Вода в решете

                Архистратигам Михаилу Веллеру, Касьянову и Пореченкову, с прискорбием
     - Ты Буженинову давно видал ?
     Веселый бородатый еврей задал мне этот непростой вопрос и отвлекся на скромные сиськи моей подружки. Я не то, чтобы ревновал, нет, я и не знаю, что это за херня такая - ревность, подумаешь, сиськи, Пикачу, вообще, замужем и это нисколько не мешает нашей чистой любви ( чисто в розлив, так сказать), второй Пикачу, точнее, вторая - в Америке, вроде, не уверен, хрен пойми, постоянно она шоркается по ристалищам, а учитывая количество Америк, я окончательно запутывался и, для простоты, представлял ее голой, ибо красивая блондинка - она и в Африке номер один, единственная и неповторимая. Бля, фраза никак не закончится, по смыслу надо ее продолжить, но русский язык тем и хорош : еб...ь, как хошь. Короче, этот бородатый вызывал не ревность, а вполне здоровое чувство опасности ; своими чарами он убивал любимых мной немцев, унижал мое национальное достоинство великоросса,не помогали ни стремные книжки, ни мечты о царстве свободы, ни, тем более, говенные кинишки, я крутил головой, но взгляд непредвзято натыкался на еще худшее : бородатого кэвээнщика, многомудрого экономиста, семь лет назад похоронившего и Америку с ее вонючим долларом, и Евросоюз со всеми немцами, нефтяного начальника, стебанутого напрочь, бородатого шансонье,Бальзаминова, тоже с бородой, как ни странно, кинопутешественника, добродушного и глупого, и всех прочих, бородатых, усатых, волосатых, имя им легион. Кстати, голливудский легионер - тоже с бородой. Пиз...ц. Или обыкновенное чудо, что одно и то же.
     - Эй, я, кажется, вопрос задал ?
     - Совершенно с вами согласен.
     - Давно видал-то, - настырно спрашивал он, кося глазом на грудь девчонки, - Буженинову-то ?
     Хитрый. Вот эти " то" он ведь неспроста, зомбирует меня как потребителя, ушлый, сегодня " то", а завтра, глядишь,цивилизационный прорыв прямиком в землю обетованную, к выборам конкурентным, к судам неподкупным, телеканалам независимым, к обретению разума Киселевым и Соловьевым, страшно вообразить, к кинематографу индийскому, брюкам-дудочкам и расцвету отечественного автопрома. Я ж говорю, опасный.
     - А тебе зачем ?
     Он прищурился.
     - Так.
     - Как ?
     - А вот эдак, - он руками изобразил приблизительную конфигурацию, напугав еще одного бородача, я его сначала не заметил, настолько сдержанно тот себя вел. Но жестами заинтересовался, аж очки запотели. У нас троих, я забыл упомянуть - что простительно - были очки, но с небольшими нюансами, они - бородатые, а мы с блондинкой - нет. Да, еще, у нее сиськи больше.
     - Чем у кого ? - Влез в дискуссию этот второй. - У тебя ?
     - Не, чем у третьего.
     - Из ларца ? - Веселый и опасный решил, видимо, раскусить меня. Это он зря, я не орех, это только прошлогодние орехи просто раскусываются и оказываются, на поверку, проверку и побудку, прошлогодним борщом.
     - Из эпиграфа.
     Я вспомнил Диту фон Тиз и Пикачу, показывавших куда-то вниз, и из вредности показал наверх. Они задрали бороды и узрели верх.
     - Так, - строго промолвил опасный, - первого вычеркни.
     - Почему ?
     - Потому. Пятую графу отменили. Так-то.
     Снова " то", внушает.
     - Второго - тоже на х..й, - вмешался второй бородач, - заеб...и они меня с Крымом, а я сто раз уже сказал : Крым - это Крым.
     Грамотный. Мастерски расставил двоеточия и тире, никакой Шендерович не подкопается, разве, Быков, тому не угодишь, он, вон, до сих пор поэмы ху...ит, проявляет несогласие.
     - И третьего.
     Совершенно неожиданно высказалась белобрысая девчонка, на чьи сиськи пялился веселый и опасный.
     - Нам с ним в каком-нибудь говне еще сниматься.
     Я вспомнил ее съемки с мудацким репером а ля Пэрис Хилтон и захохотал, вот оно, бля, страна - пародия, народ - ошибка, жизнь - индейка, а цена им всем - копейка.
     - А тебе ?!
     Они проговорили в унисон, слив свои голоса воедино, как выборщики Кузбасса, мне даже захотелось мигрировать в шахтеры, но снова некстати припомнился наш, местный, столь же глупый и стремный, поэтому я остался на месте, на кровати, валяясь на пузе перед ноутом.
     - А я бесплатно.
     Они злобно ощерились.
     - Коммунизм ? Как та, - тут они втроем перекрестились, - тебе говорила, да ?
     - Угу.
     - Значит, - задумчиво заканчивала беседу девчонка, - ты нас опять предаешь, все идеалы и помыслы.
     - Наоборот. Я, если полюблю, то навсегда.
     Гордо бросил фразочку эту и пошел спать.


Рецензии