отторжение, но разум твердит, что пора принять случившееся. Он не в банк спермы сдал семя, а вылил в лоно знакомой молодой женщины в любовном экстазе. Он знал, что она сохранит его в себе, чтобы родить ребёнка. Не хотел думать о женитьбе, семье. С Ириной и другими женщинами обошлось без детей и драм.

Он не сразу привык видеть Бориса. Необычно было встречать каждое утро высокого мускулистого парня с молодым лицом, какое увидел на своих фотографиях двадцатилетней давности. Он раньше не заботился о своей внешности и в зеркало смотрел, когда брился опасной бритвой. Это Анна внушила, что он красивый, и его харизма - неотразима. Он стал замечать, что многие женщины смотрят на него томными глазами. Их взгляды со временем взвинтили его самооценку в ущерб верности жене …

-Однажды я поймал взгляд Бориса. Со мной случилось странное. Словно моя совесть заглянула в душу. Мне захотелось просить у него прощение, именно у него, а не у Евдокии. Прошлое не изменить. Можно искупить частично настоящим.

Василий приблизил Бориса, доверил ведение финансовой части фирмы. Но что-то не сработало. Не открылся сын порыву. Поэтому он летит не домой, а в Монако. Пришлось купить билет Цюрих – Ницца, а обратный билет поменять на Ницца- Москва – Екатеринбург. Он должен обезопасить фирму и себя на будущее, сменить пароль и оформить
кредит. Убытки возместит из личных денег. Чем больше думал, тем больше убеждался: кроме Бориса никто не мог сделать подобное. Встреча в банке даст точный ответ.


В Монако Василий был с Анной три года назад. Они чувствовали себя открывателями новых миров. Им казалось, что они могут одолеть все преграды и трудности. Их окрыляла любовь, она давала им силы. Теперь он летел на одном подбитом крыле, теряя с каждым часом уверенность и веру в удачу.
                ГЛАВА 2.
В Ницце из аэропорта позвонил в кассы вокзала, заказал билет до Монако и через час отправился к посадочной платформе на поезд Ницца – Рим. Василий выбрал скоростной поезд, идущий под землёй. Обстоятельства заставили спешить. 16 минут- и он будет на месте. Главное - не прозевать нужную остановку. Он освободил голову от тревог, и ровно через 16 минут поезд остановился на станции Монако – в огромной пещере с несколькими выходами на поверхность земли. Он вышел к княжескому дворцу.

Всё было узнаваемо, но совершенно из другого мира. Умопомрачительно синее небо и такое же море с белыми яхтами в бухтах и белыми чайками над ними. Ароматный тёплый воздух с лёгким бризом. В Ницце он переоделся в летнюю одежду, зимнее, как мог, затолкал в чемодан, бывший при вылете из России полупустым. Ему нужно было перебраться в район ла Кондамин, район банков, гостиниц, компаний и туризма. Там он заказал номер в гостинице, там его банки, оттуда он совершит обход княжества для отдыха после решения своих проблем. Он должен поторопиться, чтобы всё закончить одним днём, завтра немного отдохнуть и – в обратный путь, в осиротевший домой с новой проблемой. Итак, вояж затянулся дольше, чем планировал.

 Монако - одно из маленьких, но благоденствующих государств. Площадь около 2 - х квадратных километров, в основном - склоны Альпийских гор, и только 40 га, отнятых у моря, ровной площади для строительства района Фонвьей. Буйное строительство началось в начале 19 –го века. Акционерная компания застройщиков называлась обществом морских купаний, надеялась получать прибыль от отдыха туристов. Владельцы компании не ошиблись. Тёплый климат, обворожительная природа, синее
море – всё это и в 21 веке влечёт туристов на легендарный кусочек Лазурного берега.

Княжество Монако- одна из самых открытых и гостеприимных стран, без границ, таможни, паспортного и визового контроля, с высоким достатком населения и развивающейся экономикой.
Когда-то сюда съезжались самые богатые люди мира, чтобы в роскошном казино Монте-Карло «выпустить» кровь и спустить лишние деньги. Тогда азартные игры давали княжеству 90% дохода. Сейчас - только 20%, что в 2 раза меньше дохода от продажи марок.

60-е годы 19-го века были годами упадка княжества. Интерес туристов к купанию в море пропал. Палочкой выручалочкой оказались азартные игры. Они привлекли толпы туристов. Франсуа Блан- богатый предприниматель, разбогатевший в Германии, перепроектировав рулетку, разглядел в Монако европейский Клондайк. Природа, экзотическая местность, тёплый климат, близость к столицам европейских стран – всё обещало успех.

Не сразу князь Чарльз дал согласие на строительство дьявольского гнезда. Франсуа Блан уговорил, пообещав выстроить железную дорогу от Ниццы до Монако и 10% от прибыли казино. Князь «дал добро» и не проиграл. Ф. Блан пригласил архитектора Шарля Гарнье, известного автора здания Опера де Пари. Вместе с казино, с другой стороны здания тот выстроил Опера де Монако. На площади, рядом с казино –роскошную гостинцу Отель де Пари, ювелирный магазин, кафе среди садов и фонтанов.

Казино строилось небывалыми темпами, меньше чем за 3 года вырос «дворец» - первое казино в Европе. В 1863 состоялось открытие казино. Оно принесло столько денег, что князь отменил налоги и военную службу. Монте – Карло – это европейский Лас – Вегас.

Многие туристы заходят в казино, но чаще играют по-маленькой. Меняются нравы, меняются требования. В былые времена швейцары пропускали лишь посетителей в смокингах, теперь следят, чтобы они не приходили босяком. Привлекательное законодательство банковского бизнеса, низкий процент выплаты кредитов, отсутствие налогов с вкладов частных лиц привлекли миллиарды иностранных вкладчиков.  Среди них был и Василий.  И причиной поездки была проблема не с банками Монако, а семейная. 

Спокойное миролюбивое государство, (армия 82 человека, военный оркестр 85 человек), с населением 36 тысяч человек и 45-ю тысячами рабочих мест, половину из которых занимают иностранцы. Рабочая неделя - 39 часов. Забастовки запрещены. Не член ЕС. Внешние долги отсутствуют, безработица ниже 3%. Порядок охраняют 300 полицейских - силы «общественной безопасности», 200 частных агентов, охраняют казино. Полицейские машины круглые сутки патрулируют княжество, которое можно обойти пешком за пару часов. Смертная казнь отменена после последней казни в 1847г.

Первыми поселились на этих скалах финикийцы. В Х - м веке до новой эры бесстрашные воины-мореходы оценили стратегическую ценность труднодоступной горы, с которой было видно море в обе стороны. Тяжёлым упорным трудом они построили на её вершине крепость, «каменное гнездо», откуда обозревали многие километры моря. Ни один корабль не мог пройти мимо, не заплатив дань. Их вытеснили генуэзцы.
За этот клочок берега с крепостью было пролито много крови.

В 1297г Франсуа Гримальди, отчаянной смелости и удали воин, с десятком таких же смельчаков причалил к берегу, где их не могли заметить дозорные. Переодевшись священником, он взобрался на скалу, подошёл к крепости и обманом проник внутрь. Под покровом ночи, после вечерней трапезы с гостеприимными хозяевами открыл ворота и впустил своих воинов, таких же смельчаков и головорезов, как он. Местные владельцы, охрана были убиты. Захватив крепость и награбленные сокровища, Гримальди мечом и жестокостью установил свою власть. С этого года, уже более 700 лет, династия Гримальди владеет и правит маленьким независимым княжеством.

Несколько столетий династия процветала за счёт грабежа купцов и пиратства, постепенно развивая свою торговлю. Из крепости контролировали проход всех кораблей через Гибралтар. Нападения и грабежи на суда были узаконены указами Гримальди. Размер платы за проход составлял 2% от стоимости груза. И не дай Бог, купцу обмануть Гримальди! Непокорных не только грабили, но и убивали, а корабли пополняли флот династии. Кровь лилась все годы, чужая и своя. Династия боролась с внешними захватчиками и за власть внутри себя. Чем больше добыча, тем больше крови. Германия, Франция, Сардиния – захватывали это маленькое стратегически важное место. Только в середине 19-го века Сардиния вывела свои войска, а Франция установила границы с Монако.

Лишь в 1860 г появилось независимое княжество Монако с неограниченной властью монарха из династии Гримальди. Власть передавалась и передаётся до сих пор потомкам династии обоих полов. В 2002 году при Ренье ||| правила престолонаследия были изменены для случая отсутствия законнорождённых детей у князя. Вероятно, к этому шагу подвинула холостяцкая жизнь сына князя Альберта||. Матерью его была княгиня Грейс - бывшая американская актриса Грейс Келли, погибшая в автокатастрофе в 1982 г.

Прекращение династии, грозит Монако потерей самостоятельности, превращая его в территорию Франции. Князь Ренье|| |передал власть бездетному 47-летнему сыну лишь за неделю до своей смерти, 31 марта 2005г. (Умер 6 апреля 2005 г.) В течение этой
недели сын был лишь регентом.  Альберт ||-  путешественник, спортсмен, побывавший на Северном полюсе, участник рали Монако, отец двух внебрачных детей. В 2011 году женился на бывшей чемпионке по плаванью, Шарлин Уиттсток, 1978 г.р. Пока у князя нет законных детей наследником престола считается сестра Каролина – принцесса Ганноверская. После неё власть может перейти её сыну Андриа Казираки, в котором лишь кровь династии Гримальди.

-Алёша, привет из Монако, от самого синего моря ...
-Привет, па.
-Борис не объявился?
-Нет. Я могу что-то сделать?
-Не думаю, - глубокий вздох
-Па, ты в порядке?
-Нормально. Думаю - всё уляжется, как ягоды в банке. - Они помолчали. Сын удивился отцовскому сравнению.
Тот представил красный сок над сдавленными ягодами. Сравнение пришло внезапно, по видимой лишь ему причине. Он твёрдо решил, что уступит, оставит всё как есть. «Сок вытечет, сдавленные ягоды останутся.»,- Василий усмехнулся.
-Сын, у тебя есть девушка? Я имею в виду, хорошая, за которую ты готов бороться.
-Девушка есть, но единственной нет. А ты почему спрашиваешь?

-Тоскливо мне, сын, очень..., без мамы, без тебя. Без жены и семьи нет смысла «рвать когти», по княжествам ездить ради денег...  Ты скоро сам встанешь на крыло. У меня остался последний стимул - помочь создать тебе прочную взлётную площадку. С готовой платформы взлетать легче. За это время твои крылья окрепнут.

-Па, я с тобой всегда и во всем, ты это знаешь!
-Это даёт мне силы. Я надеюсь, со временем, передать дело компании в твои руки.
-А Борису?
-Сначала надо найти его. - Алексей не мог видеть, как на щеках отца напряглись желваки и сжались зубы.
-Ты уверен, что с ним ничего не случилось?
-Случилось, но уверен – поправимое.

-Па, а ты изменял маме? - вдруг выпалил сын после длинной паузы самый трудный для себя и отца вопрос. Василий готовился завершить непростой разговор. Не успел. Сын неожиданно взорвал самую щекотливую тему.
-Сын, разговор не для телефона. С чего такой интерес?
-Мне ... показалось ..., - Алёша неуверенно подбирал слова, не отступая от желания услышать ответ отца. -Что-то подобное случилось летом... Сначала, казалось нелепостью, но... потом подумал, ты мужчина ..., всякое бывает в жизни.

-Выдумываешь. - Голос Василия вдруг сел и захрипел.
-Помнишь,- голос сына звенел от волнения,- мама неожиданно уехала одна, вернее без тебя, с дядей Гришей, на выходные?
-Помню, сын.
-С чего это она поехала без тебя? Что ты сделал? Гульнул?
-Сын, не забывайся! Мал ещё... – в ухо Василия ударил громкий хохот сына.
-Па, брось темнить. Стрельнул на стороне.

Отец вздохнул.
-Хотел только, не получилось. - Он в то время не признался Анне, что встречался с Ксенией дважды. Жена догадывалась, что он лгал. Она позднее спросила:
-Откуда ты узнал, что она больна?
-От тебя, - ляпнул он. И тут же услышал разоблачение лжи:
-А я не знала, пока не позвонила за 10 минут до прихода к ней.

Оправдываться тогда было бесполезно. Признаться сыну сейчас- значило предать его мать ещё раз. Как знать, что решит сын, узнав о предательстве Василия? Может отстранится, озлобится, захочет отомстить? Эта мысль напомнила о Борисе, заставила   вздрогнуть ..., тут услышал:
-Я рад, что не получилось. Предать любимую женщину, это то же самое, что предать себя...

Василий чуть не поперхнулся, услышав сына. Анна перестала верить ему, а если женщина теряет доверие к мужчине, он больше не возбуждает её. Но и «Мужчине недостаточно любить женщину, ему надо чувствовать, что её к нему влечёт, что она открыта перед ним.» (Грей Джон.) Вот такой получается замкнутый круг. Только обоюдное влечение при доверии и верности обоих партнёров приносит счастье. Василий с горечью вздохнул.

-Сын, ты стал взрослым и мудрым. Скажи, какую девушку ты называешь «единственной»? - поторопился сменить направление разговора Василий, про себя решил, вернувшись домой, продолжить разговор с сыном.
-На которой захочу жениться.
-Принцесса? Не меньше! - попытался пошутить отец.
Сын молчал, только дыхание его стало громче. Оно отдавалось в ухе Василия, передавая напряжение юноши.
-Как мама …, - нехотя выговорил Алексей, не добавив ни слова.

-Ну, друг, это не годится! С такими стандартами ты останешься одиноким.
-Почему?
-Для сыновей мама часто- неповторимый эталон. Жена не должна походить на мать. Её за другое любят. Она должна волновать твою душу и тело, как ни одна другая женщина. Когда ты поймёшь, что не сможешь жить без её голоса, смеха, её ласки, захочешь делиться с ней своими мыслями, знать, что её волнует, считай, ты встретил свою «единственную». Я спою тебе песню ковбоя. Слова из «Лабиринта» Кэтрин Коулт, музыка моя.

-Ух, ты!  Клёво!
В трубке раздался приятный баритон. Он забыл, что у отца замечательный голос, только почему – то он давно не пел. Когда он был маленьким, отец часто пел маме романсы. Но чтобы кантри? Песню ковбоя?

«Что такое мужчина без подруги,
Зачем нужна ему ночь без страсти,
К чему ему утро без улыбки,
И что для него день, если её нет рядом?»

Неожиданно песня оборвалась. Сын ждал. Трубка молчала. У Василия перехватило горло. Он не мог петь. Второй куплет выдал бы его боль. Он не хотел раскрываться перед сыном. Но не мог и оборвать песню. Он проговорил куплет про себя:

«Пусть любовь моей подруги будет со мной ночью,
Пусть улыбка её будит меня утром,
Пусть она всегда будет рядом со мной,
Я всё отдал бы, чтобы её вернуть.» Алексей не выдержал:

-Па, тебе действительно сейчас плохо. Ты никогда не говорил со мной так откровенно. Возвращайся скорее, здесь много дел. Команда работает, но некоторые вопросы дожидаются тебя. Все спрашивают, когда тебе надоест отдыхать?  Что им ответить?
-Скоро вернусь. Спасибо, что ты есть. Трудись над дипломом. Позвоню, когда буду вылетать.

Он второй день в Монако. Первый день ушёл на дела с кредитным банком…, расположенным на месте, отвоёванном у моря. Сменил пароль, оформил кредит на сумму потери. Обслуга – тёмные, среднего роста услужливые французы. Всё отработано. Всё под контролем, с девизом: прозрачность, корректность, независимость, конфиденциальность и осторожный профессиональный подход! Цель банка- Ставить интересы клиентов выше всех остальных целей. Тайна вкладов и низкие % комиссионных сделали Монако «Меккой бизнесменов».

Вечер первого дня Василий посвятил отдыху. Достопримечательности обошёл в прошлый приезд с Анной. Он помнил, какой интерес вызвали у неё музей Кусто, княжеский дворец со сменой караула, подземные туннели, море с белыми яхтами, казино. Он не хотел травить боль утраты, поселился в другой гостинице, походил по улицам, потолкался среди туристов, послушал, о чём говорят, полюбовался синим морем и белыми яхтами.  После 10 вечера решился сходить в казино, и сразу защемило сердце: услышал смех Анны, проигравшей деньги автомату- «однорукому бандиту». Прежде, чем пойти в казино, он специально зашёл в «Отель де Пари» - гостиницу для знати и королевских особ.

Они с Анной прожили здесь в роскошном номере две ночи, одну из них объявив «брачной», отсюда по подземному ходу отправились в казино. Для удачи коснулись колена лошади статуи Людовика ХIV, которая украшает холл гостиницы более 100 лет. 

В гостинице останавливался Черчилль, играл в рулетку, всегда ставя на одни и те же цифры: 18 и 22, проигрывал, пил коньяк «Наполеон», курил сигары, ни за что не платил. Затраты на гостя с лихвой окупались рекламой: «У нас был сам Уинстон Черчилль!»

И хотя Василий, как и в приезд с женой, погладил стёртое колено лошади всадника, так же, как и тогда, лукавая удача не открылась ему. Может, не так гладил? Он, не спеша прошёл все салоны, кроме салона с высшими ставками. На зелёном кругу рулетки с тридцатью семью цифрами поставил на 36, проиграл, улыбнулся крупье и с чувством выполненного плана покинул «злачное место», оставив 150 $ без раскаивания и


малейшей надежды на выигрыш. Почему – то он считал, что удача приходит сразу, а если не приходит, то бесполезно её «высиживать».

В одинокой постели роскошной гостиницы, он долго не мог заснуть. Первую деловую поездку в Монако Анна назвала медовым месяцем. Их страсть была всепожирающей и взаимной.  Для него не одна, а обе ночи показались брачными ночами молодожёнов, опытных, изощрённых любовников.
Их первая ночь была совсем другой. Он вспомнил все до мелочей, и душу опалили огнём всплывшие картины.

20 ЛЕТ НАЗАД.

Он ликовал! Она ждала его! Она, наконец, решилась отдаться ему... 8 лет дружбы, только приятное щекотание в груди, улыбка до ушей от её вспыхивающих, как фонари в полночь, черных глаз. Только при близком расстоянии он разглядел темно-зелёную радужку, окаймлённую черным колесом. Чем больше было волнение, тем чернота увеличивалась, сближаясь с черным зрачком. Глаза превращались в чёрную ночь, зовущую за собой, лишая мужчину воли... Все годы он наслаждался ночью этих глаз, тяга к ним грела его душу. Ему иногда казалось, что он не хочет ничего менять в их отношениях. Они возносили его куда-то ввысь, они обещали вечность и дурман счастья. Она была за мужем. У неё рос сын Алёша. А он все ещё был холостым со статусом завидного сексуального жениха.  Женщин было достаточно и хватило бы на весь его век.

Но... «Соблазнительна та женщина, которая получает удовольствие от собственного тела, то, как она ходит, то как одета, как говорит. Всё это сообщает мужчине, что ему следует знать: она хочет его.» Такой Василий видел Анну, она притягивала его, и он чувствовал, что он ей небезразличен.
Он входил в общий зал, где сидели работники двух отделов проектного института, зная, что увидит её, и его губы непроизвольно растягивались в улыбку. Кто-то заметил это и спросил ехидно:

-Василий, что ты скалишься, как идиот? Выиграл в лотерею 3 рубля?

Василий не мог ничего сделать с собой, представляя, как знойные глаза Анны взглянут, обжигая жаром не только душу, а кое-что более земное. Чтобы зажать улыбку, он стал насвистывать арии.  Со временем губы сами собой складывались в трубочку. Он входил, и с ним в зале


раздавалась ария герцога из последнего действия оперы Верди Реголетто.

«Ах, красотка молодая.
Я – твой раб, на всё готовый!
Ты одним, одним лишь словом
Можешь боль в груди моей уврачевать!
Сердце бьётся знойной страстью,
Лишь увижу взгляд опасный!
Ах, …

Кульман Анны стоял в конце зала, за несколько шагов до его.
«Ах,» от второго куплета звучало возле неё. Василий чуть задерживал шаг, опускал глаза, чтобы поймать её восхищённый взгляд и с ещё большим вдохновением заканчивал арию у своего стола. Он стойко терпел замечания и укоризненные покачивания голов ветеранов института. Его душа пела, а он свистел, мастерски свистел, точно по нотам выводя мелодию. Такой свист называли «художественным», молодёжь подпевала, досаждая «старикам».

От сознания, что наконец, он познает её всю, до последней складочки, его желание утроило «мужское достоинство». Оно рвалось ввысь, «к звёздам», на высоту, которой никогда не достигало. Её мягкость и женственность влекли его, точно приманка в силках. Его пугали женщины, берущие на себя роль мужчин. Он вспомнил Евдокию, красивую, неутомимую в любви, для которой мужчина нужен как осеменитель. Такие в 90-е годы стали покупать семя от доноров, незнакомых самцов. Василия передёрнуло от брезгливости.

Она шепнула: «Приходи, когда все уйдут.» Его сердце захлебнулось в потоке крови, голова закружилась от предвкушений. Он с трудом дождался, когда оденется последний гость, простился с именинницей, вышел вместе с ним, захлопнув за собой дверь. Несколько минут нетерпеливо прохаживался под её балконом, дожидаясь, когда потухнет люстра, и Аня зажжёт бра, свет для приготовления ко сну.

Бесшумно перескакивая через ступеньки, быстро взлетел на 5-й этаж, остановился перед дверью квартиры № 60.  Перевёл дыхание. Сердце колотилось чуть тише Кремлёвских курантов. Он взялся за дверную ручку. Дверь приоткрылась... Шаг, и он внутри, поворот, движение руки- дверь тихо закрыта, задвинут засов замка, ещё два шага, быстро открыта и так же быстро закрыта дверь её комнаты.



Она стояла рядом, праздничное золотое платье сменил яркий с открытой грудью халат, с поясом на пряжке и пышной короткой юбкой. Она смущённо улыбалась. Гостья- работник телестудии перед уходом шепнула ей: «Допусти его до себя. Славный мужик. Дым валит от его печки.» Первый раз она показала Василия своим знакомым. Он понравился всем, мужчинам и женщинам. Харизма его действовала на всех безотказно.

Пожирая глазами предмет желаний, распахнув руки для объятий, Василий широко шагнул и оказался возле женщины. Она тоже протянула к нему руки, румянец залил щеки, превратив 30-тилетнюю красавицу в сказочно красивую 20-тилетнюю девушку. Он подхватил её на руки, поднял, как пушинку и, что было сил, прижал к себе. Он был готов сражаться с любым, кто высказал бы неудовольствие или начал оспаривать его права любить эту женщину. Она засмеялась, обвила его шею руками. Словно хрустальный колокольчик прозвенел в его ушах, объявив час любви.

Сексуальный голод скрутил его от паха до макушки. Он приник к её рту, готовому ответить на его страсть. Он сильнее прижал её к себе, толкаясь «жезлом» в девичье бедро, стремясь нащупать треугольник между ног. Никаких других соблазнов и обольщений с его стороны!  Никакого сопротивления в виде стыдливости и смущения с её стороны! Оба знали, что хотели их тела и сердца! Несколько неистовых поцелуев в медвежьих объятьях, и Анна, тесно прижатая к возбуждённому сильному мужскому телу, перестала понимать, где она и что с ней происходит. 

