Татышлинский рай Томаса Нигаматзянова

    Наконец-то Томас с оказией прислал мне свою книгу. Позвонил, сказал, где и у кого забрать. Я на радостях, поблагодарил его.
    - Если будешь в Москве обязательно заходи переночевать!
    - Нет, ты сперва прочитай, что я о тебе написал, а то и на порог не пустишь, - рассмеялся он.
    Получив книгу, тут же ознакомился.
    Книга, в самом деле, была толстая в твердом и красном переплете с золотым теснением. Красиво и с умом оформлена – не книга, а шкатулка. Правда не сразу нашел свою фамилию с небольшим текстом без фото и немного обиделся. Узнал своих друзей и жителей района.   Оказывается, я многих знал. Приятно было прочитать о моих Тибильских, Ялгызнаратовских и Татышлинских  учителях: о Михаиле Гоголеве, Ризе Рахматуллине, Густаме Камалове, Фазыле Бадретдинове, Герасиме Кандееве, Римме Нуриевой, Закире Лукманове, Фарите Губайдуллине, Борисе Туктарове, Вакифе Ялалове, Насиме Ковальской. И особенно о Лукмановой Ирине Валентиновне, учительнице русского языка и литературы, пытавшаяся привить таким оболтусам как я, любовь к литературе и русскому языку. Также об одноклассниках и друзьях-товарищах. Особенно о братьях по перу, вошедших и не вошедших на страницы этой книги: об Альфреде Фатихове, Финате Шакирьянове, Риме Ахметове, Разифе Галишанове,  Ирике Ахмерове, Резиде Гараевой, Римме Нуриевой, Ангаме Атнабаеве, Галие Чокрый, воспевающие красоту родного края и искореняющие своим остро наточенным пером все то, что нам мешает жить.

     Шагая к метро, я начал ощущать тяжесть книги. Два с половиной килограмма вроде вес небольшой, но чем дольше нес, тем становилось тяжелее. Получается, я нес на плечах весь Татышлинский район: с его полями и лесами, с его бездорожьем когда-то и асфальтом теперь, с его замечательным народом, с их Родословной до седьмого колена, героями всех воин, вернувшимися с поля брани и оставшимися там навечно, но не стертые с памяти тех, кто еще жив и будет жить.

     Помню, так же было нелегко идти по главной улице Москвы 9-го мая, в день 70-летия Победы над фашисткой Германией, с пожелтевшим портретом своего отца бойца трудового фронта и мысленно с портретами своих односельчан и уроженцев Татышлинского района в шеренгах «Бессмертного полка». Людская река, тысячи и тысяч людей начиная, с Белорусского вокзала и заканчиваясь где-то у Кремля, вместе со мной несли портреты своих родных и близких людей. Раскатистые крики "Ура-а-а"! то и дело, как лавина накрывала сзади и катилась вперед к Красной площади. Народ ликовал!

     И мне вдруг стало стыдно за свою обиду. Были люди достойнее меня, которые удостоились лишь нескольких строк. А я тут иду к метро "Таганская" по Товарищескому переулку обиженный на товарища Нигаматзянова, за то, что он пропустил мою фотокарточку и думаю о несправедливости. Есть люди достойнее меня и каждый из них достоин  рассказа, а то и целой книги. Каждый человек по-своему уникален и интересен. Но что делать, таков формат книги. В книге много не напишешь.

     И так, книга Томаса Нигаматзянова  лежит теперь у многих на столе. Признаться, это ведь не только энциклопедия, но и историческое исследование. Где, например, решается пресловутый башкирский вопрос происхождения наименования деревень и сёл. Вспоминаю, те далекие времена, когда еще я работал в Уфимском моторостроительном заводе и по совместительству внештатным корреспондентом газеты "Ленинец" и отправили меня написать что-нибудь о студентах  Уфимского педагогического института. Вспоминаю спор студента Вадима Шайхлисламова с профессором Кузеевым о наименовании поселении не только башкирскими именами, но и теми народностями, которые там проживают, например, удмуртскими. И его рассказ про потерянный топор,"Тэтчи эши"(Здесь потерял), Получилось: Тэтчиэши - Тэтиш - Татышлы. И что интересно, Раиль Гумерович соглашался. Об этом пресловутом вопросе в своей книге упоминает и Томас.

