Муэр часть I. 1

Ветер наметАл солнечные ромбы через щели в балконной двери. Оказываясь в комнате, они ползли по полу, иногда наваливаясь друг на друга, как жуки, иногда запутываясь в металлических спиралях скрипа качелей.

За столом сидело существо, очертаниями отдалённо напоминающее человека. Его тело было сплетено из тонких серых веток, на которых росли цифры, формулы и какие-то латинские названия. Мягкий свет пробивался сквозь прутья. Вместо головы на длинной шее была труба, расширяющаяся наружу, всасывающая с монитора картинки и тексты. Картинки и тексты, попадая в древесные переплетения, трансформировались в цифры и формулы, и врастали в тело.
"Кедар! Кедар!" – позвал Муэр.
Существо обернулось:
"Наворачивает?"
Муэр успокоился, услышав знакомый голос, глубже забрался под плед, и глухо произнёс:
"Притащи чаю".
"Как же ты не вовремя! Я тут, можно сказать, стою на пороге математического открытия! А тебе чаю подавай..."
Ветки и цифры переформировались в клубок, и покатились на кухню.
"Вот скажи, сколько у собаки пар лап?" – спросил голос из кухни.
"Две пары" – ответил Муэр.
"Это формально две пары, а на самом деле?"
"Что на самом деле?"
"Левая передняя и правая задняя – это ведь совсем не та же пара, что две передних или, скажем, две правых?"
"Ну да".
"Таким образом, у собаки шесть пар лап" – удовлетворённо заключил голос на кухне.
Металлическая ложка зазвенела, размешивая сахар.
Приближаясь, голос продолжал:
"В реальности, в числе "4" не две пары, а шесть пар. В числе "6" не три пары, а пятнадцать пар."
"В какой реальности?" – спросил Муэр, протягивая из-под одеяла руку, чтобы взять чашку.
"В той реальности, где единица индивидуальна".
Рука с чашкой вернулась под одеяло, и оттуда послышались громкие глотки. Через минуту Муэр осторожно высунул голову наружу.
По стенам, извиваясь подобно сколопендрам, бегали длинные коричневые таксы с шестью парами лап. Он поглядел на них, они обернулись и поглядели на него, на секунду замерли, а потом продолжили свой бег.
Кедар внимательно смотрел на Муэра, шарящего глазами по пустым стенам.
«Завтра или послезавтра, когда температура чуть спадёт, пойду в поликлинику» – сказал Муэр, возвращая чашку Кедару.
«Думаешь, это поможет?» – улыбнулся Кедар.
«Что ты ко мне пристал?»
«Вот ты любишь эту чашку?»
«Да» – ответил Муэр.
Кедар разжал пальцы, чашка упала на пол и разбилась.
«Что теперь с ней делать?» – спросил Кедар.
«Выбросить» – с досадой процедил Муэр.
«Нет. Нужно отнести её к мастеру кинцуги!»
«Кинцуги?»
«Искусство золотого шва или искусство золотого недостатка. Япония. Пятнадцатый век. Разбитый сосуд не выбрасывают, а склеивают так, что его недостаток становится достоинством».
Кедар бережно собрал черепки в ладонь:
«Ты просишь, чтобы я «отвязался от тебя» и оставил разбитым сосуд, который люблю. Но я не могу».