Гл. 24 Дженнифер и призрак отца

Откровения Дженнифер
Жанр: Сентиментальный тематический роман. Теги: эротика, порка
Автор: Сталимир Виейра
Тематический перевод-стилизация А. Новикова
Изложение прерывается телефонными звонками Дженнифер журналистке Пауле Милано

Глава 24 Дженнифер и призрак отца

Паула, я осиротела!
- Прими мои соболезнования! Кто умер?
- Мой папа! И, представляшь, его призрак приходил ко мне прощаться!
- Этого не модет быть!
- И я тоде так думала!
***
В очередной раз к дому Дженнифер подвез Маркос.
Конечно, ей хотелось пошалить но тут начались, как всегда не вовремя, месячные, и она ограничилась тем, что сунула руку ему в шорты.
После размолвки с матерью у девушки был свой ключ. Они старались друг с другом не разговаривать, были подчеркнуто вежливы, но холодны. Дженнифер, после разговора со служанкой, уже точно знала, что мама, пользуясь отсутствием отца, спит с Реем! И тем более было обидно за  суровую расправу из-зп почти невинной шалости с Паулиньей

В окне гостиной она увидела  знакомый силуэт отца с неизменной сигаретой во рту. "Это папа, Рей не курит! – Дженнифер испытала прилив нежности и бурной радости. Пожалуй, в приезд отца не стоит рассказывать ему о неверности мамы! - Решила она, а о моей недавней порке совместно с Паулиньей порке она сама ему рассказала.
– Хочешь, я выйду вместе с тобой? – Предложил Маркос.
– Нет, спасибо! – Дженнифер вытерла пальцы от футболку Маркоса  открыла дверцу, но не захлопнула и направилась ко входу в дом.
Смутное чувство тоски и печали не покидало ее.
 – Не надо, но подожди здесь немного.
 – Дже, все в порядке? Может, мне остаться с тобой!
 – Да, все в порядке, спасибо, Маркос, но не сегодня! Пока.

 Дженнифер холодно попрощалась с Маркосом. Она не без труда нашла в рюкзаке ключ и постаралась как можно скорее открыть дверь.
Дженнифер бесшумно пробралась в гостиную и застыла, глядя на того, кто согнулся над клавиатурой: подтяжки над голубой сорочкой, кудрявые седеющие волосы.
– Папа...
 Мужчина у монитора остался неподвижным. Возможно, он не был уверен, что кто-то мог позвать его в такой ранний час.
Но обернулся и, увидев Дженнифер, он улыбнулся, сунул окурок в пепельницу широко раскрыл руки.
– Дженнифер, прости меня девочка, я был слишком суров с тобой!
 Она пошла к отцу. Тот нежно обнял ее, поцеловал в лоб.
 – Дочка, да ты совсем выросла! Где ты была?
 В его голосе слышалась такая нежность, что Дженнифер побоялась совершить хоть одно движение. Этот миг был невероятно хрупким, и любая малость могла его разрушить. И в то же время она не почувствовала запаха табака, тепла его тела и силы его рук.
– Папа, я так по тебе скучала... Я на тебя я совсем не сержусь! – Слова выговаривались с трудом.
Дженнифер обняла опасалась расплакаться, но тут она увидела, что отец не отражается в зеркале!

"Этого не может быть! – Она хотела сказать больше, но не получалось. Дженнифер отшатнулась и протянула руку, попыталась дотронуться до отцовского лица, но не смогла.
Ужас охватил ее. Она не осмеливалась двинуться с места.
- Прощай дочка! И не поминай меня лихом! Счастья тебе! - Отец стал вдруг прозрачным и исчез!
"Этого не может быть!" - Ее захлестнула волна жидкого страха, волосы встали дыбом: она никогда больше не сможет до него дотронуться, расстояние между ними стало непреодолимым.
Окурка в пепельнице не было!
– Дженнифер, – На лестнице мать, одетая в длинную ночную рубашку, казалась привидением.

– Мама? – Услышав ее голос, Дженнифер обернулась ней, а повернувшись в сторону отца не увидела никого.
Мать дотронулась до ее плеча, и Дженнифер едва не потеряла сознание.
 – Дженнифер, дочка...
 Широко раскрыв глаза, сжав зубы до боли, она поглядела на мать и увидела: огромные черные круги окружили материнские глаза, наполненные слезами.
 – Дженнифер... папа умер. Вот телеграмма!
Дженнифер села на пол и разрыдалась!
«Я теперь сирота!» – Дженнифер почувствовала, что ей надо поделиться Паулиньей печальной новостью.
Утром она собралась к подруга, а мама смотрела на это совершенно спокойно. Только потом девушка поняла, в чем причина такой лояльности.