Требовательные жадные губы, горячие и влажные продолжали атаковать её рот. Зубы слегка прикусили нижнюю губу. Она ойкнула. От неожиданности и слабой боли, рот её раскрылся. Его юркий язык, став узким и жёстко-шершавым, тотчас проскользнул внутрь и на миг замер, точно «оглядывался» в темноте, ожидал сопротивления или «оглядывался» в темноте…
-Сладкая, желанная,- услышала она его шёпот.
-Желанная долгие годы... Я больше не могу ждать. Ни минуты. Ни секунды.
Он повернулся, не выпуская её из объятий, уложил на тахту. Комната была небольшая, мебели мало, самое необходимое, и всё рядом. Он упал рядом с ней.

-Ты не собираешься раздеваться? - смеясь, спросила она. Она тоже была одета, на ногах остались тапочки. А он все ещё щеголял в праздничном костюме, делавшим его неотразимым стройным гусаром.


-Прости, я от счастья немного не в себе. Позволь сначала раздеть тебя.
В ответ услышал хрипловатый смех, поднявший уровень тестостерона на несколько единиц.

С поясом халатика, пятью пуговицами, самим халатиком справился скоро, хотя хотелось закинуть широкую юбку ей на грудь и без всяких церемоний взять женщину, целуя и покусывая сладкие губы. Но он сдержал себя. Снял с неё нейлоновую комбинацию. Под ней оказались маленькие кружевные трусики и лифчик. Он расстегнул его, поцеловал розовые пуговки сосков. Дрожь пробежала по молодому телу женщины. Потянулся к трусикам. Она почему-то оттолкнула его руки и не позволила снять их. Он скинул с неё тапочки, провёл по вытянутым сжатым ногам руками, поцеловал пупок. Она снова вздрогнула. Улыбка не сходила с его лица. Почувствовав дрожь любимой, тело мужчины напряглось, а глаза сверкнули огнём.

Он быстро и ловко скидывал одежду. Праздничный костюм, галстук, рубашка, майка, туфли, носки- всё полетело на стул. Анна, смеясь над его открытым нетерпением, следила за ним, и это ещё больше возбуждало Василия. На нем остались плавки, ткань которых сильно натянулась, выставив вперёд большой бугор. На лице появилась неуверенность. Он взглянул на лежащую перед ним полунагую смущённую женщину, и словно оробел, боясь испугать её своим возбуждением и размерами. Широко распахнутые тёмные глаза, удивлённые и зовущие, придали ему сил и уверенности. 

Перед ней стоял бог! Высокий, широкоплечий, с мускулистыми руками, тонкой талией, узкими бёдрами сильными длинными ногами.  Тёмноволосая породистая голова на длинной шее, мужественное узкое лицо с чёрными глазами, пожиравшими её. Блестящие волосы, несколько минут назад гладко зачёсанные на затылок без пробора, сейчас взъерошенные от раздевания молодили и придавали юношеский вид.  Неожиданная белая седая прядь с правой стороны шевелюры делала его мужчиной с тайной, пережившим какую-то трагедию.

-За что такой подарок? - подумала она. Протянула руку и погладила его бедро. От гладкой кожи шёл жар. Она задержала руку. Если бы он был настоящим жеребцом, он ударил бы копытом, закинул голову и победно заржал. Уверенность вернулась к нему. Он смело лёг рядом с ней.
-Дорогая, позволь раздеть тебя до конца. Тогда и я закончу своё раздевание...

-Выключи свет, пожалуйста,- прошептала она.
Василий не стал спорить. Он понял, что муж занимался с ней в темноте. Он почему-то забыл о его существовании и не ревновал к нему. Будто его не было, а он- первый её мужчина.

Василий выключил бра, стянул с себя плавки, кинул их на пол и осторожно оттянув резинку трусиков Анны снял их, успевая погладить   живот, кудрявое соединение бёдер, внутреннюю их сторону, атласную кожу ног. Кожа Анны была удивительная. Ни у одной женщины не было такой шелковистой, будто покрытой лаком, тёплой и мягкой. Хотелось ласкать и целовать, пока есть силы... 

Его плоть, освободившись от тюрьмы –плавок, распрямилась во всю длину и, словно твёрдое копьё, упёрлось ей в живот.
-Ох,- простонала она, отодвигаясь, но его руки, скользнув по её спине, пробрались под ягодицы, приподняли и прижали к себе. Рот жадно, почти свирепо, завладел ртом любимой, точно, готовясь заглушить крик.  Он знал, что крика не будет. 

Не прекращая поцелуй, не убирая руки, он ловко развёл коленом ноги. Его тело полностью   накрыло небольшое тело, вдавив в тахту. «Копье» устроилось между бёдер, вздрагивая, готовясь к вторжению, орошая себя влагой. Он ждал приглашения, призыва женщины войти и овладеть ею. Так было всегда со всеми другими женщинами. Но призыв не прозвучал. Это удивило, и неожиданно обрадовало. Он- мужчина!   Это- его право! За неё он пойдёт на бой с каждым! А сейчас он готов сразиться с ней! И, не боясь, что она девственница, с силой вошёл через врата мужского блаженства и замер на секунду от наслаждения. «Копье», никем не управляемое само нашло безошибочно путь в женское лоно.

-Моя женщина,- в восторге прошептал он. - Единственная и неповторимая!
Женщина напряглась: всё было новым, размер, скорость, наполненность и ощущения. Она лежала, прислушиваясь к ним. Она была «забита» до отказа неподвижной чужой плотью. И только желание и возбуждение утихли.

-Любимая, расслабься, я так долго ждал этого мига, - услышала она шёпот.
Его плоть внутри вздрогнула и чуть запульсировала.
По телу женщины пробежала приятная дрожь, она обняла Василия руками за спину.

-Я сходил с ума от желания, видя тебя за кульманом. Оно вызывало боль...,- продолжал шептать мужчина. Он куснул её ухо, куда только что шептал, сделал несколько глубоких толчков, и зарычав, излился горячим любовным соком, несколько секунд пульсируя внутри лона. Спустя какое-то время, вздрогнул и навалился на неё всей тяжестью тела.

Через мгновение опомнился:
-Прости, я не дождался тебя. Тысячу раз прости! Он целовал её грудь, живот, спускаясь все ниже и ниже. В темноте не видел выражение лица, но по молчанию и движениям тела понял: что-то не так… Женщина удивлена или недовольна? Она ожидала от могучего сексуального мужчины горячего секса. А вместо него - скоропалительное соитие, не принёсшее ничего, кроме горячей липкой массы между ног и на простыне.

Её было такое изобилие, что Анна лежала в луже, приклеенная к постели. Она, тихо, непонятно для себя почему, засмеялась и попыталась передвинуться на сухую ткань. Но не смогла. Он продолжал находиться внутри. Неожиданно, его «достоинство» вздрогнуло, начало наливаться силой, заполняя снова «пещеру». Вот оно ожило и начало двигаться.

Женщина от удовольствия закрыла глаза, подалась навстречу. В этот раз мужчина сделал все, чтобы удовлетворить любимую. Он трудился для себя и для неё. Он знал, что усилия не пропадут: удовольствие подруги усилит его наслаждение. Он знакомился с женским телом, отыскивал руками, пальцами и ртом самые возбудимые точки. Он менял скорость и силу толчков, глубину входа, пока не почувствовал, как руки женщины вцепились в его плечи, а из горла послышался стон. Она вздрагивала и вздрагивала от накатывающих на неё волн   необычно долгого оргазма.

Он продолжал поддерживать своё тело на локтях рук. Наконец всё кончилось. Она обмякла, безвольно прильнув к сильному телу мужчины. Тот вмиг догнал, вонзившись по самую «рукоятку», зарычал, изливаясь и
пульсируя, точно юнец с первой женщиной. Потом он упал без сил и лежал, мотая головой, точно отгоняя назойливых мух. Ей стало тяжело дышать. Он скатился и лёг рядом, обняв рукой за грудь.

Спустя много лет, он все так же после уловлетворения мотал головой. А она не смела спросить, какие чувства выражает «бодание головой»?
Он поёрзал, почувствовав сырость под боком. Она засмеялась.
-Да, дорогой. Хоть сцеживай в бидончик.
-Что?
-Твоё богатство! Твоё семя.
-Неужели? - он смутился.

-Придётся сменить простыню, а потом «состирнуть». К сожалению, не сейчас, у соседки возникнут вопросы... Мне нежелательны разговоры.
 -Согласен, хотя, ты- свободная женщина.
 -Сплетни отнимают много сил.

Напряжение постепенно уходило. Тело расслабилось. Василий открыл глаза. Он лежал один в кровати королевских размеров. Ни комнаты в коммунальной квартире, ни узкой тахты, ни Анны. Ощущение её присутствия не исчезало. Она только что была рядом и любила его так же жарко, как он её. В сознании чётко высветилось понимание: в ту ночь началась его осознанная жизнь. Любовь и семья дали ему цель в жизни. Любовь помогла выстоять во время перемен. Любовь и жена помогли создать бизнес и дали сил развить и сохранить его.

-Это сейчас, через 20 лет, пруд пруди информации о путях развития бизнеса. Тогда всё делали вслепую, набивая шишки и зализывая раны от промахов.
 Василий встал с кровати, выпил холодной воды из-под крана, вышел на балкон. Город спал. Стояла удивительная тишина. Иногда доносился шум волн прибоя, ударявшихся о бетонное ограждение земли. Прохладный воздух январской ночи взбодрил Василия. Он вернулся в номер. Сон исчез. В голове выстраивались мысли.

-Сегодня всем известно, успех держится на «7 –ми китах». Главный «кит» - «треугольник: Собственник, владелец и руководитель». Три года я был в трёх лицах. На четвёртый статус первых двух разделил с партнёрами: Анной, Шишкиным, Иваном, который позднее отделился. Анна с первого до последнего дня была выше того и другого. - Василий вздохнул.
-Знатоки бизнеса считают, что «компания – живой организм, который может жить вечно, при правильном и эффективном взаимодействии треугольника». Для успеха нужна ясная цель, «умение держать» и добиваться её. Необходимо «новаторство и креативность без «революций», с постепенным и прагматичным подходом к развитию». Последний, но также необходимый, как шесть первых, «кит» - «владельческий эффективный контроль». Никакую систему нельзя пускать на самотёк!

-Анна постоянно напоминала об этом. Она требовала от меня новаторства и взгляда в будущее. - Василий тяжело вздохнул. –Я иногда со злости называл её «назойливым будильником», который часто хотелось выключить после короткого сна.

                ***
Утром второго дня Василий стоял у барьера площадки кафе недалеко от казино. На сколько видел глаз по линии горизонта бирюза моря сливалась с синевой неба. Он вспомнил, что справа в бухте бирюзу не видно, её сплошь покрывают белые яхты. Они теснятся почти без просвета. Удивительно, как яхтсмены швартуются и выходят в море без аварий? Здесь не было чаек, пронзительно кричавших и назойливо круживших над бухтой. Здесь туристы, как чайки, сновали, щелкая камерами, громко говоря и смеясь.

И вдруг от всего этого гомона и человеческой суеты, Василий почувствовал тоску. Одиночество неожиданно пронзило болью грудь, сбив ритм сердца. И это чувство было таким сильным, что его сразила мысль:
-Стоит ли жить? Напрягаться? Ради чего? Как просто «оступиться», разбиться о камни скал, и тебя поглотит море! И никаких проблем! - Он машинально подвинул ногу к краю, маленький камешек скатился, и он не услышал звука падения в море.

-Как же Алексей?  Те, кто вместе со мной сражается за счастье? Мои проблемы останутся им? Это - не по-мужски!

Василий хотел отодвинуться от края, но подошва ботинка скользнула за барьер, а за ней и вторая нога покорно последовала за первой. Его тело безвольно покорялось непонятной силе, выполняющей волю малодушного порыва. Через секунду Василий «очнулся». Он лежал на площадке, руками вцепившись в ограждение. Ноги висели над морем, а туловище застряло между асфальтом и нижней перекладиной барьера. А если бы он был стройнее? А если бы руки не удержали? В этот миг он почувствовал, что вспотел. Он был на грани умопомрачения …

Мокрые пальцы соскользнули, и руки упали вниз. Он бессильно закрыл глаза. Сердце гулко кричало об опасности, оно требовало действий. Медленно, но заметно, возвращались силы и желание жить. Ноги, висевшие над пропастью, дрожали, не находя опоры. Он услышал китайскую речь. Кажется, привлёк любопытных. Кто-то фотографировал
его. Говоривший на английском восхитился смелостью мужчины и оригинальностью проверки мужества.

Василию захотелось хохотать. Ему бы в голову не пришла такая глупость: проверять своё «мужество»! Быть бизнесменом в России – мужество и проверка на выживание! А то, что с ним случилось- это отчаяние и слабость перед свалившимся на него горем.

Он заставил себя сделать два глубоких вдоха и выдоха. И по той жадности, с какой вдохнул в лёгкие первую порцию воздуха, понял, что слишком долго не дышал и чуть не задохнулся от удушья. В голове немного просветлело. Боясь делать резкие движения, Василий медленно поднял руки, несколько раз сжал пальцы в кулаки. Сила возвращалась. Он ухватился за перила, подтянулся и, как гимнаст в упражнении на брусьях, постепенно поднимая туловище вверх, стал вытаскивать ноги из-под барьера.

Наконец встал на ноги, всей тяжестью тела, навалившись на ограждение. Раздались радостные возгласы женщин и аплодисменты толпы. Руки дрожали, ноги не двигались, будто чужие. Он просто висел на ограде вниз головой, тяжело дыша. Меньше всего хотелось видеть кого-то, особенно, жизнерадостных туристов и дурацки улыбаться в ответ на их улыбки. Он продолжал стоять к ним спиной, пока возникшая тишина не сообщила, что любители экстрима разошлись.

Василий не заметил, как оказался сидящим под зонтиком кафе с двойной порцией бренди. Он не мог понять, что с ним случилось?
Он был счастлив! Он был успешным. Он любил! Любовь была взаимной! Какой же он мужик после этого? И вдруг, запел его сотовый. Он вздрогнул. Звонок из России.  Номер Алёши. Что-то случилось? Обычно звонил только он.
-Алексей?
-Да, это я …, па.
-Что стряслось?
-Когда приедешь?
-Завтра вылетаю. Хочу немного отдохнуть от дел.
Василий слышал, как тяжело дышит сын.  Минуты молчания показались часом.
-Алексей, соберись, говори …Что случилось?  Не темни! - Предчувствие ядовитой змеёй заползало в душу.

-Па, случился пожар …
-Где? – почти шёпотом спросил Василий, стараясь не испугать сына криком. Одна беда за другой вдогонку за горем … Чем же он прогневил Небеса?
-На площадке реставрации …
-Причина? –Хриплый голос Василия испугал даже его самого. Он прокашлялся.
-Спокойно! – приказал себе. Повторил тоже сыну:
-Спокойно, сын. Переживём …
-Вспыхнули растворители и краски …
-Ты уверен?
-Там загорелось …
-Никто не пострадал?
-Только ночной сторож обгорел немного.
-А дом?
-Дом, почти весь …
-Так …
Сын молчал, но Василию казалось, что тот едва сдерживает слёзы. У Василия сжались кулаки.
-Что ещё?
-Мужиков забрали в полицию.
-За что? – Василий закричал в телефон, забыв, где он и вокруг чужие люди.
-Они думали, что подожгли конкуренты.
-Ивановцы?
-Да.
-Спокойно, сын. Молодец, что позвонил. Вылетаю сегодня.

                ***

В офисе фирмы было тихо, кроме охраны – никого.
-Все на участках. Это хорошо.

Василий открыл дверь приёмной кабинета. Сидевший за столом секретаря поднял голову, вскочил со стула и вышел навстречу. Игорь Сергеевич Шишкин, его зам, компаньон и друг, один из первых, кто поверил ему, с кем зарабатывал первый миллион, берясь за любую работу.  Они были ровесники, оба инженеры из проектной среды.

-Василий, с приездом! - лицо друга выражало неподдельную радость, но в глазах билась тревога.
-Спасибо. - Василий улыбнулся и крепко пожал руку Игоря. Про себя отметил,- гадает, знаю я о беде? Если нет, тяжело говорить в час приезда.
-Ну как? Со щитом или на щите? – спросил тот, стараясь следовать «политесу».

-Со щитом! Поверь, Гоша, «нас ждут великие дела»! А ты почему здесь сидишь? Заболел? – вдруг спросил Василий. Обычно Игоря можно было найти на главной стройке, а не за столом секретаря. Тот переминался с ноги на ногу, искал ответ.
-Закрываю амбразуру,- смущённо проговорил Шишкин. – Бориса нет, звонил тебе домой, никто не берет трубку. Остальные …

-Где ребята? Не могут же они все сидеть в кутузке?
-Значит, знаешь?
-В общих чертах. Рассказывай. - Лицо Василия вмиг потемнело, словно толстые шторы закрыли свет из окна. Мужчина насупился, взъерошил волосы, соображая, с чего начать.
-Не все, но большая часть. - Наконец заговорил Шишкин. -Да и работы нет: всё сгорело к чёртовой матери, весь труд псу под хвост, - не выдержал друг. Он тяжело дышал, сжимая кулаки. От сдерживаемой ярости грудь ходила ходуном. Василий не помнил, когда Гоша так нервничал.
-Как всё? Рассказывай!

-Весь строительный участок! Дом на реставрации, тот что ты с трудом сумел перекупить.
-С кружевными наличниками. Ему же было больше ста лет! Памятник деревянного зодчества.
-Да, тот.
-Продолжай. - На лице Василия заходили желваки. Сквозь свежий весенний загар Монако проступила бледность.
-Контора, склад, мастерская, столярный участок, все материалы … Короче сказать, что осталось.

-Что осталось?
-Забор, скважина и Фёдор, он только немного обгорел, а забор обуглился там, где примыкал к конторе.
-Понял. - Василий, будто перенёсся в прошлое.
-Контора – бывший дом Михайловны, - тихо проговорил он. – 30 соток огорода, дом, баня, хлев для скота, двор, мощённый гранитными плитами. Полгектара земли, то что было необходимо нам. - Он вздохнул
-Баня и сауна - тоже? – словно все ещё витая где-то, спросил Василий.
-Тоже. Все сети, электро и связи, что на столбах.

-Что с Фёдором?
-Жив. Обгорел, пока дозванивался до пожарных и старших. Пожарные приехали через полчаса без воды, хотели набрать на месте, из Исети. А река не только промёрзла, она обмелела, плотина пятый год разобрана.
Уехали к другому месту.

-Понятно. Пожарники не ждали пожара. А наша скважина? Бак на вышке пустой, понимаю, воду спустили перед заморозками…
-Если бы не скважина и наша разводка, сгорели бы соседские дома, как пить дать …

-И то хорошо.
-Я так же считаю.
-А системы пожаротушения на столярном и в слесарной мастерской?
-Они сработали, но это не спасло. Вода не сбивает огонь с краски и растворителей, пенную установку мы не закончили.  Кто знал …
-Как говорят: «Где тонко, там и рвётся». Утешает, что только наш участок …, - точно для себя подытожил Василий.

-Да. Тысяч 200 долларов. -Не меньше, если не больше. Потребуются согласования новой стройки и подключения сетей. Что пожарники говорят о причинах пожара?
-Поджог в двух местах.
-И ребята решили, виновны «ивановцы»?
-Фёдор вспомнил, что видел чужого парня, лет шестнадцати. Он заходил на участок накануне.
-Зачем?
-Фёдор не знает. Вход к нам свободный.
-Гоша, ты посиди здесь сегодня. Сначала выручу ребят, затем встречусь с Иваном. Вернусь сюда. А ты собери старших. Я ещё дома не был, из аэропорта приехал в офис. Холодновато тут у вас,- усмехнулся Василий. -Едва машину завёл, за пять дней промёрзла на стоянке основательно.
-Как съездил?
 
-Отлично. Жизнь там легче нашей: тепло, как у нас в мае.
-Не верится, что где-то тепло …
-Гоша, мужики сильно изувечены? – снова вернулся к случившемуся Василий. – Драка была серьёзная?
-Серьёзная, много ребят участвовало. Слава Богу, без ножей и дубин, только кулаки и ноги. Синяки, сломанные ребра, выбитые зубы …Но все на ногах. Злые, как черти … Понимают, что работа появится не скоро … рассчитывали подзаработать к лету …

-Настоящая, думаю, не раньше, чем через месяц, а может больше. Зима, холодно … Мелочёвку наберём через неделю. Обсудим со старшими.
Василий вошёл в кабинет. Без Анны он казался заброшенным. Борис не внёс никаких изменений. Он набрал номер начальника верх-исетского отделения, никак не мог привыкнуть к слову «полиция», своему однокашнику, подполковнику Андрею Ивановичу Соснину. Тот оказался на месте, согласился принять через час.

Тут же созвонился с Иваном -  в недалёком прошлом своим напарником, который три года назад создал собственную бригаду, решив, что тоже может лёгко делать деньги. Подводные камни и топи бизнеса видит не каждый, и не каждый знает, как обходить их. Иван не знал. Конкурент постепенно превратился в завистливого соперника. Ему не хватало связей с городскими властями и службами. Василий установил их за многие годы работы в проектном институте. Иван не придавал им значения, пока сам не столкнулся на деле. Отношения между ними превратились в натянутые струны, которые гудели и визжали при малейшем неловком прикосновении. Василий хотел встретиться с ним после похода в полицию и освобождения ребят, участвовавших в драке.
                ГЛАВА 3.
Василий открыл сейф. В глаза бросился незнакомый лист сверху стопки бумаг. В голове вспыхнул сигнал тревоги: «Откуда? Кто открывал?» Никто не знал код. Следов взлома не увидел. Неужели Алёша? Он - компьютерный профессор семьи!»

Он взял лист. «Подавись своей подачкой, «отец»! - Сердце ухнуло в безвоздушное пространство.
-Борис..., лишь он мог заключить слово отец в кавычки. - Василий сел к столу.
-Может и пожар? Нет, он не мог …- Снова перечитал, и с каждой строчкой росло подозрение. Сколько безжалостной злобы накопил парень.  Мстя ему, покарал полторы сотни честных работящих мужиков и их семьи.
«Подавись своей подачкой, «отец»! Старые уходят, приходят молодые. Ты- стареешь! Ты должен уйти! Ты не пожалел мать и сына. Мне не жалко тебя.» Б.Х.

Борис писал и думал:
-Мать отправила учиться не в Иркутск, а в Новосибирск, далеко от себя, но ближе к Свердловску.  Она прямо не говорила, а намекала: «Может удастся повидать отца? Может он пригласит тебя в гости...»  Тот ни разу не пригласил, ни в шутку, ни намёком, ни обещанием. Никогда и никак... Обида Бориса разгорелась сильнее после приезда и встречи с отцом и его семьёй. Она мучила, словно открылся глубоко заросший гнойник.

-Возмездие за легкомыслие молодости? -пронеслась догадка. - Смогу ли пережить, зная, что заслужил? Ради Алексея должен! Он остался один. Ради Анны! Борис - горячая кровь! Я виноват, долго присматривался к нему, должен был поговорить раньше, открыто, начистоту признаться, что было между мной и его матерью. Борис любил мать. Я боялся, что он не простит, узнав, что спал с ней, не любя? С чужой женщиной - нормально, а с его матерью- предательство!

Василий чувствовал, что Борис вырос с понятиями честности и высокой морали. Поэтому не заговаривал с ним на эту тему. Когда в тот вечер он внезапно появился в их доме, Василий был озадачен и испуган: раскрылся грех его молодости и обман Анны. Время показало, что Анна приняла Бориса, как Василий принял Алёшу. А он, отец, не привял парня. Непонятно почему, закрылся и повёл себя как чужой с чужим.  Близости, кровной, не появилось. Странно, но Алексей был роднее.

