Глава 14. Средь шумного бала

      За разговором я не заметила, как мы доехали до места банкета. Я уболтала Кирилла, и он пообещал несколько дней повозить меня на работу на своей машине и показать, как лучше проехать дворами и огородами, чтобы миновать пробки, да и вообще изучить дорогу. Правда, после Москвы, Питерские пробки показались мне совсем несерьёзными.  И мне очень хотелось  поскорее самой сесть за руль. Тем более, что моя машина уже дожидалась меня под окном.
     Наконец, показался клуб.  По скоплению огромного количества дорогих иномарок на парковке я поняла, что действие предстоит грандиозное. Мне стало немного не по себе.  Хотелось, если не провалиться сквозь землю, то хотя бы оказаться  в своей уютной квартирке, на диванчике, под охраной Евы. Но поздно. Нас уже ждали. Молодой человек, одетый в  эффектный костюм служащего клуба, напоминающий  форму французского моряка, провёл нас в банкетный зал.  Кирилл подвёл меня к Анатолию Ивановичу, говорившему с каким-то важным гостем, и остановился чуть поодаль, выжидая, пока босс нас заметит и даст ему следующие распоряжения. Я совершенно не знала, как себя вести на подобных мероприятиях, поэтому, чтоб как-то занять своё внимание, стала разглядывать зал и присутствующих в нём людей. Это было  довольно большое помещение. По стенам и в центре располагались столики с  лёгкими напитками.  Приглашённые  разделились на   небольшие  группы, беседовали, причём люди из одной группы переходили в другие, включившись в разговор своих соседей. Кирилл объяснял мне: кто есть кто. В зале стоял неясный приглушённый шум, слышался смех. Фоном служила живая музыка – играл струнный квартет, занимавший невысокий подиум у распахнутого французского окна. Вечер начинался спокойно и размеренно. Неслышно сновали официанты  с подносами  в такой же матросской форме, разнося по залу узкие бокалы с шампанским. Кирилл поднёс мне бокал с шампанским, и мы - таки выпили на брудершафт. Надо сказать, что особо это не вызвало бурной реакции присутствующих. Мало кто вообще обратил на нас внимание. Чему мы оба были рады.
           Моё же внимание привлекла группа молодых людей, стоящая у входа в следующий зал. Скорее это была группа девушек при молодом человеке. Фигура мужчины показалась мне смутно  знакомой. Он стоял ко мне вполоборота, но почему-то всё время бросал косые взгляды в нашу с Кириллом сторону. Одет этот питерский  денди был  в безукоризненно  пошитый костюм.  Белоснежная рубашка была расстёгнута на груди; галстуков, видимо, этот  плейбой не признавал. В манжеты рубашки, выглядывавшие из рукавов смокинга, были вдеты щегольские запонки, очень крупные с вызывающе большими камнями, сверкавшими на свету так, что в их подлинности не мог сомневаться даже человек, не имевший никакого отношения к ювелирному ремеслу. Это был он – Алексей Анатольевич Филатов,  герой моего романа. Я стояла на ватных ногах и думала только об одном – как не упасть в обморок. Я еле сдержалась, чтобы не развернуться и не убежать, так неприятна была мне сцена Лёшкиного триумфа среди этих курочек, преданно ловящих каждое его слово.
       Девицы откровенно боролись за право приковать его внимание  хотя бы на минутку. Среди них я увидела Анжелу. Она меня тоже заметила, но  притворилась, что она меня не видит. Моё присутствие, видимо,  увеличило её воинственный настрой, и она, прямо-таки,  бросилась в атаку. Оружием  Анжела, как и многие женщины, решила выбрать обольстительный женский смех. Наверное, кто-то, относящийся к ней очень субъективно, сказал ей, что у неё мелодичный смех. Алексей рассказывал девицам что-то смешное, они хихикали. А  Анжела, видимо, вообразив, что её смех имеет что-то общее с обворожительным вибрато Тамары Гвердцители, дала полный голос, как на премьере. Но тут-то новоявленный питерский соловей просчитался: Лёшка поморщился, как от зубной боли. Эти, мягко сказать, немузыкальные  звуки и мне  напомнили что-то среднее между карканьем простуженной вороны и ржанием озабоченной кобылы. Немного понаблюдав за Лёшкой, я поняла, что он явно скучал в этом обществе.  Но девицы этого не понимали. Среди девушек было ещё одно знакомое лицо –  Юлия, дочь заместителя Анатолия Ивановича, сестра одного  и невеста другого  питерских  приятелей Алексея. Я была знакома и с тем,  и с другим: Лёшка привозил приятелей на каникулы в Москву, познакомиться с достопримечательностями столицы. Юля работала в юридическом отделе компании Филатова - старшего.  Она что-то сказала Лёшке, он резко обернулся. Наши взгляды встретились, и радостная улыбка осветила такое родное Лёхино лицо. Ни слова не сказав  своим многочисленным собеседницам,  благодарно кивнув Юле, Лёшка через весь зал со всех ног  бросился ко мне, сопровождаемый  одобрительной и понимающей улыбкой Юлии и злобным сверканием глаз Анжелы. Краем глаза я заметила  выражение одобрения, и даже удовлетворения, на лице Лёшкиного  отца.
