Сполохи угасающей памяти. Гл. 18. Зюссен, водопад,

Глава XVIII

ЗЮССЕН, ВОДОПАД, ОСТРОВ

Он много слышал о южном береге залива Рогачева, о его великолепных скалах и загадочном озере с немецким названием Зюссе, его водопадах, горном гусе – краснозобой казарке. Зимой он его посещал, но там был лишь снег да скалы, а добраться туда летом было непросто. В первую очередь необходимо было пересечь широкий залив Рогачева. Но в это лето ему повезло, он раздобыл пятиместную надувную десантную лодку. К ней он приспособил легкий двигатель, а к двигателю деревянный метровый пропеллер. Затея получилась удачной, в ледовой обстановке этому чуду не было равных. Пропеллеру лед был не страшен, а вместо руля он использовал весло – все просто и надежно. В случае, если нагонит тяжелые льды, лодку не затрет и не раздавит, в любой момент ее можно вытащить на лед и легко переволочь на открытую воду. Скользила по льду и снегу она необычайно легко, как и по воде. А если на плаву ударялась об лед, то отскакивала, как мячик. В общем, для местных условий надувная лодка оказалась самым надежным плавучим средством.
Однажды моряки поделились с ним новостью: в бухте появилась странная надувная лодка, которая двигалась без весел, ловко маневрируя между льдинами. Только над кормой почему-то торчала на тонких трубках какая-то круглая хреновина, а над ней красный огнетушитель. Он долго хохотал вместе с ними над этим чудом. Затем признался, что это его творение. А что касается огнетушителя, то он использовал его как бензобак. Пропеллер же при вращении просто не был виден.
Теперь, наконец, он был готов обследовать дальние берега залива. Выбрав свободное время и подходящую погоду, он отправился в путь. Благополучно пересек залив и вскарабкался на высокий скалистый берег. И тут ему открылся великолепный вид. Плоская, покатая к заливу долина упиралась в гряду гор, а прямо перед ним устремлялась ввысь плоская и довольно широкая скала. Издали она напоминала ручное женское зеркало без ручки. Когда он подошел поближе, то, присмотревшись, увидел, что ее сплошь покрывают мелкие уступы, на которых гнездились знаменитые горные гуси, краснозобые казарки. Они отличались от обычных гусей своей яркой окраской. Да и зачем маскироваться? Они гнездились на такой высоте и отвесной крутизне, куда не только песцу, но и всем наземным тварям не добраться. А у самого подножия этой скалы лежало, упираясь прямо в нее, совершенно гладкое, свинцового отлива, зеркало озера. Оно казалось мертвым и загадочным. Ни одной морщинки не было на его застывшем лике, воздух над ним обессилено замер. Нечасто бывали здесь люди, таинственность и одиночество охватывали со всех сторон. Он громко крикнул, долгое гулкое эхо отчетливо повторило его крик и понеслось куда-то ввысь, множась и постепенно затихая. Он стоял как зачарованный, не в силах тронуться с места. Постепенно и нехотя его сознание вернулось к реальности. Необходимо было двигаться дальше, он предчувствовал, что впереди его ждет еще немало интересного. Полярный день постепенно превращался в загадочные сумерки. Он шел среди скал, когда неожиданно они расступились, и перед ним распахнулась широкая долина. Ее поверхность очень напоминала лунный пейзаж. Ни единой травинки, только разбросанные в хаосе мирозданья обломки скал и гробовая тишина. Мир опять как будто застыл, в ожидании чего-то невероятного. И вдруг по всей долине разнесся отчаянно дикий вопль, покатившийся по всей долине. Он застыл на месте. Постепенно придя в себя, вспомнил, что так жутко может кричать только песец. Он успокоился. Но как этот дикий вопль не подходил к этому милому и симпатичному созданию! Немного постояв, он отправился дальше. Путь по каменной и мертвой пустыне показался ему бесконечно долгим. Когда он, наконец, пересек это безжизненное пространство, до его слуха откуда-то из-под земли донесся утробный шум и плеск воды. Это означало, что он достиг своей цели, – так могла шуметь только горная река, образующая водопад. Подойдя поближе к окаймлявшим долину мрачным скалам и осторожно заглянув вниз, за край отвесного обрыва, он увидел бьющуюся о камни горную реку, зажатую между рваными каменными стенами. Но уже через десяток метров она узким белесым языком мощно устремлялась вниз, падая куда-то в преисподнюю темного ущелья. Оттуда доносился приглушенный рокот. Казалось, вода низвергалась в саму утробу земли. Он долго созерцал это удивительное, поражающее своей мощью и таинственностью зрелище. Наконец-то его любопытство было полностью удовлетворено. Но пора было возвращаться, обратный путь был неблизкий.