- Паула, ты представляешь, моя сестричка не только проститутка!
- А кто еще?
- Она... Она. В политику полезла! И не только!  Я до сих пор не пришла в чувство!
А между тем оказалась, что Стефания, устроив поминки по отцу Дженнифер, не только торговала своим телом.
– И что же было дальше?
– Дальше были слезы, истерика и разговор по-душам! – продолжила рассказ Дженнифер.
***
– Эх, сестричка, все там будем! Наша жизнь пуста и бессмысленна, как порожняя бутылка из-под шампанского, которое мы, Дженни, пьем за упокой его души! Другого напитка у меня, прости, нет! – Стефания вытирала слезы сестре. – Зачем мы живем? Не затем ли, чтоб услаждать свою похоть и предаваться порокам? Или работать, как твой папочка и умереть от сердечного приступа? Не лучше ль погибнуть в бою, как товарищ Че?!

– Ты что, подруга? Шампанского перепила? – Дженнифер почувствовала, как у нее отваливается нижняя челюсть.
– Хочешь, помянем его по революционному! – Стефания высыпала из пакетика на руку белый порошок и глубоко его вдохнула.
– А может, тебе хватит? – Дженнифер видела, что под влиянием алкоголя, наркотиков и глубокого душевного расстройства сестричка совершенно слетела с катушек. Чему очень способствовали ее любовники, некоторые из которых являли собой образец настоящих маргинальных личностей.

Среди них выделялся Хосе Луис Карденас Альварадо, более известный, как «Чучо». Чучо являл собой удивительную смесь продажного барыги и идейного борца за счастье народа. Стефания сама покупала у него кокаин, который поставляют ему ультралевые партизаны, действующие в амазонской сельве на стыке границ Колумбии, Венесуэлы и Бразилии.
Как говорил сам Чучо, его друзья исповедуют особую форму марксизма, замешанного на идеях Троцкого и Мао. Но поскольку идеи нуждались в подпитке и, особенно, в оружии – троцкистам приходилось приторговывать кокаином, производимым в подпольных лабораториях, расположенных в джунглях.

Представителем этого подпольного революционного синдиката в местных краях и был Чучо.
– Если б ты только знала, Дженни, – пылко рассказывала Стефания, – каким идейным и нравственным человеком является Хосе! Он даже не пьет «Кока-Колу» потому что это американский напиток, производимый в стране, которая каждый день угнетает коренное население нашего континента!!

– Но, Стефания, как же быть с коктейлем «Куба Либра» – любимым напитком Фиделя Кастро и Че Гевары? Ведь в его состав входит та самая «Кока-Кола», производимая в стране, которая «каждый день угнетает коренное население нашего континента»! – возразила Дженнифер, решившая не вовремя блеснуть своими познаниями.
– Ты ничего не понимаешь, глупая избалованная девчонка! – прокричала ей в ответ Стефания, хватаясь при этом за ремень непонятно откуда взявшийся.
– Снимай на хер юбку с трусами, обосранное отродье капитализма! – приказала Стефания, схватив Дженнифер за волосы.
– Ты чего, Стефани? – едва вымолвила обескураженная Дженнифер.
– Буду проводить сестричке разъяснительную политико-воспитательную работу! – невозмутимо ответствовала ей Стефания.
– И вовсе я не обосранная, а чистая! – отстаивала свои идейные позиции Дженнифер. – А потаскуха вообще-то ты, Стефания, которую даже твой собственный отец не находит возможным пороть, как ты того, безусловно, заслуживаешь!

– Зато тебя выпорю я! – подвела черту разгоревшейся дискуссии Стефания.
Быстрыми движениями она сорвала с Дженнифер юбку и, буквально, разодрала на ней трусики подобно дикой волчице, терзающей когтями кусок мяса поверженной лани.
Зажав голову Дженнифер между своих бедер, Стефани принялась стегать задницу своей жертвы сложенным вдвое ремнем.
– На тебе! На!! – орала она, угощая Дженни ремнем по попе.
– А-а-а-а-а!!!!! – орала Дженнифер.

«Погоди, сестричка, я с тобой еще рассчитаюсь!» - думала она.
– Ну, что, креолка, осознала ли ты всю степень своего нравственного падения и глубину своих заблуждений? – поинтересовалась любовница борца за свободу коренного населения Южной Америки.
– Зараза большевистская! – мужественно отвечала Дженнифер, несмотря на жгучую боль в ягодицах.

– Так получи же, несчастная! – Стефания принялась пороть Дженнифер с утроенной энергией убежденной революционерки.
Вот только  педагогические усилия Стефании не остались безрезультатными...
Обессиленная Стевания отпустили Дженнифер села на пол и горько разрыдалась.
- А меня никто никогда не полюбит! Подстилка я занюханная!
Черт бы побрал всех мужиков, революционеров и тебя, Дженниыер!

***
- Вот так меня Стефания выпорола и прокляла!
- И что ты?
Хотела уйти и хлопнуть дверью, но ее тут стало выворачивать наизнанку. Пришлось тащить ее в туалет, а потом отмывать ее в ванне...
- И ты ее простила?
- Простила!