Семейный бизнес

На окраине русского города N жили две настолько разных семьи, что найти между ними хоть какое-то сходство было, на первый взгляд, невозможно. Хотя нет, между ними все-таки было одно сходство, но оно обнаружилось не сразу, и угадайте, в чем оно выражалось? Эти две семьи до чертиков ненавидели друг друга. Причин для ненависти было предостаточно: во-первых, та самая «непохожесть», а во-вторых, они были конкурентами по бизнесу.
      Первой семьей была чета Семкиных; вот уже тридцать лет она владела похоронным бюро «Белые тапочки для лапочки» рядом с единственным в городе старым кладбищем. Они расположились в ветхом прямоугольном домике из качественного бруса: на первом этаже были расположены гробы, памятники, касса и прочие атрибуты подобного «магазина», а на втором члены семейства обустроили себе жилые помещения.
      «В доме хозяином» была семидесятилетняя высокая загорелая крепкая старуха Роза Владленовна. Несмотря на внушительный возраст, она выглядела пышущей здоровьем и активно заправляла семейным делом. Одевалась она исключительно в белую хлопковую рубаху, рукава которой во время работы засучивала, обнажая бицепсы, а поверх ее носила старый синий комбинезон, заляпанный бензиновыми пятнами. Роза сама думала над рекламой, стояла на кассе, закупала надгробные плиты, но больше всего она, как глава бюро и семейки в целом, любила командовать деятельностью внуков (работа которых бизнес на плаву и держала). Самой ее большой радостью были два двадцатитрехлетних внука–гопника, близнецы Митя и Гришка. Оба за свою короткую жизнь уже побывали за решеткой не меньше двух раз, но Роза в них души не чаяла. Еще бы, эти двое безропотно тесали гробы с утра до вчера…
      Последним членом их семьи была милая восемнадцатилетняя Анечка. Этот белокурый ангел не был похож на своих неотесанных братьев; она была робкой и нежной, любила близнецов и даже свою властную, порой деспотичную, бабку. Главной мечтой девушки было стать художником, но стоило ей признаться об этом Розе, как она тотчас разрушила ее мечты:
      - Эй, а делать грим покойникам тебе разве не нравится? – с искренним недоумением спросила она. – Это хоть прибыль приносит, не то что твои эти пейзажики!
      На этом разговор был закончен.
      Анечка долгими бессонными ночами лила горючие слезы, вспоминая своих родителей. Они работали биологами, но когда ей исполнилось семь лет, пропали без вести (пара отправилась в экспедицию по Африке). Единственным родственником Семкиных, согласившимся взять детей, ставших беспризорниками, под опеку оказалась Роза. Анечка пыталась быть благодарной ей, слушаться ее, но тонкий внутренний беспокойный голосок подсказывал ей, что ее родители, будь они рядом, обязательно бы позволили ей исполнить мечту.
      Семкины долго были монополистами в этом бизнесе: за неимением выбора все пользовались только услугами «Белые тапочки для лапочки». Но однажды процветанию этого бюро пришел конец: прямо напротив, ровно за три недели, группа элитных строителей возвела пятиэтажное каменное здание, обитое дорогим сайдингом. Над большими дубовыми дверьми этого красивого дома повесили черную табличку с золотыми буквами: «Похоронное бюро «Довольный покойник». Половина потенциальных клиентов Розы двинулись туда, и женщина люто возненавидела его владельца – Арсения Грозова. Это был интеллигентный низкорослый старичок, появляющийся на людях только в деловом костюме (с иголочки), опираясь на богатую трость с головкой в форме коршуна. Он был пафосным и холодным, молва приписала ему родство со старинным репрессированным дворянским родом. Кстати, не безосновательно, так как Арсений Грозов с семьей раньше жил в Италии (его сын там, кстати, и остался на заработках). Старик же переехал на историческую родину вместе со своей тещей, вечно нахмуренной невесткой-итальянкой Деборой и восемнадцатилетним внуком-хипстером Алексеем. Просто в какой-то момент его дед и родители переборщили со строгостью в воспитании, и их потомок вздумал измениться, перестать наконец быть «ботаником» и посмешищем для сверстников; короче, стать крутым. В итоге, за последние пять лет жизни он успел побывать и готом, и репером, и эмо, и хиппи, да еще просил называть себя не Лёшей, а Алексом. Это все не могло не расстраивать его родственников, но ему было все равно.