В фирме добавилась пара молодых сильных умелых рук. Борис старался, рабочие говорили о нем с уважением. Василий начал доверять ему, делился планами и перспективой развития фирмы.  Анне он нравился. Алёша иногда смотрел парню «в рот».

После гибели Анны Борис занял её место, а уезжая, Василий был уверен, что оставил фирму в надёжных руках. Предательство Бориса ударило под дых. Тот по-своему отомстил за себя и мать, но обокрал работников, которые больше года принимали его как товарища по работе. Он обидел
Алексея, принявшего его как старшего брата. Тот, потеряв мать, тут же столкнулся с предательством «сводного брата», что глубоко ранит. От ран предательства нет лекарства, они могут сломать жизнь любому.
Когда-то он шутил: «Хорошо умереть нестарым, но удовлетворённым». Но сейчас заговорил долг перед приёмным сыном, перед работниками фирмы.
-Алексей только начинает вставать на ноги. Да и мне лишь полсотни с довеском. Надо жить …, надо работать.               

                ***
-Ну, что, Василий? Договорились? Я освобождаю твоих «орлов». Они работали вместе с пожарниками, спасали деревенские дома. Я их забрал к себе, чтобы немного остыли от огня, драки, не в качестве наказания, а для предотвращения худшего.
-Спасибо, Андрей.
-Понимаю, потери огромные. Ребята ищут «врага». Мне почему-то кажется, что сработал лично твой враг. Может, и правда – Иван? Твой бывший «выкормыш», сдуревший от зависти? -Скажи, почему ты хлопочешь о чужих парнях?
-«Ивановцы - не совсем чужие. Иван для меня свой. Он рос в моей упряжке, но не дорос до конца, выпрыгнул из повозки, переоценив себя.

-Пусть взрослеет, получая заслуженные шишки.
Василий внимательно смотрел на друга – однокашника, начальника полиции Верх-Исетского района. Они до сих пор поддерживали дружеские отношения, правда, не семьями, в гости не ходили друг к другу и шли по жизни разными дорогами.

Василий поднял глаза, за спиной Андрея Соснина висел портрет президента Путина. Василий знал, друг, как и он, старается удержаться в системе, но так, чтобы не потерять уважение к себе. Ему труднее выжить, чтобы не затоптали и не заставили опоганить душу до конца. Если у Василия в волосах была одна седая прядь, как говорили, для шарма, голова друга давно посыпана солью с перцем, и перца становится всё меньше, а соли больше.  Серые глаза смотрят ястребом, морщин немного, а квадратный подбородок с глубокой длинной ямочкой, делящей его пополам, упрямо торчит вперёд.

Василий вспомнил, как в детских драках тому частенько доставалось по этому упрямому подбородку. Василий рассмеялся.
-Ты, о чём? – нахмурился Соснин. – Твои дела не вызывают смеха.
-Вспомнил юность. Наши драки. Тебе здорово иногда доставалось, но ты готов был умереть, но никогда не отступал.
Лицо друга посветлело, хитрая усмешка украсила суровое лицо.
-Я и сейчас не отступаю. Поэтому спрашиваю, какая причина – выручать «ивановцев»? Они - первые подозреваемые в деле о поджоге. Ты же здорово погорел? Или нет?

-Признаюсь: погорел подчистую. На 1 миллион рублей. Но …
-Жалко Ивана? Стал добреньким?  Если преступление не наказывать, оно обычно повторяется.
-Согласен. Но какие доказательства причастности ребят Ивана?
-Тайна следствия, но тебе скажу. Твой сторож Фёдор Ярмольник вспомнил, что видел два раза молодого парня на вашей площадке, последний раз вечером перед пожаром. Когда с ним поработали следователи, признался, что видел, как тот входил перед окончанием работ, а как уходил, не заметил. У тебя же учёта прихода и ухода нет?

-Он нам не нужен. Каждый работает на себя, старшие учитывают работу и качество, а не время. Оно берётся на заметку для планирования сроков, а не заработков.
-Ладно. Это – твоё хозяйство. Для нас же нужны камеры отслеживания, временной учёт. Сам понимаешь, – другие задачи и другая система.

-Да, уж. Лодырей и воришек нет, мы от них быстро избавляемся, без «подглядывания», по результатам работы.
-Может среди них следует поискать поджигателя?
-Значит, поджог?

-Никаких сомнений. Начался в ремонтируемом доме, там нашли банки и бутылки из-под краски и растворителей. Было второе место возгорания, кладовая лакокрасочных материалов. Там пожар начался позднее, минут на 10. Время уточнили экспериментом. Столько потребовалось «поджигателю», чтобы перейти к кладовой. Значит, он был один, прятался в доме. Огонь из кладовой переметнулся на мастерские, столярный участок, контору.
-Он что- нибудь оставил после себя? Или всё сгорело?

-Всё сгорело.
Соснин внимательно вглядывался в Василия. Тому показалось, друг что-то скрывает, пытаясь больше выведать, чем рассказать. Хотя, что мог скрывать Романовский? Пожар случился в его отсутствие.
-А всё – таки? Что –то ты темнишь, Андрюха? - Да, они хорошо знали друг друга.
-Сгорело всё, но осталась как подарок маленькая улика.
-Какая? – Василий потерял терпение. –Что ты душу вынимаешь?

-Скажу, но это – секрет. Сохранились остатки дешёвой металлической зажигалки.
-Где?
-На пепелище сгоревшего дома.
-Как сохранилась?
-Одному Богу известно. Предположительно, провалилась на землю через дыру сгоревшего пола.
-И что?
-Такими зажигалками пользуются пацаны. Правда, отпечатков нет. Мы ищем парня, лет 16 – ти, может школьника, может бездельника, и его связь с «ивановцами». Я всё рассказал. Теперь ты выкладывай свои сомнения и догадки. Нам всё пригодится.

Но Василий молчал. Он не был готов говорить о Борисе и его мести. Украв деньги, тот наказал его и Алёшу. На кредитном счёте лежали только деньги семьи, то что он и Анна скопили за 7 лет, работая в фирме. Когда он передал Борису сайт и пароль вклада, он сам не понял, почему открыл тому семейный счёт, не счёт фирмы. Он сделал это интуитивно, на уровне подсознания, хотя имел в виду покрытие неожиданных нужд бригад. В результате, фирма не пострадала. Василий взял кредит, который со временем выплатит сам. Алексею посоветует открыть счёт в Монако на своё имя.
 
-У меня ничего конкретного нет. –Наконец выговорил он, открыто глядя в глаза друга.
-Как только …
-Да, да, ты сразу мне позвонишь.
-И ты будешь держать меня в курсе.
-Обещаю.
-А пока ты отпустишь «ивановцев»?
-Что ты о них печёшься?
-Мне нужно это для сохранности фирмы и отношений с Иваном как конкурента, а не как врага

-Понял. Договорились. - Соснин нажал кнопку селектора, вызвал майора, отдал приказ об освобождении задержанных с интервалом в 1 час, начав с «васильков».
-Кто такие «васильки»? – спросил Василий.
-А ты не знал прозвище ребят? Думал, что только «ивановцы» обзавелись прозвищем?
-Поверь, впервые слышу. - И он громко расхохотался. - Я не в обиде, звучит приятно: «васильки», и он внезапно погрустнел, вспомнив Анну, свою погибшую фиалку. Но тут же взял себя в руки.

Андрей удивлённо поднял брови. Резкая перемена настроения Василия насторожила. А тот щёлкнул замками кейса, лежавшего все время рядом с ним на столе. В его глазах появилась лукавая усмешка, окончательно прогнавшая печаль.
-Держи, Андрей, вёз тебе, не зная ещё о пожаре и драке. – Он медленно вынул руку из -под крышки кейса.
-Так тебе и поверил,- хмыкнул хозяин кабинета. - Показывай своё подношение.
В руке Василий держал темно-коричневую бутылку французского коньяка «Наполеон», привезённую из Монако.

-Этот коньяк знаменит тем, что только его пил Черчилль, когда отдыхал в Монако и жил в гостинице де Пари. Повторяю, специально для тебя вёз.

-Надо же, Черчилль! – дальше прозвучали непереводимые ни на какой язык выражения русских мужиков. – А я слышал, что он любил армянский коньяк и пил только его.
-Может, в Англии пил армянский, а в Монако – французский.
-Ценю. Спасибо. С удовольствием приму твой подарок. – Он с интересом разглядывал бутылку, этикетку, пытался прочитать французские буквы.
-Одним словом, буржуи! Мы про Монако узнали недавно, а Черчилль пил там коньяк после 45 года. - Соснин свёл брови, непонятно на кого сердясь.

-Как тебя занесло туда? Мало места в России?
-Бизнес. История длинная. Одно скажу: времена меняются, раньше было лишь Петровское «окно в Европу», теперь открыты двери во все страны мира, большие и маленькие.

Василий встал, протянул руку другу.
-Спасибо, Андрей. Поеду к Ивану. Не думаю, что он на такое злодейство способен. Редко мужик пинает мужика в пах …, тем более своего.
-Как знаешь! – захохотал Соснин. – Чужая душа потёмки. Выясняй. А мы
по-своему поищем злодея. Кстати, подожди минутку. – Он вытащил из стола лист бумаги и протянул Василию.
-Портрет   возможного «поджигателя» со слов вашего сторожа. Уверенности нет, но покажи Ивану и его сотрудникам. Я хотел вызвать его завтра, но коли ты едешь к нему, спроси, а мои поработают с ним позднее. Глядишь, старая дружба откликнется …

Он наблюдал, как Василий вглядывается в юное лицо.
-Не встречал. Ещё не бреется. Не мог сам додуматься.  Посмотрим, что скажет Иван.
Он собрался уйти, но Андрей снова остановил его.
-Раз уж я тебе доверил поучаствовать в дознании, думаю лучше будет, если с рисунком, принятым за оригинал, показать Ивану несколько предварительных набросков и понаблюдать за его реакцией.
Соснин протянул несколько листов того же размера.

                ГЛАВА 4.

В кабинете Ивана набилось человек двадцать, стоял невыносимый шум, говорили все враз. Мужики молодые, горластые. Василий стоял перед распахнутой дверью не меньше минуты, прислушиваясь к голосам. Из-за толпы Ивана не было видно, и не слышно его голоса.
-Иван! – позвал Василий, вложив в свой баритон максимум децибел. – Ты ещё не оглох?

Шум немного стих. Многие повернули головы в сторону двери. Его узнали. Кое – кто посторонился, давая гостю дорогу. Василий увидел Ивана, вставшего со стула.
-Мужики, выйдите. Дайте пройти Василию Даниловичу. Договорим позднее, - прохрипел Иван, пытаясь перекричать толпу орущих мужиков.

Мимо Василия нехотя двинулись к двери хмурые парни: лица в синяках, под глазами фингалы, разбитые опухшие губы и скулы. Он ловил на себе злые взгляды, а, сжатые кулаки и ругательства говорили, что они считают его виновником своей беды.

Иван молча закрыл за последним дверь.
-Проходи, Василий. Не ждал, ты был за границей,- с усмешкой проговорил бывший партнёр.
-Верно. Прилетел несколько часов назад. Побывал в полиции, поручился за своих и твоих ребят.
-Ты? За моих?

-Да, я. А ты думал, что «закон» такой добренький, пожалел хороших парнишек и выпустил из своих лап? У них же заведено дело! Им нужен виновник! У них срок раскрываемости! Участок застрахован. Страховой компании тоже нужен кто-то, с кого можно получить сумму ущерба.  А твоя фирма – конкурент моей. Мои не могли поджечь, нет резона, все надолго потеряли работу. А твои могли сделать со злости, из-за зависти, чтобы перехватить моих заказчиков. Логично?

-Понимаю. Но парни клянутся, что не делали этого. Я сочувствую тебе и твоим ребятам. Но я верю своим. - Василий всмотрелся в синие глаза Ивана, ясные и настороженные. Золотистые волосы красивого блондина были взъерошены, словно не знали расчёски несколько дней. Под глазами тёмные круги от бессонной ночи. Иван не отвёл глаз, выдержал взгляд Василия.
-Я тоже не верю, что ты спланировал диверсию, ребята могли самостийно действовать. Но, если ты им веришь, у меня нет причин подозревать их. Не хочу, чтобы разгорелась война между нами.
Иван кивнул, обводя языком пересохшие губы
-Всё –таки волнуется, боится, не уверен, что все обошлось миром. – Подумал Василий. Он достал из кейса пачку листов бумаги и, держа чистой стороной к Ивану, проговорил: -Посмотри, знакомы ли тебе эти лица? Попадался ли тебе на участке кто похожий?

Василий выложил первый рисунок. Иван тотчас ответил:
-Нет. Однозначно: нет.
Василий выложил второй, посмотрел на Ивана.
-Нет,- не колеблясь проговорил Иван. Выдерживая короткие паузы, Василий выложил один за другим 5 портретов. Главный попал в середину. Ответ был один и тот же: «Нет», и выражение лица, отвечавшего не менялось.
-Есть подсказка: парень лет 16-ти. Ты берёшь на подсобные работы школьников?
-Нечасто, но беру, в основном летом. Спрошу у бригадиров.
-Спроси. Прямо сейчас. -Василий аккуратно собрал рисунки и сложил перед собой в стопку, повернув кверху чистой стороной.

Буквально через пару минут в кабинет ввалились пятеро мужиков от 30 до 40 лет. Двое высоких выделялись среди трёх низкорослых, но таких же горластых и уверенных в себе. Они словно стояли за дверью кабинета, дожидаясь вызова, не прекращая урезонивать своих бойцов. Часто звучала фраза: «Не мы затеяли заваруху! Не мы напали, а на нас напали
«васильки», мы только защищались, потом уж схватились за палки и трубы.» Три бригадира, что помоложе, сами участвовали в драке с начала до конца.

Василий заговорил первым.
-Мужики, речь идёт не о драке, а о поджоге.
-А мы тут причём? – сразу выкрикнул молодой.
Василий усмехнулся:

-Не можете же вы поверить, что участок подожгли мои парни, да так ловко, что всё сгорело до земли. И сделали они это, чтобы устроить себе неоплачиваемый отпуск на пару месяцев, пока сами же не отстроят участок заново?  Что скажите?
-Может у вас завёлся сумасшедший?
-Нет таких. У нас все здоровы.

-Парни, перестаньте бузить. –Заговорил Иван. – Представьте, что сгорел наш участок. Чтобы вы сделали? – секундную тишину взорвал мужской хохот.
-Пошли бы бить «васильков», - смеясь, проговорил молодой и рьяный.

Василий нехотя улыбнулся.
-А теперь прошу отбросить веселье. Я покажу вам несколько фотороботов, а вы скажите, знакомы ли кому эти лица? - В этот раз Василий выкладывал рисунки медленно, дожидаясь ответа от каждого бригадира, одновременно вглядываясь в выражение лица отвечавшего и всех по очереди. Все, качая головами, отвечали отрицательно.

Василий открыл основной рисунок, совершенно машинально чуть –чуть удлинил паузу. Бросил взгляд на Ивана, заметил, как тот на миг насупив брови, тут же отвёл взгляд к окну. Василий проследил, куда Иван смотрел перед этим. Оказалось - на старшего по возрасту бригадира. Но к сожалению, лицо мужика, точно окаменело, ничего не выражая, кроме скуки. Он, как и все, ответил: «Нет». Василий огорчённо вздохнул.
-Что ж, «на нет и суда нет». Спасибо и за это. - Про себя решил обговорить с Иваном. Но тот сделал вид, что ничего не помнит и даже не понимает вопроса Василия.

Василий весь вечер думал: «Может, ему лишь показалось? Очень хотелось по-быстрому раскрутить загадку?» Перед сном он позвонил Андрею домой. Тот чертыхнулся, оторвавшись от новостей первого канала, но выслушав сомнения друга, предложил встретиться в 9 утра.
                ***
Хозяин кабинета барабанил пальцами по столу, глядя на Василия, но взгляд его был направлен внутрь себя. Гость видел, что Соснина заинтересовал его рассказ. Наконец, он мягко хлопнул ладонью по столу и заговорил:
-Василий, ты не зря потрудился. Твой отрицательный результат дал зацепку для раскрутки. Я приглашу Ивана и его бригадиров к себе сегодня после обеда. Поговорю со своими спецами. У меня тоже есть молодые мозговитые, включим видеокамеру. Тебя не приглашаю.  Ты со своими поработай, может кто, кроме сторожа, видел школьника.

Прошло не менее часа, как в комнате дознания Верх-Исетского отделения полиции закончилась встреча психолога с ивановскими бригадирами. Молодой человек, не старше 25 лет, невысокого роста, черноволосый в гражданской одежде, не торопясь, с интервалом не меньше минуты, выкладывал фотороботы, стремясь получить от приглашённых хоть намёк узнавания лица, подозреваемого в участии поджога. Приглашённых было пятеро, а фотороботов не пять, как в кабинете Ивана, а вдвое больше. Мужиков вызывали по одному и выпускали так, чтобы выходящий не встретил заходящего в комнату и не мог передать тому задаваемые вопросы.

Иван, Василий и Соснин наблюдали за процедурой через окно во всю ширину стены смежной комнаты с односторонней видимостью, в комнату дознания. Наблюдавшие оставались невидимыми. Всё происходящее фиксировала видеокамера. В шкафу кабинета Соснина уже второй год хранился, так называемый, детектор лжи, полиграф старого типа, записывающий чернилами отклонения в психическом состоянии опрашиваемого. Но штатной единицы для оплаты квалифицированного полиграфолога отделению не дали. По правде говоря, Соснин обходился психологом, толковым парнем, чаще всего который при допросе играл роль «холодного душа», сдерживая «взрывной» характер легко возбудимых полицейских.

-Василий, ты можешь идти, а мы с Иваном Петровичем поговорим с психологом.
-Позвонишь?
-Да, вечером.

В комнате дознания было душно, стоял густой запах мужского пота и несвежего белья.
-Бедняги потели, волновались,- усмехнулся про себя Соснин. То же подумал Иван.

 При входе начальника психолог соскочил со стула. Вид у него был встрёпанный, брови сведены к переносице, глаза говорили, что мысли парня не вернулись   из поисков.
-Что – нибудь высветилось?
-Пока ничего,- Андрей Иванович. Но я буду изучать …

-Хорошо. Садись. – Соснин повернулся к Ивану.
-Иван Петрович, присаживайтесь. Долго не задержу.  Есть пара вопросов.
Не спуская глаз с Соснина, Иван сел на единственный стул у стола и оказался на месте, где недавно сидели его люди. На него уставился объектив скрытой видеокамеры. Соснин стоял возле психолога, спиной к камере.
-Иван Петрович, спасибо за помощь. Этот эксперимент очень важен для нас. Вы были свидетелем его хода: никакого нажима, никаких каверзных вопросов и подтасовки фактов.
-Согласен, - но почему –то предательская капля пота скатилась со лба по виску на скулу Ивана. -Что вы хотели узнать? – прокашлявшись, спросил тот.
Соснин немного помолчал, разглядывая Ивана. Он знал, что мужик он крепкий, с характером. Но также знал, что в здании полиции многие невинные теряются и выглядят виноватыми. Те, кто хочет быстро, любым способом, без совести и чести, добиться высокой раскрываемости, пользуются этим и безжалостно ломают судьбы людей. Соснин следил, чтобы в его отделении было как можно меньше таких случаев. Но за всем одному человеку не уследить.

-Иван Петрович, вы доверяете своим работникам? – спокойно задал первый вопрос начальник. Психолог посмотрел на человека, сидящего, напротив. Красивый сильный блондин был бледен, а лицо блестело от пота. Тот сглотнул и вместе с кивком ответил:
-Да.
Соснин задал второй вопрос:
-Вы заметили что-нибудь странное в ответах этих людей?
-Нет.
-Ничего?
Ничего, - подтвердил Иван, растягивая слово.
-Благодарю. Вы очень помогли нам. Мы тоже учимся с каждым новым делом. До свидания.

Спустя несколько минут Соснин вместе с психологом просматривал запись камеры. На 1-й вопрос Иван ответил мгновенно и уверенно, если
не обращать внимания на потное лицо. На 2-й – задержался на долю секунды. В ответе на 3-й прозвучала не то растерянность, не то сомнение.
-Андрей Иванович, -заговорил психолог. - В последнем ответе проявилась неуверенность, как бы отвечающий решил придерживаться первого ответа. Для принятия решения потребовалось время, отсюда появилась растяжка звуков.

-Согласен,- задумчиво произнёс Соснин и вызвал следователя.  Через минуту в комнату вошёл невысокий молодой человек с вихром коротких волос цвета ржаного хлеба. Пронзительные серые глаза внимательно обежали комнату и остановились на начальнике.

Тот, продолжая разговор, сообщил обоим подчинённым:
-Романовский отметил, что Иван, слушая ответ бригадира Дерябина, отвёл глаза и отвернулся к окну.  Это удивило Василия, до Дерябина и после него, Иван внимательно смотрел на каждого отвечавшего. Думаю, надо прижать Ивана. Ты понимаешь меня, Владимир,- он обратился к следователю.

-Конечно. Попробую …
-Не «попробую», а сделай.  Чувствую «кольцо», за которое можно дёрнуть.
-Дёрну, Андрей Иванович.
-А ты, Юрий, внимательно просмотри видеозапись, покажи Владимиру разговор с Иваном и поведение бригадиров.
-Да, Юрий, ты обратил внимание, что Дерябин пошёл на проверку последним?
-Нет, виноват, наверно, устал …
-Бывает. В течение часа нелегко сохранять внимание.  Перемотай плёнку, посмотрим вместе.

Они увидели широкоплечего гиганта, лет 40, немного больше, с насупленными бровями и сжатым ртом. Он был спокоен, жёсткий взгляд уставился на психолога, потом опустился на фоторобот. Ответы звучали без запинки: «Не видел». Фото «разыскиваемого» было показано Дерябину первым. Смотревшие запись не заметили разницы в ответах и интонации отвечавшего. Соснин не хотел сдаваться.

-Давайте посмотрим ещё раз. –Он не сказал, что надо обратить внимание на первый ответ и сравнить его с последующими. Был бы полиграф, легче было бы уловить малые отличая. Но «на нет и суда нет.»
-Видите? – почти крикнул Соснин.
-Нет? Мотай снова.
В третий раз заметили оба, и психолог, и следователь.
-Что заметил, Владимир?
-Не уверен, но была чуточная заминка в ответе на первое фото.
-Юрий.
-Верно, первое фото, как бы не просто удивило Дерябина, а слегка ошарашило. Он задержался с ответом на долю секунды. Почти такая же задержка была на второе фото. Думаю, как реакция на свою растерянность. Остальные ответы были одинаково монотонны, словно мужику всё наскучило.

-Отлично. Работайте. Оба фоторобота сделаны с одного лица.
Соснин понимал, что даже опознание робота не даст доказательств виновности. Несмотря на это, появится возможность отыскать и допросить неизвестного парня. Но Дерябин стоял на своих ответах, Иван молчал, не сдаваясь, как ни старался следователь. У Соснина появилось убеждение, что Дерябин узнал лицо, Иван заметил, но не захотел выдавать бригадира.

                ***
Шли дни. Время иногда тянулось медленно, спотыкаясь за неожиданные барьеры, иногда скакало в припрыжку, перехватывая дыхание. Василий работал над составлением документации нового участка и согласованием со службами. Мысли не оставляли его и во сне. Хотелось снизить ущерб до минимума и «догнать» время. Все 150 сотрудников фирмы, кроме старого сторожа Фёдора, посменно расчищали территорию пожарища.