Следующим объектом его внимания оказался далекий остров, что находился посреди залива. Он слабо виднелся в самом конце бухты, поэтому был заметен только в зимнее время, да и то лишь темной черточкой на белом просторе покрытого снегом льда. Летом его практически не было видно. И вот однажды, на своем великолепном резиновом творении он смело отправился на его открытие. Постепенно, по мере приближения к дальнему концу бухты, из воды стал вырастать, но не остров, а скорее скалистые стены средневековой крепости. Крепость оказалась узкой и необычайно вытянутой. Он обошел на лодке это нерукотворное творение природы и выбрал подходящее место для высадки – прямо на узкую отмель у этой отвесной стены. Вскарабкавшись на скалу, он обнаружил ровное плато, покрытое редкой травой и мхом. Но при первых же шагах его неожиданно и яростно атаковало полчище леммингов. Они выскакивали из своих нор, вставали на задние лапки, грозно показывали два передних зуба и так верещали, что звенело в ушах. Придя в себя от этого отчаянного визга, он двинулся дальше. По всему острову в траве были разбросаны гнезда гаги. Дно их было выстелено толстым слоем пуха. Гагачий пух – самый нежный и теплый пух в мире. Им, кстати, была утеплена одежда первой экспедиции Папанина. Здесь этого пуха можно было собрать не на одну экспедицию. И вдруг его озадачил странный звук, раздавшийся снаружи крепостных стен, где-то у подножья – то ли гул, то ли рев зверя. Он подошел к краю скалы и заглянул вниз, ожидая увидеть лежбище тюленей. Но к своему немалому удивлению обнаружил кормившуюся в прибрежной воде стаю гаг. Странно было слышать от этой птицы, имеющей нежный пух и великолепное нежное мясо, такие безобразные грубые звуки. Что же касается вида самцов, то он был еще безобразней: поверх клюва у них выступал огромный уродливый нарост. Он повернулся и продолжил свой путь, знакомясь с удивительным миром, так искусно спрятанным среди скал острова. Но когда он поднял глаза, неожиданно обнаружил еще одного обитателя этого скрытого мира. Недалеко от него сидел песец и внимательно его разглядывал. Значит, все это время он был здесь не один. Одет песец был в скромную летнюю шубку серого цвета с голубоватым отливом. Он внимательно наблюдал за поведением незваного пришельца. Как мог этот чужак так бесцеремонно вторгнуться в его владения! Он не убегал и не прятался, словно хотел понять, что этому чудищу здесь надо, а в случае необходимости дать достойный отпор наглому вторжению. Глаза-бусинки с любопытством и недоверием рассматривали невиданного гостя. Когда пришелец сделал первый шаг, песец мгновенно вскочил, но отбежал недалеко и тут же сел, как будто предлагая следовать за ним. А пришелец не мог понять, как зверек сюда попал. Хотя надо было признать, что лемминга, его основной пищи, здесь хватало сполна. Тем временем песец хитроумными маневрами заманивал его к остроносому выступу в конце острова. Он представлял собой узкое, длинное, врезающееся в воды моря каменное лезвие шириной в две-три ступни. Справа и слева скала отвесно уходила вниз, в чернеющую где-то там далеко воду. Песец сидел на выступе в самом его конце и продолжал внимательно следить за пришельцем. Только сейчас незваный гость догадался, что его специально заманивают на это лезвие, чтобы он сорвался в море. Пришлось остановиться на краю скалы и погрозить пальцем хитрому полярному лису. Первооткрывателю оставалось только ретироваться восвояси. Когда же он отплывал от острова, то, оглянувшись, увидел, как песец в победоносной позе стоит на высокой скале, внимательно наблюдая за позорным бегством противника. Он оставался полноправным хозяином этой маленькой страны, затерявшейся на просторах Арктики.
Воспоминание растаяло как мираж. Наяву скала, к сожалению, была пуста. Никаких признаков жизни на ее безмолвных уступах. Пришлось, в который раз, обходить препятствие со стороны острова. Это был большой крюк, но пройти мимо нее по берегу было невозможно: вода подходила к скале вплотную. Зато после этого утомительного маневра судьба преподнесла ему долгожданный подарок. Хотя и далеко впереди, но на абсолютно свободном от всяких препятствий берегу, он заметил несколько бревен. Наконец-то, можно будет устроить долгожданный ночлег! Ноги сами прибавили ход. Он почувствовал, как тело под мехами покрывается испариной. Почему-то в памяти возникла изнуряющая жара Средней Азии.