Когда не слушаешь отца

Этой холодной зимней ночью я снял наушники и услышал тебя, мир. Без машин, без людей, без магазинных вывесок - яростный, дикий, мой.

Ты долго молчал и будто был спокоен... Это так по-взрослому - терпеть летнюю легкомысленность и осенний переходный возраст, тактично выбирать момент, когда твои слова будут услышаны, а затем учить - громко, обвиняюще.

Ты кричишь ветром, бьешь градом, давишь пустотой улиц. Я тебя слушаю, но все не так плохо, как тогда. Помнишь, как ты разозлился, когда я бил стекла супермаркета и давил червяков после дождя? Я прохожу мимо этого громоздкого, грязного, с отвратительно крохотными окнами-бойницами магазина и все так же хочу его раздавить, расплющить, задушить. Но теперь я этого не сделаю, ведь он создан из тебя. Эти громоздкие блоки когда-то были тобой. И эти отвратительные окна-бойницы были тобой. И даже грязь была тобой. Тебе принадлежат галактики, системы, планеты, страны, города, и эта дверь, которую я открываю не в свой, а в твой дом.

И я не хочу уже с тобой спорить. Единственное, чего я хочу, это понять тебя. Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты перестал кричать и просто поговорил со мной? Но ты, как всегда, будешь безразлично молчать.

Ведь я червяк, не сумевший и дня прожить без стакана воды. Я - чернильная точка, которую ты в любой момент можешь размазать по письму и сделать его никому не нужным. Если я исчезну, оставшись продуктом генома и времени, ты даже не заметишь. А я хочу, чтобы ты заметил меня. Я хочу верить, что ты меня любишь.

Я спрятался от твоих упреков за чашкой кофе и сигаретой. Котенок кусает мой палец, я смотрю на него и улыбаюсь: оттого, что ты в любое время можешь смести и его, и меня, даже не моргнув звёздочкой. Такая мазохистская и суицидальная улыбка со слезами на глазах. Ведь я червяк и могу лишь смиренно придумывать буквы, не зная - нужны они тебе, или же эти слова останутся моей больной фантазией.