Возвращались домой без сил, черные как черти, мокрые от таявшего снега, неспособные даже ругаться: весь мат оставался на площадке, где звучал без перерыва 24 часа. Василий тоже иногда участвовал в этих работах. Он понимал состояние людей. Он подбадривал их.

-Новый участок будет лучше! Современнее! И станки, и инструменты! Системы пожаротушения смонтируем по образцу Финляндии.
-Почему Финляндии?
-У них тоже холодно.
-Денежек надо много!
-Мужики, участок застрахован на 1.0 млн рублей, 330 тысяч долларов. Уложимся.
После этих слов Василия стали звать «Василий башковитый», или просто «башка».

                ***
Василий нет-нет да вспоминал разговор с Фёдором. Тот был пострадавшим. Одинокий местный старик со всеми возрастными немощами, живущий на копеечную пенсию совхоза, уничтоженного при перестройке. Одно достоинство- непьющий, в настоящее время большая редкость. Он так был напуган и разволнован, что к концу пожара его увезли на скорой с сердечным приступом.

На второй день после возвращения Василий навестил старика в больнице. Врачи дали им на разговор 10 минут.  Старик говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Если бы не рассказы очевидцев и пожарников, допрашивавших Фёдора после пожара, Василий мало что понял бы из услышанного.  Когда Фёдора выписали, Василий пришёл к нему с продуктами и небольшой суммой денег. В избе топталась соседка Таисья. Она и раньше присматривала за стариком и его домом.

Что-то в рассказе сторожа о пожаре стало волновать Василия. Сначала растерянность старика он объяснял волнением, переживанием за фирму. Но слушая повторные рассказы, Василий уловил какие-то новые слова, наводящие на раздумье. «Так ли было всё на самом деле? Не прозевал ли старик начало пожара? Не видел ли он кого из местных? Может парня назвал для отвода глаз?» Не хотелось обижать старика, но подозрения не утихали.
                ***
Из трубы тянулась вверх в мутное небо прозрачная серая струйка дыма. Значит, хозяин дома. Да и куда он денется? Одинокий старый Фёдор. Ни жены, ни детей, ни собаки, ни кошки, а теперь нет и работы. Сгорела его работа. Он не один раз рассказывал о пожаре. Василий слышал пересказы от работников и от самого Фёдора, но что-то невысказанное стариком или неуслышанное им, Василием, заставляло его ещё раз поговорить со сторожем в спокойной обстановке, один на один. Сейчас он шёл к нему домой. Фёдора подлечили и прописали домашний режим.

Василий спешил навестить его. Спресованность событий вызывала нехватку кислорода и удушье. Мороз перехватывал дыхание. Василий торопился, будто что внутри подгоняло не опоздать, успеть самому поговорить с Фёдором. Ему казалось, что тот утаивает кое-какие детали.

Калитка только на щеколде. Открыл. Двор завален снегом по колено. Узкая тропа шириной в два мужских валенка протоптана от ворот до крыльца дома. Она припорошена свежим снежком. Он присыпал лёгким слоем следы.  Следопыт мог сказать, что они прошли от ворот и вернулись к воротам. Но Василий, не следопыт, решил, что Фёдор успел сходить куда-то и вернуться в дом.

Окна покрыты изморозью без проталин. Василий постучал в окно, хозяин не отозвался. Он отряхнул снег с ботинок, вошёл в холодные сени. Почувствовал запах деревенской избы, дыма, невынесенных помоев, спиртного духа … Поморщился. В их с Анной деревенском доме всегда пахло травами и свежей выпечкой …Собрался постучать, дверь открылась. Пахнуло водочным духом, способным свалить слабого.

Пьяный Фёдор, качаясь, как тростник на ветру, уставился мутными глаза на гостя. Холод, поползший белым облаком по низу из сеней в избу, охватил босые ноги Фёдора. Тот переступил с ноги на ногу, и чтобы не упасть, ухватился за дверной косяк. Так он качался минуту, не отходя от двери. Вдруг икнул, моргнул, и что-то человеческое мелькнуло в его глазах. Он узнал гостя.

-Дани - и-лыч, Василий Данилович,- просипел старик, и словно получив команду, повернулся спиной. Шаркая босыми ногами, низко согнувшись, точно собрался ползти на четвереньках, медленно двинулся к столу.

Василий закрыл дверь и отправился за хозяином, думая, что зря потратил время. В таком состоянии Фёдор может наболтать все, что взбредёт в пьяную голову.

Пожар разгорелся не за одну минуту. Если Фёдор не спал, обязан был увидеть все сначала и до конца, а не только то, что рассказал пожарникам. В шоке, с испугу старик мог упустить многое, возможно самое главное. А, если он хотел что-то скрыть? Или спал? Василий с удивлением смотрел на Фёдора. Впервые за пять лет видя его пьяным. Молодым тот пил по-зверски, а пять лет, как «завязал», и «был, как стёклышко», чист и сух.
-Может со страха запил? -  разглядывал старика Василий.

-Фёдор, ты меня слышишь?
Тот проглотил слюну, и острый кадык на худой шее, будто кто –то нажал курок, метнулся вниз по горлу и медленно пополз вверх. Фёдор кивнул. В глазах мелькнул страх.
-Фёдор, ты – молодец, позвонил пожарникам, а главное – нашим ребятам.

Старик вытер ладонью лоб. В избе было жарко и душно. Василий расстегнул куртку, шапка давно висела на вешалке у входа. Стол свидетельствовал, что «праздник» начался не сейчас. Миски с солёными огурцами, квашеной капустой, куски хлеба, нечищеная селёдка и лук с чесноком – на лицо весь закусочный набор деревенского люда. Полупустая бутылка водки возвышалась возле хозяина.

-Фёдор, с чего запил? Тебя ни в чём не обвиняют.
Тот потянулся к бутылке. Василий опередил, взял за горлышко и поставил рядом с собой.  Взглянул на этикетку. Смирнофф.
-Ничего себе! Импортная водка! У старика! Откуда? В деревне не купишь!
Фёдор снова сглотнул, и острый кадык автоматически проделал свой путь, вниз и обратно - вверх.

Точно кто-то толкнул Василия в бок.
-Фёдор, ты не знаешь, как среди углей конторы оказалась бутылка? Ты же был непьющим?
Старик замер и перестал качаться. Потное лицо побагровело. Глаза постепенно стекленели.

-Не дай Бог, беднягу хватит удар! - вздрогнул Василий. Но голос изнутри продолжал подначивать старика.
-Этикетка обгорела, а бутылка сохранилась. Она явно из-под Российской. У тебя был гость?

Фёдор снова икнул и чуть не подавился слюной.
-Какой гость? Никакого гостя не было. - Ик... Я был один и ничего не пил. -Ик…- А видел чужого парня перед пожаром. Это факт. - Ик…

Старик с трудом встал, опираясь руками на стол, и побрёл к баку с водой. Зачерпнул ковшиком воды. Громкие хлюпающие звуки жадных глотков заполнили избу. Василий поднялся. Разговаривать дальше не было смысла. Он проводил старика до кровати, через минуту раздался храп. Василий шёл по двору, глядя под ноги. Его следы чётко выделялись на старых сдвоенных следах от валенок.

-А если это следы не Фёдора? –размышлял он. -Что, если передо мной приходил «гость»? Принёс бутылку и заставил хозяина выпить? Как заставил? Угрозами? Лечившемуся от запоев немного надо, стопка – и он
пьян. Во время пожара старик был трезвым. Его проверяли. Надо поговорить с Шейкером.
Но поговорить не успел.  И не знал Василий, что перед ним у Фёдора побывал Игнат.

                ***
-Андрей, привет. Алёша сказал …
-Привет, Василий. Извини, ухожу, созвонимся …
-Ладно,- пауза, - до следующего.
Не то, чтобы Василию не понравился тон друга, он удивил и насторожил его. Не занятость звучала в голосе Соснина, а озабоченность и отчуждённость, словно говорил он с незнакомым надоедливым просителем. Не хочет говорить? Не может говорить? Почему не сказал о своём звонке на квартиру? Хотя виделись почти каждый день в течение недели! Василий ждал ответного звонка весь вечер. Телефон молчал. Не вытерпел, позвонил Соснину домой сам ближе к полуночи.
 
-Привет, не спишь?
-Не до сна. Ждал твоего звонка.
-Не знал.  У тебя неприятности?
-Не у меня. У тебя.
-О чём ты?
-Встретиться надо. У меня нельзя …
-Где? Когда?
-Позвоню чуть позже. Не ложись.
-Я не тороплюсь. Постель холодная, мысли тёмные …
-Знаю. - Гудки отбоя.

Не прошло и получаса, затрещал домофон. Незнакомый очень низкий мужской голос, какой бывает, когда обладатель не хочет быть узнанным, прохрипел:
-Спустись, машина за углом,- какое-то время молчание, шумное дыхание и добавка, - если дурак.

Звуки отбоя отсчитывали секунды. Страх? Предчувствие   повторения ужаса, пережитого при известии о смерти Анны? Но слова «если дурак» показались знакомыми.  У Андрея в молодости была такая присказка. Василий с облегчением выдохнул и отключил домофон. Не один раз отзывчивые соседи открывали двери подъезда мошенникам. Но однажды, может случиться, откроют убийцам …

Консьержки не было, значит не будет ненужных глаз. Василий вызвал лифт, услышал, как он загремел, начав подниматься. Открылась дверь. Тускло освещённая кабина была пуста. Для страховки Василий нажал кнопку второго этажа. Вышел и спустился на первый пешком. В кармане куртки сжимал незаряженный пистолет. Перед последним маршем остановился, огляделся и прислушался: он один и его дыхание.

Постоял перед входной дверью, стараясь уловить звуки на улице. Тихо, ни шагов, ни голосов. Проехала машина. Шум мотора и колёс рассеялся, удаляясь от дома направо. Палец нажал на кнопку замка. Василий приоткрыл дверь, отступив на шаг влево, чтобы первому увидеть стоявшего на улице.

Это был Соснин, но лишь Василий мог узнать его. Маскарад настолько изменил друга, что Василий едва сдержал смех. Ночью, в длинном чёрном пальто, в чёрном берете, с усами и европейской бородкой клинышком.

-Значит, дурак! – насмешливо прохрипел мужчина в чёрном. –И, не говоря больше ни слова, двинулся в переулок. Василий тоже молчал. Их шаги зловеще гулко взрывали ночную тишину, точно отскакивая от асфальта. За углом стоял, сливаясь с темнотой, потрёпанный Уазик.
-Садись. Поговорим. Здесь нет прослушки.
Василий хмыкнул.
-Впечатляет. Всё так плохо?
-Да, но думаю, что может быть ещё хуже.
-Андрей, что - хуже смерти Анны? Пожара? - его шёпот рванул душу Соснина. - Про себя Василий добавил: - Предательства Бориса? Единокровного сына, рождённого без бумаги отцовства? Но об этом он никому не скажет, в том числе и другу. Это - только его боль. 
Тень деревьев газона, редкие фонари, присутствующие лишь для наличия, тёмные окна домов помогали друзьям и тем, кто не хотел быть видимым.
-Обвинение в убийстве и пожизненный срок отбывания в колонии строгого режима без права амнистии.

У Василия перехватило дыхание, на мгновение остановилось сердце. Соснин не способен на такой жестокий розыгрыш. Такими вещами не шутят. Кровь ударила в правый висок, резкая боль словно разломила голову пополам.
-Андрей, - теперь голос Василия хрипел так же, как хрипел Соснин по домофону.  В нем теплилась крохотная надежда, что друг жестоко, но пошутил. - Скажи, это - шутка? Проверка на прочность?

-Я бы не стал так шутить. Не хватило бы духа. Такую шутку не вынесет и супермен.
-Тогда объясни причину маскировки и таинственности?
-Алёша ничего тебе не рассказывал?
-Рассказывал о пожаре, звонил в Монако. Больше ни о чём не говорил.
-Припомни, может всё-таки что-то прозвучало между прочим…

-Я звонил ему каждый день, обсуждали его диплом, он рассказывал, какие девушки ему нравятся, к сожалению, для него эталон – его мать …

-Не отвлекайся. Любовь – необходима в жизни после воздуха, воды и пищи. Но есть ещё опасность, зло, что убивает иногда раньше и скорее.

-Андрей, я всё рассказал, о чём шёл разговор. Догадок никаких. Говори, о чём речь?
-Про лыжи сын не говорил?
-Какие лыжи? Причём лыжи? У него нет времени на прогулки!
Соснин громко вздохнул. -Мой маскарад и ночной разговор оттого, что я нарушаю закон. Но я верю в твою невиновность …

-Мою невиновность?   В чём?
-В смерти Анны …
-Ты с ума сошёл! Я бы лучше сам умер, чем жить без неё.
-Знаю, верю. Но появившиеся факты говорят, что смерть Анны – не просто несчастный случай, а преднамеренное убийство с помощью подготовленного несчастного случая.
-Но меня даже не было в трамвае!
-Да. Ты не толкал её.

-Причём тут лыжи? На ней не было лыж!
-Лыж не было. – Соснин потянулся за сигаретами, но курить не стал. Вспыхивающий огонёк в темноте мог заинтересовать страдающих бессонницей.
-Лыж не было,- спокойно повторил он, - но, - и он сделал паузу, чтобы обратить внимание на главный факт, - на её сапогах нашли лыжную мазь для скольжения, свежую, для температуры от-15 и ниже. Именно такая температура держалась в день её гибели.
-Откуда? -  едва выговорил Василий. Слова Соснина ошеломили его.
-Мы на лыжах не ходили пару зим. Недосуг было! - Почти вскрикнул он.
-Это не всё.
-Что ещё? – усталый шёпот мужчины был еле слышен, будто все силы ушли на крик.
-Сапоги новые, мазь свежая, а пластиковые каблуки сношены на 3 миллиметра с наклоном назад, точно в них ходили по асфальту не меньше полугода. Это-результаты экспертизы.

Соснин не видел выражение лица друга. В машине было темно, как в подземелье, но он почувствовал, как вздрогнул тот и опустил голову. Прошло не меньше минуты.

-И каблуки смазаны мазью? – наконец прошептал Василий.
-Да, тоже. - Голос Соснина прозвучал резко. – Эти чёртовы каблуки доказывают, что кто-то готовил несчастный случай при ходьбе в любом месте не обязательно со смертельным исходом, но с переломами и сотрясением мозга.

-И будто я сделал это, чтобы изувечить или убить жену? -  прошипел Василий. –Любимую жену!
-Василий, возьми себя в руки. Никого не убедят твои клятвы в любви. Говорят, вы в последнее время были в ссоре. Это – правда?
-Кто говорит?
-Твои друзья, доброжелатели, честные граждане и гражданки.
-Нина? Ксения? –Нечистая совесть Василия рылась в догадках. – А может Алёша, по простоте молодости? Нет, он не может! Борис? – Его имя в последнее время всплывало в сознании при каждой новой беде. А неприятности вываливались, как из мусорного ведра нерадивой хозяйки.

-Не мучайся и не выкручивайся. -  Соснин перебил мысли долго молчавшего друга. –Тебя выдали твои дамочки.
-Но,- было возмутился мужчина в Василии и, тут же взяв себя в руки, заговорил путанно, точно друг был в курсе его семейных дел.

-Да, ссорились, но она мне отомстила, и мы помирились. Кто не ссорится, живя вместе 20 лет?
-Согласен, все ссорятся. Но редко у кого жена погибает в новых сапогах со спиленными каблуками, смазанными свежей лыжной мазью! Это-то ты понимаешь?
-Что я должен делать? -  Василий заставил себя успокоиться. - Будь я один, махнул бы рукой: если кому-то Свыше угодно утопить меня, пусть так и будет. Но есть сын Алексей. Он не должен всю жизнь страдать от
мысли, что его отчим – убийца его матери, лжец, развратник. Он верит мне, уважает, и надеюсь, любит, как я люблю его. Я не могу бросить его на произвол судьбы. Ради него я буду бороться до последнего вздоха.

-Вот и борись. Он - хороший парень. Мне бы хотелось иметь такого зятя.
-Твои девчонки ещё маленькие,- усмехнулся Василий. От обычных человеческих слов сердце начало приходить в норму.
-Хороший отец заранее присматривает мужей для дочерей. Старшей до 18-ти осталось 2 года.

-Алёшке 22, разница 6 лет – само то. Он у нас самостоятельный, надёжный, ждёт настоящую любовь, романтик и одновременно реалист. Мне кажется, я в его годы был болваном, его поколение – информированный народ. - Они помолчали.  В машине стало холодно. Двигатель и печка были выключены по причине конспирации.  Но разговор находился лишь в начале. Василий продолжил.

-Алёшка очень любил мать. Родного отца никогда не вспоминал, а тот ни разу не сделал попытки встретиться с ним. – Соснин чертыхнулся.  Василий продолжил:
-Думаю, глубоко в сердце Алёша таит обиду на него, но по-мужски просто вычеркнул того, кто недостоин его любви… – Василий резко оборвал предложение. В этот миг он до конца понял чувства Бориса. В его глазах он – тот самый отец, который заслужил лишь презрение и месть. Василий резко оборвал речь. Перехватило дыхание, будто кто сдавил горло.

-Василий, ты в порядке?
-Да. – Просипел тот. - Скажи, что делать? Ты предупредил, вооружил информацией. Я – твой должник.
-Да, я взял грех на совесть. Если откроется, в лучшем случае, мне светит преждевременная отставка и снятие всех заслуг.
-Я понимаю. Меня пока никто не вызывал.
-Это не за горами. Я не знаю, откуда подул ветер? Кто заинтересован в твоей виновности и крахе олигарха?

-Ты считаешь, кто--то хочет поживиться моей фирмой? Но она же крошечная! И капитал маленький, не миллиарды!
-Для начинающих твои «жалкие» миллионы – хорошая площадка для взлёта. Если бы у тебя они были сначала? У тебя бы были уже миллиарды.
-И я бы стал более лакомой добычей для стервятников.

-Хорошо, что понимаешь. Тебе нужен адвокат, первоклассный, клыкастый и способный биться до победы. У тебя появились враги.
-Не понял …
-Молись, чтобы не выше областного уровня. Те, кто сидит выше, не по зубам всем миллиардам ЮКОСа, а тебе тем более.
Они помолчали.
-Ты с кем-то делишься прибылью? - Вдруг спросил Соснин.
-Нет, не считая недорогих подарков, бесплатных услуг по ремонту дач, квартир чиновников.
-Я говорю о «крыше», кто регулярно получает от тебя плату за «охрану» твоего бизнеса.

-Нет. Как-то не думал об этом. На ноги вставали медленно, начинали с нуля, никуда не высовывались.
-Наконец, выросли, за границу потянуло. В княжествах с пустым карманом не принимают, - усмехнулся Соснин.
-Ты прав, но откуда стало известно о наших доходах? Компания зарегистрирована за границей, капитал лежит вне страны, далеко от лап российских банков.

-Не знаю, но опыт подсказывает, что эта информация может поступить только от твоих работников. Ты же не перенял пример Ходорковского, не сделал доходы фирмы и её руководство «прозрачными» для всего света? - Голос Соснина так и скрипел от ехидства.
-Нет. Не додумался. Как-то страшновато голым входить в клетку хищников с осиными гнёздами и муравейниками по углам?

-Ха, верное сравнение. Думаю, смерть Анны, пожар – лишь предупреждение начала атаки.
-Не слишком ли страшное предупреждение?
-Для тебя, не для «кукловодов». Им нужен скорый результат. Чем страшнее для тебя, тем эффективнее для них. Ты нужен живой, но припёртый к стенке. Ты ухитрился обезопасить капитал фирмы. Это усложнило захват. Для тебя настало время искать защитника, не жалея денег, и срочно! Самого - самого головастого и зубастого.

Соснин какое-то время сидел молча. Молчал Василий, ожидая продолжения. Время тянулось, как резина: то сжималось до твёрдости каната, то растягивалось до пустоты. Было далеко за полночь, а разговору не было видно конца.
-Защитник нужен немедленно, завтра, не позднее. Пока установленные факты никем не подтасованы и могут служить твоей защите. Со временем, они могут просто исчезнуть.
-Какие факты? Не понял.

-На сапогах Анны обнаружена отечественная мазь для скольжения, а в гараже говорят - только баночки и тюбики старой финской мази для скольжения и торможения. А вот в твоей квартире, в комнате сына, тоже говорят, видели баночку свежей отечественной мази из Костромы. Что скажешь?
-В комнате Алексея?
-Да.
-Кто говорит? 
-Обыска не было, но кто-то заходил в квартиру без тебя. Спроси сына.
-Обязательно.
-И подумай.
-Подумаю и позвоню.
-Тогда прощаемся. Тебя проводить?
-Не хватало мне няньки,- фыркнул Василий, хлопнув друга по плечу. - Спасибо.

-Не за что … Верю тебе. Если задуматься и «покопаться» в событиях жизни, ахнешь от удивления! Как в ней всё связано и переплетено на первый взгляд несовместимое и далёкое.  И похожа она на почву, вскрытую лопатой, и станут видны переплетения корней, толстых и длинных, тонких и коротких, перевязывающих всё, словно линии дорог на картах. И если потянуть за кончик тоненького корешка, он приведёт к более толстому, солидному и крепко сидящему в земле. Но, если не копать, этих сплетений не видно. Всё скрыто под твёрдо затоптанным слоем почвы.
                ------
Соснин не занимался ни пожаром фирмы Романовского, ни смертью его жены. Он возглавлял отделение другого района. Пожаром занялась полиция Сысерского района, смертью Анны – ленинского района города Екатеринбурга. Но быстро оба дела повела прокуратура области. Почему? Соснин, узнав, не понял, а Василий узнал о перемене ещё позднее, и уж совсем не понимал причин.

Соснин перестал искать «парня», замеченного сторожем перед пожаром. Никто из новых сыщиков не спрашивал о нем, Андрей Иванович никому материалы поисков не передал.  Лишь рассказал Василию, что узнал в последнее время.

Они встретились поздно вечером, в этот раз в комнате встреч с платными осведомителями. Разговор был короткий. Говорил Соснин, Василий слушал.
-Мои сыскари установили, что парень- племянник Дерябина, Евгений, Женька Суриков. Не зря и тебе, и психологу показалось, что Дерябин узнал его оба раза. Парень как-то связан с пожаром. Но скорее всего, был взрослый, кто задумал поджог. Парень исчез. В школе сообщили, что мать принесла справку о болезни сына и его отъезде в Кауровку, санаторий на лечение. Но и там его нет и не было. Возможно уехал к дальним родственникам. Я снял ребят с поиска. - Соснин передохнул и продолжил.
-Думаю, не стоит «бегать» и ловить его. Областные власти спишут на него пожар, страховики – ущерб. Ты никогда не получишь своих денег.

Выводы Соснина удивили Василия. Они расходились с бытующим мнением, что полиции нужен не виновник, а тот, на кого можно свалить вину. В данном случае во главе стоят деньги.
-Ты прав, Андрей. Какие деньги у пацана? Не выручит и дядя…, а ты не думаешь…
-«Дядю» проверили, он сидел дома с 4-х дня до утра. Пожар случился после 6-ти вечера. Всё! Забыли о парне. Разошлись.
                ГЛАВА 5.
Болело сердце сурового бригадира «ивановцев», дяди Жоры, о Женьке. Дерябин любил парня как сына, которого не дал ему Бог. Сам Дерябин родился и вырос в деревне, где разместился участок Романовского. Но судьба свела с Иваном, а не с Василием. Участок того разрастался на его глазах.

