Начало или Страх и Ненависть Томпсона

               
     - Все хорошо, что хорошо кончается, - подумал я и пошел к началу. Начало и конец для меня, как потайного юдофила и стихийного атеиста, совмещались воедино изначально, можно было бы даже, при небольшом напряжение разума, написать благую весть, через Гугл-пост зайти в программу " Вести 24" и печальным вестником апокалипсиса провозгласить невесть что, но - неохота. В начале на маковом поле валялась на пузе рыжая девчонка. Я сел рядом и кашлянул.
     - Мест нет, - не поворачивая головы, сказала она и уехала на Донбасс. Через минуту вернулась и снова легла, болтая ногами и напевая " По долинам и по взгорьям", нарочито противным фальцетом я подпевал, пристукивая гневно сжатым кулаком, кипя пассионарностью и величием, в нужных местах присвистывая дроздом-черноголовкой. Кто бы сомневался, но в этот момент вспомнилась голая Ольга Дроздова из " Бандитского Петербурга", сисястая и заворованная ; я тихонько залез себе в штаны, не прерывая пения, но от стояка слова получались какие-то не такие.
     - Под трехцветным русским флагом
     Славу полк себе создал...
     - Не так, гад.
     Она обернулась и сверкнула глазами из под челки, не как Садако, дэцл добрее.
     - Славу создает победа, а знамя победы, как известно, красное.
     Я снисходительно посмотрел на нее.
     - А это давно однох...венно.
     - Что именно ?
     - Да флаги ваши, - тоскливо начал я, - все эти ужи и ежи. - Тоскливо мне стало от глупости людской, от дикой смеси цветов и расцветок, от соединения несоединимого, это только трансы охрененны, мне ли не знать. - Прикинь, ленточку эту вашу, а ну как сочтут неактуальной, провокационной, несвоевременной и экстремистской, а новым символом прошлых побед и грядущих поражений сделают звезду во лбу или каску шахтерскую, или рога оленьи, или носы буратиночные и огнеметные, - меня чутарик понесло, - или глаза косые...
     - Ты чё там шебуршишь ? В штанах ?
     - Невежливо прерывать процесс мастурбации, - вынув руку, ответил я, - это только духовный онанизм легко меняет объект вожделения.
     Я дико захохотал, только сейчас совместив свою ветренность с возлюбленными и высокую политику, у меня в башке даже будто что-то ухнуло, взорвалось псевдооргазмом, интересно, если я снова у Мадонны нарисуюсь, то кто братом станет, может, Даля Грибаускайте или дух товарища Арафата под конвоем гурий посетит наш грешный мир, заключит торговое соглашение по нефти и газу, даст новогодний концерт в Кремлевском зале и эмигрирует в Финляндию ?
     - Слышь, - крикнул я рыжей, - а, может, революцию замутим ?
     - Тактически неверно, товарищ. - Она упорно и закоснело не желала показать мордочку, потеряла лицо, так сказать, я аж застремался, вдруг она только сзади такая клевая, а спереди - стремная. - Мы должны всемiрно поддержать врагов и предателей на данном отрезке истерической парадигмы, как верно отметил национальный герой и, опять же, предатель Гиркин. - Я мотнул головой, уже не понимая, кто у них на данный момент герой, кто предатель, кто потенциальный враг, а кто временный союзник, это со мной постоянно происходит, байда эта, то я жидобандеровец, то оккупант, надо сегодня ночью побыть мордвином, что ли, глядишь, Анна Чапмен даст, осталось определиться, что именно она даст и надо ли мне это.
     - А почему "и" латинская ? - Проявил я скромный интерес.
     - Это не " и", это ижица, наша живица и оберег, берегун, можно сказать. Почти фита, но без неприличного смысла.
     Неприличные смыслы. Это здорово. Раз здравые давно покинули, обратимся к неприличным, это ничем не хуже спорта ( прости, Маша ) и уж, всяко, лучше войны ( прости, деда), но не круче секса ( прости, Господи), а за такой ассоциативный ряд - прости, Ляксандр Глебыч, дай тебе провидение и могучие силы природы здоровья, мастерски ты выдернул меня из депрессухи, я уж, было, в гости к Еве Браун собрался...
     - Харэ. Успеешь. - Рыжая обломала нарождающийся порожняк в сторону Валхаллы. - Сказку загонишь ? Только не про немцев.
     Держи.
    - Бабанька, ты мне мне Аню позови, - бодренько говорил я в древний аппарат Белла. - Пальтишко на мне серенькое, журнальчик "Огонек" с голой Крачковской на обложке, а за спиной, чтоб не ошибиться, молодой Бортник терсится.
     Закончив эту магическую формулу, я сел в кресло во главе стола. Заяц свинтил в Абхазско-Аджарскую народно-демократическую автономию, Болванщик отказался от " Оскара" и стал ирландцем, следом за Николь Кидман уехав в Нью-Йорк, а Соня, что Соня, она, понимаешь, спала. Поэтому, разговаривал я сам с собой. Что тоже нех...о.
     - Выпьешь вина или съешь картошки с луком, в ней много витаминов. Не желаете ли соли, мистер Фикс, благодарю вас, мистер Фикс, в футляре от контрабаса баба голая, без рук, без ног, Фокс умер, факсы вытеснены интернет-технологиями, а другие гласные не подходят, вот ведь, сама судьба толкает в несогласные, гонит на митинги и вынуждает голосовать за отмену поясов, толкает на встречи без галстуков с депутатками без лифчиков и мозга. Нашими депутатками, делегатками с мандатами, экспонатками Кунсткамер и Общественных палат, модными образцами современного декоративного искусства, как розовый поросенок вместо камня за пазухой, как нож в спину вместо пули в лоб, как тусклые бледные копии копий Тайлера Нортона. Лишь бы не с евреями и не с пидорами. Я толерантный и терпимый, но задолбали они, клянусь, где надо и не надо бравируют, по-ходу, талантов не хватает отличаться чем-то иным, так хоть этим, провоцируют, гады, на вспышки неоправданной агрессии и борьбу за национальные права большинства с ножиками в смугло-волосатых руках.
     Мне стало скучно. Неинтересно. Нету того драйва и кайфа от создания сказок, баек, диких историй, что был недавно, сам не знаю, отчего, наверное, от тупости людской.
     Прости, рыжая. Вот, чем смог. За знакомство, короче. А Розенберг - за безвкусицу и глупость.