     Так же, если башкирский историк Асфандияров в своей книге "История сёл и деревень Башкортостана" дал ответ только десяти процентам поселений Татышлинского района. То уже Томас, используя  аналитику, встречаясь с аксакалами и изучая истории деревень в музеях школ, описал оставшиеся девяносто. Это плюс! Но было бы неплохо включить историю и "погибших" или "бесперспективных" деревень такие как Кордон-Тибиль, Михайловка, Урняк, Ральды  и других. Например: Кордон-Тибиль в те времена гремел на всю округу, имея свою семилетнею школу, клуб, магазин, гаражи с автомобильным и тракторным парком, пекарней, где пекли изумительный по вкусу хлеб, водяную мельницу, столярные мастерские, конный двор с "тяжеловозами", и свою электростанцию с "лампочкой Ильича". Правда до тех пор, пока была работа. Спилили лес - не стало и работы. И разъехались люди кто куда в поисках работы и хлеба насущного. Чтобы потом временами  возвращаться и сидя на берегу обмелевшей речки Тибильки, со слезами на глазах, вспоминать о днях не легкой, но счастливой жизни... А это минус. Но тем не мение книга уже написана.
Это не только книга, но еще и Памятник. Книга памяти всем односельчанам нашего Татышлинского района.
 
     Вечером, немного ознакомившись с книгой, позвонил Томасу.
     - Ну что Томас, поздравляю тебя с книгой! – говорю я, - книга получилась емкая, интересная заслуживающая уважения к тебе и редакционной коллегии, всех тех, кто принимал участие. По себе знаю, вложен огромный труд многих людей. Так что мое предложение остается в силе. Будешь в Москве заходи, - сказал я, и шутливо добавил, - но будешь ночевать на кухне, за то, что пропустил мою фотографию!
     - Да, согласен,- рассмеялся он, - а тебя приглашаю в Казань. Я живу один, и места всем хватит. Да многие обиделись, придется писать второй том…

     Автора книги, я знаю с детства. Приезжая на летние каникулы в Татышлы к любимой сестре Сажиде Исламовой, проживавшая в то время за старым универмагом, играли с ребятами в футбол «улица» на «улицу», в "казаки-разбойники" и "бились" в городки. Мальчик с редким именем Томас, (Радиков в то время было больше), с детства выгодно отличался от нас, всегда опрятно одетый и подтянутый, которому хотелось подражать и брать с него пример. Томас был на четыре года старше. И у него были свои дела и мало возился с нами с «мелюзгой». И поэтому я больше общался с его братьями, но еще больше с Хасановыми: Рафаэлем, позже с Айратом, Ринатом и Наилем. Они, как жившие, напротив через улицу, и переехавшие из Кордон-Тибиля, были и остаются для меня как близкие  родственники. Такими же родственниками стала семья Шайхлисламовых. Гадият-абый даже прозвал меня "Пахарем". Дело в том, как-то весной они решили вспахать огород, но управлять сохой, ни кто толком не умел, мой приход для них был спасением, так как у меня уже был опыт в этом деле. И мы с Вадимом вспахали огород на радость ветерана войны и труда ко Дню Победы. А что касается моего друга Вадима, то сегодня он достоин не только уважения, но и подражания, оставив в городе все: квартиру, работу и карьеру, вернулся в родительский дом, сделав пристройку к дому, превратил усадьбу в загляденье изнутри и снаружи  - хоть экскурсии води, ухаживает теперь за престарелыми родителями.
 