Мать и отец Дерябина умерли, но дом стоял, и летом в нем жили жена и дочки. Он приезжал в выходные и на праздники. Туда же часто заезжала сестра жены с сыном Женькой. Шустрый смекалистый парнишка. Выросший без отца, ходил за дядей хвостом, выспрашивая обо всем на свете, стараясь угодить даже, когда не хватало детских силёнок. Немного подрос, стал приходить летом вместе с Дерябиным на стройку, постепенно приучаясь к работе и взрослея.

Дерябин часто говорил с племянником о работе, наставлял по-мужски на
рабочий лад, внушая ответственность за одинокую мать и сестру. А, когда выпивал «с устатку», начинал завидовать Романовскому, его успеху и хорошим заработкам его мужиков. К концу разговора злость на судьбу кипела в нем, как лава в кратере проснувшегося вулкана. Племянник иногда пугался сверкавшего взгляда дяди Жоры и его густого баса, от которого начинала трястись крыша малухи.

Однажды Дерябин, не глядя на племянника, выпалил, словно выдернул из горлышка бутылки с ядом затычку:
-Ничего не берет этого счастливого красавчика! Кругом краски, растворитель. Другой бы давно сгорел, а у этого всё, словно в аптеке. Хоть бы маленький пожар! - и злой хохот забулькал в горле Дерябина.
Лицо фоторобота никак не выходило из его памяти. Оно стояло днём, когда он работал, появлялось ухмыляющимся во сне. Дерябин не вынес. Захватив Женьку прямо из школы, уехал на выходные в деревню. Всю дорогу молчал. Женька почувствовал неладное, ёрзал на месте, точно сидел на шиле.

Изба сильно выстудилась, топили несколько часов прежде, чем смогли снять шубы. Перекусили домашним и легли спать, не раздеваясь, лишь сняв валенки. Дерябин встал рано, когда за окном ещё сверкали на тёмном небе, словно умытые звёзды. Долго возился с баней, носил воду, растапливал печь, будто только для этого и приехал.

У Женьки от страха скрутило живот. Сразу после завтрака дядька позвал его попариться. Парень не любил жар и банный ритуал, но всем нутром чувствовал, баня -  лишь для декорации, а готовится «головомойка» без мыла. Раздевшись, Дерябин вместо мытья начал допрос. Перед ним стоял голый племянник. Тело мускулистое, безволосое. Чуть появилась чернота в низу живота, где съёжился мальчишеский тоненький неоперившийся петушок. Дерябин насупился и отвернулся.

-Женька, ты устроил пожар? - Несмотря на жар и пот, покрывший кожу, парень затрясся в ознобе.
-Отвечай! Смотри мне в глаза! – хриплый полушёпот дяди Жоры оглушил парня.
-Мне и моим мужикам два дня совали в морду твою рожу, чтобы мы опознали тебя! -Дерябин изо всех сил сдерживал себя, чтобы не схватить ремень, и не выясняя подробностей, проучить непутёвого парня.
-Сознавайся, пока я не отходил тебя кнутом.
-Откуда…,- ноги Женьки подкосились, он повалился на полок.
-От верблюда. Твоих рук дело? Твоей пустой головы?
-Я не думал, что всё сгорит.  Я только оставил в старом доме рюкзак с краской и ацетоном…
-Сам додумался? - Женька засопел, соображая, как суметь рассказать и кое – что утаить.
-Ну!

-Мужик обещал 10 кусков рублей …
-Деревенский?
-Да. Он приходил ко мне в избу.
-Как звать? Не вздумай врать. Говори!
-Игнат…
-Знаю. Пьяница. Никчёмный человек. Как поджёг?
-Бросил в рюкзак зажжённую зажигалку.
-Кто-нибудь видел тебя?

-Нет. Я вошёл, когда все ушли с участка, а ворота были открыты. –Женька вспомнил, как шёл по темным улицам деревни. Редкие фонари можно было пересчитать по пальцам одной руки, и те не все горели. Издалека видел огни участка. У ворот сверкал единственный в деревне всегда исправный фонарь. Как всегда, светились окна конторы.

Приближаясь к участку, слышал голоса и смех работников, идущих к автобусной остановке. Счастливые владельцы импортных машин, которые на морозе заводятся с пол-оборота, выезжали на своих Аудио и БМВ. Он почувствовал зависть и злость на чужой успех. Страх и чувство нечистой совести прошли. Он взглянул в окно конторы. Сторож был не один. С Игнатом! Остатки страха, как рукой сняло.

-У сторожа сидел гость.
-Кто?
-Игнат.
-Они тебя видели?
-Нет. Они говорили. На столе стояла бутылка.
-Что было дальше? Бросил зажигалку и сразу ушёл?
-Пошёл на выход…- Парень замялся.
-Дом загорелся? – Что я вытаскиваю из тебя клещами по слову! Говори без вопросов: как дело было? Что ты делал?
Женька от окрика сполз с полока на пол.
-Огня не видел…-Женька сознавал: то, что, сделал, уходя, было сверх приказа Игната. В тот миг он вспомнил слова дяди Жоры о везучем олигархе. Упиваясь своей ловкостью и безнаказанностью, он сделал от себя, желая угодить любимому дяде …

-Ты сам говорил,- пролепетал бедолага.
-Ну! Выкладывай! – Дерябин хлопнул кулаком по скамье и поморщился от боли.
-Я…бросил… в склад с красками зажжённую сигарету…
-Ты куришь, паршивец? – закричал дядя, поднимаясь со скамьи.
-Нет. Ребята угостили. Сохранил на случай…

Дерябин встал во весь немалый рост, снял с крючка ремень.
-Я говорил? Сейчас покажу, что говорил!
Женька съёжился от страха. Взглянув под ноги, Дерябин увидел на ледяном полу скрюченного тощего бледного червяка. Рука мужика дрогнула, сердце пронзила жалость к парню, не всегда бывшего сытым, когда подросток чувствует постоянный голод.

Пот градом стекал с лица мужика на шею, с шеи на грудь, на живот и ниже, сливаясь в потоки и ручьи. Настала пора окатиться холодной водой. Если не снять внешний жар, он от внутреннего пожара изобьёт парня до беспамятства.

-Дядя, Жора,- всхлипнул Женька. – Ты же сам говорил, что участок Романовского ни чёрт, ни дьявол не берет. Кругом сухое дерево, растворители, а он не горит… Не думал, что так рванёт…
-Дерьмовый продукт безотцовщины! Не думал! Я учил тебя всегда думать! Но ты не туда свернул, куда должен идти настоящий мужик! - Дерябин бросил ремень на пол.

-Хватит разговоров. Давай мыться. Наши бабы начнут вопросы задавать, а я не готов отвечать.
У Женьки отлегло от сердца. В руки и ноги возвращались силы. Он увидел себя счастливого, идущего с гордо поднятой головой. Он быстро прошмыгнул через ворота на тёмную улицу. Заглянув на бегу в окно конторы, заметил, как Игнат вместе со сторожем идёт к выходу. Значит, он успел! Его никто не видел! Он бежал по заснеженной дороге, точно летел на крыльях удачи.

Вдруг за его спиной раздался гром разорвавшего небо взрыва. Вся деревня осветилась красным светом. Он стоял, ошеломлённо глядя на работу своих рук. Он не хотел такого ужаса… Он бежал к своему дому, словно за ним гналась толпа бандитов. Закрыл ворота на задвижку, двери избы на щеколды и прильнул к окну, вглядываясь в игру пламени. Свет в избе не зажигал, словно его не было. Хорошо, что их дом стоял на другом конце деревни. А завтра он уедет 6-тичасым автобусом в город.

                ***
Игнат очнулся от пинка в бок. Открыл глаз, закрыл снова, увидев высокого молодого мужика, сильного от сытости и удачной судьбы.
-Хрен с ним, пусть пинает, земля общая,- подумал, и снова сильная боль вонзилась в рёбра.
-Ты, чё, совсем…ох…
Ворот телогрейки впился в тощее голое горло, мешая дышать. Тело оторвалось от земли, сильные руки встряхнули, подняли выше, грубый носок ботинка ударом под зад отбросил Игната далеко от забора. Тот шлёпнулся посреди ухабистой деревенской дороги лицом вниз, ободрав лоб, щеки и руки. Он лежал за краем асфальтированной дороги, ведущей к «дворцу». С пьяных глаз Игнат устроился у дворцового забора, пригревшись на солнышке по пути от ларька. Ему не было дела, что это «дворец». Ему было тепло и приятно …

«Дворцом» деревенские называли кирпичный трёхэтажный дом за высоким забором. Когда Василий с Анной реставрировали старую избу, бригада рабочих возводила на соседней улице шикарные «хоромы». В них поселился крупный чиновник областного уровня. Василий начал благоустраивать строительный участок, чиновнику улыбнулась Фортуна, он переехал c повышением в Москву. «Дворец» оставил сыну. Тот обещал остепениться и завести семью.

Зимой все дачники разъезжались. Оставались в деревне Игнат и Фёдор, каждый на своей улице. Только их окна светились в ночи, только из их труб поднимался днём дым. Лютая зима пришла на Урал в тот год. Опустел и «дворец». Остались лишь охранники.

                ***
Игнат вздрогнул от забытого звука удара в ворота. Давно никто не приходил к нему. Он выглянул в окно, процарапав грязным ногтем в изморози «глазок». На стук не отозвался.
За окном появилась тень и постучала в стекло. Игнат отпрянул от «глазка». Стук повторился.
-Не дай Бог, выбьет окно! Где возьму стекло? – и тут же закричал:
-Чё надо?

С этого дня жизнь Игната изменилась. Он был сыт и пьян, в меру. Но ничего не даётся даром. Появилась забота, как отработать харчи и выпивку. Сначала надо подружиться с Фёдором. Дружба между ними не сложилась. Когда Игнат был конюхом, считал Фёдора тупым пьяницей.
А, когда сам запил, как свинья, тот перестал пить и определился на работу. В первую же встречу чужой мужик из «дворца» оставил Игнату пару бутылок Российской, пообещав ящик, если сделает то, что ему скажут. Что именно, мужик скрыл.
-Скажу потом. Ты приготовься. Обязательно подружись с Фёдором. Без него получишь пинок под зад.

Фёдор раньше был пьющий, не то слово, пьющий до предела. В годы перестройки, когда работы не стало, а сивухи, хоть не просыхай день и ночь, деревенские мужики, а за ними и женщины пили, как с цепи сорвались. Библиотеку и клуб закрыли, зато выросли два железных ларька с алкогольными напитками, чупа-чупсами и сюрпризными яйцами. К ним тянулись взрослые и дети. За один год деревня лишилась многих коренных жителей. Сгорел вместе с баней пьяный Вадим –35-тилетний сын приятеля Фёдора, умер от сердечного приступа после попойки его отец. Жена приятеля Мария лишилась рассудка и умерла через год в психбольнице, а её соседка - от инфаркта. Ларьки исчезли. Деревню все больше заселяли городские дачники.

Фёдор оказался одним из немногих, кто выжил. Помог страх. Испугала смерть семьи приятеля. Перестал пить, лечился и поступил ночным сторожем на участок Василия. Выжил выпивоха Игнат с конца улицы 8-е марта, бывший конюх совхоза, а теперь живущий, сам не зная на что …

Через неделю у ворот Игната остановилась импортная тачка, и мужик, назвавший себя в прошлый раз Вованом, выгрузил ящик водки и мешок с харчами. А после Нового года приказал готовить пожар на участке городского олигарха. Игнат затрясся от испуга, руки вспотели и дрожали, как с перепоя. Он вытер их о штаны и оперся о печку.
-Ну, ну, не трясись. Вся вина будет на стороже. Сделай так, чтобы никто не сомневался.

-Я не могу, - залепетал было Игнат, пятясь от Вована. –Фёдор не делал мне зла …
-Ну да, жрать водку и харч руки не трясутся и совесть молчит. Короче, сделаешь, получишь все обещанное, нет - места в земле много …

                ***
Игнат ещё раньше приглядел Женьку. Мало, кто объявлялся в зимние дни на улице деревни. Крупный сильный подросток, не маменькин сынок, приезжал в дом зимой, жил один, присматривал за домом и картофельной ямой. Развелось много любителей поживиться трудами горожан. Там, где
дом не охраняли, хозяева находили разорённые избы, подполья и овощные ямы. Парень подрос и стал охранником деревенского дома и урожая.

Игнат пришёл к Женьке с бутылкой. Кто наблюдает и анализирует увиденное, убеждён: «Ничего случайного не бывает.» На столе парня дымилась в чугунке варёная картошка. На тарелке лежал небольшой кусок варёной колбасы, на бумажке – кусочек масла. На подставке стоял закопчённый чайник с кипятком. Одна кружка с пакетиком заварки. Ни сахара, ни варенья гость не заметил.
-Небогато,-отметил Игнат. - Парню не помешают деньги…

-Здорово, приятель. - Закуска есть, бутылка пришла
-Не –е, - затряс головой парень, отодвигая бутылку подальше от себя. –Дядька шкуру сдерёт, если узнает.
-А ты не говори ему.
-Да я и сам не хочу и не люблю.
-Вот и правильно. Ты ешь, а я выпью, и мы поговорим.
-О чём?
-О деле. Хочешь заработать немного?
-Кто не хочет?
-Умный парень, я давно заметил. – Игнат сделал несколько больших глотков водки.
-Что делать?
-Совсем немного…

Женька внимательно смотрел на гостя.
-Ты был на участке олигарха?
-Романовского?
-Его самого. Дак, был?
-Один раз ходил позвонить матери.
-Значит, знаешь, где контора, где мастерские. Видел старый дом, который ремонтируют?
-Видел. Классный, говорят - 120 лет.

-Ишь ты, старше меня, - и он захлебнулся смехом. – Я дам тебе рюкзак, ты оставишь его в конце смены в доме. И больше ничего. За всё -2000 рублей, половина с рюкзаком, вторая половина – после.
-За такие гроши не стоит мараться. В рюкзаке- не подарки к Новому году?
-Сколько хочешь? -  засмеялся Игнат. Ответ парня ему понравился, по-взрослому мыслит.
-10 тысяч, 5 до, 5 после.
-Дам ответ завтра, будь здоров, не простудись.

                ***
В канун Старого Нового года Игнат постучал в окно Фёдора. Тот только встал после дежурства. Нехотя выглянул в окно. Некому из добрых людей стучать к нему. Один он на всём белом свете. Жена умерла, детей Бог не дал, деревенские приятели поумирали, горожане уехали до лета. А тот, кто объявился, явно не от Деда Мороза.

Стук снова затряс морозное стекло. Фёдор встал сбоку окна, так чтобы «гость» его не видел.
-Игнат! Какой черт принёс его? Что надо? Никогда не дружили …- Он видел, как тот притоптывает ногами в старых валенках с опалёнными огнём боками, хлопает рукавицами. Беспощадный мороз на дворе разогнал по норам даже всех бездомных собак. Что выгнало мужика из тепла и заставило идти к нему? Вдруг, помощь нужна? А он выглядывает, как мышь из дыры …
-Что надо, Игнат? - подал голос Фёдор.
-Старый Новый Год, Фёдор. Впусти поздравить.

Казалось, с приходом Игната в избе похолодало, точно оставили дверь открытой настежь, и лютый холод рванулся с улицы ураганом. Словно не человек пришёл, а снеговик с Северного полюса, промёрзший насквозь, влетел вместе с вихрем.
-Бррр, холодище, давно такого не было,- выдохнул гость. - А у тебя тепло, хорошо. –Прижал руки к горячей печке.
-Сидел бы дома, какая нужда шляться по морозу? Или что -то припёрло?  Но ты знаешь: водки у меня нет и денег тоже.

-Зато у меня есть! – Он снял варежку и вытащил из-за пазухи, точно самое дорогое сердцу, бутылку водки, плотоядно облизнул губы. - Праздник все-таки. Надоело одному, не с кем словом перекинуться, празднику порадоваться.
-Не привык все ещё?
Игнат тоже жил бобылём третий год. Поняв, что помощь соседу не нужна, Фёдор решил, что и привечать того не стоит.

-Привык, но бывает…- Игнат тряхнул бутылку. Блеснула хрустально - прозрачная жидкость, и Фёдор заметил незнакомое название Смирнофф. -Уважь, выпей со мной за праздник.

В душе Фёдора отлегло, неприязнь к гостю пропала. В подобных случаях он веселился, глядя, как мужики благоговейно смотрят на бутылку, словно в ней не водка, а эликсир счастья.
-Ты пей, а я, ты знаешь, давно завязал и счастлив без возлияний…

-Обижаешь, выпить с соседом - не грех, а уважение и поклон. - Игнат по-хозяйски разлил водку по зелёным эмалированным кружкам, одну протянул хозяину, ко второй прильнул жадным ртом. Фёдор поставил кружку на стол и отодвинул от себя.
-Игнат, забирай бутылку, я - тебе не компания. Мне на работу сегодня пораньше.
Игнат побагровел. Он все ещё был в тулупе, согрелся, а гнев неудачи ещё добавил жару.
-Зря, ты так Фёдор, я с открытым сердцем, а ты, словно барышня, ломаешься, праведника из себя корчишь. Смотри, пожалеешь …

                ГЛАВА 6.
-Алёша, ты без меня на лыжах ходил?
-Нет. Почему спрашиваешь?
-Увидел на полке в кладовке лыжную мазь, вспомнил.
-И что? Она там давно стоит. Прости, па, мама ею сапоги смазывала иногда. …
-Помню, мазь Rodl для торможения. Она на месте. Хочешь, сходим вместе, когда потеплеет?
-С удовольствием, после того, как сдам диплом на рецензию.
-Мы всегда пользовались импортной, может отечественная стала лучше? Что говорит молодёжь?
-Не знаю, па, не интересовался.
-Мне казалось, что видел баночку где-то в доме? Забыл, где.
-В нашей комнате, на подоконнике стоит.

Василий смотрел на сына, прислушивался к его голосу, не дрогнет ли, не запнётся с ответом. Алёша отвечал спокойно, без намёка на тайну, недомолвку. Но информация Соснина взята не с потолка. Кто-то побывал в их квартире, осмотрел кладовку и спальню сыновей.
 -Алёша, скажи, откуда взялась эта мазь? Отечественная, из Костромы, для скольжения!  Я не покупал, а ты? - Он указывал пальцем на пластиковую баночку, помня наказ Соснина не оставлять на ней свои отпечатки.

-Я тоже не покупал. Увидел её, когда ко мне пришёл Аркашка.
-Не помню такого.
-Ты был в Цюрихе. Бориса уже не было …- Алексей, вдруг, удивился. -Почему она тебя заинтересовала? Подумаешь, какая-то мазь! – И он хотел взять баночку в руки.
-Не тронь. – Спокойно выговорил Василий и отвёл руку сына.
-Па! – воскликнул тот со смехом. - Бомба? Взорвётся? Очень маленькая! -Но руку опустил.

-Кто такой Аркашка?
-Сокурсник. Никогда раньше у нас не был. Я сам вытаращил глаза, увидев его на пороге. Правда, он сказал, что зайдёт, но я не поверил, так как мы не дружили, и я его не приглашал. А он предложил сходить на лыжах и попросил лыжную мазь. Я спросил: «В такой мороз?» Он ответил, что есть мази для всех температур.
-Он занимается лыжами?
-Не слышал. Я спросил, как движется диплом?  Его ответ развеселил меня: «Студент должен иногда отдыхать. От   работы лошади дохнут».
-Не считаешь его приход странным?

-Не хотел придираться. Но рассказав тебе, иначе увидел картину его прихода и разговора.
-Что-то ещё было необычное?
-Он осмотрел мазь, не касаясь баночки. Одобрительно прищёлкнул языком и сказал, что тоже пользуется только импортной мазью. Спросил, где храним лыжи и остальную мазь? Я не сказал, что этой мазью мама иногда смазывала сапоги. Она делала это сама, и чужим не обязательно знать об этом. - От этих слов у Василия защемило сердце …

-Верно, сын, не обязательно … Что было дальше?
-Он сказал, что мазь на полке от скольжения, а ему надо для скольжения. Мы сходили в гараж, он попросил дать ему баночку для температуры от -20 градусов Цельсия и ниже.
-Ты дал?
-Да. Он обещал вернуть.  Но, пап, она старая, затвердевшая.
-На лыжах ходили?
-Нет. Мороз. Мне времени жалко.
-Он не приходил больше?
-Встречались в институте пару раз. Он вернул мазь.
-Понятно, - протянул Василий, взъерошив пятернёй волосы. Алексей не помнил подобного жеста у отца. Его волосы всегда были гладко зачёсаны назад, и словно не было силы, которая могла растрепать их.

Он вспомнил, как мама гладила волосы отца, говоря непонятные для сына слова: «Порода!»
-Что понятно?
-Забудь. Проехали.
-Я забыл. Если бы ты не спросил, я бы не вспомнил.

Василий подумал:
-Те, кто раскручивают против меня «дело», не забудут. Пока поиск улик проводился на ощупь, неофициальным путём. Теперь смогут произвести обыск на основании официального разрешения прокурора. - Он провёл рукой по волосам, в этот раз приглаживая.
-Алёша, кто родители Аркашки?
-Не уверен, но слышал, будто отец- шишка в полиции или в прокуратуре. Почему ты спросил?

-На всякий случай.
-Па, что-то случилось?
-Ты знаешь пословицу: «Беда одна не ходит». И ещё: «Пришла беда, открывай ворота.» Для меня наступило такое время.
-Значит, и для меня, па.
-Пожалуй. У меня просьба: всё, что тебе покажется странным, непривычным, для тебя, для нас, тотчас рассказывай мне. Вместе будем оценивать …

Василий вспомнил слова Соснина, сказанные на прощание ночью:
-Я ничем не смогу помочь тебе. Разные районы. Фотороботы отправлю в дальний архив и материалы опознания парня. Малейший интерес с моей стороны к твоему делу навредит мне и не принесёт пользы тебе. Для тебя будет полезнее, если я останусь на своём посту. Считаю, тобой будет заниматься прокуратура.
-Почему так думаешь?
Тот усмехнулся.

-Ты - не миллиардер, но мог стать им …Обвинив тебя в убийстве, преднамеренном, особо тяжком, можно наложить «лапу» на фирму и её капиталы. А это - город, область.
-Понял, начинаю прозревать. – Василий подумал, что чиновники легко проделывают подобный грабёж российских компаний, если деньги их лежат в российских банках. Но с ним им придётся повозиться. Как ни вспомнить дорогую Анну! За что ей и нам с сыном такая кара? – И вдруг «всплыло» лицо Бориса. Мстителя и вора. И словно ударило током!

-Борис смазал сапоги Анны! Не мазью для торможения, а мазью для скольжения! Он не мог спутать! Как ему сибиряку и алтайцу не знать качества мази? Скорее всего там чаще пользуются отечественной мазью.

Наконец память Василия начала проясняться.
-Было поздно, я просматривал в Интернете продукцию фирмы HILTI, Анна заканчивала кухонные дела, Борис рядом со мной подсчитывал стоимость предполагаемого договора с фирмой, Алексей возился с запиской диплома.
-Вась,- позвала жена.
-Да, - машинально отозвался я.
-Если не трудно, смажь мои сапоги мазью. На улице скользко, машина в ремонте, а мне завтра в банк. – Она имела в виду, счёт, которым мы пользовались для семьи, называя его буферным. - Сил нет, устала и хочу спать.
-Договорились.

