исповедь матери

Еще не наступил рассвет,  а маленькое создание завернутое в белые пеленки проснулось и неумолимо плачет. Значит, наступило время его покормить. Едва размыкая тяжелые от бессоницы веки, иду к детской кроватке. Нам тяжело, но мы будем бороться. Кажется, что не осталось никакой надежды на будущее. Многие говорят, что у нас его нет.  Уже полгода как с нами не живет отец малыша. В один день он собрал вещи и ушел, так и не попрощавшись. Лишь все время твердил, что ему нужна доза. Может, лежит сейчас где-то, смакуя очередной приход. Может, завел себе новую подругу, а может, и умер. Лучше бы умер. Совсем недавно чуть ли не каждый мужчина в квартале клялся мне в любви, искал встречи со мной, приглашал на свидание. И где они теперь? Где оставшиеся порядочные парни, коих в моей жизни было немного. Теперь они вовсе исчезли. Будто их и не было. Лишь группы местных алкашей и наркоманов тычут мне в спину пальцем, оскорбляя нас с сыном. Ненавижу их. Впрочем, мне не привыкать к трудностям. Я никогда не жила в роскоши, родители мало зарабатывали. Когда отец внезапно стал инвалидом, денег в семье и вовсе не стало. Мне тогда было 16. Нужно было доучиваться в техникуме, но пришлось брать академ и идти на работу. Подруга пригласила в город. Там и начались мои странствия в поисках работы, пока они не привели меня в роскошный дом, где мне предложили должность массажистки. Зарплата там была удивительно велика даже по расценкам города. Как оказалось, массаж был лишь прикрытием. Люди с достатком посещали нас с другой целью. Там были все. Как смазливые, но скромные студенты, так и дерзкие жирные бизнесмены, уставшие от работы и семьи. Мои услуги стоили дорого, потому что я была чуть ли не самой молодой и привлекательной. Но спустя год притоном заинтересовались правоохранители, и я потеряла работу. Следующий год был самым трудным. Устроиться на работу я не могла, а если и кто-то меня принимал, то вскоре увольняли, либо я увольнялась сама. Меня стали узнавать на улицах и смеяться надо мной. Прошлые клиенты были повсюду. Они проносились мимо на машинах, обдавая дорожной грязью, высовывались из окон домов, кидая мне вслед  сигаретные окурки, унижали. Я знала, что они правы и молчала, проглатывая боль и обиду. Отец вскоре умер. Я приехала домой, поддержать мать. Но и она недолго протянула. Каждый день приходилось выпивать по банке «Ягуара», чтобы хоть как-то прийти в тонус. Я думала, что мне повезло, когда встретила его. Говорю "его", потому что не хочу называть его по имени. Недостоин. Он работал мастером отделочных работ, делал ремонт в магазине, куда я устроилась. Сразу заинтересовался мной, когда увидел впервые.  Бледная кожа и худоба выдавали его привязанности, но этому было легко не придать значения, когда мой суженый протянул мне руку помощи и пригласил жить у себя на съемной квартире. Далее пошли те же посиделки с банкой «Ягуара» по вечерам, но уже дома у моего возлюбленного. От мыслей, что жизнь налаживается «Ягуар» становился слаще и, казалось, согревал.  О том, что муж наркоман знала, но надеялась, что образумится. Просила его завязать, но ответом были лишь пустые обещания.Говорю «муж», хотя мы расписаны не были. Когда забеременела, все стало хуже. Я билась в истерике, кричала. А он издевался надо мной и смеялся в ответ. Говорил, что не оставит своего увлечения и плевать он хотел на ребенка. А однажды плюнул мне в лицо и сказал, что ребенок не его. Что он узнал от друзей, кем я работала в городе и кем по жизни являюсь, что не верит ни единому моему слову. Ничтожество… предатель…
Когда родился Дениска, он бросил нас и исчез навсегда. Лишь иногда я вспоминаю о нем, в момент грусти и тоски, но потом пытаюсь снова забыть. Лучше бы не вспоминала.
Дениска плачет. Маленький кусочек моей радости совсем не понимает, что он единственная мамина отдушина в этом злом непримиримым с человечностью мире. В горле пересохло от жажды и смятения. Мне нужен доппинг. Тот, что стоит на верхней полке холодильника. В алюминиевой банке. Делаю глоток за глотком. Кофеин придает силы, чтобы не уснуть. Алкоголь туманит разум, чтобы совсем не сойти с ума. Рядом с моим эликсиром стоит детское питание. Беру пластиковую бутылочку с соской на конце и подхожу к колыбельке. Крохотный эгоист дрыгается, болтает пухленькими ручками. Сегодня мы пойдем на площадь, может какой-нибудь добрый дядя сжалится и подкинет нам сотню- другую на пропитание. Уродливая мордочка, покрытая пока еще маленькими, но уже заметными следами страшной генетической болезни,  так и норовит прижаться ко мне. Но я не позволю ему это сделать, ведь молоко в груди отравлено. Нет, не позволю...Потому что я люблю тебя, мой милый и ласковый маленький мальчик.