Лед

"Мы стояли на крыше под искристым ветром, освещаемым холодными фонарями. Твоя бархатная ладошка едва касалась моей чешуйчатой шеи, а я смотрел вниз, на тонкие расщелины между плитками асфальта.

- Чего ты сейчас хочешь? - спросил я, невежливо повернув голову в сторону от твоих сияющих ресниц.

Ты любила подумать, прежде чем что-то сказать, но колючие снежинки наводили хаос даже в моей голове:

- Я хочу полетать рядом с этими крошечными, белыми комочками, - торопливо, проглатывая окончания и слезы, соврала ты.

Я не видел, но по движению твоей руки чувствовал, что ты внимательно смотришь на моё уродливо каменное лицо. Ты всегда смущенно гладила мою кожу, прежде чем искренне спросить:

- А чего хочешь ты?

Я нехотя повернулся к тебе. Трещинки, растекшиеся на уголках твоих губ, так и просили сказать что-нибудь остроумное. Но я не хотел ни шутить, ни сочинять нежные глупости. Я промолчал. Использовал тишину, чтобы соврать и не сказать правду, мучавшую меня всю осознанную жизнь. И ты не стерпела лжи.

Услышав аккуратный хлопок двери, поцеловавший пустоту, я посмотрел на танцующий огонёк свечи в единственном живом окне квартала. Не до конца проглотив одинокую слезу и гордость, я сумел выдавить:

- Я хочу стать льдышкой. Спрыгнуть с краюшка этой старой пропахшей людьми крыши, вращаясь, изрезать пропахший ими же воздух, и раствориться на холодной плитке асфальта. А затем гладким бурым ручейком сползти в эти тонкие расщелины.

Прости, что не сказал тогда. Сегодня я стал чуточку мудрей, и понял, что гордость никому не нужна. А ещё я сумел исполнить то желание, и растворился в маленькой, никому прежде не нужной трещинке асфальта. Может, и ты рано или поздно исполнишь своё желание?

Целую, твой гордый, вредный лед".