-Я могу сделать. Мазь в кладовке? А сапоги в прихожей?
-Точно. Спасибо, Борис.
-Всё так и было. Я забыл о сапогах, положившись на Бориса. Ах, Борис, Борис! Злодей из злодеев!  Я ни с кем не стану   делиться догадкой, ни с Сосниным, ни с Алексеем. Не скажу и адвокату. Он должен приехать завтра.

                ***
В наше время найти талантливого и честного адвоката так же трудно, как золотой самородок   в отвалах отработанного заброшенного прииска. Пусть даже не классически честного, хотя бы честного во имя своей профессиональной чести. Который ни за какие деньги и подачки не стал бы выгораживать насильника и негодяя, если бы не угрожали смертью его семье. Настало время, когда российские судьи и прокуроры не считают для себя позором, не стыдятся выставлять себя глупцами, вынося приговоры «по телефонным звонкам». Для бесчестных судей нужны такие же адвокаты. Честные и принципиальные, гребущие в соответствие с законом, а не по указке «свыше» - лишняя ненужная помеха.

Василию повезло, нашёл «последнего из могикан». Через ходы и выходы, через десятые знакомства, старые связи, личные встречи, телефонные звонки. Василий нетерпеливо ждал звонка от Шейкера Самуила Борисовича –члена адвокатской коллегии Питера. Он не говорил с ним лично, не знал, как тот выглядит, ему обещали, что, если возьмётся за дело, выиграет и стоит оговорённой суммы оплаты.

После возвращения из Монако Василий не спал ни одной ночи. Он даже не ложился, не пытался заснуть. Он сидел в кресле, закрыв глаза, и думал
о жизни, которая была счастливой, и вдруг по непонятной причине, выбила из седла и старается втоптать в землю живьём. А он жил по - чести, или старался так жить. Человек всегда готов себя оправдать, отыскивая лазейки для оправдания.

Он заставлял себя не думать о гибели Анны. Он думал о бизнесе. С его крахом пострадают 150 работящих мужиков и больше двух сотен их родных, жён и детей. Они семь лет с ним, веря и поддерживая его. В чем же ошибка?
Наконец, понял:
пренебрёг правилами воровской системы государственных чиновников. Заработал капитал, но ни с кем не поделился. Не завёл «крышу» для «защиты» и не платил ей. Он знает, каждая «крыша» защищает лишь на своём уровне. Всесильная «крыша» находится на правительственном здании. Но любая «крыша» ставит своё клеймо. Это - полное подчинение «хозяину, чужому дяде», унижение и рабство. Платя немалые деньги, он перестал бы существовать как личность, привыкая сам и давая пример работникам, пресмыкаться под угрозой расправы, вплоть до смерти. «Крыша» ломает, а не спасает. Большинство подчинилось, а несогласные исчезли. Подошла его очередь…

Пока он независим и жив, но жизнь в стране перевернулась вверх тормашками. «Они» не могут убить его, пока не завладеют его капиталом и фирмой.  Капитал охраняет законодательство княжества Монако и будет охранять даже после его смерти. Фирма находится под охраной Сингапура, и он тоже. Гражданин Сингапура находится под защитой его законодательства.

-В опасности Алексей- мой наследник. Надеяться на благоразумие президента и правительства – глупость юности. ЮКОС разодрали на куски у всего мира на виду, точно стая шакалов, напавшая на доверчивого льва. С каждым Указом и новым законом гайки закручивают, как удавку на висельнике. На чужом опыте следует учиться, а не глазеть, разинув рот, изумляясь.
                ***
6 утра.
Резкий длинный дверной звонок. Глазка нет. Зато есть видеокамера с объективом за дверью в виде фланца канализационной трубы. Трое в полицейской форме, один - майор и два молодых здоровых сержанта.
-Для убедительности, - хмыкнул Василий.
-Откройте, полиция!
Василий снял цепочку и открыл замок. Он так и не заснул. Успел побриться и приготовить кофе.
В прихожую ввались трое, словно в притон уголовников, с надменными нахальными физиономиями. Старший, с лычками майора, гаркнул:
-Вы Романовский Василий Данилович?
-Да, я.
Словно слепому малограмотному, сунул под нос бумагу и через секунду отняв, скороговоркой пробормотал:
-Ордер зам главного прокурора области на обыск квартиры и гаража.

Василий не ожидал. Василий растерялся. Первый раз оказался в подобной ситуации. Забыл о своих гражданских правах.
-Ребята, за работу. По-скорому. Много дел, - посыпались приказы. Молодые топтались, дожидаясь более конкретных указаний.
-Что будете искать? – неуверенно спросил Василий.
-Что надо, то найдём.
-Откройте кладовку!
-Она не закрыта.

Сержант распахнул дверь слева под лестницей. Второй оттолкнул его, протянул руку в перчатке и буквально схватил баночку с лыжной мазью. Показал майору. Тот кивнул. Баночка упала в пластиковый пакет.

Василий очнулся. Шок испарился. Соснин прав. Акция спланирована. Путь «протоптан» однокурсником Алёшки. Злость на тех, кто служит коррупции, а не закону, на молодого парня – предателя выжгла растерянность Василия, призвав к борьбе. Полицейские направились в гостиную. Василий встал в проходе.
-Прошу представиться,- чётко и твёрдо выговорил он в лицо майора.
-Я представился. -Майор побагровел, онемев.
-Майор Чемоданов Валерий Константинович, - нехотя прошипел он.

-Разрешите ещё раз взглянуть на ордер.
-Вы видели. Не препятствуйте.
-Вы не дали мне прочитать.  Это - моё право.
Василий взял ордер. Пропустил полицейских в гостиную. Прошёл сам. Едва успел разглядеть неразборчивую подпись и расшифровку: зам прокурора области, старший советник юстиции   Боков А.Х., как майор попытался вырвать лист. Василий отвёл руку в сторону.
-Ещё минуту, в глазах двоится.

Молодые сержанты для отвода глаз заглядывали в ящики буфета, журнального столика, заглянули под кресло и в пианино. Майор молча ходил за ними. Обыскивали, не снимая зимних перчаток. Все трое перешли в кухню. Василий бросил взгляд на принтер. Бумага вставлена. Левой рукой поднял крышку, правой уложил ордер. Нажал клавишу. Зажужжал мотор. Секунда - и поползла копия. Василий повернулся лицом к выходу, закрыл принтер спиной. Одновременным движением обеих рук вынул оригинал и взял копию, шагнул к двери, по пути вложив её во внутренний карман пиджака. Получилось вовремя. Как ужаленный, выскочил майор. Василий вернул ему ордер.

-Где комната сына? -прохрипел Чемоданов. Он с трудом сдерживал обычную грубость. Послушный, юридически неграмотный народ, запуганный автоматами и масками омоновцев, позволил силовикам превратить себя в бесправную униженную массу. Редкие отстаивали права, ещё реже кто выигрывал в борьбе.
-Комната наверху. Сын спит.
-Пора вставать,- захохотал сержант.

Алёша одетый и умытый поджидал «гостей» на верху лестницы. Он проснулся сразу, как раздался звонок в дверь, и затопали тяжёлые ботинки полицейских. Грубые властные голоса напугали парня. Он не мог понять, что происходит внизу. Ночная светлая юношеская поросль пушком покрывала щеки и подбородок. Высокий стройный парень был весьма красив. Он посмотрел на отца. Тот казался спокойным, только глаза прищурены, словно старались всмотреться во что-то непонятное ему. Этот взгляд Алексей знал. Так смотрел отец, когда хотел понять, говорит ли сын правду, или обманывает. Но это было давно. Любил Алёшка в раннем детстве «эксперименты», кончавшиеся, неожиданно для экспериментатора, неприятностью для всех и для него.
-Доброе утро, па.
-Доброе утро, сын.

Сержант с пакетом метнулся к окну. Тяжёлые шторы задёрнуты на всю ширину стены. Он раздвинул их. За огромным стеклом открылось тёмное уральское зимнее утро, где светает в январе к девяти часам. Баночка лыжной мази стояла на прежнем месте. Сын удивлённо вытаращил глаза. Полицейский, широко улыбаясь, словно нашёл клад, схватил баночку, показал майору, тот, как и в прошлый раз, одобрительно кивнул, и баночка присоединилась к первой пленнице.

-А теперь, господин Романовский, проводите нас в гараж.
-Пока просят, я- ещё «господин», что будет позднее? - Василий сосредоточился. Вспомнил про адвоката. Тот ночью позвонил из Кольцова. Сначала спросил:
-Телефон прослушивается?
-Пока нет. Точно не знаю.
-Страна непуганых ворон?
-Возможно.
-В три, в агентстве «Акрополь». Сплю в Урале, мой -  назвал семизначную цифру.

От бессонных ночей в голове Василия плавал туман, точно над рекой в морозную ночь. Пока не забыл, записал номер. Сейчас вспомнил.
-Гражданин майор, хочу позвонить моему адвокату, - неожиданно чётко заявил всё время молчавший Василий. Чемоданов усмехался по поводу лояльности подозреваемого и невозмутимого спокойствия при обыске. Ни брани, ни злости и ехидства. Не было женщин, не было истерики и слез.  Майор ожидал возмущение, негодование и массу вопросов. Ничего! Тишина и покой!

-Молчит, значит, напуган. Напуган – значит, виновен. - Размышлял он. - Не такие в штаны мочились, - с ухмылкой разглядывал он Василия. - А может кто предупредил? С чего, вдруг, потребовал адвоката?
-Не положено, - резко ответил майор.

-Зато обыск положено проводить при понятых! -Возразил Василий. - Что скажет зам прокурора, старший советник юстиции Боков А.Х., если сообщу о вашем нарушении закона, товарищ майор?
Чемоданов хотел рявкнуть: «Тамбовский волк вам товарищ!», как любил говорить его непосредственный начальник, подполковник Тополев на допросах, но вовремя прикусил язык. Неизвестно, кто стоит за спиной этого богатенького красавца …
-Звоните, - нехотя буркнул он. – Неплохо бы выпить кофе, господин Романовский.

Звонок адвокату нарушил договорённость о времени и месте встречи. Однако, Шейкер позвонил в дверь квартиры Василия через обещанные 40 минут. Он представился, пожал руку хозяину и шагнул в кухню. Это был человек старше 50 –ти, среднего роста, средней упитанности и со всеми признаками своего народа. С заметной горбинкой нос, тёмно-коричневые с поволокой глаза, чуть навыкате, надменная улыбка уверенного в себе человека и своих умственных способностях, дарованных ему свыше как представителю избранного Богом народа.

-Доброе утро, господа,- сильный мужской голос, заставил полицейских разом повернуть головы. Сержанты вскочили по стойке смирно, дожёвывая бутерброды с ветчиной. Майор остался сидеть.
Широкая улыбка, открывшая   два ряда длинных белых зубов толщиной с детский палец, не обещали ничего хорошего противникам. Голос, способный перекрыть вопившую толпу, переходя в бархатный баритон, включал неожиданные завораживающие обертоны, заставляя слушателей кивать головами в знак согласия.

Душа Василия встрепенулась: Самуил Борисович – человек, который всегда «правит бал», а противники только присутствуют. Тот выслушал Василия, узнал, что пропустил, и почти сердечно проговорил:

-Господа, предъявите ваши документы и ордер. Сообщите причину обыска.
Майор вскочил, раздувшись от наглости еврея.
-Успокойтесь. Вы   допустили большие нарушения: не пригласили свидетелей - раз; не объяснили гражданину Романовскому- моему клиенту причину беспокойства -два; не объяснили его права и не предложили пригласить личного или государственного адвоката - три. Согласны, майор?
-Вопросы не ко мне, к подполковнику Тополеву Д.А. – Чемоданов сжал кулаки. Глаза, пойманного в сети хорька, превратились в щелки. Он не мог укусить, мог лишь от досады заскрипеть зубами.

-Так и запишем. - Пророкотал Шейкер. – Что - то обнаружили?
Низший чин услужливо показал прозрачный пакет.
-Что это? Средство от тараканов? – брезгливо спросил защитник.
Алёша фыркнул, Василий едва сдержал смех. Ему всё больше нравился Самуил Борисович. Хотя «цыплят по осени считают», в душе Василия затеплилась надежда: -Шейкер – настоящий волк, а не овца в шкуре волка. Когда надо, он издевается, когда наступит время, он зарычит и опрокинет противника на лопатки.

-Лыжная мазь,- злобно пояснил низший чин.
-Т.е то, что велели искать? И где искать? И знали, что найдёте?
-Да! – рявкнул майор. Он был готов выместить злость на сержанте. Но не нашёл ничего лучше, как подтвердить слова адвоката.
-Нашли то, что нужно, не сомневайтесь.

-Что-то ещё вы должны сделать?
-Ждали вас, чтобы пойти в гараж.
-Как я понял, гараж включён в ордер?
-Так, точно.
-Цель поисков - лыжи?
Василий не сдержался, засмеялся, к нему присоединился сын. На губах адвоката блуждала улыбка. Майор побагровел.
-«Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.» Будем искать, что надо искать.

Шейкер, идя рядом с майором, говорил:
-В гараже возможно много вещей и разных предметов. На что велено обратить внимание, чтобы не тратить впустую время? – Чемоданов упорно молчал.
-Догадался, интересует лыжная мазь.

До гаража во дворе было ходу 15 минут. Майор, оттолкнув Василия и Шейкера, ворвался первым.  С мороза попал в светлый рай. Сдвоенный бетонный бокс, выкрашенный в кремовый цвет, с отоплением, электричеством, водопроводом и канализацией. Василий не стал открывать ворота, открыл лишь дверь: берёг тепло, снаружи лютовал мороз.

Из двери пахнуло теплом. Василий ввернул пробку, вспыхнул свет. Весёлые блики от красной девятки Жигуля и вишнёвого внедорожника Чероки метнулись на стены гаража. Шейкер наблюдал за майором.  Машины явно не интересовали его. Взгляд служаки шарил по подвесным шкафчикам и стеллажам, покрывавшим верх стен. В дальнем левом углу Шейкер отметил стойку для лыж. Он насчитал 5 беговых пар, три деревянных и две пластиковых.

Майор двинулся в том направлении. Шейкер шёл за ним. Василий наблюдал, стоя у закрытых ворот. Рядом стоял Алёша. Он все ещё не понимал, из-за чего весь этот абсурд? Майор снял перчатку, ладонью проверил смазку на каждой паре. Ничего не сказал. Адвокат тоже погладил лыжи, отдельно носовую часть, середину и конец лыжины.
-Старая смазка, скорее – прошлогодняя,- сделал вывод он вслух.
-Разбирается в смазке лыж,- с удовольствием отметил про себя Василий.

-Господин Романовский, где храните лыжную мазь? – наконец подал голос майор.

-В шкафчике над лыжной стойкой, - не сдвинувшись с места, ответил тот.
Майор надел перчатку, открыл дверцы шкафчика. Две полки, и на каждой больше дюжины разных пластиковых баночек, тюбиков и брусков. Василий сам расставлял: на нижней – для скольжения, на верхней – для торможения. Все- финских фирм, ни одной отечественной. И он знал, какую мазь надо наносить на какую часть лыж и при какой погоде.

-Господин майор, – послышался бархатный голос Шейкера, - у вас хватит пакетов?
-Не беспокойтесь. Сержант, выполняй.
Парень осторожно складывал содержимое шкафчика в один пустой пакет.
-Товарищ майор, 27 штук, -  доложил сержант, сдвинув ушанку на затылок и вытирая перчаткой пот со лба.
-Отлично,- гордо изрёк тот. – Мы закончили, господа. Распишитесь в протоколе.
-Что теперь? – спросил Василий столь безразличным тоном, точно случайный зритель происходящей бестолковой комедии.
-Узнаете в своё время. Думаю, скоро. Не волнуйтесь, вызовут …

                ***

-Самуил Борисович, хотите выпить?
-Если есть коньяк. Отличное топливо для «сугреву» «маленьких серых клеточек».
-Французский,- Василий улыбнулся, -из Монако, Наполеон.
-Который пил Черчилль?
-Говорят, что тот.
-Большая честь!

Ужин был по-мужски, на скорую руку, но обильный и мясной. Шейкер, как и Василий, оказался мясоедом. Разговор не клеился, каждый обдумывал по-своему одну и ту же проблему: «Какое обвинение собирается выдвинуть прокуратура? С какой целью? Кто заказчик?»
-Как я понял, знакомых в прокуратуре у вас нет, Василий Данилович?
-Зовите меня Василий. Чувствую себя моложе без отчества.
-Тогда и я Семён для вас.

-Никого. Все в проектной и инженерной среде. Немного в мэрии и среди чиновников. Главным образом- по работе. - Василий немного подумал. - Правда, есть друг детства, полицейский другого района. Простите, имя не назову…
-Не требуется,- поспешил ответить Семён.

-Всё, что смог, он сделал. Так? – почти черные глаза уставились в глаза Василия, читая его мысли.
-Предупредил, вооружил информацией следственной группы…- Он говорил не столько Василию, сколько себе, подытоживая реальный боевой арсенал.

-Это –наш козырь, и - не малый. Остаётся пока ждать. Но я хочу кое-что уточнить. На каких лыжах ходили вы, на каких -  жена.
-Сначала мы все пользовались деревянными, но как появились пластиковые, мы с сыном перешли на них. Жена сказала, что она -однолюб, и осталась на деревянных.

-Кто какой мазью пользовался?
-Лыжи жены и свои я смазывал сам. Сын с 8-ми лет сам занимается лыжами и никому не позволяет вмешиваться. Мазь предпочитаем из Финляндии.
-Отечественной мазью пользовались когда-нибудь?
-Лет 10, как перестали из-за низкого качества.

-Скажите: откуда в доме оказалась баночка свежей отечественной мази из Костромы?
-Понятия не имею. Ломаю голову и ничего не могу припомнить. Ни я, ни сын не покупали ею.  Жена   в гололёд использовала для сапог импортную мазь для торможения.
-Это наша карта в рукаве.  Вы брали баночку в руки?
-Нет! Друг предупредил. А я сына.
-Это может спасти вас. Отсутствие отпечатков сыграет большую роль.

Над Василием засияло солнце. Ему показалось, что Семён решает проблемы так же виртуозно и легко, как щелкают семечки деревенские молодухи на посиделках. Нельзя забывать, многое зависит от аппетита заказчика, его статуса и кармана. Сейчас в тюрьмах России треть заключённых составляют обвинённые в экономических преступлениях, те, чей бизнес разорили или отобрали. (Ходорковский. Тюрьма и воля.)
-Мой бизнес маленький. У крупной акулы в зубах застрянет, нечего будет глотать.

Василий упускал из вида детей акул, поднаторевших и закалённых за годы ельцинского времени и после.
-Дорогой Василий, российский бизнес родится реже и развивается медленнее, чем нарождаются хищники и их потомки. На любой бизнес находятся несколько жадных ртов.

-Но они начали с убийства, а не с атаки на бизнес. - Василий всё пытался понять логику нападения, забывая, что логику подмяла нахальная вседозволенность и задавил чей – то интерес.
-Для ускорения, начали не с ружейного выстрела, а с «атомной бомбы». Мне кажется, слишком уверены в победе, поэтому небрежны и торопливы. Я воспользуюсь этим.
Василий не знал, что ответить …

                ***
Через несколько дней в куче пепла и головёшек рылись трое полицейских Сысертского района. Мужики фирмы чертыхались, но не обращая внимания, продолжали работу. Она продвигалась медленно из-за морозов. И всё-таки восстановили электросеть и сеть телефонной связи, очистили площадку от остатков пожара. Но мусор не вывезли в овраг, а только сгребли в кучи. Залитый водой снег вместе с пеплом превратился в монолит.

Снег перестал сыпать, небо сверкало ясной голубизной, не мешая морозу издеваться над уральцами. Полицейские орудовали ломом. На такой подвиг мог принудить лишь строгий приказ большого начальника с угрозой «линчевания». Кто-то из мужиков фирмы заметил:

-С чего это менты так развеселились? Обалдели от мороза?
-И правда. Точно нашли в дерьме кучу золота.
Полицейские осторожно выбирали из отколотых глыб грязные осколки винной бутылки. Мужики подошли ближе. Они не верили своим глазам. Никто не только не пил на работе, никто не приносил на участок спиртное. Это был закон, принятый и исполняемый самими работниками фирмы. Слабые быстро увольнялись. Найденная бутылка могла появиться только с «чужаком - пришельцем», от слова «пришёл».

Около полицейских крутился незнакомый деревенский мужик. Никто из рабочих раньше не видел его. Вероятно, того заранее пригласили как свидетеля. Значит, знали, что обязательно найдут. Работники тоже стали свидетелями. Шишкин достал из внутреннего кармана тёплый сотовый. Сигнал отсутствовал. Шишкин бегом помчался к автодороге, проходившей на 50 метров выше. Бежал напрямую, между домами, увязая по колено в снегу.

Василий ответил сразу. Выслушав, грубо матюгнулся, что бывало очень редко, пожалуй, Гоша впервые услышал из его рта мат.
-Плохо дело. Наши поставили подписи?
-Только один.
-Кто?
-Новенький, Петухов. Я предлагал уволить его, а ты …
-Помню, велел понаблюдать. Один - нестрашно. Хорошо, что другие не подтвердили находку.
-Я уверен, подстава.
-Гоша, это очень плохо …
-Чем грозит нам?
-К чертям полетят страховка и все наши выплаты в течение трёх лет!
-Не получим деньги? Как будем отстраиваться?

Василий снова матюгнулся.
-Решим, когда проблема созреет.
Он не знал, что коварный плод созреет в считанные дни. Обнаруженный полицией, обогретый и упакованный в документы Страховой компании. Её руководство всё время искало пути отказа выплаты миллиона рублей пострадавшей фирме Романовского. Не имея зла на него, заботясь о своих прибылях.

                ***
Из Москвы в прокуратуру Свердловской области поступил звонок со строгим приказом. Искать улики и любой компромат на Романовского. «Телефонное право» включило шестерёнки поиска и вымысла. Искали хищение, неуплату налогов, задержку зарплаты, дебош в быту и общественных местах, не упустили изнасилование и совращение малолетних. При неудаче - полетят головы исполнителей. И они трудились днём и ночью, искали, где могли, разве что не подсматривали за Романовским, когда тот заходил в кабинку общественного туалета.

Следователь Областной прокуратуры старший лейтенант Покрышкин Аркадий Львович, честный и дотошный, по-молодости верил, что защищает Родину от олигархов- расхитителей, стараясь найти улики против богача –убийцы. Перед ним лежали материалы Сысертского отделения полиции. Пожар участка фирмы Романовского в деревне Фомино. Он случился 13 января 2010 года. Был установлен поджог. Но виновник не найден. Покрышкин в который раз искал то, не зная, что. Ему приказано найти. Он искал и верил, что найдёт. Он читал и даже злорадствовал, узнавая о потерях фирмы. Участок был застрахован на 1 миллион рублей и сгорел дотла.

Покрышкин 4-й час перечитывал перечень найденных на пепелище не полностью сгоревших предметов. Сохранились обгоревшие стальные слесарные инструменты, деревообрабатывающие станки и оборудование слесарного и сварочного участков. От лакокрасочной кладовой остались сгоревшие до дыр банки из-под красок, лопнувшие бутыли из-под растворителей и много разной мелочи. Ничего интересного.

Покрышкин устал читать, казалось, совершенно ненужные протоколы. Всё, что нашли, было непригодно для использования. На месте полностью сгоревшего реставрируемого старого дома нашли две обгоревшие банки из-под краски, две бутылки из-под ацетона и остатки зажигалки отечественного производства.