 - Иришка, как же я рад тебя видеть! Я только вчера вечером узнал, что ты приехала. Я  с начала июня был в командировке сначала –  на Дальнем Востоке, потом – в Голландии. Вчера прилетел. Я так хотел тебя увидеть! – радостно тараторил Лёшка.
 - Да, вот я  гляжу: ты тут и без меня не скучаешь, - как можно равнодушнее протянула я.
- Некрасова, ну, вспомни старые  добрые времена, устрой мне сцену ревности, и я умру от счастья! – протянул в нос, продолжая дурачиться, Лёшка.  Похоже, что ситуация нашей случайной встречи была ему очень даже приятна.
- Поживи ещё, - охладила я его пыл. Ко мне вернулось самообладание. – Лёш, живой ты мне нравишься больше.
- Так я тебе всё – таки ещё  нравлюсь? - тихо, с надеждой спросил Лёшка. Я смогла только молча кивнуть головой.
 - Ирка, счастье ты моё… Да, кстати, ты выглядишь потрясающе! Костюмчик – класс!
     Кирилла, который, открыв рот, наблюдал за  этой сценой встречи  «детей лейтенанта Шмидта», отозвал в сторону Анатолий Иванович. А мы весь вечер провели с Лёшкой практически наедине среди шумной огромной толпы, не видя и не слыша никого вокруг. Мы так обрадовались встрече, что говорили и не могли наговориться, мы смеялись по любому поводу, иногда мы молчали и не сводили глаз друг с друга. Иногда  в наш нескончаемый диалог вмешивался Анатолий Иванович, он представлял меня начальникам отделов фирмы, каким-то партнёрам. Не помню, что я им говорила, что отвечала. Но, по-моему, мой  потенциальный свёкор  остался доволен.  Воспользовавшись минутной паузой в нашем с Лёшкой диалоге, он похвалил мой наряд и наговорил ещё целую кучу самых витиеватых комплиментов. Выполнив официальную часть протокола,  хозяин фирмы пригласил всех гостей в банкетный зал. Я оказалась за столиком главы компании и его сына. Иначе просто и быть не могло. Отец Лёшки готовил наше примирение и устроил так, чтобы посадить нас на банкете вместе. Но мы, к его радости, предвосхитили его планы. Мы уселись за прекрасно и очень изысканно сервированный стол, но есть совершенно не хотелось. Лёшка постоянно накрывал своей рукой мою руку и под столом пытался  теснее прижаться к моей ноге. Он, буквально, ел меня глазами. Такого напора я просто не ожидала. Как будто не было нашей ссоры и  долгой разлуки. Иногда мы отрывались друг от друга и обращали внимание на выступление известных артистов, приглашённых на юбилей фирмы.  Но хотелось нам одного: чтоб это застолье скорее закончилось, и мы смогли бы, наконец, уехать из этого милого местечка туда, где могли бы остаться по-настоящему наедине друг с другом. Вокруг нас была огромная  шумная толпа, но мы видели и слышали только друг друга.
  Когда  гости от застолья перешли к танцам, мы, не сговариваясь, встали из-за стола и направились к выходу.
 - Отец,- на ходу бросил Алексей, - я отвезу Ирину. Она очень устала.
 - Конечно, конечно, - отозвался Анатолий Иванович. – Отдыхай, Ирина. Увидимся в понедельник.
 - Спасибо за прекрасный вечер. До свидания, - сказала я всем сидящим за нашим столом. Юля  подмигнула мне, я махнула ей рукой.  Кивнула Кириллу: - Пока.
- Ириша, тебе спасибо! Ты просто украсила собой сегодняшний вечер. Многие только о тебе и говорят, - заметил Анатолий Иванович.
