Навязчивый Кошмар Последних Ночей

    Вот уже час мы сидим в ресторанчике, расположенном всего в квартале от набережной. Я с удовольствием подмигиваю ароматам, выглядывающим из открытой двери, ведущей на кухню, и с интересом наблюдаю за своей спутницей.

    Эльза делает вид, что плачет. Она тяжело дышит и тихо всхлипывает, потирая маленькую родинку на щеке. Всхлипы звучат красиво, как будто в заброшенном лесном озере лениво плещется одинокая рыба.

    Пара за соседним столиком прерывает беседу и поворачивает головы в нашу сторону.
Француженка за семьдесят смотрит на меня с осуждением. Её огромные глаза, карикатурно увеличенные стеклами очков, кажется, прожигают насквозь.

    Спутник мадам шепчет ей что-то успокаивающее и кладет свою руку на высохшую ладонь соседки. Другой он нервно теребит массивный галстучный узел, вышедший из моды еще в прошлом веке.

    -  Прекрати, - раздраженно кидаю я Эльзе. – Ты привлекаешь внимание.

    – Que serez sur le dessert? - склонившись в полупоклоне, спрашивает подлетевший гарсон.

    - Apportez deux portions des cr;pes, - с жутким акцентом прошу я, торопливо скользнув взглядом по меню.

     Откровенно говоря, никаких блинов мне не хочется – просто необходимо выиграть время, дать возможность Эльзе прийти в себя.

     - И зачем только было рассказывать про кольцо? – про себя вздыхаю я, разглядывая сложную прическу спутницы.

    Вспоминается, как по утрам Эльза долго расчесывает свои длинные волосы. Делает она это старательно и неторопливо, изредка оборачиваясь в мою сторону. В её стремительных взглядах в этот миг сквозит непонятный мне испуг.

    - Чего она боится? – размышляю я. – Чего опасается? Может, в её волосах спрятано шило?

    Официант приносит и ставит перед нами по тарелке с блинами. Эльзе - с виртуозно нарезанным бананом, мне – с черным шоколадом. Я замечаю, какое печальное лицо у гарсона, и поэтому не спорю: шоколад – пускай  будет шоколад!

    - Никогда ни о чем тебя не просила, - цедит сквозь зубы Эльза. - Зато по первому требованию сорвалась в Марсель. Всё бросила – и полетела! Не отпросившись на работе, не предупредив мужа.

    В который раз я смешиваю в высоком стакане три части оранжины с пятью частями джина и протягиваю получившийся коктейль Эльзе. Прикрыв глаза, представляю, как часа через три мы доберемся до уютного гостиничного номера. Как рухнет в изнеможении на кровать Эльза, и как осторожно я склонюсь над ней. Как вдохну аромат её дыхания, аромат цитрусовых плодов и можжевеловых ягод в соотношении три к пяти.

    - А тебе жалко подарить мне копеечное колечко? – всё не может успокоиться Эльза.

    - Я же только что рассказал, - вздыхаю я, - что это кольцо мне подарила цыганка. Старуха предупредила: стоит его только надеть – и носящий станет счастливым. Прошло уже много лет, а я до сих пор так и не решился попробовать. Представляешь - ни разу!

    - Вот видишь, оно вдобавок и не нужно тебе! Так ты не хочешь моего счастья?

    - Я просто боюсь тебя потерять!

   Эльза опускает глаза, напряженно раздумывая над услышанной новостью.

     Исподтишка я разглядываю подругу. Ощущение тоски никуда не уходит, более того, начинает усиливаться. С куда большим удовольствием я отдал бы это злосчастное кольцо ее муженьку, приходит в голову неожиданная мысль, - тому  этот подарок был бы куда более кстати.

    - Ненавижу этот мир – после паузы бросает Эльза, - гнусный мир, в котором все покупается и продается.

    - Не все, - качаю я головой. - Ты ошибаешься

    - Абсолютно все, - вздыхает Эльза. - Приведи пример, чего нельзя приобрести?

    - Например, это кольцо, оно не продается ни за какие деньги. К тому же, - продолжаю я, - это колечко не предназначено для левшей.

    - Не смешно, - улыбается Эльза. – Разве бывают отдельные кольца для леворуких?

    Теперь приходит моя очередь опускать глаза. Я молчу и разглядываю грязь,  обильно забрызгавшую по дороге в ресторан мои черные джинсы.

     Почему за полтора года вдовства, размышляю я, так и не нашлось женщины, к ногам которой захотелось бы  сложить весь обильный багаж моего печального опыта?

      - Вокруг столько красавиц, - доносится до меня кокетливое мурлыканье Эльзы. – К тому же, молодых и свободных. И почему только ты выбрал меня? 

     - Не лжесвидетельствуй! – заставив себя улыбнуться, отвечаю я. - Не клевещи на собственную красоту!

    Лицо Эльзы разглаживается и светлеет, что-то подобное она и ожидала услышать.

    Левой рукой подруга тянется к высокому стакану. Она медленно поднимает его и на миг замирает.

    - Предлагаю тост за определенность, - с непонятной интонацией произносит Эльза. – Только полная ясность в отношениях лишает их поверхностности.

    Я согласно киваю.

    Почему во многих верованиях, - внимательно разглядывая шрамик на холеной руке спутницы, думаю я, - левши признавались неуклюжими,  подлыми и лицемерными? Вот и в латинском языке dexter означает правый, он же целебный, а sinister - левый и пагубный.

   В изнеможении я закрываю глаза.

   Неожиданно мне кажется, что на самом деле сейчас ночь и я лежу в своей кровати.

   Это всего лишь сон, - с удивлением осознаю я. – Опять этот странный и навязчивый кошмар!

   Мне хочется открыть глаза и посмотреть, кто делит со мной остывающее холостяцкое ложе.

   Нет, - одергиваю я себя, - попробую сначала на ощупь.

   Я отправляю в разведку свою правую руку. Пошарив рядом с собой и никого не обнаружив, поворачиваюсь и открываю глаза.

   Эльза смотрит на меня с удивлением, а потом хватает мою протянутую ладонь и неожиданно целует её.

   Отдернув руку, я опять закрываю глаза.

     - Ces Russes sont terribles, - доносится из-за соседнего стола раздраженный старушечий шепот.

    Я лезу в карман за коробочкой. Достав её, не спеша поднимаюсь со своего места.

    Что  такого ужасного сделали ей русские? – размышляю я, направляясь к француженке.

     Взяв руку опешившей мадам, я надеваю на её сухонький палец кольцо. Давний-давний цыганский подарок, который обязательно принесет новой хозяйке счастье.