-Подумать только, четыре банки! Пух!  И нет памятника старины! Одни угли от большого дома! –Лейтенант протёр уставшие глаза. - В конторе тоже только обгорелые папки с документами, калькуляторы, электроплита, микроволновка. Сохранился в скважине насос, переставший работать от сгоревшей электролинии, бак с водой на шестиметровой металлической подставке и разводка труб в земле от скважины.

Следователю хотелось выпить крепкого кофе, выкурить сигарету, вытянуть ноги и расслабиться хоть на часок. Такая тоска навалилась на него, что желание сбегать за пивом едва не сорвало со стула, но он сдержал себя. И как подарок свыше, полуприкрытые сонной пеленой тумана глаза прочитали: «бутылка из светлого прозрачного стекла с отбитым горлышком и треснувшим дном из-под алкогольного напитка – водки, о чём свидетельствует кусок обгоревшей этикетки с буквами «СМИ».

Глаза Покрышкина раскрылись. Он вскочил. Вот, что он искал и нашёл! Бутылка из-под водки в ночь пожара!
-Эта находка дорогого стоит! Она может обойтись в …,- Покрышкин не знал, во что она могла обойтись фирме. Эту информацию ему не доверили. Зато страховики знали и потирали руки, начальство прокуратуры довольно улыбалось. Выполнен приказ сверху, «шепчет» приличный куш от страховиков.

Те радовались, когда оформляли с фирмой Романовского страховку на 1 миллион рублей. Прошло три года, а фирма была, словно заколдована от неприятностей. И вдруг пожар не по вине фирмы! Вывод пожарного управления - поджог! Страховщики сами облазили всё, что осталось от участка, искали любую зацепку, обвинить фирму в пожаре и не выплачивать деньги. Немалые деньги, 100% страховой суммы! Действительно, не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь.
Областная прокуратура «поделилась информацией» за премиальное вознаграждение. Страховики – не лохи. Сделка спасёт компанию от разорения и даст главе возможность отдохнуть на Ямайке.
                ГЛАВА 7.
Утром 15-го февраля 2010года дверь кабинета Василия грубо распахнули. Закричала секретарь Валя и тут же умолкла. Василий поднял голову. Знакомый по обыску майор областной прокуратуры из отдела Управления по надзору за уголовно- процессуальной и оперативно- розыскной деятельностью органов В.К. Чемоданов, хищно улыбаясь, шагнул через порог. Его голос прогремел так, что услышали люди в приёмной:

-Гражданин Романовский, вы арестованы по подозрению в убийстве своей жены – гражданки Анны Алексеевны Заславской. Василий замер, нечем стало дышать. Отсутствие известий из прокуратуры усыпило его. Внезапное появление Чемоданова, как непредсказанное солнечное затмение, окрасило всё вокруг в чёрный цвет.
-Встаньте, гражданин Романовский.

Василий услышал, как всхлипнула Валя, загудели бригадиры, собравшиеся на утреннее совещание. Василий планировал обсудить восстановление стройучастка и финансирование работ. Чемоданов кивнул сержанту и передал наручники. Шейкер улетел в Москву. Василий оказался без защитника. Он заставил себя успокоиться и потребовал ордер.
-Время тянешь, ублюдок! – изрыгнул майор. – Не поможет! – Но ордер протянул, будто разрешил закурить перед смертью.

Трудно сосредоточиться, буквы скачут и расплываются. Его мать рассказывала, как арестовали её отца, его деда, в 37-году. Ей было пять лет. Спустя 30 лет она помнила ужас и плач матери. Никто не объяснял причин. Раз приказали, значит виновен. Сама почувствовала страх позднее … Сейчас такое же происходит с ним. Трудно поверить, но его люди видят и слышат то же, что он. А ему, как и другим, хотелось верить, что злое время в виде кошмарного сна осталось в прошлом и никогда не вернётся. Но оно вернулось.

Наконец, буквы начали складываться в слова. Причина задержания – «убийство жены, гражданки Анны Васильевны Заславской, 45 -ти лет…». Буквы снова поплыли. Надо взять себя в руки. Подпись – заместитель прокурора Свердловской Области старший советник юстиции Боков А.Х.

Какое длинное перечисление статуса, подписавшего приказ об аресте без следствия, словно опасного закоренелого убийцы!
Вся кровь на миг скопилась в сердце, ещё мгновение – и оно взорвётся. Лицо -бескровно- белое, загар остался в Монако, а он очутился в холодильнике морга. Ком в горле перехватил дыхание. Беда и несчастье, даже те, которые человек ожидает, убивают внезапностью. Василий сделал несколько вдохов. Стараясь говорить спокойно, произнёс:

-Мужики, не шумите. За старшего остаётся Игорь Сергеевич Шишкин. Работайте, как будто я на месте. Закон разберётся. Я –невиновен.

-Хватит митинговать! - рявкнул Чемоданов и дёрнул Василия за кольцо наручников так резко, что тот едва устоял на ногах, ударившись об угол стола бедром. Боль пронзила до пятки. Василий вернулся в реальность.

-Ты, подонок, прав: закон разберётся и припаяет тебе пожизненный срок. Майор захохотал, чувствуя внимание людей. - От красоты твоей и самоуверенности ничего не останется. И звать тебя будут «опущенным педиком», а не Васильком.

-Паршивый вонючий клоп! - выкрикнул кто-то, и все согласно засмеялись. Дмитрий Логунов – молодой бригадир, сварщик и сильный горячий человек, занёс кулак огромный, как арбуз. Он метился в челюсть майора, чтобы вышибить, если нельзя мозги, то хотя бы зубы.

-Дима, не стоит,- крикнул Василий и оттолкнул Чемоданова. - Плохо запахнет.
Кулак ударил в пустоту, Дмитрий упал на Василия, тот сшиб сержанта. Бледный от страха, постепенно багровевший от злости, Чемоданов тяжело дышал, вращая злыми глазами. Трое мужиков таких же здоровых, как Логунов, окружили Чемоданова. Старший из них заговорил, глядя тому в глаза:
-Гражданин майор, ты превысил полномочия, оскорбил гражданина Российской Федерации Романовского Василия Даниловича. Его вина не доказана. За грубость – платят соответствующую цену. Не советуем её увеличивать …Мы знаем свои права … Помните это…

У Чемоданова заходили желваки. - Всякое быдло будет ему угрожать? Ему, Чемоданову? Да попадись кто-нибудь их них, да он…-По багровым щекам майора покатился пот двумя широкими ручьями. Кое-кому показалось, что он весь мокрый, включая тёплый комбинезон. Самый старший по возрасту из бригадиров, невысокий, но кряжистый, как гриб боровик, ухватил Дмитрия за руку и поставил на ноги, тот потянул Василия. Сержант, не дождавшись помощи, с трудом перевалился на бок и, упираясь руками в пол, встал сам. Лицо скривилось от боли в спине и груди. Никто не обратил внимания, что груз двух свалившихся мужчин с высоты человеческого роста составил почти четверть тонны и мог раздавить его, не будь он в тулупе.

                ***
Шейкер, воспользовавшись затишьем следствия, искал в Москве пути выхода на прокуратуру г. Екатеринбурга. Но затишье оказалось обманчивым. Когда ему позвонил Игорь Сергеевич Шишкин, сообщил об аресте Романовского и подписи ордера заместителем прокурора Свердловской Области, он на несколько минут затих, обдумывая ситуацию.
-В устранении Василия заинтересовалась Область! Значит, за этим стоят люди Москвы. А он, самоуверенный осел, много раз битый мордой о стол, считал, что у Василия мелкие завистники местного уровня. К сожалению, обозначились хищники крупнее.

Через четыре часа он добивался свидания с Василием. Ему отказали. Отказали в свидании Алёше и работникам фирмы. Шейкер почувствовал нахальное грубое нарушение законов из расчёта неграмотного запуганного полицией и судом народа. Это ударило по гордости и самолюбию профессионала московской адвокатской школы. Удар встряхнул мозги и «честь мундира».

Шейкер потребовал от следствия городской прокуратуры результаты анализов лыжной мази с сапог Анны и всех лыжных мазей, изъятых из квартиры и гаража Романовского. А ещё он потребовал отпечатки пальцев со всех упаковок мази. Шейкер знал, что только срочный запрос может помешать уничтожению и фальсификации результатов. И он дважды в день звонил в прокуратуру, требуя ускорить ответ на его запрос.  Ответ был один: «Материал в работе.» Потом он изменился: «Материалы переданы в Областную прокуратуру».

Прошли два дня. Ждать дальше показалось опасным. Шейкер пошёл ва-банк.
-Прокуратура Свердловской Области? – чётко выговаривая слова властным баритоном, начал Самуил Борисович.
-Да, секретарь   майор Самохин слушает.
-С вами будет говорить депутат Госдумы от Свердловской Области …, - фамилия прозвучала неразборчиво из-за телефонных помех.

Майор соскочил со стула и вытянулся по стойке смирно.  Он услышал крик. Мужчина на другом конце связи кричал, точно на шкодившего подростка.
-Мне нужен зам прокурора Боков, а лучше сам главный прокурор госсоветник юстиции 2-го класса Курочкин Осип Фёдорович своей персоной.
-Оба на месте,- пролепетал секретарь.
-Начнём с зама,- крик немного стих.

Через две минуты Шейкер услышал тенор мужчины, прочищавшего горло кашлем.
-Полковник Боков, слушает.
-Почему тормозите выдачу результатов анализов по делу Романовского? Голос со спокойной ноты перешёл снова на крик.

-Очень запутанное дело, приходится многое перепроверять…
-Я не требую освободить подозреваемого, я рекомендую не нарушать закон: выдать материалы запроса защитника - результаты анализов без всяких корректировок. Если нет улик вины, Романовского отпустить под залог.
-Но он же- убийца!
-Он – пока только подозреваемый,- московский голос превратился в хрип, перейдя в шипение змеи. – Полковник, вспомните Уголовный кодекс, ознакомьте защитника с уликами. Или мне связаться с генералом?

Екатеринбург потерял голос. Спустя минуту Шейкер услышал:
-Не стоит его беспокоить. Адвокат получит всё на свой запрос.
-Так –то лучше. – Прокричал Шейкер. - Успехов …
Он наконец удовлетворённо выдохнул. От крика саднило горло. Самуил редко прибегал к подобным трюкам, только когда силовики и законники переходили все границы законов. «С волками жить, по волчьи выть», глухой понимает лишь дактильную азбуку для глухонемых.
               
                ***

Василий осмотрел камеру. У правой стены - двухъярусная лежанка. Матрацы свёрнуты на обеих койках. Второй рулон подсказал: он один. В левом углу унитаз и раковина с краном холодной воды, выгороженные невысокими перегородками. Позднее Василий узнал, что раз в неделю дают горячую воду для душа. Стены – зеркало интересов и тоски жильцов камеры. Уныло-серого цвета давно не белёные- залеплены картинками голых женщин и машин разных марок. Тусклая от грязи лампочка 60 –ти ват не способствовала тяге к чтению.

Галстук, ремень и шнурки с него сняли, забрали документы, кошелёк с кредитными карточками, ключи от квартиры, гаража, машины и мобильник. Алёше конечно уже сообщили о его задержании, и он волновался, как парень перенесёт унижение и одиночество, когда придётся полагаться лишь на себя. Чтобы не сорвалась защита диплома! Слухи быстро расползаются. Может «враги» захотят подставить подножку сыну, чтобы надавить на отца?  Кто, кроме него, может уберечь парня от опасности, когда никто не знает, от кого она исходит и какова цель?

Прошли сутки. Никто не навестил, никто не потревожил вызовом на допрос. Два раза баланда, кусок хлеба и кружка мутного чая, в придачу с нахальной ухмылкой рта с выбитыми передними зубами и фингалом под левым глазом. И больше – ничего и никого. Где мужики? Где Шейкер? С трудом вспомнил, что тот в Москве. Интересно, удалось ему что-нибудь узнать?

Василий начинал понимать, что отстал от быстроменяющегося времени не в лучшую сторону. Он застрял на абсолютной порядочности, когда верят честному слову, на бескорыстии и бесхитростности в делах и верности в дружбе. Анна иногда смеялась, называла его доверчивым «мальчиком». Он обижался, но чаще считал слова комплементом.

Заняв верхнюю койку, он пролежал весь день и полночи в раздумье. Откуда-то всплыло название «киллер олигархов». Оно пришло из столичных слоёв. Василий принимал к сведению, но не считал себя олигархом и не верил, что попадёт в паутину с большим прожорливым пауком в центре.

Когда в 2003 году арестовали МБХ и его соратников, начали открыто и нагло разрывать на части многомиллиардный ЮКОС. От него остались одни вымышленные долги, но хищники до сих пор продолжают клацать зубами, надеясь урвать остатки. У них народились детёныши, готовые к
захвату чужого. Именно на ЮКОСе в России «отработали рейдерство и захват собственности силовыми структурами на основании сфабрикованных улик уголовных или экономических преступлений». Заказчикам и исполнителям всё сошло с рук.

Народ дивился, молчал и по сей день только шепчет. История советской власти приучила считать, что «дыма без огня не бывает». Молчали и молчат иностранные олигархи, соблюдая свой интерес. «Телефонное право» судов сделало насилие законным. Российские олигархи, не желавшие «отпиливать» и кланяться чиновникам, попали под настоящие жернова государственной системы. Часть из них заняли койки в тюрьмах и колониях, а немалая часть более 20-ти лет «оживляет» российские новости сообщениями о своей смерти. И это стало обычным мало волнующим явлением для людей. Даже олигархи уровня Романовского не принимали чужое убийство для себя как предупреждение. Не зря Шейкер назвал место обитания Василия «царством непуганых ворон».

                ***
Шейкеру, наконец, разрешили свидание в присутствии охранника в течение 20 минут. Романовский за два дня похудел, покрылся щетиной. Взгляд был мрачный и немного растерянный.
-Плохо дело. Мужик до сих пор не понял, что случилось. - Защитник, кивнул, не тратя времени на расспросы о самочувствии и удобствах в камере, начал:

-Получил результаты анализов лыжной мази. Они обнадёживают. Детали потом… Какие у вас есть просьбы, предложения?
-Хочу видеть сына, Шишкина, Фёдора.
-Сторожа?
-Да.
-О, кей.
Василий заметил, что охранник не обратил внимания на примелькавшееся в русской речи американское слово.
-Please, – начал он тихо, тут же перейдя на русский, - помогите сыну, - закончив на английском,- move the papers to a safe place. –Охранник очнулся от своих мыслей, а Василий произнёс:
-Когда снова увижу вас?
-Через пару дней. Не ожидал, что всё пойдёт так трудно. Подозрительная секретность и нарушение элементарных правил.
-Меня поселили одного в камере на двоих.
-Два варианта: психическое воздействие и возможная «подсадка» в будущем.
-Согласен.
-Почему Областная прокуратура, а не полицейское отделение Ленинского района города? И не только это «почему»? Куда ни посмотрю, всюду- нестандартное поведение органов.
-Не хочется гнить без вины. Беспокоюсь о сыне…
-Мне интересно ваше дело, Василий Данилович. До встречи.

                ***
Неутомимо шагая по камере от завтрака до обеда, после обеда до ужина, с перерывом на упражнения для рук и спины Василий обдумывал необходимые шаги, которые надо сделать в первый же день освобождения. Шок внезапного краха спокойной жизни постепенно проходил. Он перестал истязать себя вопросами: «Почему? Отчего он?» Он знал, что никогда не хитрил и не воровал. Грехи были в юности, другого плана, но тоже без обмана и лукавства. Он постепенно стал понимать, что его враг имеет человеческий облик и человеческие амбиции. И аппетит его человеческий - захватить всё, что удастся отнять.

Глубоко внутри в нем сохранилась вера, что он выйдет на свободу. Пугливые сомнения прогонял, отжимаясь от пола по 100 раз в день. Его не спасёт сингапурское гражданство при обвинении в убийстве. Лишь отсутствие улик и умение защитника может сделать это.
Защищая себя, он защищает интересы работников фирмы и безопасность сына.  Капитал в банках Монако для российских хищников недоступен. Если его разделить на мелкие вклады, мелочь перестанет интересовать захватчиков.

Василий продумывал вариант отъезда из России вместе с сыном. Но лично для него он не выглядел привлекательным. Для Алёши – другое дело. Молодые быстрее адаптируются и вливаются в незнакомую жизнь. Была бы жива   Анна…

Если его мужики хотят продолжить работу вместе, он предложит создать фирму под новым названием, зарегистрировав за границей. Реализация оборудования фирмы HILTI по более высокой цене позволит создать начальный капитал равный 2.5 миллионам долларов. Новый контракт с княжеством Лихтенштейн, даст возможность участвовать в строительстве северных районов страны. Фирма быстро встанет на ноги. Капитал следует держать в Монако, раздробив на минимально-допустимые размеры кладов. Величина счёта каждого работника была известна. Она определялась каждый месяц.

Василия очень беспокоило положение сына. Их общим врагом было время. Оно поджимало, заставляя принимать быстрые решения. Диплом Алёши и арест Василия, словно китайская стена поперёк дороги. Чтобы обойти или перелезть, может не хватить сил и времени… Хищник- человек отличается от хищника – животного: при неудаче зверь отравляется ловить другую добычу, а человек мстит ускользнувшей.

-Алексей? - в телефонной трубке незнакомый приятный баритон.
-Да, а вы- кто?
-Шейкер. Отец хочет видеть тебя. Выходи, поговорим.
-Хорошо.

Не прошло и пяти минут, как хлопнула дверь подъезда. Шейкер увидел молодого человека в чёрной вязаной спортивной шапочке, синем пуховике, голубых джинсах и чёрных тёплых полусапожках. Он огляделся и шагнул к одинокому человеку в бобровой ушанке и шубе из чёрного меха. В мехах Алексей не разбирался и внимание обратил на шапку, потому что Аркашка был в такой же и с гордостью сообщил, что это- сибирский бобёр.
-Вы-Шейкер? – неуверенно спросил он. Низкий голос свидетельствовал о созревшем мужчине. Самуил Борисович молча снял меховую перчатку, достал из кармана визитку и протянул Алексею.

-Привет от отца. Пройдёмся немного, чтобы не примёрзнуть и не привлекать внимание. У отца есть просьба, как я понял, очень важная и срочная. Он считает необходимым перенести из сейфа документы. Он не мог сказать, какой сейф, где он находится, код сейфа, куда перенести. Разговор проходил под надзором охранника. Частично на английском. Повторяю, дословно: «Please, помоги сыну move the papers to a safe place. Отец проговорил скороговоркой, я повторил. Понял?
-Да. – Алёше стало не по себе.

-Надеюсь, он объяснит позднее. Вероятно, опасается нового обыска. Сейф дома?
-Нет. Не видел.
Адвокат замолчал. Какое-то время шли молча. Алексею казалось, что он включил виртуальную игру, а незнакомый мужчина вынуждает его играть по-настоящему. Копы уже приходили, провели обыск, отца арестовали. Что дальше будет? Надо быстро перепрятать документы из сейфа отца. Что в нем? Как найти сейф? Снять в банке депозитную ячейку! Какой – то криминал? Не может быть! Отец- честный бизнесмен, об этом говорят его бригадиры и стоят за него горой.

Шейкер прокручивал свои варианты. Обыск в квартире и гараже. Если бы сейф был там, полицейские обнаружили бы его. В офисе обыск не проводили. Но могут провести.

-Алексей, спроси о сейфе у зама отца. Ты знаешь его?
-Да, конечно. Я каждое лето работаю в фирме.
-Как его зовут?
-Игорь Сергеевич Шишкин.
-Эту фамилию назвал твой отец. - Сделав паузу, Шейкер сменил тему:

-Проси свидание, действуй смело и настойчиво. Право на твоей стороне. Вина отца не доказана и не будет доказана. Он не виновен.
Алёша вздрогнул. Он не мог подумать, что отец убил мать, или кто-то воспользуется их горем и обвинит отца в убийстве.

-А вы, когда к нему пойдёте?
-Я увижу его после тебя и зама. Шишкину позвоню. А ты, Алексей, не будь доверчивым, у незнакомых и представителей правоохранительных служб спрашивай документы, журналистам отказывай в разговоре везде и всегда.
                ***
На свиданиях с сыном и Гошей Василий мало что смог сказать нужного, что ожидали обе стороны. Охранник стоял буквально вплотную, в полшага от его спины. Пожелай он схватить заключённого, мог сделать мгновенно, без суеты. Стоило ему протянуть руку, и он мог вцепиться в плечо Василия сильной лапой. Заподозрив бунт, ударить резиновой дубинкой по голове или шее, не сдвигаясь с места. Всегда бы нашлось оправдание для действий охранника. Василий понимал это. Он молчал, когда должен был подсказать многое тому и другому.

Алёша с беспокойством разглядывал отца. Видел трёхдневную щетину на бледном лице, и черные волосы, расчёсанные пятерней.  Он никогда раньше не видел его небритым и лохматым. Никогда не видел у отца сдвинутых бровей и жёсткого взгляда.

Сейчас перед ним сидел не добродушный красавец, а жёсткий мужчина, готовый биться на смерть.
 -Как жизнь? - губы Василия обозначили подобие улыбки. Он отметил, что сын похудел.
-Нормально.
-Диплом?
-Рецензия –отлично. Защита через два месяца.
-Почему так долго?
-Очередь. – В глазах юноши что-то промелькнуло.
-Надо скорее?
 -Желательно.
-Попытаюсь поговорить…
-Семён говорил с тобой?

 Алёшка уставился на отца непонимающим взглядом.  В памяти вспомнился смех отца, когда он назвал сыну Самуила Семёном, а тот переспросил: «Кто?» 
Алёшка улыбнулся и с облегчением кивнул головой.
-Говорил. Только я не помню номер тёти Сани.
Теперь Василий прищурил глаза, стараясь понять, что имел в виду сын? Никакой тёти Сани он не знал. Вообще никаких родственников у них не было. Чтобы охранник не насторожился, он заполнил паузу пустой фразой.
-Я тоже забыл, может вспомню потом.
-Где живёт она, ты помнишь?
-Минуту, сейчас…- Он с удивлением и восторгом разглядывал сына. Постепенно начал понимать, о чём тот спрашивает. Захотел обнять сына и прижать к себе, смеясь над своей тупостью.

-Дом ты знаешь. Второй этаж, пятая квартира по коридору. Номер: 123-324 и 425- 526 -Алексей повторял за отцом цифры про себя. Он видел растерянное лицо охранника. Тот не понимал, что делать: запретить или нет? Запомнить ему было слабо. Он ждал, о чём дальше пойдёт разговор?
-И что она должна сделать?
-Она сама решит.
-О, кей. Как будет время скажу ей.
-Будь здоров, сын.
-И ты тоже, па. Я пошёл?
-Да, время.
Весь остаток дня он улыбался, вспоминая разговор с сыном. Он верил, что тот его понял и сделает все, как надо.

Не такой продуктивный разговор получился с Шишкиным. Гоша всё пытался подбодрить, передавал приветы от мужиков, рассказывал, что сделано на сгоревшем участке. Василий же хотел сообщить, что следует сделать, чтобы спасти капитал фирмы и костяк рабочей силы. Не будет от него толку, попади он в Читу или на Колыму. Надо все подсказать сейчас, пока он в родном городе. Под конец свидания он попросил Гошу присмотреть за сыном и не захламлять бумагами офис. Он видел, что друг не понял, ушёл удивлённый и слегка растерянный.