      Словом, в похоронном бюро Грозовых главным управляющим был Арсений, а Дебора являлась его помощницей и отвечала за введение экономических подсчетов о затратах и растратах. В отличии от Семкиных, которых Арсений величал «варварами», у них имелось пятеро высококвалифицированных рабочих, которые изготовляли гробы и плиты. Алексей же уходил из дома ранним утром (на учебу в платное отделение аграрного факультета, на которое и поступать-то не хотел; он считал, что образование – это лишнее и оно лишь «загоняет личность в рамки суеты»), а возвращался из «университета» поздно вечером. Он мало общался с матерью и дедом, так что когда он пыльным июньским утром вторника сказал деду, что хочет «серьезно поговорить», Арсений немало удивился.
      - Да, Алеша? – дедушка поправил с интересом свои очки-полумесяцы. Арсений сидел за столом-кассой, а Леша, со стильным рюкзаком за плечами, стоял напротив.
      - Дедок, ну тут это… - парень задумчиво шевелил челюстями, жуя жвачку. – Такое дело… Короч, я это… Решил создать ячейку общества. Остепениться, стать человеком. Ну, ты понял. - Хипстер, ухмыляясь, прошел пальцами по своей голове, поправляя идеальную укладку.
      - Алексей, ты хочешь жениться? – Арсений изумленно сглотнул от неожиданности. – Алексей.. это очень серьезный шаг! Тем более, тебе лишь восемнадцать…. На ком?
      - Просил же называть меня Алексом... – проворчал он. – Ну… Это девушка.
      - Надо же, а я думал парень… - улыбнулся дед, но Алексей не понял шутки и серьезно ответил:
      - Ну неее, я, конечно, не гомофоб, ничего такого… Но я…
      - Ясно-ясно, - отмахнулся Арсений. – Ну так кто она?
      Внук долго мялся. Тут в комнату вошла Дебора с бумагами.
      - Арсений Вениаминович, вот отчет за месяц, - она выглядела угрюмее обычного, и Арсений это тотчас приметил.
      - Деборушка, что-то случилось?
      Женщина раздраженно вздохнула и проговорила со своим жутким сильным итальянским акцентом:
      - Да эти свинтусы из «Белых тапочек» опять мне шины у моей Тайоты ночью проткнули…
      - Ты имеешь в виду этих двух молодых людей-близнецов маргинальной внешности?
      - А кого ж еще! – злобно пискнула она. – Эти два зэка или их бабка! Кому еще в голову придет нам жизнь портить?
      - Да, это, конечно, возмутительно, - расстроено закивал Арсений. – Роза Владленовна с ее семьей переходит все границы… Никак не отойду от той неприличной надписи на нашем заборе…
      - В суд на них надо подать, в суд! – Дебора посмотрела на мужчину с вызовом, а потом рассеянно повернулась к сыну, - Леша, что случилось? Обычно в это время тебя уже нет дома.
      - Наш Алексей женится! – торжественно воскликнул Арсений.
      - Как?! На ком?! – Дебора заметно запаниковала. – Леша, тебе и девятнадцати нет!
      Хипстер фыркнул:
      - Я люблю ее, понимаете? Не важно сколько нам лет. Вчера я сделал ей предложение и она согласилась…
      - Предложение? Без нашего согласия ты ни на ком женится не будешь! – крикнула Дебора.
      - С вашего согласия или без него, но я стану мужем Анны Семкиной! - яростно блеснул глазами парень. – И мне все равно, что вы думаете об ее семье!
      На минуту в зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь периодическим стуком молотка рабочего о гроб (на втором этаже). Дебора судорожно глотала ртом воздух, от ужаса потеряв дар речи, а Арсений уставился в одну точку.
      - Дебора… - вымолвил старик, наконец. – Валосердин… на тумбочке.
      - Уно моменто, - прошептала она дрожащим голосом и, бормоча что-то на итальянском себе под нос, устремилась в другую комнату. Когда она вышла, Арсений, собравшись с мыслями, решил вразумить внука, стоящего напротив сложа руки с каменным лицом.
      - Ты, Алеша, сошел с ума…
      - Нет, я люб…
      - Замолчи, наконец! – неожиданно вспылил он. – Ты совершил ошибку! Бабушка этой девушки только и ждет нашего разорения! По слухам, Роза Владленовна на нас ни раз уже порчу наводила! Пойми: она, скорее всего, специально заставила свою внучку тебя охомутать, чтобы после вашей свадьбы заполучить наше бюро и разорить нас!
      - Дедок, ты помешался на своих низкопробных детективных сериалах по «НТВ», - фыркнул Алексей. – Это юридически невозможно! Только если мы разведемся… Но мы с Энн никогда не разведемся, потому что наша любовь подобна кремню, который не могут сточить воды тысячи океанов, - по всей видимости Леша процитировал статус в «Вконтакте».
