Белые облака

E tie se uei lu core miu stae qquai (1)
Ludovico Einaudi «Nuvole bianche»
Я люблю этот дом, люблю эту квартиру. Она напоминает мне о сухом законе и Фицджеральде с его загадочным Гетсби. Старинный интерьер, тяжелые шторы, картины в массивных рамах, длинный обеденный стол и большой мягкий диван, который буквально схватывает тебя в свои объятия.
Но самое главное – это старинное пианино с портретами Баха и Шуберта и зеркало напротив него. Оно повешено так, что в его отражении всегда четко видно спину играющего, но лицо – никогда.
Я чувствую себя неуютно здесь, не в своей тарелке. Здесь я чувствую свое ничтожество. В голове образы воспитанных и образованных дам в бальных платьях с веерами, а я никак не похожу на них. Но все же я люблю этот дом.
None tienu nni lu tare (2)
Я люблю Фицджеральда, но я не могу отличить Шуберта от Баха, а Дали от Моне. Я не могу сыграть ни одной мелодии на этом чудесном инструменте, но безумно люблю слушать, как играют другие. А ведь я могла… Эта комната – больное напоминание о том, что я могла. Могла уметь отличать, играть и создавать, но ведь я была такой глупой. Мне интересно это сейчас, но не было интересно тогда, когда жизнь и судьба давала мне шанс.
Всегда считала себя выше других парней, иногда была наравне с ними, но поклоняться кому-то – это не мое. Я чувствую себя недостойной его, я знаю, что он лучше и это… привлекает. Заманивает, подчиняет, возбуждает. Я хочу быть рядом с ним, таким почти идеальным, загадочным  и понятным одновременно. 
Я хочу узнать все от него, любознательности мне не занимать, но сейчас я просто стою здесь и слушаю. Смотрю, как его тонкие пальцы буквально порхают по клавишам, заставляя все эти странные звуки сливаться в мои любимые «Облака» Людовико Эйнауди.  Он знает, как я люблю эту композицию, постоянно исполняя ее для меня. Он знает все мои любимые мелодии, умело играя на струнах моей души. Это невозможно страшно, жутко соблазнительно. Он знает, где и как нужно нажать, чтобы я упала к его ногам. Такого со мной еще не было, и это пугает.
Он рассказывает мне об устройстве древних государств, цитирует строки Блока и Пушкина, рассуждает над ценностью мюзикла «Отверженные» его любимого Гюго. Он говорит мне о космосе и истории нашего города, и я восхищаюсь его кругозором – он может поддержать любую тему, рассказывая что угодно очень долго.  Я люблю его слушать, люблю звук его голоса, люблю понимать, что он говорит, а потом обсуждать это с ним. Но больше всего я люблю, когда он переубеждает меня, добивая моими же аргументами. Так умеет делать только он.
Tantu tie sai
Quiddru ca ul;a
Cu succede a nui
Cu te sentu 'ncora qquai  (3)
Но больше всего я люблю смотреть, как он играет. Как его пальцы бегают по клавишам, перебирают струны… Я люблю следить за эмоциями на его лице, за изгибом его рук, за напряженными мышцами спины, которые просвечивают под рубашкой. Меня чарует его самозабвенная игра. Он как-то сказал, что для него игра – удовольствие. Сложно лишь разучивать ноты, но потом играть начинает душа. Да, я определенно вижу здесь его душу. Я схожу с ума от этого.
Я слежу за ним, а в голове у нас одно и то же – мы слишком разные, но я хочу узнать его мир, а  он хочет поделиться им. Именно поэтому мы вместе стоим здесь. Он бы хотел, чтобы я спела с ним, но знает, что я не могу. Он учил меня этой мелодии, и я почти готова исполнить ее сама, но он знает, как я люблю, когда играет он. Я люблю все, что делает он.
Iti lu ttruei cantu e pensu te paru a tie (4)
Мы никогда не ругаемся, но иногда мне становится тоскливо, очень тоскливо, хочется быть одной и быть рядом с ним. Он как будто  чувствует и это. В такие ночи он ждет, пока я засну, а потом идет и начинает наигрывать «Облака», историю, которая, к счастью, не про нас: мы слишком зависим друг от друга.
Я недостойна его, но, кажется, в этом наше счастье.

1  И ты, если любишь мое сердце, останься здесь
2  Нет, ты не можешь ей помочь
3  Поэтому ты знаешь то, что происходит с нами, то, что мы хотели
4  Представь, что ты поешь со мной