  Я в ответ только пожала плечами,  сделала неопределённый жест рукой, показала глазами на Лёшку, мол, прекрасно понимаю, что большинство присутствующих интересовалось не мной лично, а моими отношениями с преемником их босса. Анатолий Иванович понимающе засмеялся. Мы  вышли из зала, у выхода нас уже ждал парковщик, подогнавший Лёшкину машину.
   - Ого, - только и смогла сказать я, увидев Лёшкин «Бэнтли», - да, ты, мой друг, совсем
обуржуазился.
- Положение обязывает,- сначала по-французски произнёс, а потом перевёл на русский
Лёшка.
- Филатов, только не говори, что ты выучил французский! – с притворным ужасом воскликнула я.
- Я и не говорю, - спокойно возразил мне Лёшка.- Были у нас партнёры – французы, вот и
запомнил несколько фраз. А что? Для общего развития не помешает! Я даже ещё три знаю… - дополнил он на полном серьёзе.
- Не помешает,- покорно согласилась я.
  Был первый час ночи. Но  на улице было ещё  почти светло, хоть белые ночи, к которым в первое время я никак не могла привыкнуть, подходили к концу.  Сев в Лёшкину машину, я, к своему позору, отрубилась в первые десять минут поездки. Лёшка  тактично молчал, давая мне отдохнуть. Проезжая Поклонную гору, он всё-таки решился меня разбудить.
- Ира, куда дальше ехать? Адрес назови, я сориентируюсь.
   Я назвала адрес, как смогла, объяснила, где я живу. Алёшка кивнул головой: « Понял. Найду.»  И мы поехали дальше. Намного быстрее, чем я думала, Лёшка нашёл мой дом и остановился у подъезда. Мы вышли. Какое-то мгновение я сомневалась, приглашать ли его подняться. Лёшка первый решительно взял меня за руку и повёл к подъезду. Поднялись молча и молча зашли в квартиру. Я, правда, долго не могла попасть ключом в скважину. Лёшка опять взял инициативу на себя. Мы оказались в моём доме. Не успела я включить свет, как чуть не упала по вине собственной собаки. Она набросилась на меня, будто не видела целую вечность. А что с ней было, когда её окликнул Лёшка, не стоит даже описывать. Наверное, своим лаем и  радостным визгом  она разбудила весь подъезд.
 - Лёшка, я понимаю, что тебе не хочется, но животное нужно вывести на прогулку. Ещё немного –  и она от радости описается, - категорично заявила я.
- Пошли. Что делать, животное есть животное, за ним нужно ухаживать, - философски заметил Лёшка.
  Вечно голодная подруга человека сделала все свои дела молниеносно и побежала к подъезду, показывая всем свои видом, что мы должны следовать за ней.
 - На что это она намекает? - с недоумением спросил Лёха.
- На поздний ужин,- обречённо ответила я  и добавила, - ты, наверное, уже забыл, какой у моей собачки - девочки прекрасный аппетит!
Лёшка засмеялся.
- Да, многое меняется в мире, только аппетит твоей собаки остаётся неизменным.
- Пошли, философ. Что-то подозрительно много мудрых мыслей ты сегодня выдаёшь!
 И мы вернулись в квартиру. Первым делом пришлось покормить бедную собачку, продолжавшую всячески демонстрировать нам состояние,  близкое к голодному обмороку.
- Вот ведь, хитрюга! – восхищённо сказал Лёшка. – По-любому своего добьётся. Истинная женщина. Уважаю.
- Истинная женщина следит за фигурой и в час ночи кашей с мясом не объедается, - возразила я.
- Ира, Ева, конечно прелесть, о ней можно говорить часами,  но  мы, по-моему, тянем время. Пришла пора поговорить о главном, - в который раз за сегодняшний вечер Лёшка проявил свою настойчивость и решимость.
- Давай поговорим. Что ты хочешь от меня услышать? – осторожно спросила я.
- Ира, судя по твоей квартире, ты живёшь одна? Он не приехал с тобой? – с надеждой
спросил Филатов.
- Он – это кто? – невинно спросила я.
- Он – это твой принц, на которого ты меня променяла, -  как-то обречённо обронил
Лёшка.
- Принца больше нет. Я его свергла с трона. Лёша, да он просто мне надоел, я разочаровалась в нём, он получил отставку, - ответила я, как на духу. Лёшка облегчённо вздохнул. А я, в свою очередь спросила его:
 - А мне тоже можно задавать   вопросы? - и когда Лёшка согласно кивнул, спросила: - А
как же дела с твоей свадьбой? Что помешало ей?