      - Дурак! – вскочил покрасневший дед. – Если ты женишься на этой обормотке… Я лишу тебя наследства!
      - Нужна мне ваша халупка! – крикнул Леша, с брезгливым презрением окинув стены комнаты, обитые досками красного дерева.
С этими словами он порывисто развернулся и вышел из дома, громко хлопнув дверью.
***



      В то же время, на первом этаже, в пыльной старой комнате, заставленной черными мраморными надгробными плитами, сидела за столом кассы и что-то важно высчитывала Роза. Двое ее внуков стояли неподалеку, и, слушая надрывающиеся голоса бардов по радио «Шансон» в своих наушниках, закрашивали потрескавшуюся зеленую краску на старой стене. Анечка тем временем старательно терла тряпкой вывеску «Торопитесь! Скидки только этот месяц!» и большую витрину, на которой она висела. Вычистить до конца эту стеклянную поверхность было уже невозможно, так как желтый налет с нее уже лет десять не сходил.
      Внезапно обычно робкая и незаметная Анечка положила тряпку на пол, встала и подошла к Розе. Та, погруженная в свои вычисления, ее даже не зразу заметила.
      - Анька, что молчишь? – она с интересом зыркнула на миниатюрную внучку. – Случилось что?
      - Бабусенька… - Аня сглотнула. – Я хотела предупредить тебя… Вчера мне сделал предложение один молодой человек и я согласилась.
            - Ах, ты ж хитрожопая, втайне от меня встречалась с кем-то? – хмыкнула Роза. – Ну, давай, колись теперь. Богатый?
      - Ну… - Аня улыбнулась и покраснела. – Да, вполне.
      - Рожа как? Ничего? Не рябой? Работать сможет?
      - Я… Он красивый… Его имя Алеша Грозов! – выпалила вдруг Аня и побледнела.
      Старуха поперхнулась воздухом (парни разговора не слышали, и пританцовывая на месте под музыку в ушах, продолжали красить). Затем она резко встала, упираясь кулаками о стол, и девушка попятилась, ни мало испугавшись:
      - С врагом спуталась, значит?! – Роза вспыхнула.
      - Да он хороший…
      - Что ты мне тут рассказываешь?! Да эти Грозовы только и делают, что потешаются над нами! Буржуи хреновы… - в сердцах добавила Роза и, выхватив из ящика стола какую-то грязную тряпку, замахнулась, чтобы ударить ей внучку. Аня успела отскочить. – Змею пригрела на груди! За Грозова она собралась!
      Анечка вскрикнула и выбежала из бюро. Недолго постояв, она пошла по асфальтированной дорожке, что проходила вдоль кладбища, и плюхнулась на первую попавшуюся ей скамейку. Тогда она, более не сдерживаясь, разрыдалась, достав из кармана белый чистенький платочек и сморкаясь в него.
      - Энн!
      Она встрепенулась. Этот грустный голос принадлежал ее любимому; он шел как раз той же дорогой и, увидев любимую девушку, тот час сел рядом и обнял ее. Анечка не выдержала и с новой силой зарыдала на его плече:
      - Бабуся против нашего брака!..
      - Не плачь, Энн… Что-нибудь придумаем, - вздохнул хипстер, поглаживая ее по голове. – В конце концов… Зачем нам вообще эти родственники? И без них проживем.
      - Что… Твои родные тоже против нашего брака? – всхлипнув, она подняла свое расстроенное заплаканное лицо. – Что же нам делать?
      - Что-что?! – раздражено буркнул Алексей. – Жениться.
      - Нет, - замотала Аня головой, отстраняясь от парня. – Без позволения родных я за тебя не пойду.
      Алексей покраснел и нахмурился.
      - Ты не хочешь бороться за нашу любовь? – она молчала. Парень отвернулся от нее. – Энн, я… Моя жизнь без тебя и гроша не стоит… Если мы не будем вместе, я… Я на себя руки наложу!
      Анечка испуганно посмотрела на него.
      - Нет!
      - А вот и да! Я как этот поступлю… Гномео из мультика.
      - Может быть Ромео?..
      - Ну.. и как Ромео тоже. Не суть важно.
      Девушка побледнела на минутку, а потом ее глаза заблестели озорным блеском.
***

      Роза Владленовна бесцеремонно открыла дверь в похоронное бюро Арсения Вениаминовича ногой, и с ненавистью оглядываясь вокруг себя, прошла внутрь.
      - Чем могу быть любезен? – с прохладной неприязнью проговорил привставший из-за стола Грозов. Но его взгляд стал порядком испуганнее, когда за Розой вошли вразвалочку два ее внука, один с битой в руках, а другой – со стволом. – Ч… Что вы хотите?!
