Будьте милосердны...

    Опять уезжаю... Милый отчий дом зовёт и теперь, без мамы... Брат - ниточка, связывающая меня с любимым краем. Хожу по автовокзалу, глазею на витрины павильончиков. На улице мороз, я решаю переждать оставшиеся полчаса до автобуса в зале ожидания.

    Вхожу в огромное, гулкое помещение и прямо у входа наталкиваюсь на взгляд старой женщины. Она сидит на самом краешке скамьи и смотрит на меня снизу вверх жалкими, вопрошающими глазами. Потом нерешительно поднимает руку ладонью вверх и что-то тихо говорит. Видя, что я прохожу мимо, она опускает руку и голову. Я ухожу в угол зала, оглядываюсь. Исподтишка наблюдаю за старушкой. Голова замотана старым пуховым платком, одета... Вдруг сердце пронзает острая жалость: старушка одета в потерявший цвет светлый, летний плащик. Сверху, у пояса, повязана ещё одним платком. Робко взглядывая на входивших пассажиров, она то поднимает ладонь, то опускает.

    Что я увидела в этой женщине? Может быть, представила свою бабушку, просящую милостыню? А, может быть...себя? Что привело её сюда, какая беда произошла в жизни? Эта старушка не первая нищенка, кого я вижу на вокзалах или у переходов. Но, я отличаю тех, кто "работает" на хозяина, и редко кто вызывает такое чувство отчаяния, горечи, жалости до слёз.

    Я нащупываю в кармане сторублёвую купюру.Понимаю, сколько бы я ни дала ей денег из того, что у меня есть, я не спасу её от голода и холода. Подхожу к старушке и не гладя ей в глаза, кладу свою ладонь с денежкой на её ледяную ладошку. Холод её руки добавляет боли. Слыша вслед тоненькое "спасибо, миленькая", я выхожу из зала ожидания. Слёзы бегут, я не могу их сдержать, глубоко дышу. И уже не оглядываясь, иду к площадке посадки в автобус...