- Ничего не помешало. Её просто не должно было быть. Я всё придумал тебе в отместку. Ты выходишь замуж, я женюсь. Никому не обидно, всё справедливо.
- Тогда ещё вопрос. А как же рассказы о твоих оргиях и многочисленных поклонницах и дуэлях на фенах? – язвительно спросила я.
- Кое-что, конечно, было. Но слухи о моём темпераменте преувеличены. Клянусь: у меня не было ни одного серьёзного романа, ни одного внебрачного ребёнка, сердца намеренно я не разбивал. Такой ответ тебя устроит? – закончил он своё признание вопросом.
- Главное, чтобы это устраивало тебя. О прошлом всё выяснили. И давай забудем. Что ты ещё хотел узнать?- я хотела, чтобы Лёшка первым завёл разговор о нашем будущем. И он меня спросил:
- Ира, ты меня ещё любишь?
- А ты не понял?
- И я тебя люблю, - и после небольшой паузы добавил: - Давай поженимся!
- Ты делаешь мне официальное предложение?- кокетливо спросила я.
Лёшка опустился на одно колено.
- Ира, я делаю тебе официальное предложение: будь моей женой! Извини, что без кольца, оно будет завтра же.
- Поднимись и выслушай меня, только лучше сядь и помолчи. И прежде, чем ты ответишь, подумай хорошо над моими словами, - я помолчала, собираясь с духом. Потом продолжила: - Лёша, я беременна, и я приехала сюда, чтобы родить ребёнка под наблюдением Константина, - я замолчала. Лёшка тоже молчал. Причём молчал он куда дольше, чем я рассчитывала.
- Лёша, -  позвала я его. – Ты что молчишь?
- Ты же сказала – молчать!
- Ты ошарашен? Хочешь взять свои слова  назад?
- Нет, я согласен жениться на тебе даже, если у тебя будет десять детей, - совершенно спокойно сказал Лёшка.
- Лёша, у меня есть предложение. Давай поступим следующим образом. Считай, что твоё предложение я приняла, но тебе я даю время над ним ещё раз подумать. Мы не увидимся с тобой до понедельника. А в понедельник ты мне скажешь, каков будет твой положительный ответ, -  говорила я на полном серьёзе, но под конец не удержалась, вспомнила шутку  Челентано.
- Разишь меня моим же оружием? – расстроенно спросил Лёшка.
- Ну, мы же расстанемся не на месяц или год,  два дня – это даже не неделя. Потерпишь. Заодно проверишь чувства. А вдруг на тебя сегодня просто ностальгия нашла? Завтра утром встанешь, и нет никакой любви. Жил же ты без меня целый год!
- Я не жил, я мучился, - грустно сказал Лёшка.
- Тем более, счастье нужно тоже получать малыми дозами, а то можно погибнуть от передозировки. Я думаю, тебе лучше переночевать у себя,- подвела я итог нашей светской беседе.
- Гонишь?- обречённо спросил Лёха.
- Нет, просто боюсь не справиться с собой. А мне пока нельзя заниматься сексом. У меня
угроза выкидыша, - откровенно сказала я Лёшке. Чего тут скрывать?  Хочет меня получить в качестве жены, пусть знает правду о моём здоровье.
- А почему ты обо мне так плохо думаешь? Я прекрасно осведомлён о твоём здоровье. Я очень тебя хочу, но я не сексуальный маньяк. Потерплю.  И я тоже хочу, чтобы наш ребёнок родился здоровым.  Ира, если тебя останавливает что-то другое, ты скажи. Дело, наверное, всё же не в  запрете на секс?
- Почему ты так решил?- единственное, что мне пришло в голову – этот вопрос. Я и сама
не поняла, зачем поставила перед Лёшкой  это дурацкое  условие. Но повернуть назад 
мне не давала ложная гордость. Он понял это и продолжил:
- Ира, давай я останусь. Если только я почувствую, что ситуация выходит из-под контроля, я сам уеду.  Ну, только до понедельника!
- Лёша, я ещё раз повторяю: я боюсь не тебя, а себя. Если ты помнишь: и раньше тоже бывали дни, когда мне было нельзя, а тебе хотелось. И я сама находила способ, - я на минутку запнулась, подыскивая слова, - чтобы тебя порадовать. А теперь мне даже возбуждаться нельзя! Это опасно! Может быть, и не так, как я себе вообразила. Но я боюсь! Я хочу, чтоб мой ребёнок родился. Возможно, это мой единственный шанс…  Лёша, я очень хочу, чтоб ты остался! Пожалей меня! Будь сильнее! Лёша, не перебивай,-  я заметила, что он хочет что-то возразить. – Даже, если ты будешь сидеть в соседней комнате, я буду думать о том, что я хочу к тебе. И я не выдержу, - угрожающе сказала я. – А вот к тебе домой я точно не поеду. Ты понял?
