В поиске

Эдвард проходил эту местность с видом уставшего человека. Опустив голову, он даже не замечал, куда идёт. Тропка, опавшие, почти прогнившие листья, свежесть и щебетание птиц - все это добавляло сложившийся ситуации некое умиротворение.
Был полдень, солнце в зените, но при этом жары не чувствовалось. Это было то прекрасное время - начало мая.
Эдвард остановился, посмотрел вверх, а уже потом на часы. Вздохнув, он продолжил свой путь.
Куда шёл Эдвард? Он и сам не знал... И может он что-то искал? Да, он определённо что-то искал. Что-то то, что должно было ему помочь. Ведь так недавно он был счастлив. И он хотел вернуть своё счастье. Хотя это счастье будет намного дороже, чем прежде.
Он молчал. И я не в том смысле, что он ничего не говорил. Я в том смысле, что голова его была пуста. Он устал от мыслей, от всего. Можно сказать, что он освободился. Ведь так часто мы живём в своём мире, построенным мечтами и воспитанием, как в клетке. Совсем не замечая другого, считаем, что правильно, а что нет. Не видя свободы.
Но Эдвард устал от этого, и поэтому "молчал". Это молчание длилось уже несколько дней, с тех пор, как осознал кто он такой и кто другие. И при этом, он прекрасно понимал, что его мысль не верна. Но он осознавал свои ошибки, и это уже было не так мало.
Наконец, тропка вывела его в степь. Огромное, засеянное пшеницей поле. Но что-то было не так. По идее степь должна быть практически мертвым пространством, где растёт либо трава, либо пшеница. Но, как ни странно, в этом просторе, как облако в чистом небе, стояла береза. Единственная, словно специально выращенная, береза, как символ одиночества в этом огромном мире.
Эдвард как-будто почувствовал, что береза разделила с ним судьбу. Его судьбу одиночки. И он не был больше просто одиночкой. Он был одиночкой, который не одинок. Как бы это непонятно не звучало. С лицом серьезного человека,  но с глазами ребёнка, познающего мир, он подбежал к березе и с незнакомой ему теплотой обнял её. И возможно, именно в этом момент он нашёл своё счастье, ведь он приобрёл смысл жизни. Он присоединился к природе. И его одиночество стало его свободой.