     Позже когда я учился в Татышлах, Томас с товарищами организовали Вокально-инструментальный ансамбль и выступали на школьных танцах и в районном Доме культуры.
     В то же время он начал баловаться стихами и рассказами. После, когда я пришел из армии он уже демонстрировал книжечки, толщиной с ученическую тетрадь, но с такой гордостью как будто написал «Войну и мир». А теперь на тебе, уже несколько толстых книг и уйма публикации на разные темы. Можно только по-хорошему позавидовать.

     Так же хорошо знал всю семью Томаса. Любимая сестра моя Сажида Исламова, кстати, дружившая с Райхана-апай, по доброте своей душевной, всегда, приберегала к моему приезду на отпуск пару-тройку выходов по очередности "пастушить" за общественным скотом. И за день работы пастухом на пару с Фазыл Башировичем я, набегавшись, уставал так, что забывал, отдыхал ли на море? Но пообщавшись между делом с таким "ковбоем" и учителем, всегда оставался довольным.
 
     Старшим по соблюдению очередности на общественных началах, был отец Томаса Тимерхан-абый, с которым частенько встречались и говорили про жизнь. За его плечами была большая жизненная школа и опыт, не прислушаться к которому было нельзя, я слушал и мотал на ус. А что узнал от таких учителей как Тимерхан-абый, Фазыл Баширович и Закир Лукманович вы уже надеюсь, читали. И что интересно, у нас с Томасом были одни и те же учителя. А Закир Лукманович, вечная ему память, стал моим читателем и собирателем моих публикации из номеров газеты "Татышлинский вестник" и каждый раз показывал и делился своими впечатлениями, пока Ирина Валентиновна как добродушная хозяйка угощала нас чаем, когда я заходил к ним по приезду в Татышлы.

     Часто задаваемый вопрос моими читателями на творческих встречах: «Как стать писателем»?
«Прежде чем стать писателем, - отвечаю я, - надо придумать и написать хотя бы рассказ. Раз пятнадцать переписать. Потом, отдать, кому-нибудь отредактировать. Потом править после его правки и дать отлежаться неделю и снова отредактировать. Дальше напечатать в какой-нибудь газетке. Дописать после публикации. И только потом можно отложить в папку, где возможно потом наберется штук сто-двести таких же рассказов, обняв которую будешь обивать пороги издательств, если найдешь уйму денег на издательство этой книги. Такую работу может выдержать не каждый, только влюбленный в свое дело и если есть что сказать. Писать, когда уже не можешь не писать. Когда просыпаешься ночью от зуда в руках и садишься за письменный стол. И только тогда, может быть когда-нибудь, тебя назовут писателем, и может быть, поставят памятник. А потом будут плевать в тебя завистники, и сносить твои памятники. И такое бывает! Если готов пройти все это, можешь стать писателем. Или не стать».
 
     Говорят, человек за свою жизнь должен посадить дерево, построить дом, воспитать сына и написать книгу.
Что касается автора книги он прошел все перипетии. Можно его ругать. Обзывать не хорошими словами, но он написал свою книгу в "Год Литературы" и Семидесятилетия Победы в Великой Отечественной войне, и теперь достоин уважения. Так что, если он приедет в Москву, придется усадить его на самое почетное место, угостить коньячком, а потом уложить спать в комнате на самой большой кровати.


     Говорят, слово материально. И тем более слово, напечатанное на бумаге, приобретает самостоятельность и уже живет отдельно от своего хозяина, приобретая бессмертие. Такое же бессмертие я пожелал бы книге Томаса «Татышлинский рай»! И  дальнейших творческих успехов при работе над вторым томом, учитывая пожелания и конструктивную критику своих читателей

     Продолжение в книгах "Чертополох"   
https://ridero.ru/books/chertopolokh/ и "ДИАЛОГ" https://ridero.ru/books/dialog_1/ (скопировать в поисковую строку).

     Дорогой читатель и собрат по перу, заказывая книги в интернет-магазинах вы помогете не только в продвижении книги, но и самому себе делая свой вклад  в защиту многострадальной ПРИРОДЫ и делу МИРА, который стоит на краю пропасти...