Доброе утро

Знаешь, милый, я люблю утро. Оно наполнено нежностью губ, лаской рук, тонущей во мне улыбкой и запахом сваренного кофе.
Сладко потягиваюсь, полной грудью под кружевами набираю пьянящий воздух, наблюдая по-женски, из-под век, как просыпается бес страсти на глубине потемневших глаз напротив и сотни сошедших с ума ведьмочек с моим лицом дико пляшут в твоих зрачках, напрягая мышцы лица. Мгновение, когда тигр готовится к прыжку)
В такие моменты, не остыв от ночи, я тянусь к тебе сама. Обвиваю руками, ногами, прижимаюсь губами, прижигаю дыханием… Вселенная – это я. Расслабленная, податливая, горячая в искусных руках. Твои губы и язык становятся настойчивей, рука на затылке жестче, вторая уверенно находит себя между ног, вжимаясь ей одним послушным желанием. И когда пальцы, захватив немного женского нектара, касаются вечности, звучит первая нота сложного алгоритма под названием жизнь. И горит Карфаген под ступнями прекрасной Таис! И просит Господа своего преподобный Ральф спасти его от серых глаз подросшей Мегги!
Мы так слабы и сильны друг другом в веках.
А потом твои пальцы становятся настойчивей, а губы, распечатав тяжелые полушария грудей, кольцом сжимаются на возбужденных сосках, тело покорно принимает свое высшее предназначение на кончике твоего языка и отключает мозг. Чем старше наши мысли, тем моложе наши тела.
Мир кружится в таком неимоверном ритме, что единственная возможность за него удержаться тот сладкий зверь, с напряженными жилками и первой, самой вкусной, каплей. И, когда рука находит и хватается за него, начинается отсчет сотворения моей Вселенной. И чем тверже и глубже он проникает в мои тайные желания, тем спокойней, расслабленней твое лицо, а в упрямой ямочке на подбородке поселяется победный покой. Эта победа стоит всех твоих побед, милый, и в какой-то момент все мои ведьмочки в твоих зрачках разлетаются на метлах в разные стороны, наступает пугающее затишье, а потом… взрыв… горящая материя еще не рожденных тел… небытие… мрак… вакуум… время, когда еще нет времени.
Не знаю, сколько проходит веков, до нового отсчета. Целует губы дикой Клеопатры великий Цезарь. Еще не выстрелил в госпожу Реналь влюбленный Жульен. Покорна голова Сулеймана меж грудей любимой Хуррем. Краснеет под взглядами Вронского неискушенная Анна. Дарит свои желтые цветы Мастеру Маргарита. Милый, я так люблю утро!