  Лёшка засмеялся.
- Я понял. Хорошо. Сейчас я уеду. Только обещай, если тебе что-то понадобится, даже до понедельника, ты звонишь мне. Хорошо?
- Хорошо. Дай я тебя поцелую, - просительно сказала я.
- Ну, наконец-то, а то я уже думал, что даже без поцелуя выгонишь. Без чая, ладно. А вот без поцелуя – не уйду! – твёрдо и непреклонно сказал Филатов.
 - Не тяни время и не придумывай предлогов остаться! – твёрдо парировала. – Лёшка уже четвёртый час! Ужас! Как ты поедешь? – воскликнула я.
- Даже не знаю,- озабоченно произнёс Лёшка. И очень тревожным голосом  добавил: - В это время на улицах  так много всяких нехороших мальчиков: они меня или обидят, или научат плохому. Можно я останусь?
Я уже поняла, что Лёшка опять шутит, он совершенно не сердится на меня, и поэтому я твёрдо сказала: «Филатов! Домой! И попробуй мне куда-нибудь зарулить! Узнаю что-нибудь – убью!»
 Лёшка бережно поцеловал меня и пошёл к дверям.
- Лёша, - окликнула я его. Он бросился ко мне. – Нет-нет, назад, - воскликнула я. – Доберёшься до дома –  позвони!
- Хорошо. А звонить я могу и до понедельника?
- Звонить можешь. Меня всё равно не будет дома.  Спокойной ночи.
  Когда я уже засыпала, Лёшка отзвонился. Он добрался до дома и ложился спать. Я упала на подушку и провалилась в глубокий сон. Последняя мысль, которая пришла мне в голову, была следующей: он сказал: «Наш ребёнок». Почему? Неужели он всё понял? Нет, не может этого быть! Всё, спать! А то додумаюсь неизвестно до чего…
   Утром, когда я собиралась  погулять  с Евой, мне позвонил Кирилл. Он предложил совершить совместную прогулку. Конечно же, я с радостью согласилась. Вскоре мы вышли из подъезда, Кирилл с красавцем Ричардом нас уже ждали. Пёс Кирилла был таким  же доброжелательным, как и его хозяин. Он обнюхал меня, лизнул мою руку  и  тут же принялся ухаживать за Евой. Но она дала ему понять, что она  - девушка строгих правил, и просто так к ней не подступиться. Увлечённые разговором, мы не особенно смотрели по сторонам. Если бы я была чуть внимательнее или подозрительнее, то за углом детского сада в глубине двора рассмотрела бы  притаившегося человека, который наблюдал за нами.  Конечно же, это был мой Филатов. Уже потом Лёшка признался мне, что и в субботу, и в воскресенье, он приезжал к моему дому и следил за мной. Не то чтобы он мне не доверял – просто он не решался нарушить наложенное мной табу. Он прекрасно знал, какова Некрасова в гневе. Он признался мне, что в первый момент, увидев Кирилла, он чуть не выдал себя, еле сдержался, чтоб не выскочить и не вступить в драку. Только усилием воли он заставил себя остаться в засаде. Да ещё чувство собственного достоинства не дала ему побежать за нами в парк. Он вздохнул с облегчением, когда мы вернулись с прогулки,  и каждый пошёл к себе  домой. Воскресенье выдалось спокойнее.  После прогулки с собакой, с которой я начинаю каждый день, за мной заехала на своей машине  Аня с близнецами, и мы отправились за город. Он сопровождал нас,  следуя на приличном расстоянии сзади. Как он мне сказал: только ради нашей безопасности. И в субботу, и в воскресенье Лёха звонил мне уже почти ночью, спрашивал, как я провела день. Мы долго с ним говорили, и я снова почувствовала такую необыкновенную лёгкость в общении, которая может быть только с очень близким и на сто процентов понимающим тебя человеком. Это радовало. Так мы и провели выходные: и не вместе, и не врозь. Хотя каждый из нас, наверное, всё же ждал, что другой вот-вот его позовёт. Но мы оба выдержали это испытание. Хотя я считаю, что Лёшка всё же схитрил. Но я на него не в обиде.
   Скорей бы понедельник!