Зато разговор с Шейкером был насыщен нужной информацией. Самуил говорил иносказательно, быстро, не давая охраннику что-то понять и запомнить. Он только просил своего Бога и Христианского Бога о том, чтобы не было записывающей аппаратуры. А она была. Шейкер спросил:
-Будут просьбы?
-Присмотрите за Алёшей. Он молод. Что попросят мужики, помогите им.
-Договорились.
-Спасибо.
                ***
Московский звонок крутанул шестерёнки. Вован получил новое задание от московского босса. Тот был доволен ходом событий, и голос его звучал так, будто хозяин только что сорвал большой куш при игре в покер. Вован слегка поморщился. Он должен был оставить комфорт «дворца», отправиться на поиски Игната, отдать приказ, а затем избавиться от него.

Простое и привычное дело. Вован выполнял подобные задания хладнокровно и быстро. Мало приятного выходить на мороз из-за такой «мелочи», как два старых деревенских мужика. Ходить надо пешком, чтобы меньше светиться и не оставлять следов. Сапоги тоже следует сменить на валенки. Он был уверен, босс и пальцем не ударит, если Вован «наследит» по своей тупости или нерадивости. Убить несложно, сложнее сделать так, чтобы следы никогда не привели к убийце.

Хорошо бывшим копам, силовикам или законникам, если они надумают перейти на другую сторону баррикад. Они знают все лазейки преступного мира и щели законов. Вован не был ни первым, ни вторым, ни третьим. Он был бандитом и убийцей по воспитанию и «призванию». Убийство, как и грабёж, считал работой. Он выполнял приказ «старшего» чётко и без оценки. Для него не существовало понятий: хорошо - плохо, справедливо- несправедливо, честно- нечестно. Есть работа, он должен её выполнить, если хочет жить.

Кто-то скажет, что это – ненормальность психики, признак ущербности души и сердца. Возможно. Но Вован был таким. И таких немало обитает на земле среди военных, политиков и простых людей. Большинство из них оправдывают себя служением родине и человечеству, а подобные Вовану просто выполняют работу.

День клонился к вечеру. Игнат храпел, что было слышно в сенях. Вован не стучал в ворота, не стучал в окно. Он дёрнул за ручку наружной двери из досок толщиной более 50 миллиметров, не отряхивая валенки от снега,
вошёл в избу. Запоздало склонил голову, спасаясь от удара, но недостаточно, и ударился о низкий верх двери. Спасла ушанка. Вован выматерился. Изба состояла из одной комнаты с огромной русской печью, отделявшей закуток кухни. Плешивая голова хозяина торчала на краю печи. В избе было прохладно, Вован понял, что Игнат «не просыхал» не один день…

-Пусть напоследок поживёт, как душа просит, - ухмыльнулся Вован.
Он щёлкнул пальцем по лысине. Мужик оборвал «руладу», поднял руку, стараясь отогнать муху. Снова захрапел. Вован брызнул на него водой. Игнат что-то прохрипел, явно ругаясь. Не в правилах Вована было откладывать задуманное дело. Дело есть дело, не время церемониться с пьяницей. Он подхватил его под мышки и стащил с печи вниз головой. Ростом и силой Бог не обидел Вована. Ему хватало того и другого и не на такие проделки. Босые ноги брякнулись о деревянный пол. Вован опустил туловище.

Игнат попытался устроиться у ног гостя, но, когда тот встал ногой ему на горло, мужик начал трезветь. Ему показалось, что он в конюшне, и злой жеребец Буян сшиб его и поставил копыто на шею. Он поднял руки, стараясь обхватить лодыжку лошади. Пальцы шарили по войлоку валенка, не находя жёсткой шерсти. Он открыл глаза. Над ним навис человек, не копыто Буяна прижало шею к полу, а холодная и мокрая от снега подошва валенка.
-Хватит валяться. Вставай, Игнат. Есть разговор. -  Ударил в уши басовитый хрип.
-Вован,- остатки хмеля исчезли.
-Я сейчас…, только выпью холодного чего.

Через несколько минут Игнат присоединился к Вовану, сидевшему за столом. Тот сгрёб грязные тарелки и объедки в сторону, освободив место для рук.
-Игнат, есть дело. Последнее, больше не потревожу.
 Мужик с облегчением выдохнул.
-Хорошо. Говори какое. Сделаю.

-Скажу.  Полицейские обнаружили в остатках пожара бутылку, которую ты оставил. На ней обнаружены твои пальчики.
-Ох,- охнул Игнат.
-Пока они числятся как неизвестные. Но, кто знает, что они ещё нароют.  А вот Фёдор точно знает, чья бутылка.
-Его отпечатки нашли?

-Тебе от этого не легче, он проходит свидетелем, а ты как пойдёшь?
-Ох,- снова охнул Игнат.
Вован лгал и был доволен реакцией Игната. Никаких следов на осколках не обнаружили, но Игнат не должен знать об этом. Только страх быть обвинённым в поджоге заставит его пойти на более тяжёлое преступление. Защищая себя, человек может пойти на многое…
-Охами не поможешь. Не будет Фёдора, останутся неизвестные отпечатки любого человека: продавца, работника винного завода и других людей. До тебя не доберутся.
-Не доберутся,- машинально повторил Игнат. - Что надо сделать? – робко спросил он.

-Убрать Фёдора. Если не хочешь загреметь на большой срок с выплатой ущерба фирме.
Игнат побледнел белее стен, выбеленных известью.
-Не трясись. Предложишь соседу импортное лекарство от сердечно-сосудистых заболеваний. 2 таблетки – и готово дело. Быстрый конец, безболезненный, как от укола. Дождёшься конца, заберёшь пакет лекарств, оботрёшь всё, к чему прикоснёшься, и спокойно уйдёшь. Держи. - Вован положил на стол упаковку таблеток. Его руки были в резиновых перчатках. - Не бойся. Найдут его не скоро…На тебя не подумают, если сделаешь, как я сказал.

После ухода Вована Игнат допил остатки спиртного, что случайно остались недопитыми и снова отключился. Очухавшись к утру, затопил печь, сварил картошки и «навернул» с капустой и постным маслом.

                ***
Зал суда города Екатеринбурга не мог вместить всех жаждущих зрелищ. У них, как в Москве, состоится процесс над олигархом! Не просто богачом, а богачом- убийцей собственной жены! Мало ему денег, хотел завести любовницу. Разные толки ходили по городу задолго до начала суда. Василия быстро арестовали, не имея доказательств вины, долго искали улики. Тем временем слухи росли, как снежный ком. В Интернете появилась байка, что жену Романовского убили наёмники, чтобы, свалив вину на мужа-олигарха, захватить капиталы и компанию. Мелькнул лозунг:


«Смерть олигархам через смерть их жён!» Эта версия взбудоражила население всех возрастов.
Народ валом валил к зданию суда. Половина состояла из любопытных и болельщиков, треть - из журналистов и корреспондентов, остальная часть -из работников компаний. Пришли «ивановцы». Лишь «васильки» готовы
были положить головы на плаху, веря в невиновность своего босса. Остальные гадали, кто-то жаждал крови …

Василий сидел в «аквариуме» с металлической решёткой внутри.  За спиной стояли два вооружённых охранника. Он обвёл взглядом жужжащий зал. Его мужики сидели в первом ряду. Они старались привлечь его внимание улыбками, символическим пожатием рук и кивками голов. Неожиданно его взгляд споткнулся на молодом человеке, сидевшем с края пятого ряда у выхода. Его лицо было копией его лица.
-Борис? - Василий вздрогнул. – Одежда другая. На голове коричневый монгольский меховой малахай, такая же дублёнка. Но лицо! Зачем он тут? - Василий перевёл глаза на соседа молодого человека, потом обратно на край ряда. На месте двойника сидела женщина.

Василий перевёл дыхание, заставил себя успокоиться и помнить: чтобы ни говорили, он невиновен!
Судья Шубина объявила начало процесса по обвинению гражданина Романовского в убийстве жены, гражданки Заславской Анны Алексеевны.  В зале стояла тишина. Затаив дыхание, народ слушал историю смерти несчастной женщины. Из рассказанного муж предстал хитрым коварным злодеем. Смерть убийце!  То и дело слышались возгласы женщин из зала.

Суд длился четыре дня. На второй день вызывали свидетелей: работников фирмы, старой работы Василия и Алёшу. Все говорили о крепкой семье и верности супругов. В первую половину третьего дня что-то мямлили соседи Романовских, говоря, что никогда не слышали ссор и криков из квартиры. Вторая половина ушла на речь обвинителя. Речь была громкой, эмоциональной, с подробностями хитроумного способа убийства с помощью лыжной мази скольжения.
-Каким коварным сердцем должен обладать человек, чтобы так искусно замаскировать злой умысел!» - Взывал прокурор. - И этим человеком был Романовский!

На четвёртый день слово получил защитник, Шейкер. С первых звуков его ласкающего слух баритона публика затихла и, словно поплыла. Василий на себе почувствовал завораживающий эффект голоса Самуила. Он не кричал, не размахивал руками, он позволил лишь ироничные комментарии по поводу выводов обвинителя о виновности обвиняемого на основании притянутых за уши улик. Главными аргументами невиновности подзащитного адвокат назвал: отсутствие мотива (в зале послышался шум), отсутствие отпечатков пальцев на упаковке мази Романовского и его сына Алексея. Принадлежность найденных отпечатков не установлена. Защитник обвинил прокурора в преднамеренном сокрытии самого важного факта и фальсификации доказательств виновности гражданина Орловского Василия. Зал взорвался. Судья приказала очистить зал. Народ притих.  Судейские удалились на совещание. Народ ждал три часа, томился, но почти никто не ушёл. Наконец прозвучало:
-Невиновен!

Казалось, народ начнёт качать судью, секретаря, защитника и самого Романовского.
-Василий, поздравляю с освобождением. Вам крупно повезло, что у вас миллионы, а не миллиарды. Прощайте, станьте мудрее и злее. Я не понял, кто – охотник. Для кого вы – добыча? Если местные - притихнут на несколько лет. Если столичные - не ждите покоя. Чуть передохнут, продолжат охоту, копать новую яму. –Последние слова Шейкера прозвучали для Василия «издалёка», не доходя до сознания. Опасность миновала.

Со временем Василий вспомнил, что лицо молодого двойника появлялось в разных рядах, всегда у выхода, все четыре дня. Он никому не сказал о нем. Что хотел услышать Борис? Он ли был в суде? Или есть ещё кто-то похожий на него? Василий не имел желания искать.

                ***
Приход Игната, непонятно почему, сильно взволновал Фёдора. Прошёл месяц, как он выписался из больницы, но не мог забыть шёпот того во время посещения сразу после пожара.
-Фёдор, я не приходил к тебе на работу перед, сам знаешь, когда…Понял?
-Не совсем, - удивился Фёдор. Он не связывал приход соседа с пожаром. Вместе сидели в конторе, вместе дошли до ворот, взорвалось, когда Игнат мог дойти до своего дома. Оставленную Игнатом под столом бутылку не видел.
-О чём ты? - переспросил Фёдор.
-Да, так. Подумал, попадёт тебе, если узнают, что впустил на участок чужого.
-Но ты же раньше ушёл …-  Лишь сейчас, видя мрачное тёмное с перепоя небритое лицо Игната, в сознании Фёдора мелькнуло сомнение.

                ---
Он несколько раз вспоминал ту ночь. Игнат пришёл к нему на работу без приглашения. Конечно достал бутылку. Он отказался пить с ним. Игнат не настаивал, убрал бутылку, но уходить не торопился. Фёдор посмотрел
в окно. На участке не было ни одного человека.
-Игнат, пора. –Оба встали.
Фёдор закрыл ворота и отправился в контору, на рабочий пост. Начиналась длинная бессонная ночь. Он привык к этому режиму. Через 15 часов начнётся новый рабочий день. Даже завтра, в праздник, многие выйдут на работу, и он тоже. У него не бывает выходных. Это – его выбор. Работать веселее, чем бессонная ночь в избе. Откуда-то потянуло дымом. В конторе топилась печь, может от неё принесло ветром?

Из окон старого дома полыхнуло пламя. Он обалдело уставился на красные языки, ползущие по стенам кверху. И тут по ушам ударил взрыв. Крыша кладовой красок взлетела в небо, опираясь на столб пламени и дыма, как шапка гриба на толстую ножку. Искры разлетелись во все стороны. Мгновенно вспыхивало все вокруг, сухие бревна и доски трещали, будто орехи под ударами молотков. Горящие банки взлетали со взрывом в небо и долетали до конторы.

На его глазах пожар разгорался быстро и беспощадно. А он стоял, как жена Лота, правда, живой, но бестолковый. Когда загорели бревна конторы, он опомнился, бросился внутрь, к телефону звонить пожарникам, Шишкину, бригадирам. Мужики только что разъехались по домам. Но он звонил и звонил, пока огонь не охватил всю контору. Его телогрейка горела, шапку он потерял. Когда появились пожарники, горел весь участок.  Продолжали взрываться банки с краской и растворителями с эффектом дымно-огненного фейерверка.  Канонада взрывов раздавалась несколько часов. Эту ночь и картину огненного неба он не забудет никогда.  Игнат был с ним и ушёл до начала пожара…
                ---
Гость достал из-за пазухи бутылку Российской.
-Знаю, знаю, пить не будешь. Я выпью родимую, а ты выпьешь чаю. Я достал для тебя импортные таблетки. Лучшее лекарство от сердечных болезней. 2 таблетки- и забудешь про хворь какая была.

Фёдор с сомнением разглядывал пакет с иностранными буквами. Игнат налил полную кружку водки и шумно глотал, словно пил воду. Вытер рукавом рот, схватил со стола кусок хлеба, понюхал, от удовольствия зажмурив глаза и, глубоко втягивая воздух, откусил половину.

-Не сомневайся. Добрый товар. Многих вылечил. Я плохого тебе не пожелаю. Зачем мне это.
Когда Игнат уходил, оглядев избу, Фёдор, упав головой на стол, лежал
неподвижно в течение часа. Маятник ходиков продолжал мирно отбивать
ход времени. Игнат протянул руки передёрнуть цепь, но вовремя спохватился, побоялся оставить отпечатки. За окном стемнело. Игнат не стал задёргивать занавески, только сунул в карман пакетик лекарств,
кружку, из которой пил, за пазуху – бутылку и выключил свет. Дома, чтобы не думать о Фёдоре, снова выпил и закусил. Почему-то вспомнил о Женьке. Вован не знал о нем.

Игнат не рассказывал, как втянул парня. Узнал о злости и зависти его дяди и воспользовался этим. По правде, парнишка – главный исполнитель.
-Неужели Вован заставит и его «убрать»? – Сердце сделало кувырок, словно Игнат услышал хлюпающий звук. Ему стало страсть как жалко парня. Что делать? А, если Вован узнает? Но пока не знает!
Накануне похорон Фёдора случился в деревне новый пожар. Сгорела баня Игната, с ней пьяный хозяин.
                ***
-Самуил Борисович? Это Алексей Романовский. –Шейкер едва узнал прозвучавший по-юношески высокий голос. Он не походил на спокойный низкий голос Алёши.
-Что случилось?
-Отца обвинили в смерти сторожа Фёдора…
-Он арестован?
-Да, сегодня. Вы возьметесь за дело?
Последовала длинная пауза. Алексей начал молиться, пытаясь достучаться до того, кто может помочь им. После Бога, он надеялся на Шейкера. Тот уже раз защитил невиновного отца!  Алексей верил, что и в этот раз обвинение ложное! Отец не мог убить!

-Сожалею, мой мальчик, я не смогу заняться делом Василия.
-Почему? - крикнул Алёша, не сдержав отчаяния. - Он же невиновен!
-У меня новое дело. Сложное запутанное. Не могу бросить.
-Он не мог убить! Вы же знаете его хорошо. Как вы говорили: нет мотива!
-Какие улики против него?
-Отпечатки пальцев на бутылке водки Смирнофф в избе Фёдора.
-Странно. Можно побороться. Но я не смогу.
-Почему?
-Могу лишь сказать: на твоего отца нацелилась московская барракуда, для сына, живущего в ваших краях.
-Что же делать? - почти всхлипнул юноша. Такое горе услышал защитник, что его душа, знавшая о многих человеческих судьбах, перемолотых челюстями госсистемы и правоохранительных органов, почувствовала сострадание.
-Мужики готовы идти на штурм тюрьмы…
-Нет, нет! Не делайте глупости! Силы не хватит. Многие пострадают и ничего не добьются. Время для закона не пришло. Желаю мужества Василию.

-Ему нужна защита, а не добренькие пожелания, -ожесточённо закричал Алексей.
Снова - длинная пауза. Тяжёлое дыхание - на одном конце связи, прерывистое, с всхлипами - на другом.

-Верно. Обратись к Кошкину Владимиру Андреевичу. Телефон 222 ... Он –ваш. Порядочный, умный. Может, и не победит, но возможно облегчит приговор. Я согласен консультировать его. Твой отец – гражданин Сингапура. Россия не выпустит его ни на какие требования иностранного государства. Это - однозначно. Поэтому отца второй раз пытаются обвинить в убийстве. Когда «барракуда» поймёт, что деньги и фирма не по зубам, даже её острым и ядовитым, она захочет уничтожить отца и тебя физически. Акт –бессилия, но он убивает противника. Ты- следующий. Если с тобой случится плохое, оно убьёт отца до приговора. Он потеряет смысл борьбы. Делай то, что советует отец. Сталь закаляется жаром и холодом. Так же и мужчина. Ты, Алексей, мужчина. Мне можешь звонить в любое время.

Прозвучал отбой. Юноша беспомощно смотрел на сотовый. Вспомнил, что не выполнил наказы отца: сменить мобильник, не звонить дважды с одного и того же номера и много другого, считая, что успеет…

                ЭПИЛОГ.
Следствие длилось около года. Кошкин проявил мёртвую хватку бульдога, нюх и упорство овчарки, а также профессионализм честного сыскаря достойного удачи. Ему удалось откопать в материалах криминалистов кое-что интересное, сравнивая отпечатки пальцев Фёдора Ярмольника и Василия, взятые в короткий промежуток времени.

На бутылке, найденной в избе мёртвого Фёдора, обнаружили отпечатки Фёдора, Василия и неизвестного. Кошкин готовился построить защиту на том, что Ярмольник остался жив после встречи с Романовским и прожил ещё больше трёх недель. Ему повезло, а главное – повезло Василию, что при втором аресте, 18 марта, криминалисты не поленились, снова взяв отпечатки у Василия, хотя в деле Романовского хранились свежие, от 10 февраля. У Фёдора тоже снимали отпечатки дважды, 14 января и 9 марта.

Отпечатки большого и среднего пальцев правой руки Василия на горлышке бутылки были идентичны отпечаткам, взятым при аресте по обвинению в убийстве жены, 10 февраля. Они явились приятным подарком для его врагов и роковым ударом судьбы для Василия.

Кошкин не сразу догадался сравнить их. Но как только мелькнула мысль, рука сама разложила отпечатки по датам, словно мини пазл, и решение было готово.

Папиллярный узор большого пальца правой руки Василия на отпечатке, сделанном при аресте по обвинению в смерти Фёдора, весьма отличался от отпечатка на бутылке. В середине, на месте завитка папиллярного рисунка, был гладкий овал без следа узора. Скорее всего, он появился после первого ареста в промежуток времени от 10 - го февраля до 18-го марта, возможно, во время пребывания в тюрьме. Кошкин потратил неделю, чтобы узнать, что случилось с рукой Василия и когда?

При свидании тот рассказал, что в первый же день первого ареста, раскладывая матрас на нарах, поранил палец ржавым гвоздём с заточенным концом. Он понимал, что гвоздь не мог очутиться под чехлом матраса без ведома надсмотрщиков. Кровь лилась из раны, словно её выталкивал насос. Открыл кран, в раковину с хрипом и брызгами вырвалась рыжая струя густой ржавчины. Промелькнула мысль, что камера пустовала не один месяц. Держа палец во рту, выплёвывая кровавую слюну, сколько хватило терпения пропускал воду, но её цвет мало менялся. Наконец решил не мыть рану, лишь завязал носовым платком.

Подумав, не стал придавать случившемуся не большого значения, однако гвоздь спустил в унитаз, зная, что его обнаружение может привести к большим неприятностям, вплоть до карцера и строгого режима. Обратился к надзирателю, когда поднялась температура и от боли не спал несколько ночей. Фельдшер, как вспомнил Василий, взял ножницы, мазнул нарыв сухой ваткой и, не говоря ни слова, одним махом срезал верхушку.
Справка из медизолятора подтвердила, что 15 февраля Романовскому была сделана операция по случаю абсцесса.

Итак, как говорят: «удачное совпадение». Заражение изменило рисунок именно того пальца, отпечаток которого давал основание для защиты Василия от обвинения.

Отпечатки Фёдора на бутылке, найденной в его избе 9 марта, отличались от взятых 14 января после пожара. На трёх пальцах левой ладони, мизинце, безымянном и среднем, был наклонный след от пореза острым предметом, когда неловко отрезают ножом что-то, зажатое в левой руке. Это предположение было зафиксировано в заключении криминалистов, но не использовано при вынесении обвинения Василия в убийстве сторожа.

Кошкин нашёл запись показаний Василия о встрече с Фёдором после выписки того из больницы. Василий написал, что отодвинул бутылку от пьяного старика. Назвал дату встречи -19 января, сослался на запись в рабочем календаре, но листок этого дня куда-то исчез. Показания Василия не были приняты во внимание при вынесении решения о новом аресте. Зато Кошкин получил убедительные доказательства, что после той встречи Фёдор прожил ещё около месяца.

Как радовался он находкам! Даже Василий немного взбодрился от проснувшейся надежды на свободу. Они оба верили, что обнародование этих данных на суде превратят обвинение в кучку мусора после мощного цунами.

К сожалению, вскоре после ареста Василий тяжело заболел. Диагноз установили смертельный: рак крови. Сказались один за другим валившие на него несчастья. Мало кто выживал при таком натиске судьбы. Василий сражался из последних сил. Он не мог оставить одного Алексея. Он должен выжить и дождаться оправдания. Ему помогал Соснин и все работники фирмы. Его освободили под залог. Он лежал на лечении в областной больнице. Он выжил.

Два года Кошкин с поддержкой фирм Василия и Ивана добивался снятия обвинения с Василия. Наконец Областной суд вынес решение о невиновности гражданина Романовского Василия Даниловича. Объявление невиновности прозвучало в присутствии отца и сына Алексея.

За фирмой Василия закрепилось название «Васильки». В неё влились «ивановцы». Иван сильно изменился. Исчез юношеский гонор и зависть неудачника. Романовский остался владельцем акций и советником. Иван согласился быть помощником Шишкина. Фирма, вставая на ноги, вышла с работами за пределы области. Помогало оборудование и рекомендации фирмы княжества Лихтенштейн HILTI.

Пока шёл процесс Алёша жил в Англии по студенческой визе, работал на фирму, осуществлял связь с княжествами Монако и Лихтенштейн. Он вступил на свой непростой путь возмужания мужчины. О женитьбе не было мыслей.


*Литературный журнал «Вещь» 1(11) 2015г. гор. Пермь.
Рассказ А. Якубовского «Бутылки».

** «немцы Поволжья», приехавшие из стран Европы по приглашению Екатерины II в 1762г, Автономная Советская Социалистическая Республика, ASSR с1923г по 18 октября 1941г.

КОНЕЦ.
Рэм Коль.  09.09.13г.