      Роза, харкнув, подошла к дедку и взяла его своими могучими руками за грудки (слегка приподняв), родственнички стояли подле нее.
      - Дебора!.. – ослабевшим голосом крикнул он, но его никто не услышал, ни невестка, на рабочие. – Я… Я позову поли…
      - Зови кого хочешь. Что твой внук, эта смазливая баба, себе позволяет?
      - Мой внук?! – от шока Арсений тоже разозлился. – Ваша эта Анна что себе позволяет!
      - Слушай, старпер, - прошипела Роза. – Если твой мальчишка в течении этого дня не кончит увиваться за моей бедной Анькой, я клянусь, я тебе голову отвинчу.
      - Старпер?! Увиваться?! Да что вы себе…
      Вдруг дверь в бюро открыла Анечка. Увидев происходящее, она в нерешительности застыла в дверях. Роза, видимо, чтобы не травмировать психику «неженки»-внучки, опустила Арсения на землю-матушку.
      - Анька, не видишь мы заняты?!
      - Прости, бабушка, - по щеке Анечки прокатилась непрошеная слеза. Потом она с тем же несчастным видом повернулась к изумленному Арсению Вениаминовичу. – И вы меня простите… Это я во всем виновата!
            - В чем? – рассеянно почесала затылок Роза.
      - Лешенька… Он принял яд.
      Тут в комнате воцарилась гробовая тишина. Бабка ошарашено сглотнула; до шокированного Арсения слова девушки, наверное, дошли не сразу, и он просто стоял с минуту с открытым ртом; парни-близнецы, воспользовавшись свободной минуткой, втихаря достали смартфоны и принялись проверять свои странички в социальных сетях, опустив оружие.
      - Он жив? Ты вызвала скорую? – безликим голосом произнесла Роза.
      - Нет, он… - Анечка с новой силой заплакала. – Он… Мертв… Я проверила, он сразу умер… Я пыталась его остановить… Но он сказал, что не хочет жить в мире, где нас разлучат…
      - Где он? – крикнул Арсений. Его глаза покраснели; сказать, что он выглядел взволнованным, ничего не сказать. Злость переплелась в его взоре с отчаяньем.
      Анечка молча отвела стариков к той самой скамейке (они бы дошли быстрее, если бы ноги несчастной девушки не заплетались). И правда: на скамейке вдоль высокого белого кладбищенского забора, лежал бездыханный Алексей Грозов. Его руки были красиво растопырены в разные стороны, неестественно, как у куклы. Некогда живое румяное лицо хипстера теперь было смертельно бледным. Под глазами появились темные большие круги, а по всем видимым участкам тела уже стали образовываться трупные пятна…
      Ноги Арсения подкосились, но его выручила трость.
      - Дурак… - прошептал он дрожащим голосом. – Дурааааак…. Он всегда был им. Из-за такой ерунды… Он мог еще жить, да жить! Боже, Лешка!
Даже глаза Розы намокли. Она сочувственно положила руку на плечо старику, едва сдерживающему слезы (близнецы были все еще погружены в телефоны; Анечка просто стояла и хлюпала носом).
      - Да, парень мог еще жить и жить… - проговорила тяжело Роза. – Я во всем виновата. Я запретила им жениться. На мне его грех… Но я даже не думала, что твой мальчик такой ранимый! Мне казалось… Мне казалось, что ты хочешь наше бюро с помощью нашей внучки… Ой, да не важно уже...
      Она стыдливо отвернулась, конфузясь своих прежних мыслей и не желая видеть несчастные глаза Арсения. Но мужчина уже и не думал ее упрекать, тем более, ему и самому было в чем раскаяться.
      - Просто мы оба и предположить не могли, что это была любовь, - тихо успокоил ее Арсений.
      - Так… Ты тоже?
      - Да, - кивнул он. – Я запретил им жениться. Потому что также подозревал, что вся эта свадьба – дело рук твоих козней.
            Роза несколько секунд просто удивленно на него смотрела, а потом горько хмыкнула:
      - Не известно, кто еще большие дураки: твой внук или мы!
      Она протянула Арсению руку для пожатия, мимоходом смахивая слезу. Дед вздохнул и пожал ее.
      - Наше примирение не вернет мне внука, но это все, что я могу сделать в память о нем.
      - Почему не вернет?
      Роза взвизгнула: голос принадлежал «покойничку». Алексей присел на скамейке с довольной ухмылкой и потирал свои фиолетовые «трупные пятна». Это оказался мастерски наложенный Анечкой грим.